Многія причины располагали Джонса Чодзльвита въ пользу объясненнаго ему Тиггомъ замысла, но больше всего три: во-первыхъ, возможность пріобрѣсти деньги; во-вторыхъ, возможность разжиться на чужой счетъ; въ-третьихъ, потому что ему предстояла честь важно засѣдать въ числѣ директоровъ комитета, но ему особенно льстило, ибо онъ жаждалъ власти и наружныхъ почестей, хотя и чувствовалъ, что особа его не изъ тѣхъ, которыя сами собою внушаютъ почтеніе. Джонсъ былъ въ душѣ тиранъ, не хуже любого увѣнчаннаго лаврами завоевателя.
Но онъ рѣшился дѣйствовать лукаво и осторожно, и наблюдать какъ можно тщательнѣе за Монтегю. Онъ уже начиналъ надѣяться перехитрить ловкаго предсѣдателя, потому что тотъ еще съ самаго начала сказалъ Джонсу, что онъ для нихъ слишкомъ смышленъ.
Дрожащею рукою, но съ глупымъ желаніемъ корчитъ изъ себя нахала, постучался Джонсъ у дверей своего новаго пріятеля въ Палль-Маллѣ, когда приблизился назначенный часъ. Мистеръ Бэйли выбѣжалъ отворять двери; молодой человѣкъ не зазнался и готовъ былъ признать Джонса, но тотъ забылъ его.
-- Мистеръ Монтегю дома?
-- Надѣюсь, что дома и что ждетъ обѣда,-- отвѣчалъ Бэйли съ развязностью стараго знакомца.-- Возьмете шляпу съ собою, или оставите здѣсь?
Мистеръ Джонсъ предпочелъ оставить ее внизу.
-- Имя прежнее?-- сказалъ Бэйли, оскаля зубы.
Джонсъ посмотрѣлъ на него съ нѣмымъ негодованіемъ.
-- Что, вы не помните старую матушку Тоджерсь? Забыли, какъ я ходилъ съ вашимъ именемъ къ молодымъ дѣвицамъ, когда вы приходили туда волочиться? А теперь времена перемѣнились, не такъ ли? Однако, вы выросли!
Не дожидая отвѣта на этотъ комплиментъ, Бэйли-Младшій повелъ гостя наверхъ, возвѣстилъ его имя и удалился.
Нижній этажъ дома занималъ одинъ богатый купецъ, но мистеръ Монтегю пользовался всѣмъ верхнимъ. Жилище было великолѣпное. Комната, въ кокорой хозяинъ принялъ Джонса, была пространна, роскошна и меблирована съ величайшею пышностью, украшена картинами, мраморными и алебастровыми копіями съ древнихъ статуй, фарфоровыми вазами, высокими зеркалами, штофными занавѣсами, роскошными клетками, раззолоченною рѣзьбою и всякаго рода дорогими бездѣлушками. Гости, кромѣ Джонса, были: докторъ Англо-Бенгальскаго Общества, резидентъ-директоръ и два другіе джентльмена, которыхъ Монтегю представилъ Джонсу должнымъ порядкомъ.
-- Любезный другъ, я въ восторгѣ, что вижу васъ. Джоблинга, вы кажется, знаете?
-- Надѣюсь, что имѣю эту честь!-- сказалъ докторъ съ самодовольствіемъ, пожимая Джонсу руку.-- Почтенный сэръ, надѣюсь, вы здоровы? Прекрасно.
-- Мистеръ Нольфь -- мистеръ Чодзльвитъ!-- продолжалъ Монтегю.-- Мистеръ Пипъ -- мистеръ Чодзльвитъ.
Оба джентльмена были очень рады случаю познакомиться съ мистеромъ Чодзльвитомъ. Докторъ отвелъ Джонса въ сторону и шепнулъ ему:
-- Люди свѣтскіе, почтенный сэръ. Гм! Мистеръ Вольфъ литераторъ... замѣчательныя статьи въ еженедѣльной газетѣ -- замѣчательныя! Мистеръ Пипъ -- театралъ... о, удивительный человѣкъ!
-- Ну,-- сказалъ Вольфъ, возобновляя прерванный разговоръ: такъ что сказалъ на это лордъ Нобли?
-- Да, онъ не зналъ что и сказать,-- возразилъ Пипъ.-- Онъ, сударь, совсѣмъ онѣмѣлъ. Но вы знаете, что за добрый малый этотъ Нобли!
-- Чудный малый!-- вскричалъ Вольфъ.-- Но вы хотѣли намъ сказать...
-- О, да! конечно! Сначала онъ онѣмѣлъ, какъ мертвый; но черезъ минуту сказалъ герцогу: -- вотъ Пипъ. Спросите Пипа. Пипъ нашъ общій пріятель. Онъ знаетъ.-- Damme!-- закричалъ герцогъ:-- ну, такъ я обращусь къ Пипу. Ну, Пипъ, кривонога или нѣтъ? Говорите!-- Кривонога, ваша милость, клянусь лордомъ Гарри!-- говорю я.--Ха, ха!-- смѣется герцогъ:-- конечно, такъ! Браво, Пипъ, хорошо сказано, Пипъ. Я готовъ умереть, если вы не козырь, Пипъ!
Заключеніе этого разсказа доставило всѣмъ большое удовольствіе, которое нисколько не уменьшилось возвѣщеніемъ обѣда. Джонсъ отправился въ столовую вмѣстѣ съ своимъ почтеннымъ хозяиномъ и усѣлся за столъ между имъ и докторомъ. Остальные сѣли кто какъ попало, какъ люди свои, и всѣ принялись воздавать должную справедливость обѣду.
Обѣдъ былъ такой, какимъ только возможно наслаждаться за деньги или въ кредитъ. Кушанья, вина и фрукты -- самые изысканные. Всѣ принадлежности были какъ нельзя щеголеватѣе -- столовое серебро великолѣпно. Мистеръ Джонсъ мысленно разсчитывалъ цѣны сервиза и серебра, но его прервалъ хозяинъ:
-- Рюмку вина?
-- О, сколько угодно!-- отвѣчалъ Джонсъ, осушившій уже нѣсколько рюмокъ.-- Оно такъ хорошо, что отъ него нельзя отказываться.
-- Прекрасно сказано, мистеръ Чодзльвить!-- кричалъ Вольфъ.
-- Какъ Томъ Гэгъ, клянусь душою!-- сказалъ Пипъ.
-- Положительно такъ!-- замѣтилъ докторъ.
-- Вы находите, что это недурно, надѣюсь?-- сказалъ Тиггъ на ухо Джонсу.
-- О, чудесно!-- отвѣчалъ тотъ.
-- Я считалъ, что сегодня лучше обѣдать запросто, на правда ли?
-- Какъ, запросто? Развѣ вы всякій день такъ обѣдаете?
-- Любезный мой, разумѣется, когда я обѣдаю дома. Всегда въ этомъ родѣ. Я не хотѣлъ дѣлать для васъ особенныхъ приготовленій.-- У васъ званый обѣдъ?-- говоритъ сегодня Кримпль.-- Нѣтъ, говорю я:-- не нужно, мы будемъ обѣдать запросто.
-- Однако, это стоитъ не бездѣлицу!-- воскликнулъ Джонсъ съ удивленіемъ.
-- Да, разумѣется, но я люблю это" Я всегда такъ трачу свои деньги,-- возразилъ хладнокровно Тиггъ.
-- Неужели?
-- Когда вы присоединитесь къ намъ, развѣ не такъ будете облегчаться отъ вашей доли барышей?
-- Конечно, не такъ.
-- Что жъ, вы правы! Вамъ это и не будетъ нужно. Одному изъ "Англо-Бенгальскихъ" нужно жить на такую ногу, чтобъ поддерживать связи: мнѣ это правится, такъ я и взялъ эту часть на себя. Вы вѣдь не откажетесь отъ дорогого обѣда на чужой счетъ?
-- Никогда,
-- Такъ надѣюсь, что вы часто будете у меня обѣдать?
-- О, мнѣ все равно! Почему жъ и не такъ?
-- А я обѣщаю, что никогда не буду говорить съ вами о дѣлѣ за виномъ. О, сегодня утромъ вы были проницательны! Надобно разсказать имъ- эти люди будутъ въ восторгѣ. Пипъ, любезный, у меня есть для васъ маленькій анекдотъ о моемъ пріятелѣ Чодзльвитѣ, который самая тонкая бестія въ свѣтѣ! Клянусь вамъ честію, что это самая тонкая бестія, какую я только знаю!
Пипъ подтвердилъ страшною клятвой, что онъ въ этомъ убѣжденъ; анекдотъ былъ разсказанъ и выслушанъ присутствующими съ рукоплесканіями въ честь мистера Джонса. Пипъ, движимый духомъ соревнованія, разсказалъ нѣсколько примѣровъ своей собственной тонкости; а Вольфъ, чтобъ не отстать отъ прочихъ, началъ разсказывать основныя идеи нѣкоторыхъ изъ своихъ замысловатѣйшимъ статей.
-- Свѣтскіе люди, почтенный сэръ,-- шепталъ Джоблингъ Джонсу:-- истинно свѣтскіе люди! Человѣку занятому, какъ я, напримѣръ, не только пріятно, но даже поучительно быть въ такомъ, обществѣ. Тутъ изучаешь характеры, почтенный сэръ, характеры!
Единодушіе и пріятная гармонія общества значительно поддерживались тѣмъ, что оно нисколько не сомнѣвалось въ связяхъ съ высшимъ сословіемъ обоихъ свѣтскихъ людей, и въ томъ, что ихъ весьма почитали сухопутные и морскіе защитники отечества, а особенно первые потому, что въ малѣйшемъ разсказѣ ихъ не участвовало лицо ниже полковника; количество лордовъ равнялось только количеству клятвъ; даже королевская кровь лилась въ грязныхъ каналахъ ихъ личныхъ воспоминаній.
-- Мистеръ Чодзльвитъ его не знаетъ, вѣроятно,-- сказалъ Вольфъ, говоря объ одной особѣ высокаго происхожденія.
-- Нѣтъ,-- возразилъ Тиггъ.-- Но его надобно свести съ ребятами этого разбора.
-- Онъ очень любилъ литературу,-- замѣтилъ Вольфъ.
-- Будто бы?
-- О, да, онъ постоянно подписывался на мою газету. Разъ онъ спросилъ у одного виконта, моего пріятеля... Пипъ его знаетъ. "А какъ зовутъ" говоритъ онъ: "издателя?" -- Вольфъ.-- "А Вольфъ? Кусается, собака, сильно!"
Тутъ завязался общій разговоръ, при чемъ разъ спросили также мнѣніе Джонса, который былъ вполнѣ согласенъ съ мнѣніемъ Пипа, къ большому удовольствію этого джентльмена. Дѣйствительно, Пипъ и Вольфъ имѣли столько общаго съ мистеромъ Джонсомъ, что они очень сдружились между собою; среди усиленія новаго дружества и при помощи винныхъ паровъ, Джонсъ сдѣлался необычайно разговорчивъ.
Изъ этого еще не слѣдуетъ, чтобъ нашъ молодой человѣкъ, дѣлаясь разговорчивѣе, дѣлался въ то же время пріятнѣе; напротивъ, молчаніе шло къ нему гораздо лучше. Думая, что выказываніе тонкости и глубокомыслія насчетъ которыхъ ему съ начала обѣда наговорили столько комплиментовъ, поставитъ его въ уровень съ остальными, онъ принялся обнаруживать свое глубокомысліе до того, что часто обрѣзывалъ себѣ пальцы своими же бритвами.
Особенно трунилъ онъ надъ хозяиномъ. Безпрестанно подливая себѣ превосходныхъ винъ и уписывая лакомыя кушанья, онъ смѣялся надъ расточительностью, которая бросала деньги на такія дорогія угощенія. Даже и въ такомъ, болѣе чѣмъ сомнительномъ обществѣ, подобныя выходки должны бы были казаться непріятными, еслибъ Тиггъ и Дэвидъ Кримпль не имѣли намѣренія постичь Джонса насквозь. Они предоставили ему полную свободу, зная, что чѣмъ больше онъ выпьетъ, тѣмъ лучше для нихъ. Такимъ образомъ пока глупый обманщикъ,-- потому что онъ былъ олухомъ при всемъ своемъ лукавствѣ,-- считалъ себя неодолимымъ, онъ обнаруживалъ неусыпной бдительности "Англо-Бенгальцевъ" всѣ свои слабыя и беззащитныя стороны.
Между тѣмъ, докторъ, проглотивъ обычное количество вина, ускользнулъ. Джентльмены, способствовавшіе такъ много философическимъ его изслѣдованіямъ, имѣли ли они ключъ отъ хозяина, или дѣйствовали но тому, что видѣли и слышали, разыгрывали свои роли какъ нельзя лучше. Они просили Джонса удостоить ихъ чести болѣе близкаго знакомства; обѣщали познакомить его въ высшемъ обществѣ, въ которомъ, по милымъ качествамъ своимъ, онъ непремѣнно долженъ бы былъ блестѣть, и предлагали ему пользоваться неограниченно ихъ услугами. Однимъ словомъ, они ясно говорили ему: "будьте изъ нашихъ!"
Послѣ кофе, который подали въ гостиной, былъ краткій промежутокъ сильно наперченнаго разговора, почти исключительно поддержаннаго Вольфомъ и Пипомъ. Потомъ заговорилъ Джонсъ: онъ насмѣшливо выхвалялъ мебель; спрашивалъ, заплачено ли за то или другое; что эти вещи стоили первоначально и тому подобное -- говоря все это въ твердой увѣренности, что онъ задѣваетъ за живое Монтегю и обнаруживаетъ въ самомъ блестящемъ видѣ свои собственныя достоинства.
Потомъ подали пуншъ съ шампанскимъ. Разговоръ сдѣлался шумнѣе и сбивчивѣе; наконець, свѣтскіе джентльмены отправились восвояси неровными шагами, а мистеръ Джонсъ уснулъ на софѣ.
Такъ какъ не могли вразумить его, что онъ не дома, Бэйли-Младшій получилъ приказаніе нанять какой нибудь экипажъ и отвезти Джонса домой... Было уже около трехъ часовъ утра.
-- Какъ вы думаете, попался онъ на удочку?-- шепнулъ Кримпль предсѣдателю.
-- И на крѣпкій крючокъ,-- отвѣчалъ Тиггъ.-- Былъ здѣсь Педжетъ сегодня вечеромъ?
-- Да. Я выходилъ къ нему. Онъ ушелъ, узнавъ, что у васъ гости.
-- Зачѣмъ же?
-- Онъ сказалъ, что прійдетъ къ вамъ рано утромъ, прежде, чѣмъ вы встанете съ постели.
-- Скажите, чтобъ его привели прямо въ мою спальню.-- Тсс! Вотъ мальчикъ! Ну, мистеръ Бэйли, доставь этого джентльмена благополучно до дома. Гей! Чодзльвитъ! Ало!
Они съ трудомъ поставили его на ноги, свели съ лѣстницы, надѣли на голову шляпу и всунули въ наемный экипажъ. Мистеръ Бэйли заперъ дверцы, усѣлся на козлы подлѣ кучера и закурилъ сигару съ весьма самодовольнымъ видомъ.
Пріѣхавъ къ дому, онъ соскочилъ и постучался такъ сильно, какъ можетъ быть, никто еще не стучалъ со времени огромнаго лондонскаго пожара. Отойдя на середину улицы, чтобъ удостовѣриться въ дѣйствіи своего стука, онъ увидѣлъ въ верхнемъ окнѣ тусклый огонекъ, который исчезъ и направился на лѣстницу. Бэйли снова подошелъ къ дверямъ и приложилъ глазъ къ замочной скважинѣ, чтобъ разсмотрѣть особу, которая идетъ со свѣчою.
То была веселая. Но какъ ужасно, какъ жестоко она перемѣнилась! Теперь она казалась до того измученною и унылою, до того трепещущею и исполненною страха, до того поникшею духомъ и пресмирѣлою, что пріятнѣе было бы видѣть ее къ гробу.
Она поставила свѣчу на одинъ ящикъ въ сѣняхъ и приложила руку къ сердцу, къ глазамъ, къ пылающей головѣ; потомъ пошла къ дверями такими дикими и оторопѣлыми шагами, что минеръ Бэйли совсѣмъ растерялся.
-- А-га!-- сказалъ онъ съ нѣкоторымъ усиліемъ, когда она отперла двери.-- Вотъ, вы тутъ, не такъ ли? Что съ вами? Развѣ нездоровы, а?
Узнавъ Бэйли въ новомъ его нарядѣ, она улыбнулась съ выраженіемъ, которое такъ близко подходило къ прошлому, что добродушный мальчикъ обрадовался. Но потомъ сердце его сжалось снова, когда онъ увидѣлъ слезы на ея потускнѣвшихъ глазахъ.
-- Не боитесь,-- сказалъ Бэйли.-- Все это ничего. Я привезъ домой мистера Чодзльвита. Онъ не боленъ, а такъ только, немножко расшатался.
-- Ты отъ мистриссъ Тоджерсъ?-- спросила трепещущая Мерси.
-- Тоджерсъ? Богъ съ вами! Нѣть! Мнѣ съ Тоджерсами нечего дѣлать. Я давно бросилъ это знакомство. А онъ обѣдалъ у моего губернатора въ Вестъ-Эндѣ. Вы развѣ не знали, что онъ будетъ у насъ?
-- Нѣтъ,-- отвѣчала она слабымъ голосомъ.
-- О, какъ же! Мы таки попировали. Не выходите на улицу, а то простудите себѣ голову. Я его разбужу!-- Послѣ чего онъ отперъ дверцы, опустилъ подножку и тряхнулъ Джонса съ восклицаніемъ: -- Мы пріѣхали домой, мой цвѣточекъ! Пошевеливайтесь, что ли!
Джонсъ вывалился кое какъ изъ кареты и, шатаясь, добрелъ до крыльца при помощи мистера Бэйли.
-- Ступайте впередъ съ огнемъ, а мы пойдемъ за вами -- сказалъ ей грумъ предсѣдателя Монтегю.-- Да не. дрожите такъ, онъ вамъ ничего не сдѣлаетъ. Когда мнѣ лишняя капля попадетъ въ голову, я дѣлаюсь необыкновенно любезенъ.
Она пошла впередъ; мужъ ея и Бэйли, чуть не сбивая другъ друга съ ногъ, добрались, наконецъ, но лѣстницѣ до комнаты, и Джонсъ ввалился въ кресла.
-- Ну, теперь все благополучно,-- сказалъ мистеръ Бэйли.-- Вамъ не о чемъ плакать! Богъ съ вами... Видите, какъ плотно онъ сидитъ? Точно таганъ.
Отвратительное животное, въ измятомъ платьѣ, съ взъерошенными волосами и безсмысленнымъ лицомъ, кивало головою, покачивалось всѣмъ тѣломъ и хлопало раскраснѣвшимися глазами; наконецъ, приходя мало по малу въ себя, онъ узналъ жену и погрозилъ ей кулакомъ.
-- О,-- вскричалъ Бэйли: -- такъ ты съ норовомъ!.. Не совѣтую...
-- Бэйли, другъ мой, ступай домой, прошу тебя,-- сказала она умоляющимъ голосомъ.-- Джонсъ,-- продолжала Мерси, наклонившись надъ нимъ и робко касаясь рукою его плеча:-- Джонсъ!
-- Смотри на нее!-- кричалъ Джонсъ, отталкивая ее отъ себя.-- Смотри сюда! Смотри на нее! Вотъ приманка для мужчины!
-- Милый Джонсъ!
-- Милый чортъ!-- возразилъ Джонсъ съ яростнымъ жестомъ.-- Ты красивая колодка, можешь прицѣпиться къ человѣку на всю жизнь. Мяукающая, смазливая кошка! Прочь съ глазъ моихъ!
-- Я увѣрена, что ты этого не думаешь, Джонсъ. Ты бы не сказалъ этого, еслибъ былъ трезвъ.
Съ притворною веселостью дала она Бэйли какую-то монету, и еще разъ просила его, чтобъ онъ ушелъ. Просьба ея была такъ убѣдительна, что мальчикъ не имѣлъ духа оставаться дольше. Но онъ остановился на низу лѣстницы и прислушивался.
-- Не сказалъ бы, еслибъ былъ трезвъ!-- вскричалъ Джонсъ.-- Лжешь! Развѣ я не говорилъ того же самаго, когда былъ трезвъ?
-- Да, часто!-- отвѣчала она сквозь слезы.
-- Слушай!-- сказалъ Джонсъ, топнувъ ногою.-- Ты заставляла меня нѣкогда переносить свои милыя прихоти; теперь я заставлю тебя переносить свои. Я давно далъ себѣ слово, что сдѣлаю это -- я женился на тебѣ именно для того. Хочу знать, кто господинъ и кто рабъ!
-- Небу извѣстно, какъ я послушна!-- говорила несчастная, всхлипывая.-- Гораздо больше, чѣмъ когда нибудь воображала!
Джонсъ засмѣялся въ пьяномъ восторгѣ.-- Что, наконецъ, ты додумалась до этого! Терпѣніе, время еще впереди. У кащеевъ есть когти, моя любезная. Не будетъ ни одной милой выходки на мой счетъ, ни одной милой шуточки, которыми ты надо мною тѣшилась, ни одной милой обиды, которыми ты меня надѣляла, чтобъ я не отплатилъ ихъ тебѣ во сто разъ. Зачѣмъ же бы дернуло меня жениться на тебѣ?.. На тебѣ! прибавилъ онъ съ грубымъ презрѣніемъ.
Не удастся ли какъ нибудь -- можетъ быть, удастся -- укротить его маленькимъ отрывкомъ одной пѣсенки, которую онъ любилъ, какъ онъ говорилъ. Она этимъ попробовала подѣйствовать на него.
-- О-го!-- сказалъ онъ:-- ты оглохла, что ля? Ты меня не слышишь? а? Тѣмъ лучше для тебя. Я тебя ненавижу. Ненавижу себя за то, что былъ такъ глупъ, что пристегнулъ себѣ на спину вьюкъ для одного только удовольствія топтать его ногами, когда вздумается. А теперь мнѣ открываются такіе виды, что я могъ бы жениться, гдѣ захочу. Но я этого не хотѣлъ. Я бы долженъ былъ оставаться холостымъ. Да, холостымъ, и жить между друзьями, которыхъ я знаю. Вмѣсто того, я привязанъ къ тебѣ. Зачѣмъ ты показываешь мнѣ свое блѣное лицо, когда я прихожу домой? Развѣ я никогда не долженъ забыть тебя?
-- Какъ поздно!-- сказала она весело, открывъ ставню, послѣ краткаго промежутка молчанія.-- Совсѣмъ свѣтло, Джонсъ.
-- Что мнѣ за нужда, совсѣмъ ли свѣтло или совсѣмъ темно!
-- Ночь прошла скоро, Джонсъ. Мнѣ вовсе не было тяжело сидѣть.
-- Посиди еще для меня, если смѣешь!
-- Я читала всю ночь. Я начала, когда ты вышелъ, и читала до твоего возвращенія. Престранная повѣсть, Джонсъ, и книга говоритъ, что истинная. Я разскажу ее тебѣ завтра.
-- Она истинная, право?
-- Такъ говоритъ книга.
-- А сказано ли въ этой книгѣ о томъ, что мужъ рѣшился покорить себѣ жену, переломить ея духъ, скрутить нравъ, раздавить всѣ ея прихоти, убить?-- сказалъ Джонсъ.
-- Нѣтъ, ни слова,-- отвѣчала она поспѣшно.
-- А! А между тѣмъ это скоро сдѣлается истинною повѣстью. Я вижу, что книга твоя лжетъ -- она по тебѣ. Но ты глуха... я и забылъ объ этомъ.
Насталъ еще промежутокъ молчанія; мальчикъ прокрался, было, прочь, когда услышалъ ея шаги, но пріостановился. Она, повидимому, подошла къ мужу и говорила ему кротко, съ нѣжностью: она сказала, что будетъ хорошо относиться къ нему во всемъ; что будетъ узнавать его желанія и повиноваться имъ; что они могутъ быть очень счастливы, если онъ только будетъ съ нею ласковъ. Онъ отвѣчалъ ей ругательствомъ, и...
Неужели ударомъ?-- Да. Низкій негодяй не задумался ударить ее.
Не раздалось ни сердитыхъ криковъ, ни громкихъ упрековъ. Даже слезы и всхлипыванія ея были задушены, когда она прижалась къ нему. Она только говорила въ мучительной тоскѣ души: "Какъ ты могъ, какъ ты могъ!" -- и зарыдала, не будучи въ силахъ говорить.