Въ честь Николая задаются банкеты. Онъ принужденъ внезапно покинуть мистера Винцента Кромльса и своихъ товарищей по сценѣ.
Какъ только мистеръ Кромльсъ узналъ о публичномъ заявленіи Николая, что, можетъ быть, въ скоромъ времени ему придется выйти изъ труппы, онъ проявилъ всѣ признаки глубокаго огорченія. Въ своемъ отчаяніи онъ даже намекнулъ Николаю, что тотъ можетъ разсчитывать не только на прибавку жалованья въ близкомъ будущемъ, но и на увеличеніе своего авторскаго гонорара. Однако, ему пришлось убѣдиться, что никакіе его подходы тутъ не помогутъ, и рѣшеніе молодого человѣка останется неизмѣннымъ (ибо Николай въ концѣ концовъ рѣшилъ во всякомъ случаѣ, даже не ожидая дальнѣйшихъ извѣстій отъ Ньюмэна, съѣздить въ Лондонъ и удостовѣриться своими глазами, въ какомъ положеніи находится дѣла Кетъ). А, убѣдившись въ этомъ, мистеръ Кромльсъ успокоился на томъ, что началъ вычислять шансы за и противъ скораго возвращенія Николая и принялъ быстрыя и энергическія мѣры, чтобы до его отъѣзда выжать изъ него все, что возможно.
-- Позвольте,-- говорилъ мистеръ Кромльсъ, стаскивая съ себя парикъ изгнанника въ видахъ охлажденія крови для наилучшаго разсмотрѣнія предстоящей ему задачи.-- Позвольте, сегодня у насъ среда. Завтра утромъ мы первымъ дѣломъ расклеимъ афиши съ анонсомъ, что въ вечернемъ спектаклѣ имѣетъ быть послѣдній вашъ выходъ.
-- Но вѣдь онъ будетъ, можетъ быть, не послѣднимъ,-- замѣтилъ Николай.-- Мнѣ не хотѣлось бы ставить васъ въ затрудненіе, и если меня не вызовутъ въ Лондонъ, я не уйду до конца недѣли.
-- Тѣмъ лучше. Тогда мы возвѣстимъ послѣдній вашъ выходъ, во-первыхъ, въ четвергъ, затѣмъ въ пятницу -- по желанію публики, и наконецъ, въ субботу -- уступая настоятельнымъ просьбамъ многихъ вліятельныхъ лицъ, нашихъ меценатовъ, которымъ не удалось получить мѣстъ на прежнія представленія. Это доставитъ намъ три весьма приличныхъ сбора.
-- Мнѣ значитъ предстоитъ три послѣднихъ выхода?-- проговорилъ Николай, улыбаясь.
-- Да,-- отвѣчалъ мистеръ Кромльсъ и продолжалъ, почесывая голову съ видимой досадой,-- три выхода... Оно, конечно, маловато и противъ всякихъ правилъ, но дѣлать нечего: помочь горю нельзя, значитъ и толковать не о чемъ. Желательно было бы, по крайней мѣрѣ, угостить публику какой-нибудь новинкой. Не можете ли вы, напримѣръ, пропѣть верхомъ на пони комическую пѣсенку?
-- Нѣтъ, рѣшительно не могу,-- отвѣчалъ Николай.
-- Жаль! Эта штука доставляла намъ сборы,-- проговорилъ мистеръ Кромльсъ съ разочарованнымъ видомъ -- Ну, а что вы скажете насчетъ фейерверка?
-- Скажу, что это будетъ дорого стоить,-- отвѣтилъ сухо Николай.
-- Пустяки -- не больше восемнадцати пенсовъ. Вы станете на верхнюю ступеньку нашей эстрады для трона, ступенькой ниже Феноменъ -- въ позѣ. На заднемъ планѣ транспарантъ съ надписью: "Прощайте", а по бокамъ девять воиновъ съ фалшвейерами -- по фалшвейеру въ каждой рукѣ. Всѣ восемнадцать огней загораются разомъ... Великолѣпно! Очень внушительно съ передняго фаса.
Но такъ какъ Николай не только не проникся великолѣпіемъ предложеннаго эффекта, но даже отнесся къ нему весьма непочтительно, расхохотавшись отъ всего сердца, проектъ мистера Кромльса погибъ въ самомъ зародышѣ. Мистеръ Кромльсъ угрюмо замѣтилъ, что видно придется удовольствоваться обыкновеннымъ дивертисментомъ съ характерными танцами и примѣрнымъ сраженіемъ, и на этомъ покончилъ.
Имѣя въ виду выпустить афиши какъ можно раньше, онъ сейчасъ же скрылся въ сосѣднюю уборную, гдѣ мистриссъ Кромльсъ въ эту минуту мѣняла пышныя одежды мелодраматической королевы на обыкновенный костюмъ матроны девятнадцатаго столѣтія. Съ помощью этой леди и многосторонней мистриссъ Грудденъ (которая по части составленія афишъ была истиннымъ геніемъ, не имѣя себѣ равныхъ въ умѣньѣ распредѣлять восклицательные знаки и, благодаря многолѣтнему опыту, всегда безошибочно зная, на какой строкѣ крупный шрифтъ выйдетъ всего эффектнѣе) -- съ помощью этихъ двухъ дамъ мистеръ Кромльсъ принялся за дѣло немедленно и весьма серьезно.
-- Уфъ, слава Богу!-- вздохнулъ съ облегченіемъ Николай, откидываясь на спинку суфлерскаго стула по окончаніи интермедіи, во время которой онъ давалъ мимическія указанія Смайку, изображавшему тощаго портного съ краснымъ носомъ, въ вязаномъ ночномъ колпакѣ, въ сюртукѣ съ оторванной полой, торчащимъ изъ кармана маленькимъ носовымъ платкомъ съ огромной дырой и другими отличительными признаками портныхъ на подмосткахъ.-- Ахъ, хоть бы поскорѣе покончить со всѣмъ этимъ!
-- Неужели вамъ нисколько не жаль съ нами разстаться, мистеръ Джонсонъ?-- произнесъ вдругъ за нимъ женскій голосъ тономъ жалобной укоризны.
-- Простите, я не хотѣлъ быть невѣжливымъ,-- сказалъ Николай, оглянувшись и узнавъ въ говорившей миссъ Сневелличи.-- Я не сказалъ бы этого, если бы зналъ, что вы меня слышите.
-- Какой симпатичный этотъ мистеръ Дигби!-- продолжала, желая замятъ разговоръ, миссъ Сневелличи, когда, портной, съ окончаніемъ пьесы, исчезъ за противоположной кулисой при громкихъ апплодисментахъ зрителей. Дигби, надо замѣтить, былъ театральный псевдонимъ Смайка).
-- А вотъ я сейчасъ его обрадую: передамъ ему, что вы о немъ говорили,-- пошутилъ Николай.
-- Ахъ, вы злой мальчикъ!-- мило засмѣялась миссъ Сневелличи.-- Впрочемъ, если онъ и узнаетъ, что я о немъ думаю, мнѣ это все равно. Вотъ если бы кто-то другой былъ на его мѣстѣ, тогда...
Тутъ она умолкла, видимо ожидая естественнаго въ такихъ случаяхъ вопроса, но такъ какъ вопроса не послѣдовало (Николай думалъ о другомъ и ничего не слышалъ), то, помолчавъ, она продолжала:
-- Какой, должно быть, вы добрый! Просиживать ради другого цѣлые вечера, несмотря ни на какую усталость, это большое самопожертвованіе. Вы столько съ нимъ бьетесь, такъ о немъ заботитесь, и все это съ такою готовностью, такъ охотно, точно это приноситъ вамъ ни вѣсть какіе барыши!
-- Онъ стоитъ всѣхъ моихъ заботъ,-- отвѣчалъ Николай.-- Что бы я ни сдѣлалъ для него, все будетъ мало. Это такая любящая, добрая душа, онъ такъ глубоко признателенъ за малѣйшее вниманіе, что рѣдко встрѣтишь другого такого.
-- Только онъ странный какой-то, неправда ли?-- замѣтила миссъ Сневелличи.
-- Да, странный, и да проститъ Всевышній тѣмъ, кто его сдѣлалъ такимъ!-- проговорилъ Николай, грустно покачавъ головой.
-- Онъ чертовски скрытный малый,-- сказалъ, вступая въ разговоръ, мистеръ Фолэръ, подошедшій за нѣсколько минутъ передъ тѣмъ -- Ничего-то изъ него не вытянешь.
-- А что вы хотѣли бы вытянуть изъ него?-- рѣзко спросилъ Николай, оборачиваясь.
-- Охъ, да какой же вы порохъ, Джонсонъ!-- отозвался на это мистеръ Фолэръ совершенно спокойно и, нагнувшись поправить каблукъ своего балетнаго башмака, продолжалъ:-- Мнѣ кажется, весьма естественно съ нашей стороны желать разузнать, что онъ за птица и что дѣлалъ раньше, чѣмъ пріѣхалъ, сюда.
-- Бѣдняга! Я думаю, всякій сразу видитъ, что онъ за человѣкъ, и едва ли такое- обиженное Богомъ созданіе можетъ для кого-нибудь представлять интересъ.
-- Вотъ въ томъ-то и загвоздка,-- пробормоталъ актеръ, любуясь отраженіемъ своей физіономіи въ рефлекторѣ лампы.
-- Какая загвоздка?
-- Какъ какая? Кто онъ такой, откуда, и какимъ образомъ могло случиться, что вы двое, до такой степени непохожіе другъ на друга, такъ сблизились и подружились?-- отвѣчалъ мистеръ Фолэръ, съ удовольствіемъ пользуясь случаемъ сказать непріятную вещь.-- Всѣ только объ этомъ и говорятъ.
-- Кто жъ это "всѣ"? Закулисная публика?-- спросилъ презрительно Николай.
-- И закулисная, и другая. Вы знаете, Ленвиль говоритъ...
-- Я думалъ, что надолго зажалъ ротъ мистеру Ленвилю, перебилъ Николай, краснѣя.
-- Очень возможно,-- согласился неуязвимый мистеръ Фолэръ.-- Значитъ онъ говорилъ это прежде, чѣмъ вы зажали ему ротъ. Онъ говорилъ, мто вы совсѣмъ не новичекъ въ нашемъ дѣлѣ, а заправскій актеръ, что только по милости какой-то тайны, замѣшавшейся въ вашу жизнь, вы снизошли до провинціальной труппы, и что Кромльсъ покрываетъ васъ ради своихъ выгодъ. Впрочемъ, Ленвиль того мнѣнія, что въ вашей тайнѣ нѣтъ ничего особеннаго, кромѣ того, что вы, вѣроятно, попались въ какомъ-нибудь мошенничествѣ и бѣжали, чтобы спастись отъ наказанія.
-- Вотъ какъ!-- вымолвилъ Николай, силясь улыбнуться.
-- Да. Онъ говоритъ и многое другое,-- прибавилъ мистеръ Фолэръ.-- Я передаю вамъ, какъ другъ обѣихъ сторонъ, и подъ строжайшимъ секретомъ. Надо вамъ сказать, что я не раздѣляю его мнѣнія... А Дигби онъ считаетъ не столько дуракомъ, сколько плутомъ. Да и старикъ Флеггерсь, знаете, тотъ, что дѣлаетъ у насъ всю черную работу, старики Флеггерсъ говорилъ, что въ прошлый сезонъ, когда онъ служилъ разсыльнымъ при Ковентъ-Гарденскомъ театрѣ, ему постоянно попадался около извозчичьей биржи одинъ карманщикъ, похожій на Дигби, какъ двѣ капли воды, хотя, конечно (какъ справедливо прибавляетъ Флеггерсь), это можетъ быть быль вовсе не Дигби, а только его братъ или какой-нибудь близкій родственникъ.
-- Вотъ какъ!-- повторилъ Николай прежнимъ тономъ.
-- Да, такъ вотъ что про васъ говорятъ,-- закончилъ мистеръ Фолэръ съ невозмутимымъ спокойствіемъ -- И рѣшилъ, что лучше вамъ все разсказать, чтобы вы знали... А вотъ, наконецъ, и Феноменъ, чортъ бы его побралъ! Ахъ, ты мерзкая дѣвчонка! Поддѣлка ты дешевая! Ажъ я бы тебя!.. Я готовъ, моя милочка, къ вашимъ услугамъ... У, шарлатанка проклятая!.. Мистриссъ Грудденъ, звоните: публика жаждетъ видѣть свою фаворитку.
Высказавъ вслухъ тѣ изъ приведенныхъ сентенцій, которыя имѣли лестный смыслъ для ничего не подозрѣвавшаго Феномена, а остальныя выпустивъ "въ сторону" по адресу Николая, мистеръ Фолэръ проводилъ глазами взвивавшійся занавѣсъ, отвѣтилъ язвительной усмѣшкой на пріемъ, оказанный публикой миссъ Нинеттѣ въ роли героини уже извѣстнаго читателю балета, и, отступивъ шага на два, дабы появиться съ большимъ эффектомъ, испустилъ предварительный вой и, скрежеща зубами и потрясая томагаукомъ, блистательно исполнялъ свой выходъ въ качествѣ индѣйскаго дикаря.
"Такъ вотъ какія сказки о насъ сочиняютъ!" -- подумалъ Николай. "Совершилъ ты хоть самый возмутительный проступокъ противъ общественной нравственности, въ добрый часъ! Но, Боже сохрани, если ты добился успѣха на какомъ бы то ни было поприщѣ! Этого преступленія тебѣ никогда не простятъ".
-- Надѣюсь, мистеръ Джонсонъ, васъ не трогаетъ то, что тутъ наболталъ этотъ злой человѣкъ?-- проговорила миссъ Сневелличи самымъ медовымъ своимъ голоскомъ.
-- Конечно, нѣтъ,-- отвѣчалъ Николай.-- Если бы я здѣсь оставался, я, можетъ быть, еще и подумалъ бы, не проучить ли этикъ господъ за ихъ сплетни. Но я уѣзжаю, такъ пусть ихъ чешутъ языки на здоровье!.. Но вотъ идетъ и другая жертва ихъ злоязычія,-- прибавилъ онъ, увидѣвъ подходившаго Смайка.-- Намъ съ нимъ пора домой. Позвольте съ вами проститься, миссъ Сневелличи.
-- Нѣтъ, нѣтъ, ни подъ какимъ видомъ,-- сказала съ живостью эта леди.-- Я ни за что васъ не выпущу. Вы оба пойдете къ намъ со мной и познакомитесь съ моей мамой. Она только сегодня пріѣхала въ Портсмутъ и страстно жаждетъ васъ видѣть. Душечка Ледъ, убѣди мистера Джонсона.
-- Да что ты, что ты!-- воскликнула миссъ Ледрукъ.-- Ужъ если "ты" не можешь его убѣдить...
Она больше ничего не сказала, но игриво разсмѣявшись, дала ясно понять, что никто не убѣдитъ мистера Джонсона, если этого не можетъ сдѣлать миссъ Сневелличи.
-- Мистеръ и мистриссъ Лилливикъ живутъ въ одномъ домѣ съ нами и въ настоящую минуту сидятъ у насъ,-- продолжала миссъ Сневелличи.-- Неужели и это васъ не прельститъ?
-- Имѣя ваше приглашеніе, я не нуждаюсь ни въ какихъ постороннихъ приманкахъ,-- галантно отвѣтилъ Николай.
-- Не льстите пожалуйста!--пробормотала миссъ Сневелличи, мило надувъ губки.
-- Каковъ вѣрный рыцарь!-- воскликнула миссъ Ледрукъ.
На это миссъ Сневелличи сказала, что миссъ Ледрукъ "сумасбродная голова", а миссъ Ледрукъ спросила миссъ Сневелличи: "Отчего же ты такъ покраснѣла?", послѣ чего миссъ Сневелличи отхлопала по рукамъ миссъ Ледрукъ, а миссъ Ледрукъ -- миссъ Сневелличи.
-- Однако, господа, намъ надо идти,-- сказала миссъ Ледрукъ,-- а то бѣдняжка мистриссъ Сневелличи подумаетъ, что вы похитили ея дочь, мистеръ Джонсонъ, и выйдетъ цѣлая трагедія.
-- Ахъ, Ледъ, ну, можно ли такое говорить!-- пролепетала въ пріятномъ смущеніи миссъ Сневелличи.
Миссъ Ледрукъ ничего не отвѣтила, но, подхвативъ подъ руку Смайка, пошла съ нимъ впередъ, предоставивъ своей подругѣ и Николаю слѣдовать за ними или не слѣдовать, какъ имъ заблагоразсудится. А такъ какъ Николай при существующихъ обстоятельствахъ не слишкомъ жаждалъ этого tête-à-tête съ прелестной миссъ Сневелличи, то и разсудилъ за благо послѣдовать за ними немедленно.
Дорогой не было недостатка въ темахъ для разговора, благодаря корзиночкѣ, которую несла домой миссъ Сневелличи и картонкѣ, которую несла миссъ Ледрукъ. И въ корзиночкѣ, и въ картонкѣ заключались тѣ мелкія принадлежности театральныхъ дамскихъ костюмовъ, которыя обыкновенно приносятся въ театръ по мѣрѣ надобности. Николай настаивалъ, чтобы ему позволили нести корзинку, а миссъ Сневелличи непремѣнно хотѣла нести ее сама. Это повело къ шутливой борьбѣ между ними, и Николай, улучивъ моментъ, завладѣлъ корзиночкой, а кстати и картонкой. Затѣмъ онъ сказалъ: "Мнѣ до смерти хочется знать, что въ этой корзинкѣ" и сдѣлалъ попытку заглянуть въ нее, а миссъ Сневелличи завизжала и объявила, что если только онъ увидитъ, что въ корзинкѣ, она упадетъ въ обморокъ. За этимъ заявленіемъ естественно послѣдовала со стороны Николая другая попытка -- заглянуть въ картонку, а со стороны миссъ Ледрукъ горячій протестъ, сопровождавшійся визгомъ. Засимъ обѣ дамы поклялись, что онѣ не сдѣлаютъ ни шагу, пока Николай не дастъ имъ слова не заглядывать ни въ корзинку, ни въ картонку. Поспоривъ сколько слѣдовало, Николай пообѣщалъ умѣрить свое любопытство, и компанія двинулась дальше въ самомъ веселомъ настроеніи духа: дамы хихикали и визжали, не умолкая, и поминутно твердили, что никогда, никогда не встрѣчали онѣ такого коварнаго человѣка.
Сокращая свой путь шутками и смѣхомъ, они и не замѣтили, какъ дошли до дома портного. Въ гостиной миссъ Сневелличи оказалось цѣлое общество. Кромѣ мистера Лилливика съ супругой и мам а миссъ Сневелличи здѣсь былъ и ея пап а. Пап а миссъ Сневелличи былъ очень интересный господинъ, съ орлинымъ носомъ, съ необыкновенно бѣлымъ лбомъ, курчавыми черными волосами, немного выдающимися верхними скулами и вообще весьма красивымъ лицомъ, только слегка прыщеватымъ, какъ будто отъ пьянства. Онъ имѣлъ широкія плечи, а на плечахъ потертый синій сюртукъ, застегнутый до подбородка, и былъ, что называется, молодецъ-мужчина. Какъ только этотъ папа увидѣлъ Николая, онъ засунулъ два пальца правой руки за среднія пуговицы своего синяго сюртука, и лѣвой граціозно подбоченился, какъ будто говоря: "Вотъ онъ -- я! Посмотримъ, что-то вы мнѣ скажете, молодой человѣкъ".
Вотъ каковъ былъ и вотъ какъ встрѣтилъ гостей папа миссъ Сневелличи. Онъ подвизался на театральномъ поприщѣ съ десятилѣтняго возраста, когда изображалъ чертенятъ въ святочныхъ пантомимахъ, умѣлъ немножко пѣть, немножко танцовать, немножко фехтовать, немножко лицедѣйствовать, словомъ, всего понемножку, но только понемножку. Онъ фигурировалъ во всѣхъ столичныхъ театрахъ то въ балетѣ, то въ хорѣ; по причинѣ своей представительной фигуры игралъ гостей-генераловъ и нобльмэновъ безъ рѣчей, выходилъ въ щегольскомъ костюмѣ на сцену подъ руку съ какой-нибудь grande dame въ коротенькой юбочкѣ, и выходилъ всегда съ такимъ видомъ, что при его появленіи въ партерѣ зачастую раздавалось "браво!", потому что его принимали за одно изъ главныхъ дѣйствующихъ лицъ. Таковъ-то былъ папа миссъ Сневелличи. Завистники взводили на него обвиненіе, будто онъ иногда поколачивалъ мама миссъ Сневелличи. А мама миссъ Сневелличи, до сихъ поръ еще служившая танцовщицей, отличалась тоненькой, аккуратной фигуркой и остатками былой красоты, и въ настоящую минуту сидѣла (какъ и танцовала въ послѣднее время) на заднемъ планѣ сцены, по той причинѣ, что для полнаго театральнаго освѣщенія она уже устарѣла.
Николая представили почтенной четѣ но всѣмъ правиламъ этикета. Когда эта церемонія была кончена, папа миссъ Сневелличи (отъ котораго, къ слову сказать, несло ромомъ) торжественно заявилъ, что онъ весьма счастливъ познакомиться съ такимъ высоко даровитымъ актеромъ.
-- Вы стяжали лавры на сценическомъ поприщѣ,-- прибавилъ онъ благосклонно.-- Я не запомню такого тріумфа, какъ вашъ, съ тѣхъ поръ, какъ дебютировалъ въ Кобургѣ мои другъ мистеръ Главормелли. Видали вы его на сценѣ, сэръ?
-- Нѣтъ, не случалось,-- отвѣчалъ Николай.
-- Какъ, вы никогда не видѣли моего друга Главормелли?! Такъ значить вы не видѣли настоящаго артиста. Если бы онъ былъ живъ...
-- А, такъ онъ умеръ?
-- Да, сэръ, онъ умеръ, но похороненъ не въ Вестминстерскомъ аббатствѣ, къ стыду своихъ современниковъ. Онъ былъ... Ну, да, теперь все равно, кто онъ былъ. Онъ ушелъ въ страну, откуда не возвращается ни одинъ путникъ. Надѣюсь, что его оцѣнятъ тамъ!
Высказавшись такимъ образомъ, папа миссъ Сневедличи потеръ кончикъ носа ярко-желтымъ фуляромъ, давая понять почтенной компаніи, что воспоминанія осилили его.
-- Давно мы съ вами не видались, мистеръ Лилливикъ,-- сказалъ Николай, подсаживаясь къ этому джентльмену.--Какъ вы поживаете?
-- Прекрасно, сэръ, какъ лучше и быть нельзя,-- отвѣчалъ сборщикъ пошлинъ.-- Ничто, я вамъ скажу, не сравнится съ жизнью женатаго человѣка.
-- Въ самомъ дѣлѣ?-- засмѣялся Николай.
-- Повѣрьте, что такъ,-- подтвердилъ торжественно мистеръ Лилливикъ.-- Какъ вы ее находите сегодня?-- спросилъ онъ шепотомъ, отводя своего собесѣдника въ уголъ.
-- Прелестной, какъ всегда,-- отвѣчалъ Николай, взглянувъ на бывшую миссъ Петоукеръ.
-- Въ ней есть что-то такое... невыразимое, чего я больше ни въ комъ не встрѣчалъ,-- шепталъ восторженно сборщикъ.-- Да вотъ хоть сейчасъ, взгляните вы на нее! Взгляните, какъ она беретъ этотъ чайникъ и ставитъ его на столъ. Ну, что, развѣ не очарованіе?
-- Вы счастливецъ,-- сказалъ Николай.
-- Ха, ха, ха! Нѣтъ, по правдѣ, вы это дѣйствительно думаете?.. Ну, что жъ, можетъ быть, можетъ быть, я думаю, вы правы... Одно скажу, будь я молодымъ человѣкомъ, я и тогда не могъ бы ничего лучшаго придумать. Вы сами не сдѣлали бы лучшаго выбора. А что, вѣдь, не сдѣлали бы, признайтесь?
И, желая хорошенько закрѣпить свое мнѣніе, мистеръ Лилливикъ подтолкнулъ Николая локтемъ въ бокъ, захихикалъ, закашлялся и весь побагровѣлъ отъ усилій подавить обуревавшую его веселость.
Тѣмъ временемъ подъ верховнымъ надзоромъ всѣхъ дамъ были составлены вмѣстѣ два стола (одинъ высокій и узенькій, драгой широкій и низкій) и накрыта скатерть. На одномъ концѣ этого сооруженія появились устрицы, на другомъ сосиськи, а посрединѣ щипцы для свѣчей и печеный картофель, который, впрочемъ, переѣзжалъ съ мѣста на мѣсто по мѣрѣ надобности. Изъ спальни принесли два недостававшіе стула. Миссъ Сневелличи сѣла во главѣ стола, мистеръ Лилливикъ -- противъ нея, а Николай удостоился троякой чести не только сидѣть подлѣ миссъ Сневелличи, но имѣть своей сосѣдкой справа мама Сневелличи, а своимъ визави папа Сневелличи. Короче говоря, онъ былъ героемъ вечера, и когда скатерть убрали и на столѣ задымилось нѣчто весьма похожее на пуншъ, папа Сневелличи всталъ во весь ростъ и предложилъ тостъ за дорогого гостя въ краснорѣчивомъ спичѣ, заключавшемъ такіе трогательные намеки на его скорый отъѣздъ, что миссъ Сневелличи расплакалась и принуждена была удалиться.
-- Не обращайте на нее вниманія, говорите между собой, какъ будто ничего не случилось,-- зашептала миссъ Ледрукъ, выглядывая изъ спальни, куда она исчезла вслѣдъ за подругой.-- Когда она вернется, скажите, что все это съ ней отъ усталости.
Произнося свою рѣчь, миссъ Ледрукъ такъ таинственно кивала, хмурилась и подмаргивала, что, когда она снова скрылась, притворивъ за собой дверь, за столомъ воцарилось гробовое молчаніе. Папа Сневелличи такъ страшно нахохлился, что сдѣлался вдвое больше натуральной своей величины, затѣмъ обвелъ присутствующихъ грознымъ взглядомъ, многозначительно остановивъ его на Николаѣ, и принялся опоражнивать стаканъ за стаканомъ, за каковымъ занятіемъ и застали его дамы, когда всей гурьбой явились въ столовую, подталкивая впередъ миссъ Сневелличи.
-- Пожалуйста не пугайтесь, мистеръ Сневелличи,-- сказала мистриссъ Лилливикъ.-- У нея разстроены нервы: это просто отъ усталости. Она съ утра была такая.
-- Отъ усталости? Только отъ усталости?-- переспросилъ съ удареніемъ папа Сневелличи.
-- О, да! Ради Бога не кричите и не волнуйте ее! воскликнули хоромъ всѣ дамы.
Спокойно выслушать такой отвѣтъ было нельзя: это уронило бы достоинство мистера Сневелличи, какъ человѣка и отца. Поэтому, не говоря худого слова, онъ набросился на несчастную мистриссъ Сневелличи и потребовалъ, чтобы она объяснила, какой чортъ ее дернулъ такъ дерзко отвѣтить ему.
-- Ахъ, Господи, мой другъ...-- забормотала перепуганная мама Сневелличи.
-- Не смѣйте называть меня своимъ другомъ, сударыня!-- оборвалъ ее папа Сневеличи.
-- Папа, перестаньте!-- взмолилось миссъ Сневелличи.
-- Что значитъ "перестаньте"? Что ты хочешь сказать, душа моя?
-- Не говорите такимъ тономъ.
-- А почему? Желалъ бы я знать, кто смѣетъ запретить мнѣ говорить тѣмъ или другимъ тономъ?
-- Никто, папа, конечно. Да никто и не думаетъ вамъ запрещать.
-- А еслибъ и думали, такъ остались бы съ носомъ,-- отрѣзалъ папа Сневелличи.-- Я не стыжусь своихъ поступковъ. Меня зовутъ Сневелличи. Кому я нуженъ, тотъ можетъ найти меня въ Бродъ-Кортѣ, Бау-Стритъ, въ тѣ дни, когда я въ Лондонѣ. А не застали дома, могутъ справиться обо мнѣ въ кассѣ театра. Въ театрѣ-то меня, кажется, достаточно знаютъ, чортъ побери! Кто не видалъ моего портрета въ табачной лавочкѣ за угломъ? Обо мнѣ писали въ газетахъ. Моя извѣстность началась не со вчерашняго дня. "Не говорите такимъ тономъ" -- скажите пожалуйста!.. Такъ знайте же: когда я увижу, что мужчина -- все равно, кто бы онъ ни былъ,-- играетъ чувствами моей дочери, я словъ тратить не стану. Я и безъ словъ сумѣю его удивить. Да, вотъ какъ я дѣйствую въ такихъ случаяхъ!
Съ послѣднимъ словомъ папа Сневелличи три раза стукнулъ правымъ кулакомъ іго ладони лѣвой руки, при помощи большого пальца и мизинца, показалъ носъ своему неизвѣстному оскорбителю и залпомъ проглотилъ полный стаканъ пунша.
-- Вотъ какъ я дѣйствую въ такихъ случаяхъ!-- повторилъ онъ внушительно.
У всѣхъ знаменитыхъ людей есть свои слабости. Мистеръ Сневелличи -- если говорить правду,-- любилъ подвыпить, или -- ужъ если говорить всю правду -- онъ рѣдко когда быль не пьянъ. У него было три стадіи опьяненія: стадія маніи величія, стадія воинственнаго азарта и стадія влюбленности. Находясь при исполненіи своихъ профессіональныхъ обязанностей, онъ никогда не переступалъ за предѣлы первой стадіи, въ частномъ же кругу проявлялъ послѣдовательно всѣ три и притомъ съ такою быстротой переходовъ, что нерѣдко ставилъ втупикь людей, не имѣвшихъ чести знать его близко.
Такъ было и теперь. Не успѣлъ мистеръ Сневелличи проглотить послѣдній стаканъ пунша, какъ, въ блаженномъ забвеніи только-что обнаруженныхъ имъ симптомовъ сварливости, подарилъ присутствовавшихъ лучезарной улыбкой и съ большимъ одушевленіемъ возгласилъ:
-- Господа, тостъ за дамъ, храни ихъ Господь! Люблю я ихъ,-- прибавилъ мистеръ Сневелличи, обводя столъ маслянымъ взглядомъ.-- Люблю всѣхъ то одной!
-- Ну, нѣтъ, сэръ, не всѣхъ,-- кротко поправилъ его мистеръ Лилливикъ.
-- Всѣхъ, сэръ рѣшительно всѣхъ!-- повторилъ твердо пара Сневелличи.
-- Но вѣдь здѣсь присутствуютъ, какъ вамъ извѣстно, и замужнія дамы,-- замѣтилъ мистеръ Лилливикъ.
-- Я и ихъ люблю, сэръ,-- заявилъ хладнокровно папа Сневелличи.
Сборщикъ пошлинъ воззрился на присутствующихъ съ выраженіемъ серьезнаго недоумѣнія на лицѣ, какъ будто говоря: "Что за безпардонный субъектъ!" и видимо немного удивился, не замѣчая въ поведеніи своей подруги ни малѣйшихъ слѣдовъ негодованія или гнѣва.
-- Долгъ платежомъ красенъ,-- продолжалъ между тѣмъ папа Сневелличи,-- я ихъ люблю, а онѣ любятъ меня.
Казалось бы, довольно и одного такого признанія, обличававшаго полнѣйшее неуваженіе ко всякимъ нравственнымъ обязательствамъ. Такъ нѣтъ же! Мистеръ Сневелличи... Ну, какъ бы вы думали, что онъ сдѣлалъ? Онъ подмигнулъ открыто, ничѣмъ и никѣмъ не стѣсняясь, подмигнулъ правымъ глазомъ Генріеттѣ Лилливикь.
Въ агоніи своего негодующаго изумленія сборщикъ пошлинъ приросъ къ своему стулу. Если бы подмигнули Генріеттѣ Петуокеръ, такъ и то было бы верхомъ неприличія; но подмигнуть Генріеттѣ Лилливикъ!.. А пока мистеръ Лилливикь, весь обливаясь холоднымъ готомъ, размышлялъ объ этой возмутительной выходкѣ, спрашивая себя, не во снѣ ли онъ все это видитъ, мистеръ Сневелличи повторилъ свое оскорбленіе. Да, онъ еще разъ подмигнулъ супругѣ сборщика пошлинъ. Мало того: онъ кивнулъ ей, показавъ на свой полный стаканъ, давая понять, что пьетъ ея здоровье, и, осушивъ его однимъ духомъ, послалъ ей... послалъ ей воздушный поцѣлуй! Мистеръ Лилливикъ вскочилъ со стула, шагнулъ къ тому концу стола., гдѣ сидѣлъ папа Сневелличи, и навалился на него, буквально навалился, какъ куль. Мистеръ Лилливикъ былъ человѣкъ съ вѣсомъ; естественно поэтому, что, когда онъ навалился на м-ра Сневелличи, м-ръ Сневелличи свалился подъ столъ. М-ръ Лилливикъ послѣдовалъ за нимъ, а дамы завизжали.
-- Что съ ними такое? Съ ума они сошли?-- закричалъ Николай, въ свою очередь, ныряя подъ столъ, и, вытащивъ за ноги сборщика пошлинъ, онъ посадилъ его на стулъ, сложивъ пополамъ, точно чучело, набитое соломой..-- Ну, чего вы такъ распѣтушились? Какая муха васъ укусила?-- кричалъ онъ, задыхаясь.
Покамѣстъ Николай возился со сборщикомъ пошлинъ, Смайкь оказалъ ту же услугу мистеру Сневелличи, который уже не могъ говорить и только смотрѣлъ на своего недавняго противника пьяными глазами.
-- Молодой человѣкъ, взгляните сюда,-- говорилъ мистеръ Лилливикъ Николаю, показывая на свою удивленную жену.-- Передъ вами соединеніе чистоты и изящества. И такую-то женщину оскорбляютъ, топчутъ въ грязь ея чувства!
-- Господи, что онъ такое говоритъ!-- воскликнула мистриссъ Лилливикъ въ отвѣть на вопросительный знакъ Николая.-- Никто мнѣ не сказалъ ни одного обиднаго слова.
-- Не сказалъ -- это правда. Но развѣ я не видѣлъ, какъ онъ...
У мистера Лилливика не поворачивался языкъ выговорить ужасное слово; поэтому онъ изобразилъ однимъ глазомъ, что сдѣлалъ мистеръ Сневелличи.
-- Ну, такъ что жъ?-- сказала мистриссъ Лилливикъ. Неужели же, по твоему, никто не смѣетъ даже смотрѣть на меня? Стоило выходить замужъ, чтобы потомъ подчиняться всякимъ фантазіямъ!
-- Ты серьезно такъ думаешь?-- спросилъ въ отчаяніи бѣдный супругъ.
-- Серьезно ли!-- повторила супруга съ презрѣніемъ.-- Да ты долженъ на колѣняхъ просить у всѣхъ прощенія за свою глупую выходку,-- вотъ что я думаю!
-- Просить прощенія, душенька!-- пролепеталъ опѣшившій сборщикъ.
-- Да, и прежде всѣхъ у меня.-- Полагаю, мнѣ лучше знать, что прилично и что неприлично по отношенію ко мнѣ.
-- Конечно, конечно!-- подхватили дамы хоромъ.-- Неужто вы воображаете, что мы первыя не подняли бы голоса, если бы видѣли въ этомъ что-нибудь неприличное?
-- Неужто вы воображаете, сэръ, что онѣ не знаютъ приличій,-- заговорилъ тутъ папа Сневелличи, вступаясь за дамскую честь и, подтянувъ свои воротнички, онъ пробормоталъ что-то такое о подзатыльникахъ, по которымъ плачетъ чья-то голова, и о томъ, что, къ сожалѣнію, джентльмену приходится иногда сдерживать свои чувства изъ уваженія къ сѣдинамъ.
Высказавшись въ такомъ духѣ, папа Сневелличи сурово и твердо посмотрѣлъ на мистера Лилливика, затѣмъ, не спѣша, поднялся съ мѣста и перецѣловавъ по порядку всѣхъ дамъ, начиная съ мистриссъ Лилливикъ.
Несчастный сборщикъ жалобно взглянулъ на жену, точно хотѣлъ удостовѣриться, осталась ли въ Генріеттѣ Лилливикъ хоть какая-нибудь черточка Генріетты Петоукеръ, но, убѣдившись, что ничего не осталось, покорно вздохнулъ, униженно попросилъ извиненія у всей честной компаніи и сѣлъ на свое мѣсто съ такимъ разогорченнымъ, съ такимъ убитымъ и безнадежнымъ видомъ, что, несмотря на всю его мелочность, на все его себялюбіе и чванство, нельзя было безъ жалости смотрѣть на него.
Между тѣмъ папа Сневелличи, опьяненный своимъ тріумфомъ послѣ такихъ неопровержимыхъ доказательствъ своей популярности у прекраснаго пола, сдѣлался вдругъ необыкновенно сообщителенъ, чтобъ не сказать назойливъ. Онъ распѣвалъ пѣсню за пѣсней, одну длиннѣе другой, хотя никто его объ этомъ не просилъ, а въ промежуткахъ угощалъ общество своими воспоминаніями о пышныхъ красавицахъ, питавшихъ къ нему нѣжную страсть. Многихъ изъ этихъ красавицъ онъ даже называлъ по именамъ и пилъ за ихъ здоровье, не упустивъ при этомъ случая поставить на видъ почтеннѣйшей публикѣ, что не будь онъ такъ безкорыстенъ, онъ разъѣзжалъ бы теперь въ собственной каретѣ четверней. Воспоминанія папа Сневелличи не причиняли, повидимому, особенныхъ терзаній мама Сневелличи, которая въ это время съ увлеченіемъ расписывала Николаю многочисленныя совершенства и таланты своей дочери. Надо, впрочемъ, замѣтить, что молодая дѣвица и сама съ усердіемъ радѣла въ свою пользу, расточая передъ молодымъ человѣкомъ самыя неотразимыя изъ своихъ чаръ, которымъ еще больше надбавляли цѣны искусные маневры миссъ Ледрукъ. Но къ удивленію, ничто не дѣйствовало на безчувственнаго Николая: памятуя непріятный прецедентъ съ миссъ Сквирсъ, онъ такъ строго слѣдилъ за собой и такъ упорно не поддавался никакимъ обольщеніямъ, что, когда онъ ушелъ, три дамы въ одинъ голосъ провозгласили его чудовищемъ безсердечности.
На другой день въ свое время появились афиши и возвѣстили публикѣ всѣми красками радуги и буквами всевозможныхъ фасоновъ и величинъ, что вечеромъ мистеръ Джонсонъ будетъ имѣть честь въ послѣдній разъ выступить передъ портсмутской публикой и что желающихъ посѣтить представленіе просятъ заранѣе запасаться билетами, такъ какъ въ противномъ случаѣ они рискуютъ остаться безъ мѣстъ (фактъ замѣчательный въ исторіи театра, хотя и давно всѣми дознанный: если вы хотите привлечь публику въ вашъ театръ, вамъ слѣдуетъ сперва увѣрить ее, что ей ни за что туда не попасть, иначе всѣ ваши старанія останутся безплодны) .
Явившись вечеромъ въ театръ, Николай не могъ сначала понять, отчего на лицахъ всѣхъ актеровъ написано какое-то особенное, непривычное волненіе. Но, прежде чѣмъ онъ успѣлъ спросить о причинѣ этого факта, недоумѣніе его разрѣшилось: къ нему подошелъ Кромльсъ и сообщилъ ему взволнованнымъ голосомъ, что въ средней ложѣ перваго яруса сидитъ антрепренеръ изъ Лондона.
-- Это все Феноменъ, повѣрьте, что такъ; я ни на минуту не сомнѣваюсь, что мы этимъ обязаны славѣ Феномена,-- говорилъ мистеръ Кромльсъ, подтащивъ Николая къ маленькой дырочкѣ въ занавѣсѣ, чтобы онъ посмотрѣлъ на лондонскаго гостя.-- Смотрите, вонъ онъ, въ длинномъ пальто и безъ воротничковъ... Этой дѣвочкѣ дадутъ десять фунтовъ въ недѣлю, Джонсонъ, ни фартингомь меньше, или Лондонъ ея не увидитъ. И если они хотятъ имѣть ее у себя, они должны будутъ ангажировать и мистриссъ Кромльсъ. Двадцать фунтовъ въ недѣлю имъ двумъ. Или нѣтъ, лучше скажемъ такъ: если прикинуть еще меня съ двумя мальчиками, такъ тридцать фунтовъ въ недѣлю на все семейство огуломъ. Дешевле я не спущу. Пусть берутъ насъ всѣхъ. Они должны на это пойти, если никто изъ насъ не согласится разстаться съ остальными. Въ Лондонѣ многіе актеры такъ дѣлаютъ: предлагаютъ гуртомъ всю семью, и это всегда удается... Такъ значить тридцать фунтовъ въ недѣлю. Это дешево, Джонсонъ, чортъ знаетъ какъ дешево!
Николай согласился, что дѣйствительно очень дешево, и мистеръ Кромльсъ, угостивъ свой носъ двумя огромными понюшками въ видахъ успокоенія своихъ взволнованныхъ чувствъ, побѣжалъ сказать мистриссъ Кромльсъ, что онъ окончательно порѣшилъ, на какихъ условіяхъ они могутъ принять ангажементъ въ Лондонъ, и что онъ не спуститъ ни единаго фартинга.
Когда всѣ актеры одѣлись для сцены и занавѣсъ поднялся, волненіе, вызванное присутствіемъ въ театрѣ лондонскаго антрепренера, достигло своего апогея. Каждому было доподлинно извѣстно, что этотъ господинъ пріѣхалъ спеціально затѣмъ, чтобы посмотрѣть его или ея игру, и всѣ томились ожиданіемъ и трепетали. Тѣ, кто не выходилъ въ первыхъ явленіяхъ, столпились за боковыми кулисами и вытягивали шеи, стараясь хоть однимъ глазкомъ увидѣть важнаго гостя. Другіе, забрались въ маленькія актерскія ложи и смотрѣли на него съ этой позиціи. Одинъ разъ замѣтили, какъ лондонскій антрепренеръ улыбнулся. Онъ улыбнулся оттого, что комическій пейзанъ сдѣлалъ видъ, будто онъ поймалъ муху, въ тотъ самый моментъ, когда мистриссъ Кромльсъ произносила самый эффектный свой монологъ. "Хорошо, голубчикъ, очень хорошо,-- сказалъ мистеръ Кромльсъ, подступая съ кулаками къ комическому пейзану, когда тотъ вышелъ за кулисы.-- Но знайте: мнѣ вы больше не нужны. Чтобы къ субботѣ васъ не было въ моей труппѣ!"
Не меньше занималъ столичный гость и актеровъ, бывшихъ на сценѣ. Для нихъ не существовало зрителей, кромѣ одного, всѣ они играли для лондонскаго антрепренера. Когда мистеръ Ленвиль, въ порывѣ справедливаго гнѣва, обозвалъ короля "безбожнымъ злодѣемъ" и затѣмъ, закусивъ свою правую перчатку, сказалъ въ сторону: "Однако, я долженъ скрывать свои чувства", то вмѣсто того, чтобы вперить мрачный взоръ въ доску пола, ближайшую къ рампѣ, какъ это полагается въ такихъ случаяхъ, онъ воззрился на лондонскаго антрепренера. Когда миссъ Бравасса пѣла любовною пѣсню своему возлюбленному, который въ это время, согласно обычаю, стоялъ передъ ней, держа обѣ руки наготовѣ для дружескихъ рукопожатій между куплетами, они смотрѣли не одинъ на другого, а на лондонскаго антрепренера. Мистеръ Кромльсъ, умирая въ жестокихъ мученіяхъ, умиралъ исключительно для него, и когда явились два стража, чтобы убрать его хладѣющій трупъ, всѣ видѣли, какъ онъ открылъ глаза и посмотрѣлъ на лондонскаго антрепренера. Наконецъ, кто-то сдѣлалъ открытіе, что лондонскій антрепренеръ заснулъ; вскорѣ послѣ того замѣтили, какъ онъ проснулся и вышелъ изъ театра. Тогда вся труппа напала на несчастнаго комика, крича, что его шутовство было единственной причиной такого скандала, а мистеръ Кромльсъ повторилъ, что онъ не намѣренъ держать его дольше и покорнѣнеше просить его, не откладывая, искать себѣ другого мѣста.
Для Николая вся эта исторія съ антрепренеромъ послужила нѣкоторымъ развлеченіемъ. Мало интересуясь мнѣніемъ великаго человѣка, онъ радовался только одному, что тотъ ушелъ прежде, чѣмъ насталъ его чередъ выходить на сцену. Онъ игралъ въ двухъ послѣднихъ дѣйствіяхъ, провелъ свою роль вполнѣ добросовѣстно и, удостоившись "неслыханно благосклоннаго пріема и небывалыхъ апплодисментовъ отъ признательной публики" (какъ возвѣстили на другой день афиши, отпечатанныя часа за два до начала спектакля), взялъ подъ руку Смайка и пошелъ домой спать.
На утро пришло письмо отъ Ньюмэна Ногса, очень коротенькое все перемазанное чернилами и очень таинственное. Ньюмэнъ писалъ, чтобы Николай немедленно, не теряя ни минуты, возвращался въ Лондонъ; если возможно, чтобы къ вечеру онъ былъ ужо тамъ.
-- Я буду тамъ сегодня же,-- сказалъ Николай.-- Богъ мнѣ свидѣтель, что я сидѣлъ здѣсь не по своей охотѣ. Я думалъ, что такъ будетъ лучше. Боюсь, что я напрасно медлилъ. Что тамъ такое случилось?.. Смайкъ, другъ мой, возьми мой кошелекъ. Уложи поскорѣй наши вещи, да расплатись съ мелкими долгами, мы, можетъ быть, еще поспѣемъ къ первому дилижансу. Я только сбѣгаю предупредить, что мы уѣзжаемъ, и сейчасъ же вернусь.
Онъ захватилъ свою шляпу и пустился бѣгомъ къ квартирѣ мистера Кромльса. Здѣсь онъ принялся такъ усердно колотить молоткомъ въ дверь, что взбудоражилъ весь домъ. Мистеръ Кромльсъ, еще покоившійся сладкимъ сномъ, сталъ торопливо одѣваться, а мистеръ Бульфъ, лоцманъ, наполовину вынулъ изо рта свою первую утреннюю трубку, такъ онъ былъ пораженъ.
Какъ только Николаю отперли дверь, онъ безъ всякихъ церемоній кинулся на лѣстницу и ворвался въ гостиную перваго этажа, гдѣ еще были спущены шторы. Два младшіе Кромльса, какъ угорѣлые, вскочили со своей походной постели-дивана и стали натягивать платье, въ полной увѣренности, что на дворѣ еще ночь и что въ сосѣднемъ домѣ пожаръ.
Николай такъ и не успѣлъ ихъ разувѣрить, потому что въ эту минуту появился самъ антрепренеръ, которому онъ и объяснилъ въ короткихъ словахъ, что произошли обстоятельства, требующія немедленнаго присутствія его въ Лондонѣ.
-- Итакъ, прощайте, прощайте,-- и, пожавъ руку мистеру Кромльсу, онъ выскочилъ въ дверь.
Онъ былъ уже на серединѣ лѣстницы, когда мистеръ Кромльсъ пришелъ, наконецъ, въ себя. Выбѣжавъ на площадку, онъ прокричалъ ему вслѣдъ что-то такое объ афишахъ.
-- Я ничѣмъ не могу тутъ помочь,-- отвѣчалъ Николай.-- Удержите мой заработокъ за эту недѣлю въ возмѣщеніе вашихъ убытковъ, а если этого мало, скажите, сколько вы считаете за мной. Только скорѣе, скорѣе!
-- Нѣтъ, этого хватитъ, не безпокойтесь,-- сказалъ мистеръ Кромльсъ.-- Но нельзя ли намъ устроиться такъ, чтобы дать публикѣ хоть еще одинъ послѣдній вашъ выходъ?
-- Я не могу откладывать ни на минуту,-- проговорилъ съ нетерпѣніемъ Николай.
-- Такъ не зайдете ли, по крайней мѣрѣ, проститься съ мистриссъ Кромльсъ?-- приставалъ антрепренеръ уже на подъѣздѣ.
-- Еслибъ отъ этого зависѣло двадцать лишнихъ лѣтъ мое жизни, я и тогда не сталъ бы медлить,-- отвѣчалъ Николай.-- Прощайте. Дайте пожать вашу руку. Благодарю васъ отъ всего сердца за все... Ахъ, зачѣмъ я такъ долго здѣсь проболтался!
Въ безсильной досадѣ на себя онъ топнулъ ногой и, вырвавъ свою руку изъ рукъ антрепренера, помчался по улицѣ.
-- Обидно, очень обидно,-- пробормоталъ мистеръ Кромльсъ, устремивъ задумчивый взоръ на тотъ уголъ, за которымъ онъ скрылся.-- Еслибъ онъ дѣйствовалъ на сценѣ такъ, какъ сейчасъ, какую кучу денегъ онъ могъ бы заработать! Сцена -- его призваніе, это ясно. Онъ былъ бы мнѣ очень полезенъ. Но это безшабашная голова, онъ самъ не знаетъ, въ чемъ его счастье. Ахъ, молодость, молодость, какъ ты безразсудно отважна!
Мистеръ Кромльсъ былъ въ философскомъ настроеніи духа и, вѣроятно, разглагольствовалъ бы еще долго, если бы рука его не потянулась машинально къ жилетному карману, гдѣ онъ обыкновенно держалъ свой пакетикъ съ нюхательнымъ табакомъ. Отсутствіе кармана на томъ мѣстѣ, гдѣ мистеръ Кромльсъ привыкъ его находить, мгновенно заставило его вспомнить тотъ фактъ, что на немъ нѣтъ жилета. Окинувъ быстрымъ взглядомъ свой костюмъ и замѣтивъ его черезчуръ откровенную простоту, онъ поскорѣе захлопнулъ дверь подъѣзда и удалился наверхъ поспѣшными шагами.
Смайкъ не терялъ времени въ отсутствіе Николая и, благодаря его стараніямъ, все было готово къ отъѣзду. Они позавтракали на скорую руку и черезъ полчаса уже явились въ контору дилижансовъ, едва переводя духъ отъ скорой ходьбы, такъ они боялись опоздать. Но такъ какъ до отхода дилижанса оставалось еще нѣсколько минутъ, то Николай, взявъ билеты, слеталъ въ ближайшую лавку готоваго платья и купилъ Смайку пальто. Пальто было такихъ размѣровъ, что пришлось бы впору хорошему крестьянскому парню изъ самыхъ плечистыхъ, но лавочникъ побожился (и, пожалуй, не безъ основанія), что оно придется на всякаго, и Николай покорно выложилъ деньги. Впрочемъ, будь это пальто вдвое шире, онъ и тогда взялъ бы его въ своемъ нетерпѣніи.
Захвативъ свою покупку, онъ бросился къ дилижансу, который стоялъ уже на улицѣ, готовясь тронуться въ путъ. Каково же было его удивленіе, когда, собираясь садиться, онъ вдругъ почувствовалъ себя въ чьихъ-то крѣпкихъ объятіяхъ. Отъ неожиданности онъ едва устоялъ на ногахъ, и нельзя сказать, чтобы удивленіе его уменьшилось, когда онъ услышалъ голосъ мистера Кромльса, восклицавшій: "Вотъ онъ, мой другъ, мои дорогой другъ!"
-- Постойте! Пустите!-- кричалъ Николай, барахтаясь въ рукахъ антрепренера.-- Да успокойтесь же! Чего васъ забираетъ!
Но мистеръ Кромльсъ вмѣсто отвѣта прижалъ его къ груди еще крѣпче, восклицая: "Прощай, мой благородный юноша, мой рыцарь съ львинымъ сердцемъ!"
Дѣло въ томъ, что мистеръ Кромльсъ, никогда не упускавшій случая заявить о себѣ публикѣ, какъ о первоклассномъ артистѣ, явился провожать Николая съ нарочитой цѣлью разыграть съ нимъ всенародно сцену прощанія, и, дабы сильнѣе запечатлѣть ее въ умахъ зрителей, онъ въ настоящую минуту осыпалъ молодого человѣка (къ великому негодованію послѣдняго) цѣлымъ градомъ актерскихъ поцѣлуевъ,-- процедура, которая, какъ это всякій знаетъ, производится при помощи очень простого пріема, а именно: цѣлующій кладетъ подбородокъ на шею предмету своей нѣжности и смотритъ ему черезъ плечо. Мистеръ Кромльсъ исполнилъ эту процедуру въ высоко мелодраматическомъ стилѣ, выкрикивая въ то же время самыя раздирательныя прощальныя привѣтствія изъ пьесъ, какія только могъ припомнить. Но этимъ дѣло не ограничилось: мистеръ Кромльсъ-старшій продѣлалъ ту же церемонію со Смайкомъ, а мистеръ Перси Кромльсъ въ это время, съ эффектно переброшеннымъ черезъ плечо старенькимъ камлотовымъ плащомъ, стоялъ подлѣ въ позѣ конвойнаго офицера, который дожидается конца прощанья двухъ преступниковъ, чтобы препроводить ихъ на эшафотъ.
Зрители этой сцены громко смѣялись. Какъ только Николаю удалось вырваться изъ дружескихъ объятій, онъ тоже засмѣялся, не видя лучшаго выхода изъ своего положенія, затѣмъ освободилъ ошеломленнаго Смайка, вскарабкался за нимъ на крышу дилижанса, послалъ оттуда воздушный поцѣлуй для передачи отсутствующей мистриссъ Кромльсъ, и они покатили.