приватная и конфиденціальная, ибо касается семейныхъ дѣлъ. О томъ, какъ мистеръ Кенвигзъ испыталъ жестокое потрясеніе и какъ мистриссъ Кенвигзъ блистательно перенесла свою болѣзнь.
Было часовъ семь вечера, и въ узкихъ улицахъ по сосѣдству съ Гольденъ-Скверомъ уже начинало смеркаться, когда мистеръ Кенвигзъ послалъ купить пару лайковыхъ бѣлыхъ перчатокъ (изъ самыхъ дешевыхъ сортовъ, по четырнадцати пенсовъ за пару) и, выбравъ ту перчатку, которая была покрѣпче и которая, къ слову сказать, оказывалась на правую руку, вышелъ на крыльцо съ торжественнымъ и взволнованнымъ видомъ и принялся старательно обертывать ею шишечку деревяннаго молотка. Выполнивъ эту задачу съ большимъ знаніемъ дѣла, мистеръ Кенвигзъ затворилъ дверь и перешелъ черезъ улицу, чтобы полюбоваться эффектомъ своей работы съ противоположной стороны. Убѣдившись, что она исполнена блистательно, онъ вернулся на крыльцо и, крикнувъ Морлинѣ сквозь замочную скважину, чтобы она отперла ему дверь, скрылся въ домѣ и больше не показывался.
Собственно говоря, если разсматривать вопросъ съ отвлеченной точки зрѣнія, не было, по видимому, никакихъ резонныхъ причинъ трудиться именно надъ этимъ двернымъ молоткомъ, и мистеръ Кепвигзъ могъ бы съ такимъ же успѣхомь обернуть лайкой любой изъ многихъ дверныхъ молотковъ, украшавшихъ резиденціи джентльменовъ на десять миль въ окружности, ибо для большаго удобства многочисленныхъ жильцовъ того дома, въ которомъ проживалъ мистеръ Кенвігзъ, наружная его дверь всегда стояла настежь, и никто не пользовался двернымъ молоткомъ. И въ первомъ, и во второмъ, и въ третьемъ этажѣ имѣлось по отдѣльному звонку. Антресоли въ звонкѣ не нуждались, потому что туда никто не заглядывалъ, а кому было нужно въ пріемную, тотъ могъ прямо войти. Что же касается кухни, то и туда былъ особый ходъ: стоило только спуститься въ подвальный этажъ со двора. Такимъ образомъ съ точки зрѣнія необходимости или пользы фактъ обертыванія дверного молотка оставался совершенно необъяснимымъ.
Но въ основаніи человѣческихъ дѣйствій не всегда лежитъ принципъ утилитаризма, какъ объ этомъ свидѣтельствуетъ настоящій примѣръ. Въ цивилизованномъ мірѣ существуютъ извѣстныя формы приличія, извѣстные обряды, которые должны соблюдаться, иначе человѣчество вернется къ первобытному варварству. Ни одна дама изъ порядочнаго круга никогда еще не рожала -- вѣрнѣе сказать, ни одни роды въ порядочномъ домѣ никогда еще не обходились безъ сопутствующаго имъ символа -- дверного молотка, обернутаго лайкой. Мистриссъ Кенвигзъ была дама съ нѣкоторыми притязаніями на принадлежность къ хорошему кругу, и мистриссъ Кенвигзъ родила: вотъ почему мистеръ Кенвигзъ обертывалъ лайковой бѣлой перчаткой безмолвствующій дверной молотокъ своей резиденціи.
"Ужь и не знаю, право, хорошенько, какъ будетъ приличнѣе поступить въ этомъ случаѣ,-- разсуждалъ самъ съ собой мистеръ Кенвигзъ, подтягивая воротничокъ своей рубашки и медленно поднимаясь по лѣстницѣ,-- слѣдовало бы, кажется, напечатать объявленіе въ газетахъ, такъ какъ родился мальчикъ".
Размышляя о своевременности такой мѣры и о томъ, какую сенсацію она произведетъ въ околоткѣ, мистеръ Кенвигзъ направился въ гостиную, гдѣ сушились передъ огнемъ миніатюрныя принадлежности дѣтскаго туалета и гдѣ домашній докторъ, мистеръ Лемби, няньчилъ младенца, не новаго младенца, а прежняго, любимца семьи.
-- Чудесный родился у васъ мальчуганъ, мистеръ Кенвигзъ,-- замѣтилъ докторъ Лемби.
Вы это серьезно находите, сэръ?-- спросилъ мистеръ Кенвигзъ.
-- Чудесный мальчуганъ! Въ жизнь свою не видалъ такого здороваго ребенка.
Какую пріятную пищу для размышленій даетъ намъ тотъ фактъ, что каждый ребенокъ, явившийся на свѣтъ, оказывается лучше своего предшественника, и какимъ убѣдительнымъ отвѣтомъ можетъ онъ служить для опроверженія всѣхъ пессимистовъ, оплакивающихъ постепенное вырожденіе человѣческой расы!
-- Въ жизнь свою не видалъ такого прекраснаго ребенка,-- повторилъ докторъ Лемби.
-- Морлина была тоже чудеснымъ ребенкомъ,-- сказалъ мистеръ Кенвигзъ, почуявъ въ этомъ замѣчаніи косвенный намекъ, задѣвавшій семейную честь.
-- Всѣ они у васъ были хорошія дѣтки,-- проговорилъ докторъ Лемби съ задумчивымъ видомъ, продолжая ублажать младенца. Соображалъ ли онъ въ ту минуту, не включитъ ли ему и эту статью въ свой счетъ за леченье родильницы, объ этомъ лучше знать ему самому.
Пока длился вышеописанный короткій діалогъ, миссъ Морлина, какъ старшая въ родѣ и естественная замѣстительница матери на время ея нездоровья, разсыпала направо и налѣво шлепки и тычки по адресу трехъ младшихъ миссъ Кенвигзъ -- проявленіе сестриной любви и заботливости, вызвавшее слезы на глаза мистера Кенвигза и заставившее его торжественно объявить, что по своей понятливости и поступкамъ, эта дѣвочка -- настоящая женщина.
-- Она будетъ сокровищемъ для человѣка, который на ней женится,-- прибавилъ "въ сторону" мистеръ Кенвигзъ.-- Мнѣ кажется, мистеръ Лемби, что она сдѣлаетъ блестящую партію.
-- Я этому нисколько не удивлюсь,-- отозвался докторъ Лемби.
-- Видѣли вы когда-нибудь, сэръ, какъ она пляшетъ?-- спросилъ мистеръ Кенвигзъ.
Докторъ покачалъ головой.
-- Ну, значитъ вы не знаете, на что она способна,-- сказалъ мистеръ Кенвигзъ, и было слышно по его тону, что онъ отъ всего сердца жалѣетъ бѣднаго доктора.
Все это время между гостиной и смежной комнатой ни на секунду не прекращалось какое-то шмыганье; дверь отворялась и опять тихонько затворялась разъ двадцать въ минуту (что, вѣроятно, было необходимо для спокойствія мистриссъ Кенвигзъ), и новорожденнаго выносили напоказъ постоянно прибывавшимъ новымъ депутаціямъ отъ избраннаго кружка друзей женскаго пола, толпившимся въ корридорѣ и на крыльцѣ для обсужденія знаменитаго событія во всѣхъ его деталяхъ. Да, что на крыльцѣ! Волненіе захватило всю улицу. У дверей чуть ли не каждаго дома дамы стояли группами (иныя въ томъ самомъ интересномъ положеніи, въ какомъ недавно показывалась въ публикѣ мистриссъ Кенвигзъ) и дѣлились впечатлѣніями своего личнаго опыта при подобныхъ обстоятельствахъ. Двѣ-три изъ нихъ пожинали заслуженные лавры за то, что еще третьяго дня предсказали день и часъ, когда совершится это событіе; другія повѣствовали о томъ, какъ онѣ сію же минуту догадались, въ чемъ дѣло, лишь только увидѣли, что мистеръ Кенвигзъ бѣжитъ по улицѣ сломя голову, блѣдный какъ смерть. Но всѣ соглашались въ двухъ пунктахъ: во-первыхъ, что со стороны мистриссъ Кенвигзъ было въ высшей степени похвально поступить такъ, какъ она поступила, и во-вторыхъ, что никогда не были и не будетъ такого ученаго и искуснаго акушера, какъ докторъ Лемби.
А докторъ Лемби, среди всего этого Содома, возсѣдалъ, какъ уже было сказано, въ гостиной перваго этажа, няньчилъ младенца, котораго ему кто-то подсунулъ, и бесѣдовалъ съ мистеромъ Кенвигзомъ. Это былъ плотный джентльменъ, грубоватаго вида, въ такихъ измятыхъ воротничкахъ, что не стоитъ и нихъ и говорить, и съ небритой бородой, ибо докторъ Лемби быль популяренъ, а населеніе околотка плодовито, и за послѣдніе сорокъ восемь часовъ не менѣе трехъ дверныхъ молотковъ было обернуто лайкой одинъ за другимъ.
-- И такъ, мистеръ Кенвигзъ, у васъ теперь шестеро, считая съ послѣднимъ,-- сказалъ докторъ Лемби.-- Со временемъ у васъ будетъ большая семья.
-- Я нахожу, что и шестерыхъ почти что достаточно, сэръ,-- замѣтилъ мистеръ Кенвигзъ.
-- Вздоръ, вздоръ. Далеко не достаточно. И въ половину недостаточно, сэръ.
Сдѣлавъ это замѣчаніе, докторъ засмѣялся, но его смѣхъ быль лишь слабымъ намекомъ на смѣхъ въ сравненіи съ хохотомъ одной замужней леди, пріятельницы мистриссъ Кенвигзъ, которая только-что появилась изъ комнаты больной, чтобы представить послѣдній бюллетень о состояніи ея здоровья и заодно ужъ подкрѣпиться глоточками водки съ водой, и которую докторская шутка видимо поразила, какъ нѣчто необыкновенное въ своемъ родѣ.
-- Впрочемъ, и то сказать, мои дѣти до нѣкоторой степени застрахованы отъ превратностей судьбы,-- проговорилъ мистеръ Кенвигзъ, сажая къ себѣ на колѣни свою вторую дочь,-- у нихъ есть кое-какія надежды.
-- О, въ самомъ дѣлѣ,-- отозвался докторъ Лемби.
-- И даже очень большія, насколько я знаю,-- вставила замужняя леди.
-- Изволите ли видѣть, сударыня,-- проговорилъ мистеръ Кенвигзъ,-- не мнѣ распространяться о томъ, большія онѣ или маленькія. Мнѣ неприлично хвастать знатностью семьи, съ которою я имѣю честь находиться въ родствѣ, но въ то же время я не могу не сказать, что родня мистриссъ Кенвигзъ...-- Тутъ мистеръ Кенвигзъ неожидано оборвалъ свою рѣчь.-- Однимъ словомъ,-- продолжалъ онъ громкимъ голосомъ, минуту спустя,-- дѣти мои могутъ получить по сто фунтовъ на брата, если не больше. Можетъ быть, больше, но ужъ по сто фунтовъ навѣрное.
-- Что жь, состояніе очень и очень недурное,-- замѣтила замужняя лэди.
-- У мистриссъ Кенвигзъ есть родственники,-- продолжалъ мистеръ Кенвигзъ, захвативъ понюшку изъ докторской табакерки, послѣ чего страшнѣйшимъ образомъ расчихался, ибо онъ не привыкъ нюхать табакъ,-- у мистриссъ Кенвигзъ есть родственники, которые могли бы оставить по сто фунтовъ десяти человѣкамъ и не стали бы отъ этого ни на волосъ бѣднѣе.
-- А, я знаю, на кого вы намекаете,-- сказала замужнія леди, кивая головой.
-- Я не называю именъ и не назову,-- заявилъ мистеръ Кенвигзъ съ торжественнымъ видомъ.-- Многіе изъ моихъ друзей встрѣчали въ этой самой комнатѣ одного родственника мистриссъ Кенвигзъ, который... который сдѣлаетъ честь любому обществу. Больше я ничего не скажу.
-- Я знаю,-- я встрѣчала его,-- объявила замужняя леди, бросая многозначительный взглядъ на доктора Лемби.
-- Само собою разумѣется, что моимъ родительскимъ чувствамъ не можетъ не льстить, когда я вижу, что такой человѣкъ ласкаетъ моихъ дѣтей,-- продолжалъ мистеръ Кенвигзъ.-- Естественно, что и человѣческимъ моимъ чувствамъ льститъ знакомство съ такимъ человѣкомъ. Естественно, что и какъ мужу, мнѣ будетъ лестно ознакомить такого человѣка съ совершившимся семейнымъ событіемъ.
Изложивъ свои чувства въ этихъ краснорѣчивыхъ словахъ, мистеръ Кенвигзъ поправилъ бѣлобрысую косичку своей второй дочери и приказалъ ей быть умницей и слушаться сестры Морлины.
-- Эта дѣвочка съ каждымъ днемъ становится все больше похожа на мать,-- сказалъ докторъ Лемби, внезапно преисполняясь энтузіазмомъ передъ достоинствами Морлины.
-- Вотъ именно!-- подхватила замужняя леди.-- Я это всегда говорю и всегда говорила. Она вылитый портретъ матери.
И, направивъ такимъ образомъ общее вниманіе на упомянутую молодую дѣвицу, почтенная матрона воспользовалась случаемъ пропустить еще глоточекъ водки съ водой, и довольно продолжительный, надо признаться.
-- Да, есть сходство,-- проговорилъ мистеръ Кенвигзъ по нѣкоторомъ размышленіи.-- Но еслибъ вы видѣла мистриссъ Кенвигзъ до замужества! О, Боже мой, что это была за женщина!
Докторъ Ломби торжественно покачалъ головой, какъ будто говоря: "Могу себѣ представить!"
-- Толкуютъ о феяхъ. Что тамъ всѣ ваши феи въ сравненіи съ ней!-- восклицалъ между тѣмъ мистеръ Кенвигзъ.-- Что за легкость! Что за грація! Никогда я не видалъ ничего подобнаго, ничего! И какія манеры -- игривыя и вмѣстѣ съ тѣмъ безукоризненно скромныя...
-- А фигура! Мало кто это знаетъ,-- продолжалъ мистеръ Кенвигзъ, понижая голосъ,-- но въ свое время у нея была такая фигура, что съ нея списали "Британію" -- ту, что на вывѣскѣ у Голлоуенскихъ воротъ.
-- Да, даже теперь -- взгляните вы на нее,-- подхватила замужняя леди,-- ну, развѣ можно сказать, что это мать шестерыхъ дѣтей?
-- Невозможно!-- подтвердилъ докторъ Лемби.
-- Ее скорѣе можно принять за одну изъ ея собственныхъ дочерей,-- кипятилась замужняя леди.
-- Совершенно вѣрно, за одну изъ ея собственныхъ дочерей,-- согласился докторъ Лемби.
Мистеръ Кенвигзъ только-что собирался сдѣлать еще какое-то замѣчаніе -- вѣроятно, въ подкрѣпленіе послѣдняго мнѣнія,-- какъ вдругъ другая замужняя леди, явившаяся поразвлечь больную своимъ разговоромъ и кстати оказать должное вниманіе всему, что было въ домѣ по части ѣды и питья, просунула голову въ дверь и возвѣстила, что она только-что ходила внизъ отворять на звонокъ и что тамъ какой-то джентльменъ желаетъ видѣть мистера Кенвигза по "совершенно частному дѣлу".
Неясные, образы знатныхъ родственниковъ замелькали передъ умственнымъ взоромъ мистера Кенвигза при этомъ извѣстіи, и подъ пріятнымъ впечатлѣніемъ этихъ видѣній онъ отправилъ Морлину съ наказомъ провести джентльмена прямо въ гостиную, а самъ сталъ противъ двери, чтобы увидѣть гостя, какъ только тотъ взойдетъ наверхъ.
-- Какъ! Да это мистеръ Джонсонъ!-- воскликнулъ мистеръ Кенвигзъ съ разочарованіемъ въ голосѣ.-- Здравствуйте, сэръ. Какъ поживаете?
Николай пожалъ ему руку, перецѣловалъ всѣхъ своихъ бывшихъ ученицъ, сдалъ на попеченіе Морлины большой свертокъ съ игрушками, раскланялся съ докторомъ и съ двумя замужними леди и съ такимъ участіемъ освѣдомился о здоровьѣ мистриссъ Кенвигзъ, что до глубины души растрогалъ няньку, которая только-что появилась изъ сосѣдней комнаты съ маленькой кастрюлькой въ рукахъ, чтобы разогрѣть какую-то таинственную смѣсь на рѣшеткѣ камина.
-- Тысячу разъ прошу у васъ прощенія, что явился такъ некстати,-- сказалъ Николай,-- но я ничего не подозрѣвалъ, пока мнѣ не отворили дверь, а такъ какъ въ настоящее время я очень занятъ, то, боясь, что не скоро выберу минуту зайти въ другой разъ, я и рѣшилъ все-таки войти, хоть и не въ пору.
-- Совершенно въ пору, сэръ, какъ нельзя болѣе въ пору,-- проговорилъ мистеръ Кенвигзъ.-- Положеніе мистриссъ Кенвигзъ, надѣюсь, не можетъ служить препятствіемъ для дружеской бесѣды между вами и мной.
-- Вы очень любезны, сэръ,-- сказалъ Николай.
Въ этотъ моментъ третья замужняя леди вбѣжала съ извѣстіемъ, что младенецъ взялъ грудь и "кушаетъ, какъ ангелъ". Услыхавъ это, двѣ первыя замужнія леди стремглавъ ринулись въ спальню, чтобы не пропустить этого интереснаго зрѣлища.
-- Я къ вамъ по дѣлу,-- заговорилъ опять Николай.-- Передъ отъѣздомъ изъ провинціи, гдѣ я жилъ послѣднее время, я взялся передать вамъ одну новость.
-- Вотъ какъ! Какую-же?-- спросилъ мистеръ Кенвигзъ.
-- Но до сихъ поръ не могъ выбрать времени исполнить свое обѣщаніе, хотя я въ Лондонѣ уже нѣсколько дней,-- докончилъ Николай.
-- Это не бѣда, сэръ. Надѣюсь, что ваша новость не станетъ хуже отъ того, что она немножко поостыла... Новость изъ провинціи, гмъ?-- проговорилъ мистеръ Кенвигзъ, что-то соображая.-- Это любопытно. Я никого не знаю въ провинціи.
-- А миссъ Петоукеръ?-- подсказалъ Николай.
-- Ахъ, такъ это отъ нея!.. Да, да, про нее-то я и забылъ. Что жь, мистриссъ Кенвигзъ будетъ очень рада узнать, какъ ей живется. Генріетта Петоукеръ -- да!.. Какія, однако, странныя вещи случаются иногда. Бѣдь надо же было встрѣтиться вамъ въ провинціи съ Генріеттой Петоукеръ... Ну, что же она здорова?
Услыхавъ имя своей старой пріятельницы, всѣ четыре миссъ Кенвигзъ столпились вокругъ Николая, вытаращивъ глаза, разинувъ рты и развѣсивъ уши. На лицѣ мистера Кенвигза было тоже написано любопытство, но только одно любопытство,-- ни тревоги, ни подозрѣній.
-- Моя новость касается семейныхъ дѣлъ,-- проговорилъ Николай нерѣшительно.
-- О, это все равно. Говорите, здѣсь все свои,-- сказалъ мистеръ Кенвигзъ, взглянувъ на доктора Лемби, которыя, неосмотрительно принявъ на свое попеченіе маленькаго Лилливика, не находилъ теперь желающихъ освободить его отъ этой драгоцѣнной ноши.
Николай прокашлялся раза два и былъ видимо въ затрудненіи, съ чего ему начать.
-- Генріетта Петоукеръ, кажется, въ Портсмутѣ,-- замѣтилъ мистеръ Кенвигзъ, желая ему помочь.
-- Да,-- отвѣчалъ Николай.-- И мистеръ Лилливикъ въ Портсмутѣ.
Мистеръ Кенвигзъ поблѣднѣлъ, но сейчасъ же оправился и сказалъ, что дѣйствительно это довольно странное совпаденіе.
-- Порученіе мое отъ него,-- сказалъ Николай.
Мистеръ Кенвигзъ видимо ожидалъ. Дѣло ясное: мистеру Лилливику было извѣстно, что племянница его въ интересномъ положеніи, и вотъ теперь онъ передаетъ черезъ молодого человѣка, чтобы ему подробно написали о состояніи ея здоровья. Такъ, такъ, другого объясненія и быть не можетъ. Какъ это мило съ его стороны и какъ похоже на него!
-- Онъ шлетъ вамъ свой поклонъ и сердечныя пожеланія,-- продолжалъ Николай.
-- Большое спасибо ему за память.-- Это вашъ дѣдъ Лилливикъ, мои милыя,-- снисходительно пояснилъ дѣтямъ мистеръ Кенвигзъ.
-- Сердечныя пожеланія,-- повторилъ Николай и докончилъ:-- Онъ извиняется, что не собрался написать вамъ, и просилъ меня передать на словахъ, что онъ женился на миссъ Петоукеръ.
Мистеръ Кенвигзъ вскочилъ съ окаменѣлымъ лицомъ, схватилъ свою второю дочь за ея бѣлобрысую косичку и прижалъ къ глазамъ носовой платокъ. Морлина упала въ дѣтское креслице и вытянулась, какъ мертвецъ -- совершенно такъ, какъ это дѣлала ея мать, когда падала въ обморокъ, а двѣ меньшія миссъ Кенвигзъ подняли неистовый вой.
-- Дѣти мои! Мои бѣдныя, обманутыя дѣти!-- завопилъ мистеръ Кенвигзъ и въ приливѣ отчаянія такъ сильно потянулъ за бѣлобрысую косичку своей второй дочери, что приподнялъ ее на цыпочки и продержалъ въ такомъ положеніи нѣсколько секундъ.-- Животное! Измѣнникъ! Подлецъ!
-- Чего онъ такъ раскричался, провалъ его возьми!-- взвизгнула нянька, сердито оборачиваясь.-- Взбѣсился онъ что ли, что поднимаетъ здѣсь такой шумъ?
-- Молчи, женщина!-- свирѣпо закричалъ мистеръ Кенвигзъ.
-- Не замолчу! Сами вы молчите, безсовѣстный человѣкъ! Какъ вамъ не жаль родного ребенка!
-- Не жаль!-- проревѣлъ мистеръ Кенвигзъ.
-- Тѣмъ хуже для васъ. Чудовище, людоѣдъ вы, а не отецъ!
-- Пусть умираетъ!-- вопилъ мистеръ Кенвигзъ, увлекаясь потокомъ своего гнѣва.-- Пусть умираетъ! У него нѣтъ больше надеждъ, онъ ничего не получитъ. Не надо намъ дѣтей!-- прибавилъ онъ вдругъ съ жесткой холодностью.-- Возьмите ихъ, уберите, отвезите въ воспитательный домъ.
Выговоривъ эти роковыя слова, мистеръ Кенвигзъ опустился на стулъ и бросилъ вызывающій взглядъ на няньку, а та кинулась со всѣхъ ногъ въ сосѣднюю комнату и сейчасъ же возвратилась оттуда съ цѣлымъ полкомъ матронъ, крича, что мистеръ Кенвигзъ, должно быть, помѣшался, потому что онъ кощунствуетъ и проклинаетъ родныхъ своихъ дѣтей.
Факты были, безспорно, не въ пользу мистера Кенвигза. Отъ усилій, которыя ему приходилось дѣлать, чтобы говорить достаточно энергично и въ то же время пониженнымъ тономъ (ибо въ его разсчеты отнюдь не входило довести свои ламентаціи до ушей мистриссъ Кенвигзъ), онъ весь посинѣлъ; къ тому же волненіе по случаю семейнаго торжества, а еще больше усиленныя по количеству и самыя разнообразныя по качеству возліянія, которыми оно было отпраздновано, немало способствовали тому, что черты лица почтеннаго джентльмена раздались въ ширину. Но когда Николай и докторъ Лемби, остававшіеся до сихъ поръ пассивными зрителями происходившаго, въ полной увѣренности, что мистеръ Кенвигзъ говоритъ не серьезно, объяснили матронамъ ближайшую причину его состоянія, негодованіе послѣднихъ смѣнилось жалостью, и онѣ принялись умолять его съ большимъ чувствомъ, чтобы онъ легъ отдохнуть.
-- Боже мой, Боже мой, какъ я носился съ этимъ человѣкомъ!-- говорилъ съ сокрушеніемъ мистеръ Кенвигзъ, жалобно озираясь вокругъ.-- Сколько устрицъ онъ съѣлъ въ этомъ домѣ! Сколько пива выпилъ, и не сосчитать!
-- Да, это тяжело, очень тяжело, я знаю,-- сказала на это одна изъ матронъ,-- но подумайте немножко о вашей милой женѣ.
-- Да, да, подумайте, что она перенесла не дальше, какъ сегодня!-- подхватили всѣ хоромъ.-- Возьмите себя въ руки и будьте мужчиной.
-- Сколько подарковъ онъ отъ меня получилъ!-- продолжалъ мистеръ Кенвигзъ, возвращаясь къ своему горю.-- Сколько трубокъ, сколько табакерокъ я ему передавалъ, не говоря уже о резиновыхъ галошахъ въ шесть шиллинговъ шесть пенсовъ...
-- Ужасно, ужасно! Страшно и подумать!-- закричали матроны.-- Но будьте покойны, когда-нибудь все это зачтется ему.
Мистеръ Кенвигзъ окинулъ дамъ мрачнымъ взоромъ, какъ будто хотѣлъ имъ сказать, что онъ предпочелъ бы, чтобы все это зачлось ему самому, но ничего не сказалъ и, опустивъ голову на руку, впалъ въ забытье.
Тогда матроны стали опять доказывать, что бѣднаго джентльмена необходимо уложить въ постель. Онъ выспится и завтра встанетъ, какъ ни въ чемъ не бывало, говорили онѣ. Онѣ знаютъ по опыту, какъ волнуются и страдаютъ иные мужья, когда съ ихъ женами случается то, что случилось съ мистриссъ Кенвигзъ въ этотъ день. И мистеру Кенвигзу рѣшительно нечего стыдиться; напротивъ, такія чувства дѣлаютъ ему величайшую честь, ибо доказываютъ, что у него доброе сердце. А одна дама сообщила въ pendant къ настоящему случаю, что ея мужъ всегда теряетъ голову при подобныхъ обстоятельствахъ, и одинъ разъ (когда родился ея маленькій Джонни) онъ цѣлую недѣлю не приходилъ въ себя и все время такъ жалобно кричалъ: "Мальчикъ или дѣвочка? Мальчикъ или дѣвочка?", что всѣ присутствующіе плакали навзрыдъ.
Наконецъ, Морлина (которая совсѣмъ забыла, что она упала въ обморокъ, когда увидѣла, что на нее не обращаютъ вниманія) торжественно возвѣстила, что комната для ея огорченнаго родителя готова, и мистеръ Кенвигзъ, чуть не задушивъ предварительно въ своихъ родительскихъ объятіяхъ всѣхъ четырехъ своихъ дщерей, поднялся на ноги и, принявъ руку доктора съ одной стороны, а съ другой поддерживаемый Николаемъ, прослѣдовало наверхъ въ отдѣльную комнату, уступленную добрыми сосѣдями ради такого необычайнаго случая.
Удостовѣрившись по его храпу, что онъ заснулъ крѣпкимъ сномъ, и оказавъ свое верховное содѣйствіе въ распредѣленіи новыхъ игрушекъ, къ полному удовольствію четырехъ миссъ Кенвигзъ, Николай распростился и ушелъ. Почтенныя матроны тоже разошлись понемногу, за исключеніемъ человѣкъ шести или восьми ближайшихъ друзей дома, объявившихъ, что онѣ останутся ночевать. Послѣдній вышедшій бюллетень возвѣстилъ, что мистриссъ Кенвигзъ чувствуетъ себя какъ нельзя лучше. Огни въ домѣ погасли одинъ за другимъ, и вся семья отправилась на покой.