Оставшись наединѣ, Хлоя написала и отправила приглашенія, а потомъ принялась снова за "Times", этотъ неисчерпаемый источникъ обѣденныхъ разговоровъ. Но ея мысли были далеко, и она вскорѣ бросила газету. Уже не разъ со времени ея дебюта въ свѣтскомъ обществѣ, она серьёзно думала о вопросѣ, который и теперь сосредоточивалъ на себѣ ея вниманіе, именно о томъ, какую роль она будетъ играть въ окружающемъ ее мірѣ лжи и лгуновъ? Она инстинктивно любила правду и всякая ложь, всякое лицемѣріе были ей противны. Слѣдовало ли ей повиноваться голосу своей совѣсти, или же предстояло заглушить его, предаться всецѣло сердцемъ и душой свѣтской лжи и стать лгуньей изъ лгуній? Она сама не сознавала, что ея натура была очень самостоятельна, хотя безсознательно доказывала при всякомъ удобномъ случаѣ свою индивидуальность. Главной же чертой индивидуальности была ненависть къ лжи. Но, если правда была такъ прекрасна и необходима, какъ она думала, то почему же свѣтскому обществу отлично жилось безъ нея? Не было ли общество силой выше правды, и потому имѣвшей возможность обходиться безъ нея?
Идти противъ окружавшей ее лжи было немыслимо; иначе ей пришлось бы начать борьбу съ Алисой, которая была лицемѣрна и лжива, какъ всѣ представительницы свѣтскаго общества, и не чувствовала ни малѣйшаго укора совѣсти, хотя каждый день говорила сотни неправдъ. И однако, Хлоя знала, что она была хорошая, добрая женщина и нянчилась за нею, какъ мать. Это была единственная близкая ея родственница, которую она горячо любила и не вѣрила, чтобы Алиса могла сдѣлать что-нибудь совершенно дурное. Какъ бы то ни было, ея положеніе было очень затруднительное, и тяжело было рѣшить, на чемъ ей остановиться, на правдѣ или свѣтской рутинѣ, т. е. на самой безсовѣстной лжи?
Не слѣдовать правиламъ свѣтской условной нравственности, значило дѣйствовать не такъ, какъ другіе, и это привело бы, конечно, къ уничтоженію любимой мечты Алисы о блестящемъ успѣхѣ сестры въ свѣтѣ. Не было ли жестоко такъ разочаровать Алису, послѣ всѣхъ ея заботъ и попеченій? Къ тому же, ей было бы такъ пріятно сдѣлать ей удовольствіе, уже не говоря о томъ, что успѣхъ въ свѣтѣ не могъ не казаться соблазнительнымъ для хорошенькой и не глупой молодой дѣвушки семнадцати лѣтъ.
Тутъ она вспомнила о лэди Джэнъ Дарвиль. Ея прямота, рѣзкость, независимость и смѣлая привычка дѣлать все, что вздумается, обнаруживали такую честность и искренность, которыя были гораздо привлекательнѣе для Хлои, чѣмъ всѣ условныя и искуственныя обоянія свѣта. Не пойти ли ей по тому же пути? Нѣтъ, это ужасно разсердило бы Алису, которая была такъ предана всѣмъ условностямъ свѣтской жизни, а такъ какъ удовольствіе или неудовольствіе Алисы было главнымъ жизненнымъ мѣриломъ въ глазахъ молодой дѣвушки, то она рѣшилась устоять отъ соблазна и не послѣдовать примѣру лэди Джэнъ.
Но всего тягостнѣе въ этой рѣшимости сдѣлать угодное сестрѣ было сознаніе, что Алиса желала успѣха Хлоѣ въ свѣтѣ только съ цѣлью найти ей блестящую партію, а молодая дѣвушка вовсе не желала выйти замужъ. Хорошо было выходить замужъ бѣдной жертвѣ безумнаго недуга, называемаго любовью, но Хлоя была убѣждена, что она никогда не будетъ такъ глупа, чтобы влюбиться, а безъ любви какъ можно было жить постоянно съ постороннимъ человѣкомъ? Она не видала еще ни одного мужчины, съ которымъ жизнь вдвоемъ казалась бы ей сносной. Она знала многихъ, съ которыми было пріятно болтать, гулять, ѣздить верхомъ, танцовать, играть въ крокетъ и кокетничать, но жить съ ними было дѣло совершенно иное. Одинъ, прекрасно игравшій въ крокетъ, былъ ужасно глупъ; другой -- великолѣпно танцовавшій, имѣлъ дурной характеръ, третій -- очень интересно разговаривалъ, но былъ уродъ и къ тому же больной. Однимъ словомъ, у всякаго былъ какой-нибудь недостатокъ или лучше сказать, всякій имѣлъ только одно какое-нибудь достоинство, а для мужа этого было мало. Вообще, бракъ казался ей чѣмъ-то безпредѣльно-скучнымъ и непріятнымъ. Но она знала, что хорошая партія считалась вѣнцомъ успѣха для молодой дѣвушки; Алиса и другіе повторяли ей это постоянно и она начинала думать, что ей придется поступить, какъ всѣ молодыя дѣвушки, и пріискать себѣ выгодную партію.
Ея мысли неожиданно сосредоточились на Роджерѣ Лайдѣ, о которомъ только-что говорила ей Алиса. На что онъ былъ похожъ? Изъ словъ сестры было ясно, что она не мечтала о лучшемъ зятѣ. Но какъ тяжело было думать каждому богатому человѣку, что ни одна женщина не могла его полюбить искренно, а смотрѣла на бракъ съ нимъ только, какъ на выгодную торговую сдѣлку! Она не желала бы находиться въ шкурѣ такого человѣка и удивлялась, какъ онъ могъ когда-нибудь жениться при подобныхъ обстоятельствахъ. Однако, почти всѣ мужчины были самонадѣянны и, вѣроятно, каждый богатый человѣкъ, женясь на бѣдной дѣвушкѣ, считалъ себя исключеніемъ и былъ убѣжденъ, что не деньгами, а личными качествами заслужилъ любовь своей жены. Конечно, отъ этого положеніе жены, сознательно продававшей себя за деньги, было не лучше, и при одной мысли о такомъ нравственномъ униженіи, Хлоя вся покраснѣла отъ стыда.
Но, въ концѣ-концовъ, нелѣпо было смотрѣть на жизнь не такъ, какъ смотрѣли всѣ, и идти наперекоръ мнѣніямъ всѣхъ, особенно ея любимой сестры Алисы. Она знала, что Алиса вышла за сэра Кадвалледера не по любви и, однако, они жили, повидимому, очень хорошо и счастливо.
Прійдя къ тому убѣжденію, что съ ея стороны было бы черной неблагодарностію разочаровать Алису въ ея надеждѣ найти для нея блестящую партію, Хлоя стала разсуждать, какъ было бы отлично, еслибы она могла дойти до того, что съ удовольствіемъ бросилась бы въ объятія выгоднаго жениха, не спрашивая даже о его наружности и внутреннихъ качествахъ. Еще было бы лучше, еслибы можно было вовсе не видать его ни прежде, ни послѣ, прибавляла она мысленно; при такомъ условіи она сейчасъ готова была выйти замужъ.
Но какъ бы то ни было, ее преслѣдовала мысль о томъ, на что именно походилъ Роджеръ Лайдъ?
Тутъ ея размышленія были прерваны визитами, а затѣмъ, она поѣхала съ сестрой по магазинамъ и едва успѣла окончательно пробѣжать "Times" въ то время, какъ горничная причесывала ее къ обѣду. Естественно, что ей было теперь не до тревожныхъ мыслей.