Передъ обѣдомъ, въ тотъ день, когда мы хотѣли уничтожить вторую Понтардюлесскую заставу, мистеръ Вайтъ, начальникъ полиціи въ Сванси, сидѣлъ въ своемъ кабинетѣ, когда ему доложили, что его желаетъ видѣть какой-то человѣкъ, не желавшій сказать свое имя. Введенный въ кабинетъ, онъ казался очень смущеннымъ; его нервно подергивало, и на вопросъ мистера Вайта, что ему было нужно, онъ не хотѣлъ отвѣчать, прежде чѣмъ затворилъ дверь, и, подойдя къ начальнику полиціи, сказалъ вполголоса:
-- Говорятъ, что вы и другіе джентльмэны желаютъ знать, гдѣ скрываются дочери Ревекки.
-- Да, конечно, отвѣчалъ мистеръ Вайтъ:-- можете вы намъ помочь въ этомъ?
-- Не я самъ, но одинъ мой знакомый.
-- Такъ отчего вы не привели его съ собою?
-- Сказать правду, отвѣчалъ незнакомецъ послѣ минутнаго колебанія:-- онъ, кажется, самъ принималъ участіе въ возстаніи Ревекки, но я въ этомъ не увѣренъ, а только полагаю. Обѣщаете ли вы, что ему простятъ за все прежнее, если онъ явится къ вамъ и разскажетъ все, что ему извѣстно о Ревеккѣ?
-- Да, сказалъ мистеръ Вайтъ:-- я могу ему обѣщать полное прощеніе, если онъ дастъ намъ вѣрныя свѣдѣнія о Ревеккѣ и поможетъ захватить бунтовщиковъ.
Но незнакомецъ все еще не рѣшался нойти за своимъ пріятелемъ безъ торжественнаго обѣщанія хранить въ тайнѣ все, что онъ разскажетъ. Мистеръ Вайтъ и это обѣщалъ, прося поскорѣе привести своего пріятеля.
Незнакомецъ направился къ дверямъ, но не вышелъ изъ комнаты, а, убѣдившись, что никто ихъ не подслушиваетъ, вернулся къ мистеру Вайту:
-- Я самъ тотъ человѣкъ, который можетъ вамъ разсказать все, что вы желаете узнать, произнесъ онъ почти шепотомъ:-- Ревекка нападетъ сегодня ночью на вторую Понтардюлесскую заставу; ихъ будетъ много, человѣкъ пятьдесятъ и болѣе, въ томъ числѣ Томъ Девисъ, который, говорятъ, недавно ограбилъ домъ въ Нитѣ. Онъ теперь всюду слѣдуетъ за Ревеккой. Ну, теперь я вамъ все сказалъ, и если они узнаютъ объ этомъ, то меня убьютъ. Такъ не проговоритесь никому, а теперь прощайте.
-- Нѣтъ, погодите, воскликнулъ мистеръ Вайтъ, схвативъ незнакомца за руку:-- я не могу васъ отпустить, прежде чѣмъ окажется, что ваши слова справедливы. Можетъ быть, вы хотите нарочно насъ сбить съ толку и направить на фальшивый слѣдъ, чтобъ дать возможность Ревеккѣ дѣйствовать на свободѣ. Я васъ арестую, и если вы мнѣ сказали правду, то завтра я васъ выпущу.
Незнакомецъ этого не предчувствовалъ и произнесъ въ испугѣ:
-- Они догадаются, что я ихъ выдалъ, и убьютъ. Отпустите меня, я пойду къ нимъ и они ничего не заподозрятъ. Я вамъ сказалъ чистую правду. И если я сегодня пойду вмѣстѣ съ Ревеккой противъ васъ, то это будетъ только комедія. Отпустите меня, пожалуйста. Вы не можете себѣ представить, что они сдѣлаютъ со мною, узнавъ, что я былъ у васъ.
Но мистеръ Вайтъ былъ неумолимъ. Онъ обѣщалъ не вызывать его въ судъ, какъ свидѣтеля противъ его недавнихъ товарищей и вторично подтвердилъ, что отпуститъ его на слѣдующее утро, если его слова оправдаются. Потомъ онъ спросилъ о мѣстѣ и часѣ сбора бунтовщиковъ, а также нѣсколько другихъ подробностей. Наконецъ, онъ велѣлъ отвести подъ арестъ незнакомца, а самъ отправился, чтобъ посовѣтоваться съ властями и принять необходимыя мѣры.
День былъ прекрасный, теплый и въ Сванси происходила игра въ крикетъ. Желая поговорить съ нѣкоторыми изъ мѣстныхъ судей и зная, что онъ ихъ найдетъ если не въ числѣ играющихъ въ крикетъ, то въ публикѣ, мистеръ Вайтъ отправился прямо на лужайку, кишѣвшую зрителями. Одинъ изъ судей, съ которыми онъ желалъ посовѣтоваться, мистеръ Вильямсонъ, только-что окончилъ игру и разговаривалъ съ сквайромъ Тюдоромъ и другимъ джентльмэномъ, по имени мистеръ Поуэль. Полицейскій незамѣтно отвелъ ихъ въ сторону и сообщилъ только-что полученныя имъ свѣдѣнія, прося ихъ совѣта, какъ поступить, и указывая на то, что нельзя было терять времени, такъ какъ атака на Понтардюлесскую заставу должна была произойти черезъ нѣсколько часовъ.
-- Если это правда, то мы дадимъ хорошій урокъ Ревеккѣ, воскликнулъ Вильямсонъ: -- какъ вы полагаете, онъ лгалъ или нѣтъ?
-- Право, не знаю, онъ на взглядъ довольно хитрый человѣкъ, отвѣчалъ Вайтъ: -- но онъ не кажется достаточно храбрымъ, чтобъ придти ко мнѣ съ ложной исторіей, и потому я думаю, что онъ сказалъ правду.
-- Необходимо, чтобъ Ревекка не подозрѣвала, что мы знаемъ объ ея намѣреніяхъ, замѣтилъ мистеръ Поуэль:-- а то она останется дома. Наша попытка накрыть ее у Кильврогской заставы въ прошедшую субботу была совершенно неудачна и Ревекка не показала своего носа, если и намѣревалась.
-- Да, сказалъ сквайръ Тюдоръ:-- не слѣдуетъ посылать тотчасъ людей въ Понтардюлессъ; у Ревекки множество лазутчиковъ и мы должны сохранить въ тайнѣ наши приготовленія. Я бы полагалъ, что достаточно будетъ, если мы четверо съ семью или восьмью полисменами отправимся въ Понтардюлессъ, когда совершенно стемнѣетъ. Мы направимся въ Лангафелахъ, чтобъ обмануть Ревекку, если ее встрѣтимъ, а потомъ повернемъ назадъ и кратчайшимъ путемъ, черезъ поля, явимся къ заставѣ прежде, чѣмъ они окончатъ свое дьявольское дѣло.
-- Хорошо, произнесъ мистеръ Вайтъ:-- но если этотъ человѣкъ сказалъ правду, то бунтовщиковъ будетъ столько, что двадцати человѣкамъ не справиться съ ними.
-- Но вѣдь въ Сванси стоятъ драгуны, сказалъ мистеръ Вильямсонъ: -- они могли бы слѣдовать за нами въ разстояніи нѣсколькихъ часовъ. Они не обратили бы на себя вниманіе раннимъ появленіемъ на сцену, а все-таки помогли бы переловить бунтовщиковъ.
-- Да, я думаю, что это было бы хорошо, отвѣчалъ мистеръ Вайтъ:-- я скажу капитану, чтобъ онъ привелъ своихъ солдатъ въ Понтардюлессъ часомъ позже срока, назначеннаго бунтовщиками на атаку заставы.
Такимъ образомъ, все было устроено, и какъ только стемнѣло, семь полисмэновъ, имѣя во главѣ Вайта, Тюдора, Вильямсона и Поуэля, отправились верхами изъ Сванси по Кармартенской дорогѣ, а часа черезъ два послѣ нихъ выступили драгуны.
Всѣ эти подробности я узналъ уже впослѣдствіи, но привожу ихъ здѣсь для ясности моего разсказа и теперь снова возвращаюсь къ собственнымъ воспоминаніямъ.
Въ то время, когда гнусный измѣнникъ предавалъ Ревекку въ руки ея враговъ въ Сванси, Дженкинъ Томасъ, Джимъ Дженкинсъ и я честно служили нашему дѣлу въ Верхнемъ Киллеѣ. Строго исполняя приказаніе Бейнона, мы до самаго вечера не сказали никому ни слова о предстоящей экспедиціи, и только когда стемнѣло, собрали всѣхъ друзей Ревекки и спросили ихъ, хотятъ ли они тотчасъ идти на Понтардюлесскую заставу. Всѣ, участвовавшіе въ субботней экспедиціи, съ удовольствіемъ вызвались идти на новую опасность, кромѣ одного Биля Джонса, который былъ посланъ хозяиномъ въ Сванси и не возвратился еще домой, а потому ничего не зналъ о подготовлявшемся предпріятіи. Я очень сожалѣлъ объ его отсутствіи и дожидался его до послѣдней минуты, но, наконецъ, настало время отравляться въ путь, всѣ сгорали отъ нетерпѣнія, и мы выступили изъ Верхняго Киллея безъ него.
Всѣ мы были замаскированы, по обыкновенію, и вооружены какъ кто могъ. У меня было ружье, которымъ я до того гордился, что велѣлъ вырѣзать на мѣдной оправѣ мое имя; у двухъ или трехъ были также ружья, у одного пистолетъ, у другого сабля, у третьяго коса, а у остальныхъ тяжелыя дубины. Не успѣли мы отъѣхать на двѣ мили, какъ Дженкинъ Томасъ неожиданно воскликнулъ:
-- А гдѣ Погъ Морганъ? Отчего его нѣтъ между нами?
-- Онъ былъ у насъ въ домѣ сегодня утромъ, отвѣчалъ я:-- а потомъ я его не видалъ. Можетъ быть, онъ отправился заранѣе къ Бейнону и мы, конечно, встрѣтимъ его у заставы.
-- Вы говорите о Погѣ Морганѣ? спросилъ одинъ изъ сосѣдей:-- я видѣлъ, какъ онъ пошелъ въ два часа пополудни въ Сванси.
Этимъ разговоръ о Морганѣ прекратился и мы болѣе о немъ не думали, но впослѣдствіи припомнили, что онъ не принялъ участія въ экспедиціи, несмотря на свое обѣщаніе, и что его видѣли по дорогѣ въ Сванси въ два часа дня.
Мы продолжали свой путь и достигли безъ всякихъ затрудненій мѣста, гдѣ должны были ждать сигнальной ракеты, которая объявила бы, что нѣтъ опасности и что намъ слѣдуетъ идти впередъ для атаки заставы. Въ этомъ сборномъ пунктѣ мы нашли другихъ дочерей Ревекки и вскорѣ къ намъ присоединились еще новые товарищи. Одинъ изъ послѣднихъ, явившійся изъ окрестностей Комберла, разсказалъ намъ, что видѣлъ на Кармартенской дорогѣ многочисленныхъ всадниковъ, ѣхавшихъ изъ Сванси, и это извѣстіе насъ обезпокоило. Мы боялись, чтобъ это не были наши враги, увѣдомленные о нашемъ предпріятіи. Впрочемъ, насъ скоро успокоила мысль, что у Ревекки было столько лазутчиковъ, что они, конечно, предупредятъ насъ объ опасности, если таковая представится. Поэтому мы, шутя и тихо разговаривая, стали дожидаться ракеты.
Время шло и назначенный срокъ для сбора миновалъ, но мы тщетно искали глазами сигнала. Еще прошло полчаса и многіе изъ насъ начали жаловаться, что, вѣроятно, Ревекка забыла подать намъ сигналъ или, въ виду опасности, отложила атаку. Одни предлагали разойтись по домамъ, другіе совѣтовали атаковать заставу безъ посторонней помощи, а третьи находили необходимымъ подождать еще немного.
-- Я боюсь, что дѣло неладно, сказалъ мнѣ Джимъ: -- наше предпріятіе окончится ни чѣмъ, какъ въ субботу.
-- Чтобы не кончилось еще хуже, отвѣчалъ я:-- насъ теперь болѣе и мы зашли далѣе. Насъ, кажется, довольно народа, чтобы сжечь весь Понтардюлесъ, а не одну несчастную заставу, а мы какъ дураки сидимъ здѣсь сложа руки болѣе часа.
Не успѣлъ я окончить этихъ словъ, какъ давно ожидаемая ракета взвилась на воздухъ. Мы поспѣшно направились впередъ и вскорѣ были встрѣчены Бейнономъ и быстро сбѣгавшимися это всюду людьми, такъ что всего насъ оказалось болѣе ста человѣкъ. Признавъ въ толпѣ Тома Дэвиса и зная, что онъ былъ при Бейнонѣ, который на этотъ разъ предводительствовалъ, я подъѣхалъ къ нему и спросилъ, почему мы такъ долго ждали сигнала, а также слышалъ ли онъ о всадникахъ, скакавшихъ по дорогѣ въ Понтардюлесъ.
-- Да, конечно, отвѣчалъ онъ со смѣхомъ: -- это полиція, но она теперь далеко. Наши лазутчики слѣдили за ними и они, вмѣсто того, чтобы повернуть въ Пантардюлесъ, отправились въ Тавгафелахъ. Тогда лазутчики вернулись къ Бейнону и объявили, что всякая опасность миновала. Но онъ все-таки полагалъ, что лучше подождать, пока они удалятся и потомъ уже поджечь заставу. Вотъ причина вашихъ долгихъ ожиданій. Въ настоящее время, полиція, вѣроятно, достигла Лангафелаха, и старый сторожъ, пожалуй, перепугался до смерти, принявъ ихъ за враговъ. Онъ, можетъ быть, даже стрѣлялъ въ нихъ по ошибкѣ!
Мы засмѣялись при этой мысли и порадовались, что враги такъ далеко отъ насъ благодаря этой ошибкѣ.
Между тѣмъ, мы уже достигли заставы, и сторожъ обратился въ бѣгство, не обнаруживъ никакого желанія защищаться, а мы, вполнѣ увѣренные въ своей безопасности, сложили на землю оружіе, которое могло бы стѣснить насъ, и бросились на заставу, чернѣвшую передъ нами.
Вскорѣ мы разломали ее на мелкіе куски и сложили всѣ обломки подлѣ дома, съ цѣлью устроить одинъ громадный костеръ. При этомъ мы смѣялись и шутили, а нѣкоторые оглашали воздухъ проклятіями. Наконецъ, все было готово и костеръ зажгли. Вдругъ я услыхалъ чей-то громкій голосъ:
-- Спасайтесь! Полиція!
Я поднялъ голову и увидалъ, что нѣсколько всадниковъ врѣзалось въ нашу толпу. Въ ту же минуту я вспомнилъ, что оставилъ свое ружье въ канавѣ у дороги и побѣжалъ за нимъ. Но многіе другіе такъ растерялись отъ внезапнаго нападенія, что забыли о своемъ оружіи и искали спасенія въ бѣгствѣ. Конечно, я не отрицаю, что наши враги выказали много мужества, нападая въ числѣ одиннадцати человѣкъ на сотенную толпу, но они имѣли за себя три преимущества. Во-первыхъ, они были приготовлены къ бою, а мы были застигнуты въ расплохъ, во-вторыхъ, они были хорошо вооружены, тогда какъ только нѣкоторые изъ насъ имѣли при себѣ оружіе и, въ-третьихъ, они представляли собой сомкнутую, дружную силу, а мы совершенно не знали, что такое дисциплина.
Впрочемъ, хотя большинство дочерей Ревекки опозорило себя бѣгствомъ, но нѣкоторые изъ насъ, несмотря на устрашенную толпу, увлекавшую съ собою всѣхъ и каждаго, стойко, мужественно дали отпоръ врагамъ. Доставъ изъ канавы ружье, я бросился туда, гдѣ свалка была сильнѣе. Луна и ярко горѣвшій домъ сторожа съ остатками заставы блестяще освѣщали всю сцену.
Первый, кого я различилъ въ общей свалкѣ, былъ Гью Ризъ, который, выхвативъ большую жердь изъ изгороди, наносилъ ею страшные удары одному изъ враговъ. Они схватились между собою и упали въ канаву, но такъ какъ я зналъ, что Гью сильнѣе многихъ, то предоставилъ ему окончить какъ знаетъ свое единоборство и обратился на полисмэна, который схватилъ одного изъ нашихъ за горло. Выхвативъ изъ кармана ножикъ, я глубоко поранилъ въ ногу лошадь, на которой сидѣлъ полисмэнъ. Животное грохнулось на землю, а сѣдокъ хотѣлъ спрыгнуть, но я ударилъ его по головѣ прикладомъ ружья и онъ упалъ на землю безъ чувствъ.
Затѣмъ я увидалъ, что Дженкинъ Томасъ отбивался отъ двухъ враговъ, одного на лошади и одного пѣшаго, которые хотѣли взять его въ плѣнъ. Онъ сражался, какъ левъ, но всадникъ, находившійся ко мнѣ спиною, такъ крѣпко схватилъ его за правую руку, что онъ не могъ болѣе отбиваться отъ своего другого противника.
-- Помоги, Эванъ, или меня заберутъ, воскликнулъ онъ въ отчаяніи, увидѣвъ меня.
Конечно, я не могъ потерпѣть такого несправедливаго боя, двухъ противъ одного, не могъ дозволить, чтобы моего товарища арестовали. Въ тоже мгновеніе я поднялъ къ плечу ружье, прицѣлился въ всадника и спустилъ курокъ. Прежде чѣмъ раздался выстрѣлъ, онъ обернулся ко мнѣ и лицо его показалось мнѣ знакомымъ, но тутъ не было времени вспоминать, гдѣ я его видѣлъ. Черезъ секунду онъ вскинулъ руками къ небу и упалъ съ лошади. Освобожденный отъ этого врага, Дженкинъ легко справился съ другимъ.
На нашей сторонѣ было слишкомъ мало бойцовъ и нѣкоторые уже были арестованы. Тогда Бейнонъ, дравшійся все время съ необычайнымъ мужествомъ, громко воскликнулъ:
-- Не стоитъ болѣе сопротивляться! Мы побѣждены. Спасайтесь, какъ кто умѣетъ.
Дѣйствительно, только онъ, Дженкинъ и я оставались на свободѣ и не арестованными, но и мы были такъ окружены врагами, что не могли бы спастись, еслибы они не были загромождены большимъ числомъ плѣнниковъ. Поэтому, какъ ни было горько бѣжать передъ врагомъ, намъ ничего не оставалось, какъ искать спасенія въ скорости своихъ ногъ и мы дали тягу, причемъ я бросилъ свое ружье, чтобы освободиться отъ лишней обузы.
Двое конныхъ полисмэновъ пустились за нами въ погоню и Бейнонъ закричалъ намъ, чтобы мы слѣдовали за нимъ, такъ какъ онъ зналъ эту мѣстность лучше всѣхъ насъ. Онъ указалъ намъ дорогу черезъ изгороди и рвы, представлявшіе не малую преграду лошадямъ, такъ что вскорѣ мы освободились отъ нашей погони. Боясь очень далеко отойти отъ главной силы своего отряда, полисмэны бросили эту скачку съ препятствіями и вернулись вспять.
Мы продолжали бѣжать еще нѣсколько времени, и къ намъ присоединились по дорогѣ еще двое или трое изъ товарищей, принявшихъ участіе въ борьбѣ. Наконецъ, мы достигли небольшой поляны, гдѣ собралась большая часть бунтовщиковъ, разбѣжавшихся въ первую минуту опасности. Они были очень смущены и не знали что дѣлать.
Видя, что мы въ порядочномъ числѣ, Бейнонъ захотѣлъ повести насъ снова въ бой, и если возможно, отбить взятыхъ въ плѣнъ товарищей.
-- Стыдитесь! воскликнулъ онъ, обращаясь къ бѣглецамъ, не вступившимъ даже въ борьбу со врагомъ:-- вы разбѣжались, какъ испуганное стадо овецъ, не постоявъ ни одной минуты за право и справедливость. Развѣ вы забыли претерпѣваемыя нами тягости? Или вы хотите впредь переносить безпрекословно всѣ тяжелые и несправедливые налоги, которыми вздумаютъ васъ обложить? Нѣтъ, я этому не вѣрю! Вы бѣжали только потому, что были застигнуты врасплохъ и теперь еще время доказать нашимъ врагамъ, что побѣда останется не на ихъ сторонѣ, что Ревекку не такъ легко побороть, какъ они думаютъ. Подумайте только о нашихъ друзьяхъ, попавшихъ въ руки враговъ; неужели мы ихъ не отобьемъ? Нѣтъ, вернемся обратно, освободимъ товарищей и смоемъ пятно пораженія! Насъ теперь много, кто идетъ за мною?
-- Я иду! воскликнулъ я. Дженкинъ Томасъ и еще человѣкъ двадцать, но остальные были слишкомъ перепуганы, чтобы къ намъ присоединиться и спокойно разошлись по домамъ.
Мы же отправились съ Бейнономъ къ заставѣ, пылая жаждой отомстить своимъ врагамъ за позоръ вынужденнаго бѣгства. Мы шли молча до изгороди, отстоявшей отъ заставы на шестьсотъ ярдовъ и тамъ остановились, чтобы произвести рекогносцировку.
Костеръ теперь тлѣлъ, по временамъ только загораясь снова на минуту яркимъ пламенемъ. Вокругъ невидно было никого и нельзя было сказать, удалилась ли въ Сванси полиція съ взятыми въ плѣнъ бунтовщиками или они еще находились близь той мѣстности, гдѣ мы ихъ оставили. Это обстоятельство было необходимо опредѣлить вполнѣ точно и потому Бейнонъ со мною вызвался пойдти впередъ и навести справку. Приблизившись къ огню, мы услыхали голоса и подползли какъ можно ближе къ говорившимъ, но такъ что изгородь все-таки скрывала насъ. Оказалось, что это полиція караулила на небольшомъ полѣ своихъ плѣнныхъ, которыхъ она забила подъ находившійся тутъ навѣсъ, откуда доносились болѣзненные стоны раненыхъ. Но если мы пострадали, то и наши враги понесли потери, потому что нѣкоторые изъ нихъ лежали на землѣ, очевидно, тяжело раненые. Все это мы ясно разглядѣли при свѣтѣ луны.
-- Странно, что они здѣсь остаются, промолвилъ шепотомъ Бейнонъ:-- можетъ быть, они ждутъ разсвѣта. Подвинемся еще ближе и послушаемъ, что они говорятъ.
Мы сдѣлали еще нѣсколько шаговъ на четверенькахъ и припали снова къ изгороди. Теперь передъ нами виднѣлся еще одинъ предметъ, доказывавшій всего краснорѣчивѣе, что, по крайней мѣрѣ, нѣкоторые изъ насъ дали стойкій отпоръ полиціи. Подлѣ самаго навѣса лежала безмолвно и неподвижно какая-то фигура; она не стонала, не металась и никто не ухаживалъ за нею, не давалъ ей пить, какъ другимъ раненымъ. Лицо убитаго было покрыто платкомъ и его положили въ сторонѣ, словно живымъ было противно на него смотрѣть, Судя но одеждѣ, это не была дочь Ревекки и Бейнонъ шепнулъ мнѣ:
-- Это человѣкъ, въ котораго ты выстрѣлилъ. Я видѣлъ, какъ ты прицѣлился. Чисто вышло, нечего сказать.
И, смотря на кровавое дѣло моихъ рукъ, я почувствовалъ дикую радость, что помѣшалъ, по крайней мѣрѣ, одному изъ нашихъ враговъ хвастаться, что онъ обратилъ въ бѣгство Ревекку. Что бы потомъ ни случилось, я могъ утѣшать себя всегда мыслью, что избавилъ свѣтъ отъ одного изъ тѣхъ, которые поддерживали вопіющія несправедливости, и если я вынужденъ былъ бѣжать, какъ трусъ, то, по крайней мѣрѣ, отомстилъ хоть одному за такой позоръ.
Бейнонъ указалъ мнѣ изгородь, подходившую къ самому навѣсу и шепнулъ мнѣ:
-- Мы можемъ подкрасться незамѣтнымъ образомъ къ самому навѣсу со всѣми нашими людьми. Одни могутъ тогда броситься внутрь навѣса и освободить плѣнныхъ, а пока будутъ бороться съ врагами. Мы въ одинаковомъ числѣ, а освобожденные товарищи тотчасъ увеличатъ наши ряды. Пойдемъ за другими.
Мы только-что хотѣли отправиться въ обратный путь, какъ я произнесъ такъ же шепотомъ:
-- Что это за странный шумъ? вы слышите?
-- Это вѣтеръ свиститъ въ кустахъ, отвѣчалъ Бейнонъ:-- идемъ скорѣе, нельзя терять ни минуты.
-- Нѣтъ, это конскій топотъ. Слышите? произнесъ я снова.
Мы прислушались и, черезъ минуту, дѣйствительно, раздался на дорогѣ конскій топотъ. Наши враги, повидимому, кого-то ожидали, потому что они немедленно вскочили съ земли. Еще нѣсколько мгновеній, и въ средѣ ихъ появился конный полисмэнъ.
-- Все обстоитъ благополучно! воскликнулъ онъ: -- солдаты ждали приказаній въ Понтардюлесѣ. Они слѣдуютъ за мною.
Мы съ Бейнономъ переглянулись въ ужасѣ. Солдаты! Это окончательно разсѣевало всѣ наши надежды на спасеніе товарищей. Мы, конечно, подождали, чтобъ убѣдиться въ справедливости грустнаго извѣстія. Дѣйствительно, черезъ двѣ или три минуты, показался при лунномъ свѣтѣ отрядъ драгунъ, шумя оружіемъ и шпорами.
-- Чортъ возьми, пробормоталъ Бейнонъ:-- дѣло сегодня проиграно. Намъ надо бѣжать какъ можно скорѣе, а то они, пожалуй, начнутъ повсюду розыскивать запоздавшихъ дочерей Ревекки.
Мы незамѣтно удалились, и какъ только достигли товарищей, то, молча, увели ихъ на почтительное разстояніе и тамъ разсказали, въ чемъ дѣло. Всѣ они были мужественные, храбрые люди и жаждали отомстить врагамъ; поэтому, лица ихъ вытянулись при извѣстіи, что всякая борьба въ эту ночь была немыслима.
-- Но какимъ образомъ солдаты очутились въ Понтардюлесѣ въ данную минуту? воскликнулъ одинъ изъ насъ.
-- Я могу это объяснить только измѣной, отвѣчалъ Бейнонъ, сдѣлавшійся вдругъ чернѣе громовой тучи: -- кто-нибудь имъ, вѣрно, сказалъ, что Ревекка въ большемъ числѣ намѣрена произвести экспедицію въ эту ночь, иначе солдаты не были бы заранѣе присланы на мѣсто.
-- Да, навѣрное, кто-нибудь донесъ на Ревекку, но кто?
-- Кто бы онъ ни былъ, я желалъ бы его имѣть теперь въ своихъ рукахъ! воскликнулъ одинъ голосъ въ толпѣ и общій зловѣщій ропотъ не на шутку испугалъ бы измѣнника, еслибъ онъ тутъ находился.
-- Если насъ выдали, то измѣнникъ долженъ быть одинъ изъ тѣхъ, которымъ я слѣпо довѣряю, продолжалъ Бейнонъ.-- Никто, кромѣ самыхъ вѣрныхъ людей, не зналъ о нашемъ планѣ до послѣдней минуты, а тогда уже было бы поздно предувѣдомлять враговъ. Я посвятилъ въ эту тайну не болѣе двѣнадцати человѣкъ и поручилъ имъ собрать васъ въ назначенное время и привести къ сборному пункту. Каждый изъ нихъ уже послужилъ Ревеккѣ, и если одинъ изъ этихъ людей измѣнилъ намъ, то онъ заслуживаетъ...
-- Смерти, произнесли всѣ присутствующіе съ пламенной ненавистью, и тутъ же всѣ торжественно поклялись, что если когда-нибудь откроется, кто именно выдалъ насъ въ эту ночь, то мы отомстимъ ему, хотя бы онъ былъ самый сердечный другъ нашъ.
Усталые, разочарованные неудачей, грустные при мысли, что между нами былъ измѣнникъ, и сожалѣя о взятыхъ въ плѣнъ товарищахъ, мы разошлись по домамъ, всякій въ свою сторону. Но наше возвратное странствіе обошлось не очень благополучно; солдаты были посланы ловить бѣглецовъ по всѣмъ направленіямъ, и мы нѣсколько разъ едва не попались въ ихъ руки. Однажды въ особенности мы были близки къ погибели. Услыхавъ ихъ приближеніе, мы съ Дженкиномъ Томасомъ спрятались, какъ кролики, въ терновыхъ кустахъ, окаймлявшихъ дорогу. Одинъ изъ солдатъ, замѣтивъ эти кусты, воскликнулъ, что онъ направитъ на нихъ свою лошадь и раздавитъ бунтовщиковъ, которые вздумали бы тамъ спрятаться. Товарищи стали надъ нимъ смѣяться, говоря, что даже Ревекка и ея дочери не вздумаютъ залѣзть въ терновникъ, какъ бы онѣ ни боялись солдатъ. Но онъ настаивалъ на своемъ и пришпорилъ лошадь, но та, уколовъ себѣ ноги о первые шипы, не захотѣла идти далѣе, и солдатъ, хвативъ по кустамъ саблей, которая едва не разсѣкла колѣнко Дженкина, удалился.
Освободившись отъ опасности быть пойманнымъ солдатами, я сталъ разспрашивать людей, шедшихъ по одной дорогѣ съ нами, что сталось съ Томомъ Девисомъ и Гью Ризомъ, но никто не могъ мнѣ сказать болѣе того, что я самъ зналъ, т. е., что они съ самаго начала не обратились въ бѣгство, а дали стойкій отпоръ врагамъ. Я также спросилъ, что сталось съ Погомъ Морганомъ, но его никто не видалъ, и я подумалъ, что, вѣроятно, онъ былъ однимъ изъ первыхъ бѣглецовъ, такъ какъ я не имѣлъ большого довѣрія къ его храбрости.
Единственнымъ утѣшеніемъ во время этого долгаго странствія мнѣ служила мысль, что Биль Джонсъ не былъ съ нами, потому что я былъ бы еще вдвое несчастнѣе, еслибъ онъ попалъ въ руки полиціи, а это могло очень легко случиться, потому что онъ не убѣжалъ бы, а былъ моложе и слабѣе всѣхъ насъ. Наконецъ, я очутился дома, совершенно изнеможенный отъ усталости.
Биль очень обрадовался, увидавъ меня. По его словамъ, онъ очень безпокоился обо мнѣ, не зная, куда я дѣвался, и не вѣря, чтобъ я пошелъ помогать Ревеккѣ, не взявъ его съ собою. Несмотря на мою усталость, я разсказалъ ему обо всемъ, что случилось -- о нашемъ пораженіи и о вѣроятномъ нахожденіи среди насъ измѣнника. Онъ выслушалъ меня очень внимательно и потомъ спросилъ:
-- А гдѣ твое ружье, выстрѣломъ изъ котораго ты убилъ человѣка?
-- Я его бросилъ во время бѣгства, отвѣчалъ я: -- мнѣ не было времени его снова зарядить и оно мнѣ только мѣшало.
-- Но его не слѣдовало тамъ оставлять, произнесъ Биль съ безпокойствомъ:-- вѣдь на немъ вырѣзана надпись: "Эванъ Вильямсъ, Верхній Киллей". Развѣ ты не помнишь, какъ мы заказали сдѣлать эту надпись въ Сванси и какъ ты ею утѣшался?
Я вздрогнулъ; онъ былъ правъ, но въ жару борьбы я объ этомъ забылъ.
-- Какой я дуракъ! промолвилъ я: -- что я надѣлалъ? Мнѣ теперь здѣсь нельзя оставаться. Они увидятъ, что въ ружьѣ заряда нѣтъ и прочтутъ мое имя. Всѣ улики на лицо.
-- Вѣроятно, тамъ были и другія ружья, такъ что они не могутъ рѣшить, изъ котораго ружья вылетѣлъ роковой выстрѣлъ, замѣтилъ Биль.
-- Нѣтъ, я въ этомъ не увѣренъ. Я не слыхалъ ружейныхъ выстрѣловъ, кромѣ моего. Другіе стрѣляли изъ пистолетовъ, но не изъ ружей. Нѣтъ, нѣтъ, если они меня поймаютъ, то непремѣнно повѣсятъ.
-- Что намъ дѣлать, Эванъ? воскликнулъ съ ужасомъ Биль:-- тебѣ, кажется, лучше тотчасъ уйти отсюда какъ можно далѣе, прежде чѣмъ они начали тебя искать.
Но я былъ слишкомъ истощенъ, чтобъ сдѣлать еще одинъ шагъ, даже еслибъ отъ этого зависѣла моя жизнь.
-- Такого спѣха нѣтъ, отвѣчалъ я, ложась на кровать:-- они, можетъ быть, не сразу поднимутъ ружье и, во всякомъ случаѣ, я не могу двинуться отсюда, прежде чѣмъ хорошенько не отдохну. Мнѣ необходимо прежде всего уснуть.
И, не думая ни о чемъ другомъ, кромѣ отдыха, я повернулся и заснулъ крѣпкимъ, безмятежнымъ сномъ. Уже свѣтало и Биль вышелъ на улицу, чтобъ предупредить меня о приближеніи враговъ.