Но кто же был этот Меншиков, откуда он взялся? Как он попал в любимцы Петра Великого, умевшего выбирать людей?
Этот "полудержавный властелин" и баловень счастья, "дитя моего сердца", как называл его великий Петр, был родом из крестьян; по одним сказаниям, он -- русский, православный, пришлец из Литвы, где будто жил его отец, по другим источникам -- уроженец Волги.
По общему мнению, составившемуся еще при жизни Меншикова, он происходил из простолюдинов, и в этом отношении составлял в ряду государственных русских лиц замечательное исключение, олицетворявшее стремление Петра создать новых деятелей, не связанных с общественными преданиями старой Руси.
Родился Меншиков в царствование царя Алексея Михайловича, в 1674 году. Его отец был бедным простолюдином. Когда Александр подрос, отец отдал его к одному московскому пирожнику, и Алексашка, как в то время называли Меншикова, стал с лотком разгуливать по Москве златоглавой и выкрикивать: "Пироги хороши, горячи, с пылу с жару -- денежку за пару!" Алексашка был шустрый мальчишка, большой балагур, говорил с прибаутками, выкидывал остроумные шутки и этим приобрел себе много покупателей. Не так вкусны были его пироги, как веселы и остры его прибаутки и балагурство. Как-то раз ему пришлось идти мимо дома иностранца Лефорта, в то время уже близко стоявшего к будущему великому преобразователю России, знакомившего Петра Алексеевича с бытом и военным устройством Запада. Алексашка не пожалел своего горла и стал громко выкрикивать свои прибаутки. Лефорт сидел у окна; забавник-мальчишка заинтересовал его; он позвал его к себе в комнату и спросил:
-- Ты с пирогами?
-- С пирогами, ваша милость. С пылу с жару -- денежку за пару! -- бойко ответил мальчишка.
-- А что ты возьмешь за весь лоток с пирогами? -- улыбаясь спросил Лефорт.
-- Пироги продажные, а лоток не продажный.
-- Нет, ты продай мне лоток с пирогами.
-- Вы, господин, пироги купите, а лоток зачем вам?
-- Нужен, если покупаю.
-- Не продажный; продай вам лоток, вы, пожалуй, сами пойдете пирогами торговать, а от этого будет и хозяину моему убыток, да и мне не барыш, -- не моргнув глазом, проговорил Алексашка.
Лефорт расхохотался.
-- Ты, мальчишка, мне понравился. Как тебя звать?
-- Поп крестил, Алексашкой назвал.
-- Хочешь у меня служить, Алексашка?
-- Отчего не служить? Можно! А пирогами кормить меня будешь?
-- Буду, буду, тебе хорошо будет у меня жить.
-- Вот я от хозяина отойду и к тебе, господин ласковый, приду.
-- Приходи, приходи.
Лефорт щедро заплатил Меншикову за пироги.
С большой неохотой отпустил пирожник Алексашку, так как с его уходом у него прерывался хороший доход.
Алексашка стал слугой Лефорта; на нем появился камзол французского покроя, или ливрея; он своей сметливостью и верной службой приобрел любовь и доверие Лефорта, который был очень доволен балагурством своего слуги-мальчика.
Раз царь Петр увидал у Лефорта Алексашку; смелые и бойкие ответы последнего понравились государю, и он взял его к себе. Алексашка некоторое время был у царя простым лакеем. Однако Петр I умел отличать людей; он полюбил Меншикова и записал его рядовым в число своих потешных, не посмотрев на то, что Меншиков был простолюдином, а в потешном полку молодые солдаты почти все были из дворянского сословия.
"Это был первый шаг к возвышению Меншикова, -- пишет Костомаров, -- но важно было для него то, что, считаясь "потешным", Меншиков несколько лет продолжал исполнять близ царской особы должность камердинера. Петр, ложась спать, клал его у своих ног на полу. Тогда чрезвычайная понятливость, любознательность и большая исполнительность Меншикова расположили к нему царя".
Меншиков умел угождать царю и старался предупреждать его приказания; вспыльчивый нрав Петра нередко отражался на Меншикове, но он безропотно и покорно переносил и брань, и побои.
Петр все более и более привязывался к своему любимцу, и тот начал пользоваться известным значением; к нему стали прибегать с ходатайством, просили его заступничества перед государем. Разумеется, просители приходили к царскому любимцу не с пустыми руками.
Во время войны с турками Меншиков за азовский поход получил офицерский чин, хотя в этой войне он ничем не отличился; он был хитрый, тонкий человек, -- все, что нравилось царю, нравилось и Меншикову, и потому он вполне разделял мысль Петра преобразовать, пересоздать Русь, все поставить по иностранному образцу; он был врагом старины и благоговел перед державным преобразователем. Все те, которые придерживались старины, ненавидели Меншикова; но что значила для него их ненависть? "Любил бы да жаловал царь".
Следующий случай еще более помог возвыситься Меншикову. У молодого царя было много тайных врагов; они составили заговор и готовили "гибель государю". Меншиков открыл заговор, и преступники были схвачены. Теперь Петр стал смотреть на своего любимца, как на избавителя.
Во время первого путешествия царя Петра за границу Меншиков был с ним неразлучен и в угоду царю сам работал топором на саардамской верфи. Он выказал большие способности к кораблестроению и другим ремеслам, хорошо выучился немецкому и голландскому языкам и во всем старался угодить государю. "Везде и во всем он нравился своему властелину, разделял с ним и трудные работы по кораблестроению, и веселые попойки". По приезде из-за границы началась расправа со стрельцами, а там Петр занялся пересозданием России: началось бритье бород, русский кафтан был заменен немецким камзолом.
Первая супруга царя, Евдокия, приверженица старины, ненавидевшая Меншикова, была отправлена в монастырь, и после этого одним сильным врагом у него стало меньше. Меншиков, когда-то уличный мальчишка, продавец-пирожник, теперь уже был генерал-майором и командовал драгунским полком.
В 1700 году он женился на умной боярышне Дарье Михайловне Арсеньевой.
Началась война со шведами, и после счастливого взятия крепости Шлиссельбург Александр Данилович Меншиков был поставлен губернатором взятого у шведов края. За покорение крепости Ниеншанц Меншиков был пожалован орденом св. Андрея Первозванного.
"Во все царствование Петра Меншиков был главнейшим исполнителем задушевных замыслов Петра по строению и заселению Петербурга. Новая столица обязана своим созданием столько же творческой мысли государя, сколько деятельности, сметливости и умению Меншикова", -- говорит историк.
После нескольких удачных побед над шведами, в которых Меншиков, как командир, принимал большое участие, он был возведен в генерал-фельдмаршалы.
Однако он не чужд был и злоупотреблений, пользуясь доверием государя, наживал большие деньги, и не раз за это Петр бил палкою и налагал на него огромные штрафы деньгами, например штраф в сто тысяч червонцев. Меншиков волей-неволей уплатил этот штраф, так как государь строго преследовал казнокрадов. Однако это не отучило Меншикова от любостяжания, и он продолжал, где только можно было, изыскивать способы для увеличения своего богатства, а вместе с тем все более и более укреплял свою власть и могущество. Путь к этому особенно широко открылся для него с момента кончины Петра Великого.
Странна судьба благодетеля Меншикова, императора Петра Великого. Всю свою жизнь посвятил он переустройству России; увлекшись западными новшествами, он бесстрашно ломал устои России, предпринял реформы всего ее быта, но не докончил, не укрепил всего начатого -- у царя-работника не хватило времени на это, так как смерть пресекла его жизнь 28 января 1725 года. Умирая, он не успел распорядиться назначением наследника, а между тем это было крайне нужно.
Как известно, Петр Великий был женат дважды: в первый раз он семнадцатилетним юношей, по настоянию матери, женился в 1689 году на Евдокии Федоровне Лопухиной, и от этого брака у него родился сын Алексей. Но царь, не видя в этой женщине поддержки своим реформаторским начинаниям и не любя ее, уже через год стал искать привязанности на стороне, а в 1798 году царица Евдокия была пострижена и заточена в Суздальском монастыре. Петр I всецело отдался государственным делам, а его младенец-сын находился сперва на попечении своей бабки Натальи Кирилловны, а по смерти ее -- у тетки Натальи Алексеевны. Мальчик был окружен лицами, преданными старому укладу жизни своей родины, и получал плохое образование. Правда, к нему были приставлены друг за другом два иностранца, но толка от этого было мало. Наконец, он был отправлен для усовершенствования образования за границу, и тут ему нашли невесту -- принцессу Шарлотту Вольфенбюттельскую; с нею он, по настоянию отца, сочетался браком 14 октября 1711 года, причем она осталась лютеранкой.
Однако это обстоятельство нисколько не изменило взглядов царевича; он, суеверно-религиозный, был противником преобразовательных начинаний своего отца, и это поселило раздор между ними. В народе стало известно об этих несогласиях, и противники Петра I старались создать из царевича Алексея оплот для себя, вследствие чего раздор в царской семье стал почвой для борьбы политических партий. Вместе с тем царевич плохо обращался с супругой, стал обнаруживать непослушание, отвращение к занятиям и вести разгульную жизнь. Наконец, по смерти жены, он, боясь репрессий отца, бежал за границу. Петр послал за ним Петра Толстого и Алексея Румянцева в Неаполь, и им 14 октября 1717 года удалось уговорить царевича вернуться на родину. Петр Великий свиделся с сыном 3 февраля 1718 года и назначил над ним суд, лишив его прав на престол. Вместе со своими сторонниками царевич Алексей подвергся пыткам и 26 июня 1718 года скончался.
После него остались сын Петр, родившийся 12 октября 1715 года и дочь Наталия, родившаяся 12 июля 1714 года. Таким образом, Петр Великий имел законного продолжателя своего рода и прямого наследника трона. Однако он боялся оставить престол малолетнему и в 1722 году издал указ "Правда воли монаршей", которым царю предоставлялось право избрать себе наследника хотя бы из совершенно посторонних людей. Этот указ появился вскоре после смерти сына Петра Великого, царевича Павла -- "Павлушки-солдатченка", как называл ребенка любивший его до болезненности отец. Со смертью царевича Павла у Петра не оставалось прямого потомства мужского пола, и он, очевидно, не желал видеть внука на престоле. В особенности ясно выразилось это нежелание в дни агонии умиравшего в муках царя-императора. В последний момент облегчения он призвал к себе свою дочь Анну, положил ей руку на голову и трясущимися руками кое-как написал на грифельной доске: "Все отдать..." дальше шли каракули, разобрать которые было невозможно. Но ясно, что он хотел иметь наследницею умненькую царевну Анну, достаточно зрелую и подготовленную, чтобы занять царский престол.
Опять судьба готовила иное. Царь Петр Великий еще не испустил своего последнего вздоха, а в соседнем с его опочивальней зале Меншиков провозгласил императрицею всероссийской супругу умиравшего, Екатерину Алексеевну. Собравшиеся в зале вельможи не осмелились пойти против временщика, вошедшего к ним в сопровождении вооруженного караула измайловских солдат и, кроме того, выставившего на площади перед дворцом все гвардейские полки, в преданности которых он был уверен. Первыми на клич Меншикова: "Да здравствует императрица Екатерина Алексеевна!" -- ответили солдаты, столь грозно взявшие при этом "на караул", что вельможи и знать, испуганные сверканием штыков, быстро подхватили этот клич. Рассказывают, что клич донесся до слуха умиравшего Петра Великого, он отчаянно заметался на своем смертном ложе, замахал руками, из его груди вырвались вопли, которые были слышны даже на площади.
Итак, императрица Екатерина I Алексеевна вступила на престол еще при жизни своего царственного супруга. Правда, Петр Великий вскоре после этого умер, но факт все-таки остается фактом. Но почему же Меншиков так старался о возведении на престол вдовы Петра Великого? Прежде всего, Меншиков был человеком от ничтожества, попавшим "в случай" только благодаря Петру. Выше уже было сказано, как он попал в слуги к царю-преобразователю, которому он понравился своей бесшабашностью; вскоре он стал наперсником царя в любовных похождениях в Немецкой слободе. В этом положении наперсника, ничем не стесняемого и готового на все, Меншиков оставался всю жизнь. Во время массового истребления стрельцов он конкурировал с юным царем в искусстве рубить стрелецкие головы. Когда на Петра находили припадки и он бился в конвульсиях, Меншиков ложился с ним в постель; мучавшийся царь держался во время припадка за его плечи. Меншиков утопил под Шлиссельбургом австрийского графа Кенигсегга, любовника царской фаворитки Анны Монс, он же избил палкой австрийского посла графа Бильдербинга, заместителя Кенигсегга. Но крепче всего Меншиков держался при Петре в силу того обстоятельства, что от него перешла к царю мариенбургская пленница Марта Рабе, ставшая потом супругой Петра Великого с именем Екатерины. Эта женщина была самой могущественной заступой Меншикова пред Петром, и очень часто благодаря ей Меншиков отделывался побоями там, где по закону следовала смертная казнь. Беззастенчиво-наглый, жадный, корыстный, как все выскочки, неразборчивый и нечистоплотный в средствах, Меншиков воспользовался моментом, чтобы укрепить за собою безграничную власть и возвел на престол Екатерину, зная, что истинным повелителем будет он, Меншиков, "князь Ижорский".
Он не обманулся в своих расчетах. Екатерина Алексеевна, женщина совершенно неграмотная, к царствованию не была способна. При ней в Петербурге день был обращен в ночь, даже утреннее богослужение совершалось в вечерние часы. Меншикову была полная свобода самовластничать, как ему было угодно.
Однако он понимал, что императрица Екатерина недолговечна и, чтобы удержаться во власти, обратил свое внимание на юного внука Петра Великого, царевича Петра Алексеевича. Этот сын несчастного отца воспитывался под наблюдением немецкого авантюриста, графа Андрея Остермана, бежавшего со своей родины из страха смертной казни за убийство. В России он сделал себе карьеру. После смерти Петра I он особенно выделился и уцелел даже при невозможнейшей боярской грызне, начавшейся немедленно после того, как очутился у власти Меншиков. Против Меншикова выступали Долгоруковы, Апраксины, Голицыны, Шереметьевы, Репнины, то есть те представители древних знатных фамилий, которые держали сторону несчастного царевича Алексея Петровича и которых Петр Великий не осмелился тронуть во время жестокой расправы с сторонниками своего сына. За Петра Алексеевича были также уцелевшие сестры его деда, царевна Марья Алексеевна и даже Наталья Алексеевна. Но Меншиков опирался на солдат и был силен. Остерман, несмотря на юность Петра Алексеевича, проектировал его брак с одной из царевен-теток -- Елизаветою. Такой брак допускался в лютеранской церкви, но был невозможен в православной российской, и проект Остермана был оставлен.
Один из вельмож, князь Дмитрий Голицын, стакнулся с Меншиковым и принял его брачный проект: выдать дочь Меншикова Марию за царевича Петра Алексеевича, а сына Меншикова женить на дочери Петра Великого. Меншиков с восторгом ухватился за такую комбинацию, обеспечивавшую ему надолго неограниченную власть. Одновременно великий князь Петр Алексеевич был объявлен наследником престола. Незадолго до смерти Екатерины I при содействии Меншикова, Остермана и некоторых членов верховного совета было изготовлено духовное завещание императрицы, в силу которого отрок Петр II становился по ее смерти императором при регентстве из обеих цесаревен, Елизаветы и Анны, мужа последней -- герцога Голштинского -- и верховного тайного совета. Меншиков постарался и тут устранить неугодных ему лиц: он заставил Анну Петровну с герцогом Голштинским выехать за границу и, таким образом, при несовершеннолетии цесаревны Елизаветы и полном подчинении ему членов верховного совета остался полноправным распорядителем России.
В упоении своим могуществом он перестал считаться со своими противниками, и против него выступили всесильные Долгоруковы и Апраксины и начали интриговать Остермана. Именно последний, как более близкий к будущему юному императору, и сумел повлиять на него так, что тот стал склоняться на сторону Долгоруковых, тяготясь опекою зарвавшегося Меншикова.