VI

Между тем в один из тех дней, когда в царском дворце происходили все рассказанные ранее события, к воротам усадьбы Горенки робко подошел какой-то странный деревенский парень в сермяге, лаптях и большой меховой шапке; в руках он держал толстую суковатую палку. У ворот на скамье сидел княжеский дворовый Игнат, служивший выездным лакеем при княжне Екатерине Алексеевне, "государевой невесте". К нему-то и подошел деревенский парень и обратился с вопросом, довольно плохо произнося русские слова:

-- Ты -- здешний дворовый слуга?

-- Ну, да... Тебе-то, мол, что?

-- Сейчас узнаешь. Прежде скажи мне, ты деньги любишь?

-- Да кто же не любит денег? -- с удивлением посматривая на странного парня с нежным, "барственным" лицом, ответил ему дворовый Игнат.

-- Я дам тебе два червонца, а ты поди и вышли ко мне сюда камеристку княжны Екатерины Алексеевны, Дуняшу.

-- Дуняшку?.. А зачем она тебе?

-- Не твое дело! Получай два червонца и вышли Дуняшу.

-- Два червонца... Да ты их, чай, и в глаза-то не видывал, -- презрительно осматривая с ног до головы парня, промолвил Игнат.

-- Вот червонцы, видишь? -- И странный парень, вынув из кармана зипуна несколько червонцев, показал их удивленному Игнату.

Тот никак не соображал, что у "косноязычного" чудака найдутся червонцы.

-- Неужели настоящие?

-- А то какие же... Вышли камеристку княжны -- и получишь из них два.

-- Жди... Сейчас приведу.

Игнат быстро направился к княжескому дому и спустя немного вернулся к воротам в сопровождении Дуняши, доверенной горничной княжны Екатерины.

-- Кто меня спрашивал? Ты? -- обратилась она с вопросом к поджидавшему ее парню.

Но тот, прежде чем ответить девушке, дал два червонца Игнату и быстро проговорил:

-- Получай за услугу и ступай: больше ты не нужен.

Игнат, не помня себя от радости, пустился бежать от ворот.

-- Так, значит, ты звал меня? -- спросила парня Дуня. -- Что надо?..

-- Ты не узнала меня, Дуняша? -- улыбнулся парень, приподнимая с лица шапку.

-- Граф... ваше сиятельство!..

-- Тс... что ты кричишь? Перед тобою не граф, а русский мужик... Скажи, неужели верен слух, который дошел до меня? Неужели княжна Екатерина на днях будет объявлена невестой императора Петра? -- с тревогою спросил граф Милезимо, который, чтобы легче проникнуть в княжеский загородный дом и свидеться с княжною Екатериной Алексеевной, нарядился мужичком.

Граф Генрих Милезимо, молодой красавец, состоял на службе при австрийском посольстве и был родственником австрийского посланника. Милезимо и княжна Екатерина уже давно со всем пылом юности любили друг друга и питали надежду навеки принадлежать друг другу. Милезимо готовился просить у Алексея Долгорукова руки его дочери Екатерины, и вдруг все их планы были разбиты, разрушены: у графа Милезимо явился сильнейший соперник -- император-отрок.

-- Верно, ваше сиятельство!.. Наш барин, князь Алексей Григорьевич, сказывал, что скоро будет назначено обручение нашей княжны с государем, -- тихо ответила девушка.

-- Возможно ли? О, мой Бог! -- с отчаянием воскликнул Милезимо и после минуты горестного молчания продолжал: -- Мне надо видеть княжну, непременно надо!..

-- Трудно это устроить, граф... Ведь наш князь не велел принимать вас.

Действительно, Алексею Долгорукову кто-то однажды шепнул про отношения графа Милезимо к его дочери, и князь отдал приказ никогда не принимать графа.

-- Устрой, Дуня... Вот тебе пять червонцев, устроишь мне свидание, дам больше, -- просительно произнес Милезимо.

-- Покорнейше благодарю, ваше сиятельство; пойдемте на двор, там и подождете. Я спрошу княжну и проведу вас к ней, -- пряча деньги, предупредительно проговорила Дуняша.

Золото добыло графу Милезимо свободный доступ в комнаты невесты императора-отрока -- он был тайно проведен Дуняшею туда.

Время было послеобеденное, и сам князь Алексей Григорьевич, и его жена-княгиня отдыхали.

-- Здравствуйте, княжна. Как я счастлив, что опять вижу вас, моя дорогая! -- полным счастья голосом проговорил Милезимо, страстно целуя руки у княжны Екатерины.

-- К чему, граф, этот маскарад? -- насупив свои густые брови, спросила княжна.

-- Иначе как бы я мог проникнуть к вам?

-- А разве это так надо?

-- Мне надо было видеть вас, княжна, надо...

-- Зачем?

-- И вы спрашиваете? Что с вами, княжна? Я вас не узнаю. Вы не та милая, дорогая Катя, какою были прежде.

-- Прошу вас не называть меня...

-- Не называть вас Катей? Да ведь вы -- моя милая невеста?

-- Прежде я была вашей невестой, а теперь я -- невеста другого, -- ответила княжна.

-- Другого? Быть этого не может, Катя! Мы дали клятву принадлежать друг другу.

-- Это было давно, граф, когда я жила еще у дедушки, в Варшаве. Но тогда мы с вами были чуть ли не детьми.

-- Княжна, так неужели правда? Неужели вы разлюбили меня? -- с отчаянием воскликнул Милезимо.

-- На днях, граф, назначено мое обручение с государем, -- не без довольства проговорила Екатерина.

-- Так правда, правда? Вы отдаете руку и сердце императору-мальчику?

-- Отдаю только руку, а мое сердце принадлежит другому.

-- Княжна, вы играете мною! -- воскликнул Милезимо.

-- Прошу вас, говорите как можно тише!.. Могут услышать, узнать вас... Мой отец здесь, в усадьбе. Советую вам, граф, скорее уходите. Как ни тяжело мне говорить...

-- Нет, так скоро я не уйду от вас. Ведь немало времени прошло, как мы не видались с вами. Меня не допускали к вам... В Москве уже давно шел слух, что государь хочет жениться на вас, но я плохо верил тому слуху. И вдруг на днях я то же услыхал от своего родича, графа Братислава; он сказал мне, что уже назначено ваше обручение с государем. Эта весть как острый нож кольнула меня в сердце! Я решил во что бы то ни стало видеть вас, княжна, и говорить с вами.

-- Но к чему может привести этот разговор? Отец решил, что я должна стать женой императора, и против этого ни вы, ни я ничего поделать не можем. Сама судьба разлучает меня с вами, граф.

-- От вас, княжна, зависит, и мы никогда не станем разлучаться. Со мной пойдемте, Катя!.. Я умчу вас на край света. Мы повенчаемся, и тогда государь не отнимет вас у меня.

-- Нет, Генрих, невозможно... Поймите: ведь меня ожидает корона.

-- Что я, несчастный, слышу? И вы, Катя, говорите это мне, которому бывало так сладостно шептали про любовь, про наше счастье!.. И теперь из ваших уст мне суждено услышать свой смертный приговор!.. Нет, нет... Вы шутите со мною. Не верю я... Вы одного меня любите, Катя, и царская корона не прельщает вас... Ведь так, так? Это ваш отец-честолюбец неволит вас идти за государя, а вы любите меня, одного меня и не разлюбили...

-- Скрывать не стану, Генрих, я люблю вас по-прежнему, но все же вашей женой я никогда не буду... Прощайте, Генрих, вам больше оставаться у меня нельзя... того гляди, отец проснется и придет ко мне.

-- Не страшен, княжна, мне ваш отец, со мною он сделать ничего не может... я состою при посольстве.

Едва только граф Милезимо проговорил это, как в горницу княжны Екатерины вбежала бледная, встревоженная Дуняша и задыхающимся от волнения голосом проговорила:

-- Беда! Совсем пропали мы: князь Алексей Григорьевич изволит сюда идти.

-- Что, граф, дождались? Говорила я вам, скорее уходите! -- упрекнула княжна Екатерина своего возлюбленного.

-- Повторяю, вашего отца я не испугаюсь.

-- Катюша, что это за мужик у тебя? -- входя в горницу к дочери, спросил князь Алексей Долгоруков, показывая на графа.

-- Князь, вы не узнаете меня? -- проговорил Милезимо, смело и насмешливо посматривая на Алексея Григорьевича.

-- Граф Милезимо? Возможно ли? -- с удивлением и гневом воскликнул Долгоруков. -- Зачем вы пожаловали сюда? Что надо?

-- Я пришел, князь, повидаться с вашей дочерью, поговорить с нею.

-- Вот как? Для того и нарядились в мужицкий зипун, чтобы обманом проникнуть в мой дом?

-- Да, да, с тою целью я и нарядился по-мужицки, чтобы мне удобнее было увидеться с вашей прелестной дочерью.

-- Скорее вон ступайте, не то я прикажу гнать вас в шею! -- гневно крикнул князь Алексей.

-- Меня гнать! Графа Милезимо?

-- Не графа Милезимо я гоню, а паршивого мужичонку, который ненароком смел проникнуть на половину моей дочери, невесты государя.

-- Батюшка, потише. Что вы так кричите? -- остановила отца княжна. -- Или вам огласка нужна? Хотите, чтобы все дворовые узнали, что у меня в комнате под видом мужика был граф Генрих Милезимо? Сама я призвала графа, сама ему свидание здесь назначила, чтобы проститься с ним. Он был моим милым женихом, и, если хотите знать, я и посейчас люблю его... Да, да, люблю!

-- Опомнись, Катерина, что ты говоришь! -- с ужасом воскликнул князь Алексей, замахав руками.

-- Сказала, батюшка, я правду... Сердце мне велело так сказать. Прощай, мой Генрих, милый, желанный мой, прощай!.. Судьба разлучает нас, но мое сердце и моя любовь всегда будут с тобою. Я не перестану думать о тебе и тогда, когда буду царицею великой Руси, -- думать о том счастье, каким ты еще так недавно дарил меня! Прощай!.. Нет, нет, не так с тобою прощусь я Генрих, а вот как. -- И княжна Екатерина крепко обняла и поцеловала графа Милезимо. -- Теперь ступай... Ступай, Генрих!..

Граф припал поцелуем к ее руке и быстро вышел.

-- Ушел!.. Ушел, и навек мы расстались... О, мой милый, милый!.. -- с рыданием воскликнула княжна, закрыв лицо руками.

-- Опомнись, Катерина! Ведь ты голову сняла с меня, осрамила, -- с упреком сказал дочери князь Алексей.

-- К чему упреки, отец? Я, право, не заслужила их. Вашей воле я послушна: я отвергла жениха, которого любила и люблю, и выхожу за немилого. Чего вам еще надо? -- утирая слезы, промолвила княжна Екатерина.

-- Ох!.. Беда с тобою!.. Сама не разумеешь, что и говоришь. Ведь твой жених -- царь, и ты царицей будешь.

-- С милым сердцу идти под венец -- вот это счастье, большое счастье!..