Дворецкий дома Смельцова и сторож Василий решили следить за таинственными жильцами в мезонине, то есть за барыней Надеждой Васильевной и ее служанками. Для этого они стали попеременно дежурить у калитки, запертой на замок; они догадались, что через эту калитку выходили из мезонина на улицу; их догадку подтверждали и следы, видневшиеся на снегу.
Сторож вставал ранним утром и отправлялся на дежурство к калитке с улицы, так что проходившие со двора в калитку не могли видеть его; ему на смену выходил и Иван Иванович.
Дня два-три оба они простояли у калитки понапрасну, но как-то Василий ранним утром, когда на улицах было совершенно темно, ясно услыхал стук отпираемого замка. Вот калитка отворилась, из нее вышла какая-то закутанная в платок и меховую шубу женщина и быстро осмотрелась вокруг.
Вдруг перед ней как из-под земли вырос Василий. Женщина испуганно вскрикнула и хотела было нырнуть обратно, но было поздно: сторож крепко держал ее за руку.
-- Пусти, чего вцепился? -- сердито проговорила Фекла; она отправлялась на базар за провизией, не подозревая, что за ней следят, и совсем неожиданно угодила в руки сторожа. -- Пусти, говорят тебе; ишь, лапы-то у тебя, как у медведя! -- И она стала отбиваться от крепко державшего ее Василия.
-- Врешь, не уйдешь! Говори, кто ты?
-- Да ты меня, старый лесовик, не узнал, что ли? Феклы дворовой не признал?.. А еще сторож...
-- Неужели ты -- Фекла? -- удивился Василий. -- Да как же ты здесь очутилась?
-- Долго про то сказывать, да и не время... Ну чего вцепился, пусти!
-- Нет, зачем же... Не за тем я мерз на улице, поджидая тебя... Пойдем к дворецкому!
-- Не пойду я...
-- Не пойдешь, так насильно потащу.
-- Уж где тебе, старый хрыч! У тебя силенки на то не хватит! -- И Фекла презрительно засмеялась.
-- Один не осилю, "караул" закричу.
Стряпуха принуждена была покориться и пошла за сторожем. Тот привел ее к дворецкому.
Немало удивился Иван Иванович, увидев перед собою хорошо известную ему женщину.
-- Фекла, ты ли это? -- воскликнул он. -- А я думал, тебя и в живых нет. Так это ты в мезонине живешь?.. Это, видно, ты жильцов наших пугала, изображая нечистую силу?
-- Ну я... А тебе что за печаль?
-- Зачем же ты делала это?
-- Так захотела.
-- Это не ответ, Фекла. Мне нужен ответ точный. Скажи, с кем ты живешь в мезонине?
-- Одна, -- отрывисто ответила Фекла.
-- Вранье. Я знаю, с кем ты живешь.
-- А если знаешь, так зачем спрашиваешь? Отпусти скорее, меня дожидаются.
-- Тебя дожидается наша барыня, Надежда Васильевна, ведь так?
-- А ты как узнал, как пронюхал? Видно, подсмотрел... Сколько раз говорила я барыне не ходить ночью по пустым горницам: подстерегут, увидят; вот так и вышло.
-- Лукерья тоже живет с вами? -- спросил дотоле молчавший сторож Василий.
-- Ну живет! Тебе все надо знать, старый леший! -- огрызнулась на него Фекла.
-- Удивленья достойно!.. Как это мы вас, живых людей, за привидения принимали. И почти пять лет продолжалось наше заблуждение. Да и не одних нас вы обманывали, а много людей. Сколько жильцов перебывало в нашем доме, и всех вы надували, -- с удивлением промолвил Иван Иванович.
-- А разве дураков-то мало на свете?
-- Теперь поведай нам, с какой целью вы людей пугали?
-- Ничего я тебе не скажу, да и недосуг: меня барыня дожидается. Я пойду... -- И Фекла быстро направилась к двери, но дворецкий так же быстро загородил ей дорогу.
-- Ты отсюда не выйдешь до тех пор, пока не объяснишь нам всего! -- проговорил он. -- Я дворецкий, и мне подобает знать и ведать все, что в этом доме происходит.
-- Ну и знай, только меня выпусти! Ведь мне надо на базар бежать за провизией.
-- Если ты не расскажешь мне, придется в полицию тебя отправить, -- постращал дворецкий.
-- Да ты никак рехнулся? За что про что отправлять меня в полицию?
-- А за то, что ты честной народ пугала, за ведьму себя выдавала, за нечистую силу.
-- Ты вздумал меня полицией стращать? Так вот я что тебе скажу: я и полиции не больно боюсь, отправляй хоть сейчас. Только помни: узнает об этом наш барин, достанется тебе от него!..
Так и пришлось Ивану Ивановичу, ничего не узнав, отпустить вздорную старуху.
-- Ну и баба!.. Сущая ведьма, -- проговорил ей вслед старик сторож. -- С такой бабой, чай, невесело живется нашей барыне.
-- А знаешь, Василий, как-нибудь нам нужно проникнуть в мезонин, -- задумчиво проговорил Иван Иванович.
-- Да ведь не пустят, не отопрут двери.
-- Ключ теперь у Феклы; надо ждать, когда она вернется с базара, и идти следом за нею.
-- Так она и пустит нас!
-- Да неужели мы вдвоем не сладим с Феклой?
-- Поди-ка сладь с нею, чертовкой. Драться с ней, что ли, прикажешь?
-- Зачем драться? Можно обойтись и без этого! Пойдем мы к калитке и дождемся Феклы: она скоро должна домой вернуться с базара.
-- Пожалуй, пойдем, только из этого едва ли что выйдет.
Ждать старикам пришлось недолго. Фекла возвратилась с базара с большим мешком за плечами и узлом в руках; провизии она брала дня на три. Калитка была заперта; Фекла отворила ее, вошла на двор и подошла к двери, ведущей в мезонин. Спустив с плеч мешок и положив узел, она отперла дверь, но, едва опять взвалила мешок на спину, взяла узел и приготовилась идти по лестнице, ей преградили дорогу дворецкий и сторож.
-- Вы... вы зачем? Кто вас звал! -- заслоняя им дорогу, сердито проговорила старуха.
-- Мы без зова, пропусти! -- решительным голосом произнес Иван Иванович.
-- Мы к барыне... к Надежде Васильевне, -- сказал сторож Василий. -- Мы должны видеть ее.
-- Едва ли увидите: я не пущу вас.
-- Как бы не так!.. Ну что стоишь как пень? Пусти с дороги! -- строго промолвил дворецкий и оттолкнул старуху так, что та чуть не полетела.
Старуха разразилась бранью, но Иван Иванович, не обращая никакого внимания на это, быстро поднимался по лестнице в мезонин, а за ним поспешно следовал сторож.
Возня и крик Феклы на лестнице донеслись до Надежды Васильевны, и она послала Лукерью узнать, что сие безобразие означает.
Девушка торопливо вышла на лестницу, и крик удивления и испуга вырвался у нее из груди при взгляде на двух людей, ворвавшихся в сени силою.
-- Лукерья, это ты? -- спросил у нее старичок дворецкий.
-- Я... я... -- робко ответила молодая девушка.
-- Барыня изволили встать, да? Так поди доложи, что дворецкий этого дома и сторож просят дозволения видеть ее.
-- Не смей, Лукерья, докладывать, гони их, разбойников, в шею... Возьми полено и гони! -- закричала на лестнице стряпуха.
Однако Иван Иванович поторопился войти в переднюю; за ним вошел и Василий.
С бранью и криком вошла туда же Фекла.
-- Что это все значит, Фекла? Что ты кричишь, кого ругаешь? -- выходя в переднюю, с беспокойством проговорила Надежда Васильевна; это беспокойство увеличилось еще более, когда она увидала в передней каких-то двух незнакомых стариков. -- Кто вы... и как сюда попали? -- испуганным голосом спросила она.
-- Я... я -- дворецкий этого дома, а это -- сторож, матушка-барыня; оба мы -- крепостные вашего супруга, Викентия Михайловича, -- с низким поклоном проговорил Иван Иванович.
-- Что же вам надо?
-- Пришли мы, сударыня наша, справиться, как вы здесь изволите жить, не имеете ли в чем нужды.
-- Ишь подъезжает, старый леший! Гони их, барыня, вон... Что на них глядеть-то! -- крикнула стряпуха вне себя от злобы.
-- Замолчи, Фекла! -- остановила ее молодая женщина. -- Так ты дворецкий? -- спросила она у Ивана Ивановича. -- А ты сторож? -- обратилась она к Василию.
-- Так точно, барыня, -- с низким поклоном ответили оба.
-- Что же вас привело сюда, ко мне? И как вы узнали, что я живу здесь? Как проникли сюда?
-- Да эти два старых лесовика подстерегли меня. Я с базара возвращалась... Они, проклятые, и набросились, точно разбойники! -- опять крикнула Фекла.
-- Прикажите, барыня, этой злой бабе умолкнуть, и я все, с вашего барского дозволения, объясню вам, -- промолвил старик дворецкий и, когда Смельцова велела Фекле уйти, рассказал ей о том, как он и сторож принимали "добрую барыню" за привидение или пришелицу с того света и, наконец, как им удалось выяснить, кто находится в мезонине. -- Как узнали мы, матушка-барыня, что вы в мезонине проживаете со своими прислужницами, так у нас и отлегло от сердца, точно гора с плеч. И думаем мы с Василием: есть теперь нам кому послужить, есть о ком позаботиться, -- закончил Иван Иванович свой рассказ.
-- Спасибо... Теперь я припоминаю: ты, кажется, прежде лакеем служил в усадьбе?..
-- Так точно, барыня, выездным лакеем...
-- Да, да... припоминаю... Тебя, старик, я тоже знаю... видала, -- обратилась Надежда Васильевна к Василию.
-- Как же, сударыня-барыня!.. Имел честь и я служить вашей милости.
-- С нынешнего дня мое затворничество наполовину кончается. Я уже не буду скрываться от вас или выдавать себя за привидение. Но это только для вас, для других я по-прежнему не существую на свете... Никто не должен знать, что я живу здесь... Надеюсь, ты меня понимаешь? -- обратилась молодая женщина к дворецкому.
-- Понимаю, матушка-барыня, понимаю.
-- Квартиру отдавать жильцам больше не надо.
-- Я и не сдаю: с жильцами-то одни хлопоты да неприятности... Вот хоть бы последний жилец, господин Тольский...
-- Это тот, который хотел проникнуть ко мне в мезонин и ломал двери?
-- Он самый. Отчаянный человек... В тюрьму его посадили, а он убежал... Картежник, дуэлянт...
-- О нем ты как-нибудь расскажешь после... Он заинтересовал меня... Ты пишешь мужу за границу? -- меняя тему разговора, спросила у дворецкого Надежда Васильевна.
-- Пишу, сударыня, только редко.
-- О том, что я буду жить теперь несколько по-другому, а также и о том, как ты и Василий узнали, что я обитаю в мезонине, ты барину писать погоди...
-- Слушаю, как прикажете...
-- Теперь ступайте; когда будете нужны, я позову...
Дворецкий и сторож с низким поклоном оставили жилище своей госпожи.