Въ разгарѣ этихъ затрудненій, онъ однажды въ министерствѣ нашелъ на своемъ столѣ визитную карточку господина, заходившаго утромъ уже два раза, какъ доложилъ швейцаръ съ чувствомъ должнаго почтенія къ слѣдующимъ титуламъ:
Госсэнъ д'Арманди.
Президентъ Общества Затопленія Долины Роны, Членъ Центральнаго Комитета для Изученія и Охраненія, Делегатъ Департамента, и проч. и проч.
Дядя Сезэръ въ Парижѣ!.. Фена -- делегатъ, членъ комитета для охраненія!.. Изумленіе его еще не исчезло, какъ вдругъ появился самъ дядя, съ черной, какъ сосновая шишка, головой, съ плутоватымъ взглядомъ, съ веселыми морщинками вокругъ глазъ, когда онъ смѣялся, съ остренькою бородкой, но, вмѣсто обычной двубортной бумазейной куртки, на немъ былъ черный сюртукъ изъ моднаго сукна, нѣсколько широкій на животѣ и придававшій маленькому человѣчку поистинѣ президентское величіе.
Зачѣмъ онъ пріѣхалъ въ Парижъ? Ради покупки элеватора для затопленія своихъ новыхъ виноградниковъ (слово "элеваторъ" онъ произносилъ съ необыкновенною важностью возвышавшей его въ собственныхъ глазахъ), а также и затѣмъ, чтобы заказать скульптору свой бюстъ, которымъ товарищи желали украсить залу совѣта.
-- Ты видѣлъ,-- со скромнымъ видомъ прибавилъ онъ,-- они избрали меня предсѣдателемъ... Моя идея о затопленіи виноградниковъ производитъ фуроръ по всему Югу... Кто бы подумалъ, что я, Фена, на пути къ тому, чтобы спасти всѣ вина Франціи!.. Значитъ, и чудаки нужны на свѣтѣ!
Но главною цѣлью его пріѣзда былъ все же разрывъ съ Фанни. Понимая, что дѣло затягивается, онъ пріѣхалъ помочь.-- Я, вѣдь, въ этихъ дѣлахъ опытенъ, пожалуйста не думай!.. Когда Курбебесъ бросилъ свою Морна, чтобы жениться...-- Но, прежде чѣмъ приступить къ разсказу, онъ остановился, растегнулъ сюртукъ и вынулъ небольшой бумажникъ, туго набитый деньгами.
-- Прежде всего избавь меня отъ этого... Да, деньги... Это выкупъ...
Онъ не понялъ движенія племянника, и думая, что тотъ отказывается изъ скромности, сказалъ:
-- Бери же! Бери! Я счастливъ, что могу сдѣлать для сына хотъ часть того, что сдѣлалъ для меня его отецъ. Кромѣ того и Дивонна тоже находитъ, что такъ нужно. Она посвящена во все, и рада, что ты собираешься жениться и стряхнуть съ себя эту старую обузу.
Въ устахъ Сезэра, послѣ услуги, оказанной ему любовницей Жана, слова "старая обуза" показались послѣднему нѣсколько несправедливыми, и онъ не безъ горечи отвѣтилъ:
-- Спрячьте вашъ бумажникъ, дядя... Вы знаете лучше, чѣмъ кто-либо, насколько деньги безразличны для Фанни.
-- Да, она была добрая женщина... -- сказалъ дядя похороннымъ тономъ и прибавилъ, подмигнувъ:
-- Пусть деньги все-таки останутся у тебя... Въ виду соблазновъ вашего Парижа, они у тебя будутъ цѣлѣе, чѣмъ у меня; къ тому же деньги при разрывѣ такъ же нужны, какъ при дуэли...
Затѣмъ онъ всталъ, заявляя, что умираетъ съ голоду, и что этотъ важный вопросъ всего лучше обсудить за завтракомъ, съ вилкою въ рукѣ. Все та же насмѣшливая легкость южанина въ отношеніи къ женщинѣ!
-- Между нами, малютка... (они сидѣли въ ресторанѣ на Рю-де-Бургонь, и дядя расцвѣлъ, заложивъ салфетку за воротъ, межъ тѣмъ какъ Жанъ совершенно не могъ ѣсть), я нахожу, что ты смотришь на вещи слишкомъ трагически. Я знаю, что первый шагъ труденъ и объясненіе тяжело, но если ты на это не рѣшаешься, не говори ничего, сдѣлай какъ Курбебесъ. До самаго дня свадьбы, Морна ничего не подозрѣвала. По вечерамъ, уходя отъ невѣсты, онъ отправлялся въ театръ за пѣвицей и провожалъ ее домой. Ты скажешь, что это не корректно и не честно? Но что же дѣлать, когда человѣкъ не любитъ сценъ, и особенно съ такими женщинами, какъ Паола Морна!.. Вѣдь этотъ высокій, красивый малый лѣтъ десять дрожалъ передъ этой смуглой дѣвчонкой! Чтобы разорвать, надо было хитрить, пускаться на разные обходы...
И вотъ какъ онъ взялся за дѣло:
Наканунѣ свадьбы, пятнадцатаго августа, въ праздникъ, Сезэръ предложилъ малюткѣ Морна поѣхать въ Иветтъ ловить рыбу. Курбебесъ долженъ былъ присоединиться къ нимъ позже, къ обѣду; всѣ трое вернулись бы на другой день къ вечеру, когда воздухъ Парижа нѣсколько очистился бы послѣ пыли, ракетъ и плошекъ иллюминаціи. Сказано -- сдѣлано. Оба они растянулись на травѣ, на берегу маленькой рѣчки, сверкавшей и журчащей между низкими берегами, среди зеленыхъ луговъ, подъ густыми ивами. За рыбной ловлей слѣдовало купанье. Не въ первый разъ Паола и онъ, какъ добрые товарищи, купались вмѣстѣ; но въ этотъ день маленькая Морна, съ обнаженными руками и ногами, съ тѣломъ, тѣсно обтянутымъ купальнымъ костюмомъ была такъ очаровательна, а съ другой стороны Курбебесъ предоставилъ ему полную свободу... Ахъ!.. шельма!.. Вдругъ она обернулась и сурово взглянула ему прямо въ глаза:
-- Послушайте, Сезэръ; чтобы этого никогда больше не было!
Онъ не настаивалъ, боясь испортить дѣло, к сказалъ себѣ: "Оставимъ это до вечера".
Обѣдъ прошелъ весело на деревянномъ балконѣ ресторана, среди двухъ флаговъ, вывѣшенныхъ хозяиномъ въ честь пятнадцатаго августа. Было жарко, сладко пахло сѣномъ и слышны были звуки барабановъ, хлопушекъ и шарманки.
-- Какъ скучно, что Курбебесъ пріѣдетъ только завтра! -- сказала Морна, потягиваясь, съ глазами повеселѣвшими отъ шампанскаго.-- Мнѣ хотѣлось бы позабавиться сегодня вечеромъ.
-- А я то на что?
Онъ подошелъ, облокотясь на перила балкона, еще горячія отъ дневного солнца, и, щупая почву, игриво обхватилъ рукою ея талію:-- Ахъ, Паола!.. Паола!..-- На этотъ разъ пѣвица не разсердилась, а расхохоталась такъ громко и такъ заразительно, что онъ послѣдовалъ ея примѣру. Новая попытка, и такимъ же образомъ отвергнутая вечеромъ по возвращеніи съ гулянья, гдѣ они танцовали и ѣли миндальное пирожное; и такъ какъ ихъ комнаты были рядомъ, она напѣвала ему сквозь перегородку: "Ты слишкомъ малъ, ты слишкомъ малъ!.." приводя невыгодныя для него сравненія съ Курбебесомъ. Онъ едва сдерживался, чтобы не сказать ей, что она овдовѣла; но было еще слишкомъ рано... На слѣдующее утро, садясь за вкусный завтракъ, когда Паола высказывала нетерпѣніе по поводу того, что Курбебесъ не приходитъ, онъ съ нѣкоторымъ удовлетвореніемъ вынулъ часы изъ кармана и торжественно сказалъ:
-- Двѣнадцать часовъ, все кончено...
-- Что?
-- Онъ обвѣнчанъ.
-- Кто?
-- Курбебесъ. Бацъ!
-- Ахъ, другъ мой, что это была за оплеуха!.. Во всѣхъ моихъ любовныхъ приключеніяхъ я ни разу не получалъ такой! И она тотчасъ захотѣла ѣхать въ городъ... Но до четырехъ часовъ не было поѣзда... А въ это время измѣнникъ удиралъ въ Италію съ женою! Тогда, въ бѣшенствѣ, она набрасывается на меня, бьетъ, царапаетъ... Вотъ тебѣ и разъ!.. И я же самъ заперъ дверь на ключъ! Затѣмъ принимается бить посуду, и, наконецъ, падаетъ въ ужасной истерикѣ. Пятеро человѣкъ укладываютъ ее въ постель, держатъ, межъ тѣмъ какъ я, до такой степени исцарапанный, словно вывалялся въ кустахъ терновника, бѣгу за докторомъ въ Орсэ... Въ подобныхъ случаяхъ, какъ при дуэляхъ, слѣдуетъ всегда имѣть при себѣ доктора. Можешь ли вообразить меня, бѣгущаго натощакъ по дорогѣ, въ зной... Только къ вечеру привелъ я доктора... Вдругъ, подходя къ трактиру, слышу голоса и вижу подъ окнами толпу... Ахъ, Боже мой, не убилась ли она? Не убила ли кого нибудь? Морна была болѣе способна на послѣднее... Я бросаюсь впередъ, и что же вижу?.. Балконъ разукрашенъ венеціанскими фонарями, а пѣвица стоитъ, утѣшенная и великолѣпная, закутанная въ одинъ изъ флаговъ и во все горло распѣваетъ Марсельезу, въ разгарѣ празднества въ честь императора, при громкихъ кликахъ одобренія народа...
-- Вотъ какимъ образомъ, другъ мой, была разорвана связь Курбебеса; я не скажу тебѣ, что все кончилось сразу. Послѣ десятилѣтняго заточенія, всегда надо разсчитывать на нѣкоторое время надзора. Но, словомъ, самое бурное прошло на моихъ глазахъ; если хочешь, я готовъ принять все это и отъ твоей любовницы.
-- Ахъ, дядя, она совсѣмъ другой человѣкъ!
-- Полно, пожалуйста;-- сказалъ Сезэръ, распечатывая коробку съ сигарами, и поднося ее къ уху, чтобы убѣдиться въ ихъ сухости.-- Вѣдь не ты первый ее бросаешь...
-- Это, положимъ, вѣрно...
Жанъ съ радостью ухватился за эту мысль, которая нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ принесла бы ему много горя. Въ сущности, дядя, съ его комическимъ разсказомъ, нѣсколько успокоилъ его; но чего онъ не могъ допустить, такъ это лжи въ теченіе цѣлаго ряда мѣсяцевъ, лицемѣрія, раздвоенія; на это онъ никогда не рѣшится!
-- Въ такомъ случаѣ, какъ же ты намѣренъ поступить?
Межъ тѣмъ какъ молодой человѣкъ боролся со своею нерѣшительностью, "членъ совѣта для охраненія" поглаживалъ бородку, пробовалъ улыбнуться и принималъ эффектныя позы; затѣмъ онъ вдругъ съ небрежнымъ видомъ спросилъ:
-- Далеко ли онъ живетъ отсюда?
-- Кто?
-- Скульпторъ, Каудаль, о которомъ ты говорилъ мнѣ по поводу бюста... Мы могли бы сходить къ нему и спросить о цѣнѣ, пока мы вмѣстѣ...
Каудаль, несмотря на всю свою славу, будучи большимъ мотомъ, жилъ все на той же улицѣ Асса, въ мастерской, видѣвшей еще его первые успѣхи. Сезэръ, идя къ нему, разспрашивалъ объ его положеніи въ художественномъ мірѣ; онъ, разумѣется, запроситъ высокую цѣну, но члены комитета хотятъ во что бы то ни стало имѣть вещь первоклассную...
-- О, въ этомъ отношеніи не безпокойтесь, дядя; если Каудаль только возьмется...-- И онъ перечислялъ ему всѣ титулы скульптора -- члена Академіи, кавалера ордена Почетнаго Легіона и цѣлой кучи иностранныхъ орденовъ. Фена широко раскрылъ глаза:
-- И ты съ нимъ друженъ?
-- Да, мы съ нимъ большіе друзья.
-- Только въ Парижѣ и можно завязывать такія необыкновенныя знакомства!
Госсэну, однако, было стыдно признаться, что Каудаль былъ когда-то любовникомъ Фанни, и что познакомился онъ съ нимъ благодаря ей; казалось, однако, что Сезэръ и самъ догадывается объ этомъ:
-- Вѣдь это онъ вылѣпилъ ту Сафо, которая стоитъ у насъ въ Кастеле?.. Въ такомъ случаѣ, онъ знакомъ съ твоей любовницей и могъ бы помочь тебѣ въ разрывѣ. Членъ Академіи, кавалеръ ордена Почетнаго Легіона -- это всегда производитъ впечатлѣніе на женщину...
Жанъ ничего не отвѣтилъ, думая, быть можетъ, также использовать вліяніе на Фанни ея перваго любовника. А дядя продолжалъ, добродушно смѣясь:
-- Кстати, знаешь, бронзовая статуя уже не стоитъ больше въ кабинетѣ отца... Когда Дивонна узнала... когда я имѣлъ несчастье сказать ей, что статуя изображаетъ твою любовницу, то она не пожелала, чтобы она осталась тамъ. При странностяхъ консула и при его отвращеніи къ малѣйшей перемѣнѣ, это было не легко сдѣлать, особенно еще отъ того, что онъ не зналъ причины... Ахъ, эти женщины! Но она устроила все такъ ловко, что теперь на каминѣ въ кабинетѣ твоего отца стоитъ изображеніе Тьера, а несчастная Сафо покрывается пылью въ "угловой комнатѣ", вмѣстѣ со старыми таганами и поломанною мебелью; при переноскѣ она получила маленькое поврежденіе -- у нея отломались шиньонъ и лира. Гнѣвъ Дивонны принесъ ей, повидимому, несчастье.
Они дошли до улицы Асса. Увидя скромный рабочій характеръ квартала художниковъ, мастерскія съ дверями подъ номерами, похожія на сараи, раскрывашіяся на обѣ стороны длиннаго двора, въ глубинѣ котораго виднѣлись будничныя зданія городскихъ школъ съ доносившимся изъ оконъ непрерывнымъ чтеніемъ, предсѣдатель "Общества затопленія" началъ снова сомнѣваться въ способностяхъ человѣка, живущаго въ такомъ скромномъ мѣстѣ; но едва войдя въ мастерскую Каудаля, онъ тотчасъ узналъ, съ кѣмъ имѣетъ дѣло.
-- Ни за что! Ни даже за сто тысячъ, ни даже за милліонъ!..-- зарычалъ среди безпорядка и запустѣнія мастерской скульпторъ въ отвѣтъ на первыя слова Госсэна; и, приподнимая съ дивана свое исполинское тѣло, онъ сказалъ:
-- Бюстъ!.. Хорошо!.. Но взгляните сюда, на эту груду алебастра, расколотаго на мелкіе куски... Это моя статуя для ближайшаго Салона... Я разбилъ ее ударами молотка... Вотъ какъ я отношусь къ скульптурѣ, и, сколь ни соблазнительна для меня физіономія господина...
-- Госсэнъ д'Арманди... предсѣдатель...
Дядя сталъ перечислять всѣ свои титулы; но ихъ было такъ много, что Каудаль прервалъ его и, обращаясь къ молодому человѣку, сказалъ:
-- Что вы смотрите на меня, Госсэнъ?... Вы находите, что я постарѣлъ?..
Правда, ему вполнѣ можно было дать его возрастъ при этомъ освѣщеніи, падавшемъ сверху на впадины и морщины его переутомленнаго лица кутилы, на его львиную гриву, съ плѣшинами стараго ковра, на его обвислыя и дряблыя щеки и усы, цвѣта металла, съ котораго сошла позолота и которые не были ни завиты, ни подкрашены... Къ чему? Его маленькая натурщица Кузинаръ бросила его...
-- Да, мой милый; ушла съ моимъ литейщикомъ, съ дикаремъ, съ животнымъ... Но ему двадцать лѣтъ!..
Произнося эти слова гнѣвно и вмѣстѣ насмѣшливо, онъ ходилъ взадъ и впередъ по мастерской, отталкивая сапогомъ мѣшавшую ему табуретку. Вдругъ, останавливаясь передъ зеркаломъ въ мѣдной оправѣ, висѣвшемъ надъ диваномъ, онъ взглянулъ на себя съ ужасною гримасою:-- До чего я, однако, сталъ безобразенъ, до чего одряхлѣлъ! Что это?.. словно подгрудокъ у старой коровы!..-- Онъ захватилъ въ кулакъ свою шею, затѣмъ съ жалобнымъ и комическимъ видомъ, съ видомъ бывшаго красавца, оплакивающаго себя, продолжалъ:-- И подумать, что черезъ годъ и объ этомъ пожалѣешь!..
Дядя былъ пораженъ. Что это за академикъ, который высовываетъ языкъ и разсказываетъ о своихъ низменныхъ любовныхъ похожденіяхъ! Значитъ чудаки есть повсюду, даже въ Академіи? И его восторгъ передъ великимъ человѣкомъ уменьшался по мѣрѣ того, какъ росло сочувствіе къ его слабостямъ.
-- Какъ поживаетъ Фанни?.. Вы все попрежнему живете въ Шавилѣ? -- спросилъ Каудаль, успокоившись и сѣвъ рядомъ съ Госсэномъ, котораго онъ дружески похлопалъ по плечу.
-- Ахъ, несчастная Фанни; намъ уже не долго жить вмѣстѣ!..
-- Вы уѣзжаете?
-- Да, скоро... Но раньше я женюсь... Съ нею придется разстаться.
Скульпторъ при этихъ словахъ дико захохоталъ.
-- Браво! я радъ... Отомсти за насъ, мальчикъ, мсти за насъ всѣмъ этимъ негодяйкамъ! Бросай ихъ, обманывай ихъ! Пусть онѣ плачутъ, несчастныя! Ты никогда не сможешь причинить имъ столько зла, сколько онѣ сдѣлали другимъ!
Дядя Сезэръ торжествовалъ:
-- Видишь? Господинъ Каудаль смотритъ на вещи не такъ трагично, какъ ты... Взгляните на этого младенца... Онъ не рѣшается бросить ее изъ страха, что она убьетъ себя!
Жанъ признался въ томъ впечатлѣніи, которое произвело на него самоубійство Алисы Дорэ.
-- Но это не одно и то же,-- сказалъ Каудаль съ живостью.-- Та была грустная, мягкая женщина, съ повисшими руками... Жалкая кукла, въ которой было мало набивки. Дешелеттъ былъ неправъ думая, что она умерла изъ за него... Она умерла, потому что устала и ей наскучило жить. Межъ тѣмъ какъ Сафо... Ахъ чортъ побери!.. Эта не убьетъ себя!... Она слишкомъ любитъ любовь и догоритъ до конца, какъ свѣча, до самой розетки. Она принадлежитъ къ той породѣ первыхъ любовниковъ, которые никогда не мѣняютъ своего амплуа и кончаютъ беззубыми, безбровыми, но все же первыми любовниками... Взгляните на меня!.. Развѣ я убью себя?.. Пусть у меня будетъ много горя, но я знаю, что одна женщина уйдетъ и я возьму другую; я всегда буду нуждаться въ нихъ... Ваша любовница поступитъ какъ я, и она уже не разъ такъ поступала... Только теперь она уже не молода, и это будетъ труднѣе...
Дядя продолжалъ торжествовать:
-- Теперь ты успокоился, да?
Жанъ не отвѣчалъ; но его щепетильность была побѣждена и рѣшеніе принято. Они собирались уже уходить, какъ вдругъ скульпторъ подозвалъ ихъ и показалъ имъ фотографическую карточку, взятую имъ съ пыльнаго стола, и которую онъ вытеръ рукавомъ.-- Взгляните, вотъ она!.. До чего хороша, злодѣйка!.. На колѣни передъ нею можно встать... Что за ноги, что за шея!..
Ужасно было видѣть эти горящіе глаза, слышать этотъ страстный голосъ, вмѣстѣ со старческимъ дрожаніемъ его грубыхъ пальцевъ, въ которыхъ трепеталъ улыбающійся образъ маленькой натурщицы Кузинаръ, съ округлыми формами, украшенными ямочками.