<Июнь, гл. II, § IV>
Невозможно, чтобы два могучие соседа не подрались. Вот это-то и имеет в виду Англия в среднеазиатском вопросе. В восточноевропейском -- константинопольский вопрос, у нас промах. Она воображает, что мы тоже завалены товарами и жаждем такого порта, как Константинополь. Но у нас другое; Россия лопнула бы на две части, если б мы взяли Константинополь. Обаяние Константинополя так велико, что и Петербург не устоял бы. Я часто спрашиваю себя: как без переворота можно согласиться бросить такие дворцы, -- кстати, что будет с Петербургом, если бросят. Уцелеют немцы, множество домов без поддержки, без штукатурки, дырья в окнах -- а посреди -- памятник Петра.
Хотя язык, например, остался бы его. Одним словом, завоевание Константинополя теперь было бы более гибельно, чем полезно. Это, впрочем, вопрос: отделился ли бы великорус? Великорус может согласиться лишь на первенство, но греки как теперь немцы. Немцы нам вреда не сделали, а греки-то бы сделали.
И тогда (в Константинополе) уже не великорус будет первенствовать и вести, а дело православия, ибо славян, греков и великорусов могла бы связать в целом лишь весьма сильная идея, а только православие нет. И великорус, может быть, обособился бы, отъединился.
Невозможно, чтоб императоры русские там не оставались (я говорю лишь о самом дальнейшем будущем). Уже по тому одному, что тогда они перестали бы быть императорами русскими прежде всего, а были бы, так сказать, императорами народов православных, императорами всего православия, что, впрочем, в сущности не противоречило бы основной русской идее, ибо эта идея есть идея Московского царства. Как из лесного желудя { Вместо: из лесного желудя -- не зачеркнутый вариант: из зернышка дуба.} выходит дуб (идея, не отвергнутая и Петром). И хорошо, что резко Россия не высказалась про герцеговинцев, нечего предупреждать дела раньше.