Два пловца.
Шарль де-ла-Ну, владѣлецъ Св. Маріи, былъ человѣкъ твердой воли и привыкъ владѣть собою; но и у него вырвался стонъ и полное горечи проклятье, когда онъ увидѣлъ жену свою въ рукахъ ея сородичей, отъ которыхъ она врядъ ли могла ждать пощады. Однако, даже въ эту минуту его старозавѣтная вѣжливость не измѣнила ему, и онъ обратился къ гостю со словами участія, какъ вдругъ раздался грохотъ дерева, и что то заслонило собою окошко. Это былъ де-Катина. Не говоря ни слова, онъ спустилъ лѣстницу и теперь лѣзъ по ней внизъ съ безумной торопливостью. Когда его ноги коснулись земли, онъ знаками далъ понять, чтобы втянули лѣстницу обратно, и, кинувшись въ рѣку, поплылъ къ челноку. Безъ оружья и безъ всякаго плана дѣйствій, онъ руководился только тою мыслью, что его мѣсто -- рядомъ съ женою, именно теперь, въ часъ грозящей ей опасности. Пусть его постигнетъ одинаковая съ нею участь, и, разсѣкая воду своими сильными руками, онъ клялся, что будетъ-ли это жизнь или смерть, онъ все раздѣлитъ съ нею!
Но былъ еще другой, кого чувство долга тоже влекло къ опасности. Францисканецъ всю ночь стерегъ де-Катина, какъ скупецъ охраняетъ сокровище, съ мыслью, что этотъ еретикъ подобенъ маленькому зерну, которое можетъ дать ростки, разростись и заполонить собою виноградникъ избранной церкви Господней. Когда онъ увидѣлъ, что тотъ такъ внезапно началъ спускаться по лѣстницѣ, въ душѣ его исчезъ всякій страхъ. Онъ думалъ только объ одномъ, какъ бы не ускользнула отъ него драгоцѣнная находка. Поэтому онъ также слѣзъ по лѣстницѣ, ни на шагъ не отставая отъ своего плѣнника, и бросился въ воду вслѣдъ за нимъ.
Тогда смотрѣвшимъ изъ оконъ представилось удивительное зрѣлище. Среди рѣки стояла лодка съ темнымъ кольцомъ воиновъ на кормѣ и двумя женщинами среди нихъ. Съ неописанной поспѣшностью плылъ къ нимъ де-Катина, выскакивая изъ воды до плечъ отъ силы каждаго удара рукою; а за нимъ виднѣлась выстриженная макушка монаха съ темнымъ капюшономъ и длинною рясою, тянувшеюся за нимъ по водѣ. Но послѣдній въ своемъ рвеніи не разсчиталъ своихъ силъ. Онъ былъ хорошій пловецъ, но ему мѣшала неудобная одежда. Медленнѣе и медленнѣе становились его удары, ниже и ниже погружалась голова, пока, наконецъ, съ крикомъ "въ руки Твои, Господи"... онъ не взбросилъ рукъ кверху и не пошелъ ко дну. Минуту спустя, зрители, охришніе отъ криковъ, чтобы онъ вернулся, увидѣли, какъ де-Катина втащили на ирокезскую лодку, которая тотчасъ же повернулась и продолжала свой путь.
-- Боже мой! -- воскликнулъ Амосъ глухо.-- Они взяли его. Онъ пропалъ!
-- Видалъ я странныя дѣла за послѣднія сорокъ лѣтъ,-- замѣтилъ дю-Лютъ,-- но подобнаго не видѣлъ!
Хозяинъ взялъ понюшку табаку изъ своей золотой табакерки и изящнымъ кружевнымъ платочкомъ смахнулъ пылинки, упавшія на передъ сорочки.
-- Господинъ де-Катина поступилъ, какъ прилично французскому дворянину,-- сказалъ онъ.-- Если бы я могъ такъ плавать, какъ тридцать лѣтъ назадъ, я сдѣлалъ бы то же самое.
Дю-Лютъ взглянулъ вокругъ и покачалъ головой.
-- Насъ теперь только шестеро,-- сказалъ онъ.-- Боюсь, не готовятся ли они къ чему нибудь, потому что такъ притихли.
-- Они уходятъ! -- закричалъ оброчный, смотрѣвшій въ боковое окно.-- Что бы это значило? Пресвятая Дѣва! Неужели мы спасены? Смотрите, какъ они проталкиваются между деревьями! Они бѣгутъ къ лодкамъ! Вотъ машутъ оружіемъ и на что то указываютъ!
-- Вонъ сѣрая шляпа этого дьявола! -- сказалъ капитанъ.-- Я бы пустилъ въ него пулю, если бы это не было напрасной тратой свинца и пороха.
-- Я попадалъ въ цѣль на этомъ разстояніи,-- сказалъ Амосъ, просовывая свое длинное, темное ружье сквозь щель въ баррикадѣ, которою была загорожена нижняя половина окна. Я отдалъ бы свой барышъ за цѣлый годъ, чтобы свалить его.
-- Это на сорокъ шаговъ далѣе, чѣмъ хватаетъ мой мушкетъ,-- сказалъ дю-Лютъ,-- но я видалъ, что англичане попадаютъ очень далеко изъ такихъ длинныхъ ружей.
Амосъ аккуратно прицѣлился, оперши ружье на подоконникъ, и выстрѣлилъ. Крикъ восторга раздался въ небольшой кучкѣ его товарищей. Фламандскій Метисъ упалъ, но черезъ минуту снова былъ на ногахъ и вызывающе помахалъ рукою по направленію къ окну.
-- Чортъ возьми! -- съ горечью воскликнулъ Амосъ по англійски.-- Пуля попала въ него на излетѣ. Все равно, что пустить камешекъ.
-- Не чертыхайся, Амосъ, а повтори, положивши побольше пороху, если не разорветъ ружье.
Охотникъ засыпалъ большой зарядъ и выбралъ изъ мѣшка пулю покруглѣе; но когда онъ поднялъ голову, то ни Метиса, ни воиновъ уже не было. Единственная ирокезская лодка, увозившая плѣнницъ, летѣла къ югу такъ быстро, какъ могли двигать ее двадцать веселъ; но кромѣ этой темной полоски, на голубой рѣкѣ не видно было никакого слѣда враговъ. Они исчезли, точно страшный сонъ, оставивъ разстрѣлянную ограду, груды мертвыхъ тѣлъ во дворѣ, обгорѣвшія и лишенныя крышъ избы; а тихій лѣсъ сіялъ въ лучахъ утренняго солнца такъ же мирно и спокойно, какъ будто въ немъ не совершалось звѣрскихъ злодѣяній.
-- Честное слово, они, кажется ушли,-- воскликнулъ де-ла-Ну.
-- Смотрите, чтобы не оказалось какой-нибудь хитрости,-- предостерегъ дю-Лютъ.-- Зачѣмъ имъ бѣжать отъ шести человѣкъ, когда они перебили шестьдесятъ?
Но оброчный посмотрѣлъ изъ другого окна, и въ минуту былъ уже на колѣняхъ, поднявъ кверху и руки, и почернѣвшее отъ пороха лицо, и изливаясь въ благодарности Богу за спасене. Его пятеро соратниковъ подбѣжали къ нему и вскрикнули отъ радости. Верхній плесъ рѣки покрывала цѣлая флотилія лодокъ, въ которыхъ искрились на солнцѣ мушкетныя дула. Уже можно было разсмотрѣть бѣлые мундиры регулярныхъ солдатъ, коричневыя куртки "лѣоныхъ бродягъ" и яркія краски Гуроновъ и Алгонкинцевъ. Они подплывали все ближе, занимая всю ширину рѣки и становясь все виднѣе, тогда какъ далеко, на южномъ изгибѣ, ирокезскій челнокъ казался уже маленькимъ пятнышкомъ, которое, двинувшись къ дальнему берегу, тутъ же исчезло въ тѣни деревъевъ. Еще минута, и оставшіеся въ живыхъ были уже на берегу, махая шапками въ воздухѣ, между тѣмъ какъ носы первыхъ дружескихъ лодокъ уже шуршали по песку. На кормѣ самой передней лодки сидѣлъ сморщенный человѣкъ въ пышномъ, русомъ парикѣ и съ положенной поперекъ колѣнъ рапирой съ золотымъ эфесомъ. Онъ выскочилъ, какъ только киль коснулся дна, и, разбрызгивая воду своими высокими сапогами, бросился къ старому дворянину, котораго заключилъ въ объятія.
-- Мой милый Шарль,-- сказалъ онъ,-- вы геройски отстояли вашъ домъ. Какъ, васъ только шестеро? Ай, ай! Это было кровавое дѣло!
-- Я зналъ, что вы не покинете товарища, Шамбли. Мы спасли домъ, но наши потери ужасны. Мой сынъ убитъ, жена -- въ томъ ирокезскомъ челнокѣ, что впереди.
Комендантъ форта Св. Людовика съ молчаливымъ сочувствіемъ пожалъ руку пріятелю.
-- Остальныя добрались благополучно,-- сказалъ онъ, наконецъ.-- Только одинъ челнокъ былъ взятъ, потому что сломалось весло. Трое утонуло, а двоихъ забрали. Въ немъ была какая то французская дама вмѣстѣ съ вашей супругою, кажется?
-- Да. Они взяли и мужа ея.
-- Ахъ, бѣдные! Что жъ, если вы и ваши соратники чувствуете въ себѣ силу плыть съ нами, мы погонимся за ними, не теряя ни минуты. Десять человѣкъ я оставлю здѣсь въ домѣ, а вы можете взять ихъ лодку. Садитесь и плывемъ,-- отъ нашей поспѣшности можетъ зависѣть ихъ жизнь или смерть.