Гибель "Караго Оленя".
Два дня провели наши путники въ усадьбѣ Св. Маріи и съ радостью пробыли бы и дольше, ибо помѣщеніе было удобно, а хозяева радушны; но красные тона осени переходили уже въ коричневые; они же хорошо знали, какъ внезапно снѣгъ и морозъ появляются въ этихъ сѣверныхъ краяхъ, и какъ невозможно имъ будетъ дойти до мѣста, если ихъ застигнетъ зима.
Старый дворянинъ посылалъ развѣдчиковъ по водѣ и по-суху; но на восточномъ берегу не нашлось и слѣда Ирокезовъ, и было рѣшено, что дю-Лютъ, очевидно, ошибся. Съ другой стороны, однако, за рѣкою продолжали горѣть костры, показывая тѣмъ, что враги, во всякомъ случаѣ, близко. Цѣлый день столбы сѣраго дыма видны были изъ оконъ замка и изъ-за палисады, напоминая обитателямъ усадьбы, что ужасная смерть подстерегаетъ ихъ.
Изгнанники отдохнули и почистились, и теперь единодушно желали продолл"ать путь.
-- Когда выпадетъ снѣгъ, намъ будетъ въ тысячу разъ опаснѣе,-- говорилъ Амосъ,-- потому что тогда нашъ слѣдъ будетъ ясенъ и для ребенка.
-- И чего намъ бояться?-- поддерживалъ старый Бфраимъ.-- Воистину, сіе есть пустыня Аравійская, хотя и ведетъ въ долину Ханаана; но Господь Своимъ покровомъ защититъ насъ отъ сыновъ Іеровоама. Правь прямо, парень, и не выпускай руля, ибо Общій Кормчій приведетъ насъ въ пристань.
-- И я не боюсь, Амори; я совсѣмъ уже не устала,-- говорила Адель.-- Намъ гораздо лучше быть въ англійскихъ провинціяхъ, даже и теперь; потому что можемъ ли мы ручаться, что этотъ ужасный монахъ не явится съ приказомъ тащить насъ въ Квебекъ и въ Парижъ?...
Дѣйствительно, мстительный монахъ, не найдя ихъ ни въ Монреалѣ, ни въ Трехъ-Рѣкахъ, могъ вздумать искать ихъ по Ришелье. Когда де-Катина вспоминалъ, какъ тотъ проплылъ мимо нихъ въ большой лодкѣ, выставивъ впередъ свое лицо, полное нетерпѣнія, и раскачивая свое темное туловище въ тактъ ударамъ гребцовъ, онъ почувствовалъ, что бѣда, на которую намекаетъ жена, не только возможна, но даже и неизбѣжна. Помѣщикъ относился къ нему дружелюбно, но онъ не могъ бы отказать въ повиновеніи губернатору. Могучая рука, простираясь отъ Версаля черезъ море, тяготѣла надъ ними и здѣсь, посреди дѣвственнаго лѣса, всегда готовая схватить ихъ и потащить назадъ, на униженіе и горе. Нѣтъ, лучше всѣ опасности лѣсовъ, чѣмъ это возвращеніе!
Между тѣмъ, помѣщикъ и сынъ его, не знавшіе о тѣхъ настоятельныхъ причинахъ, въ силу которыхъ де-Катина долженъ былъ спѣшить, всячески стремились уговорить его остаться и находили поддержку въ молчаливомъ дю-Лютѣ, немногословное бормотанье котораго имѣло болѣе вѣса, чѣмъ пространнѣйшая рѣчь, такъ какъ онъ обыкновенно говорилъ только о томъ, что ему было извѣстно въ совершенствѣ.
-- Вы видѣли мою маленькую усадьбу,-- говорилъ старый дворянинъ, указывая вокругъ изящнымъ жестомъ своей покрытой кольцами и украшенной круженною манжетою руки.-- Она не такова, какъ я бы желалъ, но все же отъ всего сердца предоставляется мною въ ваше распоряженіе на зиму, если вы и ваши товарищи пожелаете сдѣлать мнѣ честь и остаться. Что же касается супруги вашей, то не сомнѣваюсь, что она найдетъ, чѣмъ заняться и развлечься вмѣстѣ съ женой моей. Это напоминаетъ мнѣ, де-Катина, что вы еще не были ей представлены. Терье, поди къ барынѣ и доложи, что я прошу ее пожаловать къ намъ въ балдахинную залу.
Де-Катина былъ слишкомъ обстрѣленъ, чтобы удивляться по пустякамъ; но и онъ былъ нѣсколько озадаченъ, когда дама, о которой старый дворянинъ всегда упоминалъ съ такой преувеличенной почтительностью, оказалась настолько же похожей на чистокровную индіянку, какъ балдахинная зала -- на французскую ригу. Правда, на ней былъ лифъ изъ красной тафты, черная юбка и башмаки съ серебряными пряжками, а у пояса висѣлъ на серебряной цѣпи душистый мускусный шарикъ; но лицо ея цвѣтомъ уподоблялось корѣ шотландской сосны, а крупный носъ, рѣзкій ротъ и двѣ косы жесткихъ, черныхъ волосъ, висѣвшія вдоль спины, не оставляли ни малѣйшаго сомнѣнія относительно ея происхожденія.
-- Позвольте мнѣ,-- торжественно сказалъ владѣлецъ Св. Маріи,-- представить васъ, г. де-Катина, женѣ моей Онегѣ де-ла-Ну де-Сентъ-Мари, владѣтельницѣ, вслѣдствіе брака со мною, этой усадьбы, а также и замка д'Андели въ Нормандіи и помѣстья Варенъ въ Провансѣ, а по собственному происхожденію имѣющей наслѣдственное право по женской линіи на княжескій титулъ въ племени Онондаговъ. Мой ангелъ, я стараюсь убѣдить нашихъ друзей остаться у насъ въ Св. Маріи, вмѣсто того, чтобы идти къ озеру Шамплена.
-- По крайней мѣрѣ, оставьте у насъ вашъ Бѣленькій Цвѣточекъ,-- сказала темнокожая принцесса на безупречномъ французскомъ языкѣ, сжимая своими мѣдно-красными пальцами бѣлоснѣжную ручку Адели.-- Мы сбережемъ ее для васъ, пока не начнетъ таять ледъ и не вернутся къ намъ листья и ягоды. Я знаю моихъ соотечественниковъ, и скажу вамъ, что лѣса полны убійства и что недаромъ листья приняли цвѣтъ крови, что за каждымъ деревомъ таится смерть.
Де-Катина былъ больше тронутъ прочувствованной рѣчью хозяйки, чѣмъ всѣми остальными предостереженіямя. Несомнѣнно, она лучше всѣхъ должна была понимать знаменія времени.
-- Не знаю, что и дѣлать! -- воскликнулъ онъ съ отчаяніемъ.-- Намъ необходимо идти, а между тѣмъ, могу ли я подвергнуть ее такимъ опасностямъ? Я съ радостью остался бы на зиму, но даю вамъ слово, что это невозможно.!
-- Дю-Лютъ, какъ бы намъ устроить это дѣло?-- сказалъ хозяинъ.-- Какой совѣтъ дадите вы моему другу, разъ ему такъ необходимо пробраться въ англійскія провинціи до зимы?
Смуглый и молчаливый піонеръ погладилъ бороду и задумался надъ этимъ вопросомъ.
-- Можно посовѣтовать одно,-- сказалъ онъ, наконецъ,-- хотя и то рискованно. Лѣса безопаснѣе рѣки, потому что въ тростникахъ всюду попрятаны челноки. Въ пяти миляхъ отсюда находится укрѣпленіе Нуату, а отъ него за пятнадцать миль -- укрѣпленіе Овернь. Завтра пойдемъ въ Пуату лѣсомъ и посмотримъ, все ли тамъ благополучно. Я пойду съ вами и даю вамъ слово, что, если Ирокезы тамъ, то я ужъ узнаю. Барыню мы оставимъ тутъ, и если все найдемъ въ порядкѣ, то воротимся за ней. Такимъ же образомъ пройдемъ и въ Овернь, и тамъ нужно будетъ подождать, пока услышимъ, гдѣ ихъ военные отряды. Но я такъ думаю, что ждать придется не очень долго.
-- Какъ? Вы хотите разлучить насъ?-- вскрикнула пораженная Адель.
-- Такъ будетъ лучше, сестра моя,-- сказала Онега,-- ласково обхвативъ ее рукою.-- Ты не знаешь опасности, а мы знаемъ и недопустимъ, чтобы наша Бѣлая Лилія подверглась ей. Ты останешься здѣсь и будешь радовать насъ; а тѣмъ временемъ, великій вождь дю-Лютъ и твой мужъ, французскій солдатъ, и старый воинъ, который кажется такимъ мудрымъ, и другой вождь, быстрый, какъ дикая серна, сходятъ въ лѣсъ я посмотрятъ, можно ли тебѣ идти.
Такъ было рѣшено, и Адель, несмотря на ея возраженія, была оставлена на понеченіи г-жи де-Сент-Мари, между тѣмъ какъ де-Катина поклялся, что безъ малѣйшаго промедленія вернется за нею изъ Пуату. Старый дворянинъ съ сыномъ охотно присоединились бы къ уходившимъ, но на нихъ лежала отвѣтственность за цѣлость собственной усадьбы и всѣхъ, кто отъ нея зазависѣлъ; да и въ лѣсу небольшому отряду грозила меньшая опасность, чѣмъ болѣе многочисленному. Помѣщикъ снабдилъ ихъ письмомъ къ де-Ланну, коменданту укрѣпленія Нуату, и на ранней зарѣ четверо развѣдчиковъ, какъ тѣни, выскользнули изъ-за палисады, сопровождаемые тихо произнесенными добрыми пожеланіями сторожа, и моментально пропали во мракѣ обширнаго лѣса.
Отъ Ла-Ну до Пуату по рѣкѣ было пятнадцать миль; но сухимъ путемъ, гдѣ приходилось брести черезъ рѣчки, обходить обросшія тростникомъ озера и отыскивать путь между топями, надъ которыми дикій рисъ поднимался выше роста человѣка и ольховникъ смыкался непроходимыми чащами, разстояніе надо было считать вдвойнѣ. Они шли гуськомъ,-- дю-Лютъ впереди, быстрымъ, беззвучнымъ шагомъ дикаго звѣря, наклоняясь впередъ, держа наготовѣ ружье и быстро водя по сторонамъ своими зоркими темными глазами, замѣчая все отъ малѣйшей отмѣтины на землѣ или деревѣ до движенія животнаго или птицы въ кустахъ. За нимъ шелъ де-Катина, затѣмъ Ефраимъ Саваджъ, затѣмъ, Амосъ, всѣ насторожѣ, съ ружьями наготовѣ. Къ полудню они прошли болѣе половины дороги и сдѣлали привалъ въ чащѣ, ради скудной трапезы изъ хлѣба и сыра, такъ какъ дю-Лютъ не позволилъ зажечь огня.
-- Они еще не дошли сюда,-- прошепталъ онъ. -- И однако я увѣренъ, что они уже переплыли рѣку. Ахъ, губернаторъ де-Лабаръ не зналъ, что дѣлаетъ, когда раздражилъ этихъ людей; а этотъ добрый драгунъ, котораго намъ послалъ король, знаетъ еще меньше.
-- Я видѣлъ ихъ въ мирное время,-- замѣтилъ Амосъ.-- Я торговалъ съ Онондагами и въ землѣ Ceнековъ. Я знаю ихъ за прекрасныхъ охотниковъ и мужественныхъ людей.
-- Они -- превосходные охотники, только дичь, за которой они лучше всего охотятся, это -- люди. Я самъ водилъ ихъ скальпировальные отряды, я сражался противъ нихъ и скажу вамъ, что если пріѣзжаетъ полководецъ изъ Франціи, который едва-едва знаетъ, что въ битвѣ надо стоять спиною къ солнцу, то такой немногаго отъ нихъ добьется. Толкуютъ о томъ, чтобы сжечь ихъ села! Это такъ-же умно, какъ, разоривши осиное гнѣздо, воображать, что истреблены всѣ осы. Вы изъ Новой Англіи, сударь?
-- Мой товарищъ изъ Новой Англіи, а самъ я изъ Нью-Іорка.
-- Ахъ, да. Я долженъ былъ догадаться по вашей походкѣ и глазамъ, что вы въ лѣсу, точно дома. Въ Новой Англіи люди плаваютъ по водамъ и больше любятъ бить треску, нежели оленей. Межетъ быть, поэтому и лица ихъ такъ печальны. Я самъ былъ на океанѣ и помню, что мое лицо тоже было печально. Однако, вѣтра почти нѣтъ, и потому думаю, что безопасно закурить трубки. При хорошемъ вѣтрѣ, я видалъ, что зажжепная трубка можетъ привлечь отрядъ за двѣ мили; по деревья задерживаютъ запахъ, и носы у Ирокезовъ менѣе чувствительны, чѣмъ у Ciy и у Дакотовъ. Да поможетъ вамъ Богъ, сударь, если когда-нибудь у васъ будетъ война съ индѣйцами! Оно скверно для насъ, но было бы въ тысячу разъ хуже для васъ.
-- А почему?
-- Потому что мы сражались съ индѣйцами съ самаго начала и никогда не забываемъ о нихъ при постройкѣ. Видите, какъ вдоль этой рѣки каждый домъ и каждый поселокъ служитъ поддержкой для сосѣда? Но вы... Клянусь Св. Анною изъ Бопре, у меня собственный скалъпъ зачесался, когда я дошелъ до вашихъ границъ и увидалъ одинокіе домики и маленькія расчистки въ лѣсахъ, безъ помощи на двадцать милъ въ окружности. Война съ индѣйцами -- это чистилище для Канады, но для англійскихъ провинцій она была бы адомъ.
-- Мы въ дружбѣ съ индѣйцами,-- сказалъ Амосъ.-- Мы не стремимся къ завоеваніямъ.
-- Вашъ народъ умѣетъ завоевывать, не болтая объ этомъ,-- замѣтилъ дю-Лютъ.-- Мы же бьемъ въ барабаны, машемъ знаменами, поднимаемъ суматоху и не добиваемся ничего особеннаго. У насъ въ Канадѣ было только два замѣтныхъ человѣка: г. де-ла-Салль, котораго застрѣлили его собственные люди на низовьяхъ большой рѣки, и старый Фронтенакъ, котораго придется вернуть, чтобы Новая Франція не обратилась въ пустыню стараніями Пяти-Племенъ. Меня нисколько не удивитъ, если черезъ два года бѣлый съ золотомъ флагъ будетъ развѣваться только на скалѣ Квебека. Но я вижу, г. де-Катина, что вы смотрите на меня съ нетерпѣніемъ, и знаю, что вы считаете каждый часъ до возвращенія въ Св. Марію. Итакъ идемъ, и пусть вторая часть нашего пути будетъ столь же мирной, какъ и первая.
Еще часъ или болѣе они пробирались сквозь лѣсъ вслѣдъ за старымъ французскимъ піонеромъ. Былъ чудный, почтя безоблачный день, и лучи солнца, проникая сквозь листву, точно накидывали на траву тонкую золотую сѣтку. Случалось, что лѣсъ рѣдѣлъ, и тогда яркій свѣтъ лился на нихъ; но вслѣдъ затѣмъ они тотчасъ опять погружались во мракъ, куда только мѣстами сквозь густой лиственный покровъ пробивался одинокій солнечный лучъ. Эти внезапные переходы отъ свѣта къ тьмѣ были бы восхитительны, если бы сознаніе грозной опасностя, таившейся въ каждомъ тѣнистомъ уголкѣ, не наполняло душу скорѣе ужасомъ, нежели восторгомъ. Легко и молчаливо шагали четверо мужчинъ между громадными стволами.
Вдругъ дю-Лютъ присѣлъ на колѣни и приложилъ ухо къ землѣ; затѣмъ всталъ, покачалъ головой и лошелъ далѣе съ серьезнымъ лицомъ, еще пристальнѣе всматриваясь въ тѣни по всѣмъ направленіямъ.
-- Вы услышали что-нибудь?-- прошепталъ Амосъ.
Дю-Лютъ приложилъ палецъ къ губамъ, а минуту спустя опять приникъ ухомъ на землѣ, послѣ чего вскочилъ съ видомъ человѣка, услышавшаго то самое, чего ожидалъ.
-- Идите дальше,-- сказалъ онъ спокойно,-- точно такъ же, какъ шли до сихъ поръ.
-- Что тамъ такое?
-- Индѣйцы.
-- Впереди?
-- Нѣтъ, сзади.
-- Что они дѣлаютъ?
-- Выслѣживаютъ насъ.
-- Сколько ихъ?
-- Я думаю, двое.
Товарищи невольно взглянули назадъ, въ густую тьму лѣса. Въ одномъ мѣстѣ широкая полоса свѣта падала между двухъ сосенъ и клала золотое пятно на ихъ слѣдъ. Но кромѣ этого яркаго блика, все было темно и тихо.
-- Не оглядывайтесь,-- строго шепнулъ дю-Лютъ.-- Идите, какъ до сихъ поръ.
-- Это -- враги?
-- Ирокезы.
-- Они преслѣдуютъ насъ?
-- Нѣтъ, теперь мы преслѣдуемъ ихъ.
-- Далеко ли они?
-- За двѣсти шаговъ, я думаю.
-- Значитъ, имъ насъ не видно?
-- Я думаю, но не увѣренъ. Кажется, они идутъ по нашему слѣду.
-- Что же мы сдѣлаемъ?
-- Обойдемъ кругомъ и зайдемъ сзади нихъ.
Круто повернувъ на лѣво, онъ повелъ ихъ по лѣсу, описывая дугу, поспѣшно, но беззвучно скользя въ самой густой тѣни деревьевъ. Затѣмъ онъ опять обернулся и тотчасъ остановился.
-- Вотъ нашъ слѣдъ,-- сказалъ онъ.
-- Да, и по нему прошло двое краснокожихъ!-- вскричалъ Амосъ, нагнувшись и указывая на подробности, совершенно незамѣтныя для Ефраима Саваджа и для де-Катина.
-- Взрослый воинъ и юноша,-- сказалъ дю-Лютъ.-- Они идутъ быстро, вы видите: едва вдавлены пятки ихъ мокассинъ. Они идутъ гуськомъ. Теперь пойдемте за ними, какъ они шли за нами, и посмотримъ, не будемъ-ли счастливѣе.
Онъ быстро пошелъ по слѣду, держа наготовѣ мушкетъ, а прочіе не отставали отъ него; но не было ни звука, ни признака жизни въ тѣнистыхъ дебряхъ передъ ними. Дю-Лютъ остановился и уперся ружьемъ о землю.
-- Они все еще сзади насъ,-- сказалъ онъ.
-- Все сзади?
-- Да. Вотъ гдѣ мы свернули. Они поколебались, какъ видно по слѣдамъ, а потомъ пошли за нами.
-- Если мы сдѣлаемъ еще кругъ, да поскорѣе, то можемъ нагнать ихъ.
-- Нѣтъ, они теперь насторожились. Они знаютъ, что мы вторично идемъ по своимъ же слѣдамъ ради нихъ. Прилягте-ка сюда за упавшее дерево: попробуемъ, не увидимъ ли мы ихъ.
Немножко въ сторонѣ отъ того мѣста, гдѣ они стояли, лежалъ большой гнилой чурбанъ, весь зеленый отъ плѣсени и поросшій розовыми и красными грибами. Французъ прилегъ позади него вмѣстѣ съ тремя товарищами, высматривая между вѣтками заслонявшаго ихъ кустарника. Все та же широкая полоса свѣта лилась между двухъ сосенъ; за исключеніемъ ея кругомъ было темно и тихо, точно въ обширномъ храмѣ съ деревянными колоннами и лиственной кровлей. Не хрустнулъ сучокъ; не хлестнула вѣтка, не раздалось ничего, кромѣ рѣзкаго лая лисицы гдѣ то въ глубинѣ лѣсной. Дрожь возбужденія пробѣжала по тѣлу де-Катина. Это напоминало ему тѣ игры въ прятки, которыми забавлялся дворъ среди версальскихъ дубовъ и тисовыхъ изгородей, когда Людовикъ находился въ хорошемъ настроеніи духа, но тамъ фантомъ былъ рѣзной вѣеръ или ящичекъ конфектъ, а здѣсь грозила смерть. Прошло десять минутъ, но ничего позади нихъ не обнаруживало присутствія живого существа.
-- Они вонъ въ тѣхъ мѣстахъ,-- прошепталъ дю-Лютъ, кивая головою по направленію густого кустарника въ двухъ стахъ шагахъ.
-- Вы ихъ видите?
-- Нѣтъ.
-- Почему же вы знаете?
-- Я видѣлъ, какъ бѣлка вышла изъ норы вонъ на той большой березѣ, а потомъ кинулась обратно, какъ будто испугалась чего. Изъ ея норы ей видно что дѣлается въ тѣхъ кустахъ.
-- Какъ вы думаете, они знаютъ, что мы тутъ?
-- Имъ насъ не видно, но они подозрѣваютъ. Они боятся западни.
-- Что-жъ, кинуться намъ въ кусты?
-- Они застрѣлятъ двоихъ изъ насъ и исчезнутъ какъ тѣни. Нѣтъ, намъ лучше итти своей дорогой.
-- Но они пойдутъ за нами.
-- Наврядъ ли: насъ четверо, а ихъ только двое, и они знаютъ, что мы насторожились и что умѣемъ распознавать слѣдъ не хуже ихъ самихъ. Ступайте за эти деревья: оттуда насъ не видно. Такъ! Ну, нагибайтесь, пока не минуемъ ольховникъ. Теперь надо итти скорѣй, потому что гдѣ два Ирокеза, тамъ, вѣрно, недалеко есть двѣсти.
-- Слава Богу, что я не взялъ Адель! -- вскричалъ де-Катина.
-- Да, сударь. Хорошо дѣлать себѣ изъ жены товарища, но не на границахъ области Ирокезовъ или какой-нибудь другой индѣйской страны. Ахъ, вотъ и рѣчка Аджидіумо, гдѣ индѣйцы ставятъ сѣти на осетровъ. До Пуату еще семь миль.
-- Значитъ, мы не дойдемъ до сумерокъ?
-- Думаю, что лучше нарочно дождаться сумерокъ. Разъ ирокезскіе развѣдчики зашли ужъ сюда, то ихъ, вѣроятно, множество вокругъ Пуату, и послѣдняя часть пути будетъ для насъ самою опасною, тѣмъ болѣе если эти двое побѣгутъ впередъ и предупредятъ прочихъ.-- Онъ помолчалъ съ минуту, наклонивши вбокъ голову и напрягая слухъ, потомъ прибавилъ:-- Клянусь св. Анною, мы отъ нихъ еще не отдѣлались. Они все идутъ по нашему слѣду.
-- Вы ихъ слышите?
-- Да, они недалеко. Ну, на этотъ разъ они увидятъ, что могли бы и не ходить за нами. Вотъ, я вамъ покажу лѣсной фокусъ, котораго вы, пожалуй, еще не видали. Снимайте мокасины.
Де-Катина стащилъ башмаки, то-же сдѣлалъ и дю-Лютъ.
-- Надѣньте ихъ вмѣсто перчатокъ,-- сказалъ піонеръ, и минуту спустя Ефраимъ Саваджъ и Амосъ надѣли себѣ на руки обувь товарищей.
-- Мушкеты можете укрѣпить на спинѣ. Такъ. Теперь ступайте на четверенькахъ, сгибайтесь хорошенько, давите руками покрѣпче. Великолѣпно! Такъ двое будутъ оставлять слѣдъ четверыхъ. Теперь слѣдуйте за мною, сударь!
Онъ началъ скакать отъ дерева къ дереву по направленію, параллельному нути товарищей, не особенно отдаляясь отъ нихъ, потомъ вдругъ кинулся за кустъ и дернулъ де-Катина за собою.
-- Черезъ нѣсколько минутъ они пройдутъ мимо,-- прошепталъ онъ.-- Если возможно будетъ избѣжать, не стрѣляйте! -- что то сверкнуло въ рукѣ дю-Люта, и его спутникъ, взглянувши внизъ, увидѣлъ, что тотъ вытащилъ изъ за пояса острый маленькій томагавкъ. Снова безумный, дикій трепетъ пробѣжалъ по его солдатскимъ жиламъ, и онъ пристальнѣе сталъ вглядываться въ путаницу вѣтвей, ожидая индѣйцевъ, которые должны были показаться подъ сводами деревьевъ.
Вдругъ онъ увидѣлъ что то движущееся. Оно скользило какъ тѣнь отъ ствола къ стволу, и такъ быстро, что де-Катина не могъ бы сказать, человѣкъ это, или звѣрь. Снова и снова мелькало у него въ глазахъ: то одна тѣнь, то двѣ тѣни, молчаливыя, крадущіяся, точно волкъ-оборотень, которымъ нянька пугала его въ дѣтствѣ. Затѣмъ, на нѣсколько минутъ все замерло и, наконецъ, изъ кустовъ выползло страшнѣйшее по виду изо всѣхъ существъ, ходящихъ по землѣ: ирокезскій вождь въ военномъ уборѣ.
Это былъ высокій и сильный человѣкъ, но торчавшій на головѣ его чубъ съ орлиными перьями въ полумракѣ дѣлалъ его великаномъ, потому что отъ унизанныхъ бусами мокассинъ до верхняго пера его головного убора было поболѣе сажени. Одна сторона его лица была разрисована сажей, охрой и киноварью на подобіе собачьей морды, а другая половина изображала птицу, такъ что общій видъ получался неописанно фантастическій и странный. Его набедренная повязка была наверху перетянута вампумовымъ поясомъ, а у верхняго края длинныхъ наколѣнниковъ (штиблетъ) развѣвались при каждомъ его движеніи съ дюжину вражескихъ чубовъ. Голова его была наклонена впередъ, глаза сверкали зловѣщимъ блескомъ, а ноздри раздувались и сжимались, какъ у раздраясенмаго животнаго. Его ружье было направлено впередъ, и онъ крался, согнувъ колѣни, высматривая, прислушиваясь, то останавливаясь, то кидаясь впередъ, являясь истиннымъ олицетвореніемъ осторожности. Въ двухъ шагахъ за нимъ шилъ мальчикъ лѣтъ четырнадцати, одѣтый также, но съ нераскрашеннымъ лицомъ и безъ ужасныхъ трофеевъ у штиблетъ. Это былъ его первый походъ, а глаза уже сверкали и ноздри трепетали отъ той же жажды крови, какая пылала въ старшемъ. Такъ они подвигалясь, молчаливые, ужасные, выходя изъ мрака лѣса, какъ ихъ племя вышло изъ мрака исторіи: съ желѣзными тѣлами и душами тигровъ. Они уже поравнялись съ засадою, какъ вдругъ что то привлекло вниманіе молодого воина, какая нибудь сдвинутая вѣтка или сорванный листокъ, и онъ остановился съ выраженіемъ подозрѣнія во всѣхъ чертахъ. Еще мгновеніе, и онъ предупредилъ бы своего спутника; но дю-Лютъ уже выскочилъ впередъ и вонзилъ свой топорикъ въ черепъ старшаго воина. Де-Катина услышалъ глухой трескъ, точно отъ топора, пролагающаго себѣ путь въ гнилое дерево, и индѣецъ упалъ, какъ бревно, съ ужаснымъ хохотомъ. Юный воинъ перескочилъ, какъ серна, черезъ погибшаго товарища и кннулся въ лѣсъ; но минуту спустя, впереди, среди деревьевъ, раздался выстрѣлъ, а потомъ слабый, жалобный крикъ.
-- Это его предсмертный вой,-- сказалъ дю-Лютъ спокойно.-- Жалко было стрѣлять, а всё лучше, чѣмъ упустить. .
Въ это время подошли остальные, причемъ Ефраимъ забивалъ новый зарядъ себѣ въ мушкетъ.
-- Кто смѣялся? -- спросилъ Амосъ.
-- Вотъ онъ,-- сказалъ дю-Лютъ, кивая на умирающаго воина, голова котораго плавала въ кровавой лужѣ, а грубо размалеванныя черты замерли въ неподвижной улыбкѣ.-- Это у нихъ обычай при полученіи смертельнаго удара. Я видѣлъ, какъ одинъ предводитель Сенековъ хохоталъ шесть часовъ подрядъ у столба, гдѣ его пытали. Ахъ, онъ готовъ!
Пока онъ говорилъ, индѣецъ еще разъ дернулъ руками и ногами и вытянулся неподиняшо, усмѣхаясь, съ лицомъ, обращеннымъ къ полоскѣ синяго неба надъ нимъ.
-- Это великій вождь,-- сказалъ дю-Лютъ.-- Это -- "Карій Олень" Могавковъ, а тотъ -- его второй сынъ. Мы пролили первую кровь, но не думаю, чтобы она была послѣдней, потому что ирокезы не даютъ своимъ военнымъ вождямъ умирать неотомщенными. Онъ былъ могучимъ бойцомъ; вы можете убѣдиться въ этомъ, взглянувъ на его шею.
На убитомъ было странное ожерелье изъ нанизанной на веревку, почернѣвшей бобовой шелухи, какъ показалось де-Катина. Когда же онъ присмотрѣлся, то увидѣлъ съ ужасомъ, что это была не бобовая шелуха, а высохшіе человѣческіе пальцы.
-- Все правые указательные,-- сказалъ дю-Лютъ;-- слѣдовательно, каждый представляетъ собою жизнь. Ихъ здѣсь всего сорокъ два. Восемнадцать взято отъ убитыхъ въ бою, а прочіе двадцать четыре отъ замученныхъ плѣнныхъ.
-- Почемъ вы это знаете?
-- Потому что только восемнадцать съ ногтями. Если Ирокезъ беретъ человѣка живьемъ, то прежде всего скусываетъ ему ногти. Вы видите, что ногтей не хватаетъ на двадцати четырехъ.
Де-Катина содрогнулся. Что же это за дьяволы, къ которымъ забросила его злая судьба? И возможно ли, чтобы его Адель попала въ руки такихъ чертей? Нѣтъ, нѣтъ! Безъ сомнѣнія, Милосердый Богъ, ради котораго они уже столько перетерпѣли, не допуститъ такого бѣдствія! А между тѣмъ, эта горькая участь постигала другихъ женщинъ, не менѣе нѣжныхъ, чѣмъ Адель, и другихъ мужчинъ, такихъ же любящихъ, какъ онъ. Была-ли хоть одна деревушка въ Канадѣ, гдѣ не хранилось бы зъ памяти страшныхъ событій?
Смутный ужасъ охватилъ его. Въ тѣхъ темныхъ изгибахъ души, гдѣ нѣтъ сознанія, а только инстинкты и впечатлѣнія, намъ болѣе извѣстно о будущемъ, чѣмъ мы сами полагаемъ. Какой то тяжелый страхъ нависъ надъ нимъ, словно туча. Окружающія деревья съ большими выдающимися вѣтвями казались ему тумавными демонами, протягивавшими длинныя руки, чтобы схватить его. Потъ выступилъ у него на лбу, и онъ тяжело оперся на мушкетъ.
-- Клянусь св. Евлаліей,-- сказалъ дю-Лютъ,-- для стараго вояки вы слишкомъ поблѣднѣли, сударь, отъ небольшого кровопролитія.
-- Мнѣ нездоровится. Позвольте хлебнуть коньяку изъ вашей фляги.
-- Вотъ она, товарищъ. На здоровье! Ну, отчего бы мнѣ не взять этотъ славный скальпъ, чтобы было что принести съ прогулки?
Онъ взялъ между колѣнъ голову индѣйца и въ минуту, круговымъ движеніемъ ножа, отдѣлилъ отвратительный, мокрый трофей.
-- Пойдемте! -- сказалъ де-Катина, отворачиваясь съ негодованіемъ.
-- Да, пойдемъ; только я возьму еще этотъ вампумовый поясъ, помѣченный знакомъ медвѣдя. Такъ! Ну, а ружье! Посмотрите: на замкѣ написано "Лондонъ". Ахъ, господинъ Гринъ, господинъ Гринъ! не трудно угадать, кто снабжаетъ оружіемъ враговъ Франціи!
Наконецъ они удалились; дю-Лютъ несъ свою добычу, а краснокожій все съ тою-же усмѣшкой лежалъ подъ тихими деревьями. Мимоходомъ, они увидѣли и мальчика, который, скорчившись, лежалъ въ кустахѣ, куда упалъ. Піонеръ шелъ очень быстро вплоть до впаденія въ большую рѣку маленькаго притока. Тутъ онъ снялъ сапоги и штиблеты, и вмѣстѣ съ товарищами прошелъ съ полмили вбродъ.
-- Найдя его, они погонятся за нами,-- сказалъ онъ; -- но это собьетъ ихъ съ толку, потому что только въ текучей водѣ Ирокезъ теряетъ слѣдъ. А теперь заляжемъ въ эту поросль до сумерокъ, ибо до форта Пуату всего миля, и подвигаться опасно, такъ какъ лѣсъ рѣдѣетъ.
Они пролежали въ ольховникѣ, пока тѣни изъ короткихъ не стали длинными, и бѣлыя облака, скользившія надъ ними, не приняли розоватаго оттѣнка отъ заходящаго солнца. Дю-Лютъ, съ трубкою въ зубахъ, свернулся въ комочекъ и впалъ въ легкую дремоту, прислушиваясь и вздрагивая при малѣйшемъ шорохѣ. Американцы долго шептались между собою; Ефраимъ разсказывалъ какую-то длинную повѣсть о крейсированіи брига "Промышленность", ходившаго въ Джемстоунъ за сахаромъ и патокой; но, наконецъ, успокоительный шелестъ вѣтерка въ вѣтвяхъ усыпилъ и его, и оба заснули. Одинъ де-Катина не спалъ. Его нервы еще трепетали послѣ того страннаго и внезапнаго ощущенія мрака, вдругъ охватившаго ему душу. Что это могло значить? Неужели предостереженіе, что Адель въ опасности? Онъ слыхалъ о подобныхъ предчувствіяхъ; но развѣ не въ безопасности она осталась, за частоколомъ и пушками? Завтра къ вечеру онъ увидитъ ее вновь. Глядя на небо сквозь сѣтку мѣдно-красныхъ листьевъ, подъ которыми лежалъ, онъ почувствовалъ, что душа его какъ будто несется вслѣдъ за облаками надъ его головой, и онъ снова видѣлъ себя сидящимъ на скамьѣ изъ испанской кожи у окошка, выдающагося надъ улицей Св. Мартына; снова качался со скрипомъ золоченый тючокъ надъ окномъ; снова рука его обнимала трепетную, робкую Адель, которая сравнила себя съ маленькой мышкой въ старомъ домѣ и, однако, нашла въ себѣ мужество не отставать отъ него на такомъ тяжеломъ пути. Опять онъ былъ въ Версали, видѣлъ каріе глаза короля, ясныя черты де-Ментенонъ, опять скакалъ по ихъ порученію въ Парижъ... Все это представлялось ему такъ ясно и живо, что онъ вздрогнулъ, придя въ себя среди американскаго лѣса, потемнѣвшаго предъ наступленіемъ ночи, и видя, что проснувшійся дю-Лютъ готовъ продолжать путь.
-- Вы не спали?-- спросилъ піонеръ.
-- Нѣтъ.
-- Вы ничего не слышали?
-- Ничего, кромѣ уханья совы.
-- Мнѣ показалось, что во снѣ я слышалъ далекій выстрѣлъ.
-- Во снѣ?
-- Ну, да. Во снѣ я такъ-же слышу, какъ и на яву, и не забываю того, что слышу. Теперь идите за мною по пятамъ, и мы скоро будемъ въ фортѣ.
-- У васъ, право, поразительный слухъ,-- сказалъ де-Катина, пробираясь за нимъ сквозь путаницу вѣтвей. -- ну, какъ могли вы услыхать, что эти люди сегодня шли за нами? Я не слыхалъ ни звука, когда они были уже совсѣмъ рядомъ.
-- Я и не слыхалъ ихъ сначала.
-- Значитъ, видѣли?
-- И не видалъ.
-- Такъ какъ-же вы узнали, что они тутъ?
-- Я слышалъ мимоходомъ, какъ испуганная сойка вспорхнула съ дерева. Десять минутъ спустя повторилось тоже самое. Тогда я узналъ, что нѣчто идетъ по нашему слѣду, и сталъ прислушиваться.
-- Вы -- настоящій житель лѣсовъ.
-- Я думаю, что этотъ лѣсъ полонъ Ирокезовъ, хотя намъ посчастливилось не столкнуться съ ними. Такой извѣстный вождь, какъ Карій Олень, не пойдетъ безъ большой свиты и по пустякамъ. Они замышляютъ пакости на Ришелье-рѣкѣ. Вы теперь не жалѣете, что пошли безъ супруги?
-- Я благодарю за это Бога.
-- Боюсь, что въ лѣсу будетъ неспокойно до самой весны. Вамъ придется до тѣхъ поръ пробытъ въ Св. Маріи, если де-ла-Ну не сможетъ дать вамъ конвоя.
-- Лучше остаться тамъ навѣки, чѣмъ рисковать плѣномъ жены у этихъ дьяволовъ.
-- Да, это -- дьяволы, какіе только мыслимы на землѣ. Вы поморщились, когда я снялъ скальпъ съ Караго Оленя; но еслибы вы насмотрѣлись на индѣйцевъ, какъ я, то и у васъ бы сердце ожесточилось. А теперь мы у самаго края опушки; укрѣпленіе же столтъ вонъ тамъ, за кленами. У нихъ плохіе сторожа; я вотъ уже минутъ десять жду оклика: "кто идетъ?" Васъ не подпустили такъ близко къ Св. Маріи; а между тѣмъ де-Ланнъ -- такой же старый вояка, какъ де-ла-Ну. Отсюда не видно, но вонъ тамъ, у рѣки, у него бываютъ ученія...
-- Какъ разъ теперь идетъ ученье,-- сказалъ Амосъ.-- Ихъ тамъ съ дюжину стоитъ въ рядъ.
-- Часовыхъ нѣтъ, а люди -- на ученьѣ! -- презрительно воскликнулъ дю-Лютъ. -- Однако, это такъ: я самъ вижу ряды, и каждый стоитъ, какъ сосновый пень! Взглянешь на нихъ, такъ подумаешь, что нѣтъ ни одного индѣйца вплоть до Оранжа. Мы подойдемъ къ нимъ, и св. Анна -- свидѣтельница, я выскажу ихъ командиру, что думаю о его распорядительности.
Съ этими словами дю-Лютъ вышелъ изъ
кустовъ, и всѣ четверо пошли по полянѣ, направляясь къ ряду людей, молча ждавшихъ ихъ среди сумерокъ. До нихъ оставалось не болѣе пятидесяти шаговъ, а ни одинъ не двинулся, не произнесъ ни слова. Было что-то странное въ такомъ молчаніи, и лицо дю-Люта стало мѣняться по мѣрѣ того, какъ глаза видѣли яснѣе. Онъ повернулъ голову и взглянулъ на рѣку.
-- Боже! -- закричалъ онъ.-- А гдѣ же фортъ?
Они миновали группу кленовъ, но вмѣсто очертаній блокгауза увидѣли пустое мѣсто. Фортъ исчезъ!