Начнем рассказ с того, что в городе*Сунцзяне жил богач па фамилии Пань, числившийся при* Гоцзыцзяни. Он был человеком больших знаний и обладал незаурядным красноречием. Единственной его слабостью была алхимия, в которую он слепо верил. Постоянно принимая у себя магов и волшебников, знающих секрет*«дань», он истратил немало денег на свои опыты. Не раз был он одурачен своими учителями, но это его нимало не смущало. «Не везет мне, не довелось мне встретить настоящего алхимика», — говорил он сам себе и еще больше укреплялся в своей вере в алхимию. Алхимики толпами приезжали к нему: каждый хвастался своим искусством и думал лишь о том, как бы обмануть Паня.
Как-то осенью богач Пань решил отправиться на прогулку по озеру*Сиху. Прибыв в*Ханчжоу, он решил здесь ненадолго остановиться. Не успел он еще хорошенько устроиться, как заметил, что рядом в павильоне расположился чужестранец. Прибыл он сюда с какой-то женщиной, в сопровождении целой свиты слуг, которая несла за ними их багаж. Красивая молодая женщина, приехавшая вместе с чужестранцем, как удалось разузнать Паню, была женой прибывшего. Человек этот каждый день нанимал джонку, на которой катался по озеру со своей красавицей-женой. На джонке устраивались роскошные пиры с музыкой и пением. Супруги сидели при этом за столом, уставленным изящными чарками и винными сосудами, большая часть которых была сделана из золота или серебра. Под вечер они сходили на берег, и в павильоне зажигались яркие свечи. Всех, кто только им ни прислуживал, чужестранец щедро одаривал.
«Не иначе как он той же породы, что*Тао Чжу или*И Дунь: богач первой руки!», — удивлялся про себя Пань, наблюдая из своего павильона за соседом.
Пань навел справки о соседе, стал с ним встречаться. Как-то они назвались друг другу по фамилиям и выразили желание подружиться.
— Нет человека, который мог бы сравниться с вами в богатстве, — обратился как-то раз Пань к новому другу. — Каждый день вы тратите столько денег, что не иначе как груды серебра и золота в вашем доме достигают созвездия Северной медведицы, а то и вашему богатству пришел бы конец.
— Даже если бы мои богатства достигали Северной медведицы, и то не трудно было бы их истощить — стоит только начать их тратить! Надо знать такое средство, при котором бы деньги не переводились, — возразил чужестранец.
— Как же найти такое средство? Очень прошу вас посвятить меня в это.
— Ну, знаете, мы еще с вами слишком мало знакомы, чтобы говорить об этом: вы можете не понять меня, да и не поверить.
Заметив, что чужестранец пытается замять разговор, Пань стал настойчиво повторять свою просьбу. Чужестранец, удалив слуг, прошептал на ухо собеседнику:
— У меня есть масса «девяти превращений». С ее помощью я могу свинец и ртуть превращать в золото. Стоит лишь мне выплавить массу «дань», как золото и серебро становятся для меня не дороже простых черепков. Что же для меня может быть дорого!
Услышав, что речь идет о философском камне, Пань радостно воскликнул:
— Искусство обращения с философским камнем — это как раз то, чем я занимаюсь! Много раз пытался я постичь тайну этого искусства, но у меня ничего не выходило. Очень вас прошу снизойти ко мне и посвятить меня в тайну вашей магии!
— Не так-то просто передать этот секрет. Если хотите, я могу лишь проделать перед вами небольшой опыт, — сказал алхимик и приказал мальчику-слуге развести под тиглем огонь. Расплавив в нем несколько кусков свинца и ртути, он вытащил затем из своего платья бумажный сверток. В пакетике оказался какой-то порошок, щепотку которого он бросил в тигель. Затем он стал выливать сплав, который превратился в слитки белого, как снег, серебра.
«Вот как легко добывать серебро! — подумал про себя Пань, — А я сколько ни пробовал, ничего, кроме убытка, не получалось. На этот раз мне повезло. Обязательно попрошу его, чтоб он научил меня таким путем добывать золото».
— Как же у вас получается такой порошок? — спросил Пань у алхимика.
— Способ мой называется «мать-серебро рождает сыновей». Прежде всего необходимо иметь серебро в качестве «серебра-матери»; количество серебра для заправки не имеет никакого значения. Серебро надо закалить в горючем порошке: для этого его держат в тигле до тех пор, пока огонь девять раз не охватит металл. Когда на нем образуются желтые росточки, которые постепенно станут превращаться в белоснежные, открыв тигель, вы выгребете из него образовавшийся порошок массы «дань»; причем горсточка порошка величиной с зернышко риса или проса уже достаточна для того, чтобы добывать серебро или золото. Серебро-мать, которое вы положили в качестве заправки, остается совершенно невредимым.
— Сколько же нужно такого серебра-матери?
— Чем больше, тем лучше будет порошок «дань». Если вы при плавлении получите хоть 1 / 2*гэ такого порошка, то богатства ваши превысят государственную казну.
— Я, правда, не очень богат, но несколько тысяч могу на это дело употребить. Нижайше прошу вас посетить мой дом и там сделать свой опыт. Тогда я буду считать, что мечта моей жизни осуществилась.
— Мое искусство не из таких, которым можно свободно делиться с другими, — ответил на это алхимик, — да и делать свои опыты вместе с другими мне не очень приятно. Однако, раз вы так этого хотите, я уступлю вам, тем более, что наша встреча произошла по воле неба. Если вы назовете мне место вашего жительства, я не замедлю при случае навестить вас.
— Я живу в Сунцзяне. Раз вы согласны удостоить меня своим посещением, прошу вас отправиться ко мне сейчас же. Иначе, если мы теперь с вами расстанемся, кто знает, придется ли нам еще встретиться! К чему упускать такой счастливый случай?!
— Я житель*Чжунчжоу, дома меня ждет старуха-мать. Меня всегда привлекали красоты*Улини, и я решил вместе с женой провести здесь некоторое время, черпая средства из моего тигля. Теперь мне пора возвращаться домой. От такого задушевного друга, как вы, я не стану скрывать секрета своего искусства, но мне необходимо сначала проводить домой жену, навестить мать и только после этого я смогу к вам приехать.
— У меня в саду есть уединенный павильон, там можно будет поместить вашу почтенную супругу. Почему бы вам вместе с ней не остановиться у меня на время? Конечно, я не смогу устроить вам должного приема, но все же буду очень вас просить не отказать в моей просьбе. Прошу вас, окажите мне милость, поезжайте ко мне.
— Ну, хорошо, — сказал чужестранец, кивнув головой. — Раз вы так упорно настаиваете, я согласен. Разрешите мне только предупредить жену и собраться в дорогу.
Пань не в силах был превозмочь своей радости. В тот же день он написал своему новому другу приглашение, в котором просил его отправиться вместе на прогулку по озеру. На следующий день Пань катал друга на джонке, угощая его вином и оказывая ему всевозможные знаки внимания. Хозяин без устали хвалил гостя, а тот не переставал хвастаться своим искусством. Целый день провели они вместе, сожалея лишь о том, что им не довелось встретиться раньше, и расстались очень довольные друг другом. Пань не упустил случая в тот же вечер отослать полный стол отборных вин и прекрасных яств молодой жене алхимика.
На другой день алхимик устроил ответный пир. Незачем говорить о роскоши и великолепии, с которыми все было обставлено.
Друзья договорились вместе отправиться в Сунцзян; наняли две большие джонки, перенесли туда свой багаж и отправились в путь. Жена алхимика, которая ехала в соседней джонке, время от времени выглядывала в окошко из-за занавески. Она была так хороша собой, что Пань, украдкой поглядывая на нее, сожалел о том, что не может сейчас же с ней познакомиться.
Вскоре они прибыли в Сунцзян. Джонка остановилась перед самым домом молодого богача, и Пань попросил алхимика спуститься на берег. Когда церемония приема гостей и чаепития была закончена, хозяин обратился к своему спутнику:
— Это мое главное помещение, и здесь слишком многолюдно. Совсем рядом с этим домом расположены мои частные покои. Прошу дорогих гостей расположиться там. Я же буду находиться рядом, в моем павильоне-кабинете. Там нам будет удобнее: место там очень уединенное и тихое. Как ваше высокое мнение?
— Самое главное для наших алхимических опытов, — ответил чужестранец, — это абсолютная тишина: посторонние люди могут помешать нам. Мне кажется самым удобным воспользоваться вашим предложением, так как в этом случае и моя жена сможет быть рядом со мной.
С этими словами алхимик взял Паня за руку, и оба они направились к саду. Дойдя до ворот, алхимик радостно воскликнул:
— Какое прекрасное уединенное место! Оно как-будто специально предназначено для наших опытов. Жене моей здесь будет очень удобно, а мы с вами сможем здесь спокойно работать. Как я посмотрю, вам действительно очень везет!
Пань послал слуг, которые должны были встретить и устроить на новом месте молодую даму. Вскоре в роскошном наряде, грациозно покачиваясь на своих маленьких ножках, жена алхимика в сопровождении двух служанок вышла в сад.
При появлении женщины Пань собрался было уйти.
— Теперь мы с вами близки, как члены одной семьи, — остановил его алхимик и приказал жене поклониться молодому хозяину.
Взглянув пристально на женщину, Пань увидел, что она красавица из тех, при виде которых*«рыбы глубже уходят в воду, а птицы взлетают еще выше», «луна затмевается, а цветам становится стыдно». Пань словно превратился в снежного льва, которого поставили перед огнем: весь как-то размяк и ослаб. Мысли об алхимии отошли на задний план.
— Здесь у меня много комнат, — обратился Пань к алхимику, — так что ваша почтенная супруга может выбрать помещение по своему вкусу.
Алхимик вместе с женой отправился выбирать помещение, а Пань тем временем поспешил к себе, отобрал пару золотых шпилек и браслет. При первой же встрече со своим гостем Пань протянул ему драгоценности.
— Прошу вас в знак моего глубочайшего уважения к вашей супруге передать ей от меня эти вещицы, надеюсь, что она не откажется их принять.
Увидев, что все подарки золотые, алхимик отказался:
— Очень тронут вашим вниманием. Вещи эти золотые, а для нас добыть золото ничего не стоит. Я не могу допустить, чтобы вы подносили нам такие дорогие подарки.
— Я знаю, что для вас, почтеннейший, это все — только мелочи, — возразил Пань, огорченный отказом алхимика. — Этим подарком я хотел только выразить мое глубочайшее уважение к вашей супруге; надеюсь, что вы примете во внимание мои самые искренние чувства и не откажетесь от этих безделушек.
— Если бы я снова отказал в вашей просьбе — это означало бы пренебрежение таким прекрасным чувством, как ваше. Пусть же мой опыт послужит вам вознаграждением за вашу доброту.
С этими словами алхимик пошел к жене, велел ей выйти и тройным поклоном отблагодарить нового друга. Когда Пань еще раз взглянул на женщину, он убедился в том, что не зря подарил ей столь дорогие украшения.
«Везет же людям! — подумал про себя Пань. — Мало того, что этот человек обладает секретом „дань“, так он еще имеет такую красавицу-жену. Допустим, что счастье обладания этим секретом скоро ожидает и меня, а вот буду ли я счастлив от того, что в моем доме живет такая красавица, это пока что неизвестно. Полностью я смогу считать себя счастливым только тогда, когда мне удастся завлечь эту красавицу. А пока что будем оказывать этой даме почтительное внимание, не забывая при этом об опытах с серебром».
— Если вы не отказались от своих намерений, почтеннейший, то когда мы сможем начать наши опыты? — тут же спросил Пань у гостя.
— Когда вам будет угодно.
— Сколько на первый раз нужно серебра-матери?
— Чем больше, тем лучше. Больше серебра-матери на заправку — больше будет массы «дань» и меньше хлопот для вас в дальнейшем.
— Тогда я дам две тысячи*цзиней. Сегодня я все подготовлю, а завтра мы сможем перейти в специальное помещение и приняться за дело.
Весь этот вечер Пань провел в садовой беседке, угощая своего друга лучшими винами и яствами. При этом Пань не забыл послать угощение и жене алхимика. Нечего и говорить, что это было сделано с большим тактом и изяществом.
На следующий день Пань собрал монета в монету две тысячи цзиней и отослал их в беседку алхимику. Уже хорошо знакомый с алхимией, Пань проявил необычайную распорядительность, и вскоре были приготовлены специальный тигель, различные инструменты, свинец, ртуть и прочие вещи, необходимые для опыта.
— Я получаю золото не так, как другие, — заметил алхимик, осматривая инструменты. — У меня есть свой, особый секрет превращения.
— Его-то я как раз и хотел бы постичь, — заметил Пань.
— Моя масса называется «массой девяти превращений». Каждое превращение требует девяти дней. Так что через восемьдесят один день, когда мы откроем тигель, магический — камень уже будет готов, а для вас наступит день великого счастья.
— Полностью доверяю вам и жду ваших приказаний.
Алхимик позвал слугу, приказал ему разжечь огонь, аккуратно уложил в тигель все серебро, посыпал его несколькими щепотками порошка, от чего над металлом поднялся пятицветный дым. Затем он тут же, при Пане, закрыл тигель, созвал своих слуг и обратился к ним со следующими словами:
— Я задержусь здесь на три месяца, а вы возвращайтесь домой и передайте моей матушке, что я остался здесь и приеду позже. Здесь я оставлю только одного или двух из вас, которые знакомы с моим искусством. Они должны будут днем и ночью следить за огнем под тиглем.
Алхимик, не открывая тигля, неустанно следил за цветом огня, а хозяин дома то и дело осведомлялся о здоровье молодой красавицы, посылая ей всевозможные подарки. Женщина отвечала на это очень любезно и приветливо, так что и хозяин и его гостья были друг другом очень довольны. Так продолжалось двадцать с лишним дней, как вдруг в поместье богача появился какой-то человек в грубой одежде. Увидев алхимика, человек этот низко ему поклонился и сквозь рыдания проговорил:
— Почтенная ваша матушка скончалась. Скорей возвращайтесь домой для совершения похорон.
Алхимик в отчаянии зарыдал и бросился на землю, а Пань склонился над ним и стал успокаивать его:
— Годы, которые дарует небо смертным, ограничены: убиваться и скорбеть по этому поводу бесполезно. Успокойтесь, возьмите себя в руки!
Тем временем слуга не переставал торопить алхимика:
— Дом остался без хозяина, поскорей отправляйтесь!
— Всеми своими силами я старался закончить наш опыт, чтобы хоть чем-нибудь проявить свою признательность вам, обратился алхимик к Паню. — Кто мог знать, что случится такое несчастье! О горе мне на всю жизнь! При таких обстоятельствах я не могу здесь больше оставаться, а опыт наш не закончен. Сейчас мы еще никаких результатов получить не можем, а оборвать опыт тоже невозможно. Прямо не знаю, что делать. Жена моя хоть и неграмотная женщина, но она знает, что делать, было бы очень хорошо оставить ее здесь следить за тиглем. Однако это не совсем удобно: слишком уж она молода.
— Почтенный друг! Вы же сами сказали, что мы теперь с вами составляем как бы одну семью, почему же вы боитесь оставить здесь свою супругу? — возразил Пань. — При ней будут несколько служанок. В ожидании вашего возвращения я буду жить здесь же, в саду, и следить за тем, чтобы ваша супруга не чувствовала ни в чем недостатка.
— Теперь, когда умерла моя мать, у меня все помутилось в голове. Помнится мне, что в древности тоже были случаи, когда люди доверяли своих жен и дочерей друзьям. Что ж, полагаюсь на вашу дружбу и охотно принимаю ваше предложение. Я оставлю здесь жену смотреть за огнем, а когда вернусь, сам открою тигель. Надеюсь, что все устроится к общему благополучию.
«Ну, если так, то все спасено», — решил Пань, увидев, что алхимик согласен оставить у него свою жену, и лицо его просияло от радости.
Алхимик отправился к жене и объяснил ей, как надо следить за огнем. Оставив жене подробные наставления, он затем приказал ей выйти из своих покоев и поклониться молодому хозяину, строго наказав ей при этом:
— Десять тысяч раз и еще десять тысяч раз приказываю тебе не открывать тигля. Если ты хоть раз не досмотришь за огнем, все пропадет.
— Если вы все же приедете позже положенного срока, как правильнее поступить? — осведомился Пань.
— Чем дольше пролежит сплав в тигле после того, как огонь его охватит девять раз, тем больше вы получите порошка «дань», так что лишние несколько дней ничем не повредят.
Сказав еще по секрету несколько слов жене, алхимик тут же уехал.
Когда молодой человек убедился в том, что красавица осталась в его доме одна и что перед ним открываются большие возможности, он совсем потерял голову и только и думал о том, как к ней подойти. Его беспокойные мысли были прерваны служанкой:
— Моя хозяйка просит господина пройти с ней посмотреть за тиглем.
Пань привел в порядок свой костюм, поправил шапку и пошел навстречу молодой женщине.
— Только что уважаемая госпожа приказала мне притти. Жду ваших распоряжений и готов последовать за вами.
— Прошу вас итти вперед, а я пойду за вами, — промолвила молодая женщина голосом нежным, как щебетанье ласточки или пение иволги.
— Госпожа, вы моя гостья, — возразил Пань, — как посмею я итти впереди вас?
— Но я ведь женщина. Как могу я забывать об этом!
Так каждый уступал дорогу; несмотря на то, что весь этот разговор, при котором собеседники держались на почтительном расстоянии друг от друга, был простой церемонией вежливости, однако они разговаривали, смотря друг другу в лицо, получая от этого большое удовольствие и ощущая взаимное тяготение. После долгих споров женщина в конце концов прошла вперед. Обе ее служанки шли за ней следом. «Действительно,*„каждый шаг ее рождает лотос“, — думал про себя молодой человек, глядя на следы ножек молодой женщины. — Как человек может оставаться равнодушным при виде такого изящества!».
Когда они дошли до помещения, где стоял тигель, женщина обернулась к служанкам.
— Здесь не должно быть посторонних, — сказала она им, — обождите меня за дверью. Со мной пройдет только господин.
Обрадованный этими словами, юноша поспешил вслед за женщиной. Бросив небрежный взгляд на тигель, Пань стал пожирать взором красавицу. Какое ему сейчас было дело до того, синий, красный, черный или белый огонь под тиглем?! Он сожалел лишь о том, что ему мешает присутствие мальчика, который следит за огнем, и он мог только смотреть на женщину, завести же интимную беседу при слуге он не решался. Уходя, Пань все же отважился обратиться к своей спутнице:
— Я доставляю вам столько хлопот! Теперь, когда ваш муж уехал, вам должно быть очень тоскливо проводить время в уединении.
Молодая женщина ничего на это не ответила, только улыбнулась и потихоньку вышла. Приняв улыбку красавицы за поощрение, Пань безумно обрадовался.
«Жаль, что сегодня мне помешал слуга, который сидит у тигля, — размышлял Пань. — Надо будет завтра от него избавиться, тогда дело пойдет быстрее». Собрав всех своих слуг, Пань отдал распоряжение:
— Завтра устройте пир и пригласите слугу, который следит за огнем под тиглем; пусть он примет в нем участие. Ухаживайте, за ним и напоите его так, чтобы он был мертвецки пьян.
Весь вечер Пань провел в одиночестве за вином, перебирая в уме события этого дня. Охваченный сильным душевным волнением, он стал слагать стихи:
Из роскошного сада цветок драгоценный
В доме моем оказался случайно;
Но не знает того он, что здесь, за оградой,
Ветер весенний служить ему жаждет.
Потом он направился к павильону, в котором жила молодая женщина и, приблизившись к нему так, чтобы его могли услышать, несколько раз подряд проскандировал эти стихи.
— Моя хозяйка опасается, что у господина пересохло в горле, она распорядилась, чтобы я предложила вам чашку чая, — услышал вдруг Пань голос служанки, которая оказалась рядом с ним, держа в руках чашку ароматного чая. Молодой человек просиял от счастья и рассыпался в благодарностях. Не успела еще служанка уйти, как из внутренних покоев донесся нежный голос:.
Брошен цветок здесь своим господином;
Гнется, качается в ветре холодном.
Как будет счастлив цветок ароматный,
Если его пожалеют сердечно!
Пань прослушал стихи, отлично понял их смысл, но не посмел тотчас же предпринять каких-либо решительных шагов. К тому же он услышал, как запираются двери внутренних покоев, так что ему ничего не оставалось, как вернуться к себе и лечь спать.
На следующий день слуги Паня пригласили на пир мальчика, следившего за тиглем. У последнего глаза разгорелись на угощения, и он так наелся и напился, что тут же в саду и заснул. Тем временем Пань попросил жену алхимика отправиться с ним посмотреть за тиглем. Та не заставила себя ждать, и они, как и в прошлый раз — она впереди, он позади, — пошли туда вместе.
Когда они подошли к дому, служанки, сопровождавшие жену алхимика, остались ждать свою хозяйку у входа. Пань вошел в помещение, где стоял тигель, первым, огляделся и убедился, что мальчика, следившего за огнем, здесь не было.
— Почему здесь никого нет? Как вы могли оставить огонь без присмотра? — с притворным испугом воскликнула жена алхимика.
— Я знал, что госпожа придет сейчас сюда, — сказал Пань улыбаясь, — и только поэтому разрешил слуге немного отдохнуть.
— За огнем надо непрерывно следить, — возразила молодая женщина, сделав вид, что не поняла намека.
— Настоящий огонь будет гореть ярким пламенем только тогда, когда сольются два противоположные начала.
— Как могут у вас, человека, знающего алхимию и изучающего*великое Дао, возникнуть такие низкие мысли? — набросилась красавица на него с притворным возмущением.
— Когда ваш муж был здесь, он вместе с вами засыпал и вместе с вами вставал. Я остался здесь продолжать начатое им дело. Почему это должно касаться только наших опытов? Разве я не смогу заменить его и в другом?
Не найдя, что возразить соблазнителю, молодая женщина с упреком промолвила:
— Вы только искривили и запутали все настоящие человеческие отношения.
— Я говорю так потому, что убежден в том, что нам предопределено судьбой принадлежать друг другу.
С этими словами Пань упал к ее ногам, обнимая ее колени.
— Мой муж придерживается в семейной жизни самых строгих правил, — сказала женщина, отталкивая от себя соблазнителя. — Я не могу поступить легкомысленно и нарушить правила благопристойности. Только признательность за ваше внимание ко мне заставляет меня забыть о самой себе. Поэтому я разрешаю вам притти сегодня вечером ко мне и договориться о свидании.
— Умоляю вас, подарите мне сейчас же свою любовь, тогда я охотно поверю в вашу признательность. К чему ждать до вечера?
— Хотя мы здесь с вами совсем одни, но наше свидание может нанести вред массе «дань», а если мы испортим опыт, то потом уже ничем помочь нельзя будет.
Этот день для Паня был самым радостным днем его жизни. Единственное, чего ему оставалось желать, — это чтобы алхимик вообще не возвращался. Вопрос же о том, удастся ли опыт с философским камнем, его мало трогал.
Десять с лишним вечеров провели молодые люди в любовных утехах, и вдруг им доложили, что приехал алхимик. Последний прежде всего прошел к своей жене, долго с ней о чем-то шептался, затем направился к своему ученику.
— Моя жена сказала, — обратился он к Паню, — что огонь под тиглем все время горел, так что порошок «дань» уже должен быть готов. Завтра принесем жертву духам и откроем тигель.
— Целиком подчиняюсь вашим распоряжениям, учитель, — ответил Пань.
В эту ночь Пань больше уже не думал о красавице: все его мечты были связаны с удачным завершением опыта. Утром он распорядился, чтобы для жертвоприношения приготовили*бумажных лошадей. Было решено, что как только обряд жертвоприношения будет закончен, они сразу же примутся за дело.
— Как странно! — воскликнул алхимик, едва переступив порог комнаты. — Почему здесь какой-то удивительный запах. Откроем-ка тигель и посмотрим!
— Все испорчено, все пропало! — в гневе закричал он. — И порошка «дань» нет, и почти все серебро-мать пропало. Не иначе, как здесь занимались развратом. Это и погубило опыт.
Пань стоял молча, с землистым от испуга лицом. Алхимик был в бешенстве. Он позвал мальчика-слугу, следившего за огнем, и спросил у него:
— Кто входил сюда в мое отсутствие?
— Только хозяин дома и ваша жена. Они вдвоем каждый день приходили смотреть за огнем. Кроме них, никто другой и не осмелился бы сюда войти, — ответил слуга.
— Попроси мою жену сейчас же притти, — распорядился алхимик.
— Что ты тут делала, когда приходила смотреть за огнем? Почему все испорчено? — набросился алхимик на молодую женщину.
— Мы каждый день приходили с господином следить за тиглем. Тигель мы не открывали, так что я совершенно не могу понять, почему опыт не удался, — ответила она.
— Никто и не говорит, что опыт испорчен из-за того, что открывали тигель. Тигель здесь не при чем. Виновата в этом только ты сама, — бросил алхимик жене и тут же стал расспрашивать слугу, всегда ли он находился в комнате, когда его жена и господин приходили смотреть за огнем. Слуга признался, что один раз господин и молодая дама приходили сюда в его отсутствие.
— Теперь мне все совершенно ясно! — Это ты, подлая тварь, виновата во всем! — воскликнул алхимик и замахнулся на свою жену плетью. Ускользнув от удара, та промолвила сквозь слезы:
— Что могла я поделать, если молодой господин взял меня силой?!
— Чего же стоят все заверения и обещания, которые ты давал мне перед моим отъездом?! — с гневом обрушился алхимик на Паня, пристально глядя ему в лицо. — Не успел я уехать, как ты совершил такую подлость! И ты, бессовестный, мог еще при этом думать, что тебе удастся опыт с порошком «дань». Я сам виноват в том, что не умею разбираться в людях. Что ж, теперь остается только убить эту тварь! О, позор моей семье!
С этими словами алхимик в бешенстве набросился на жену и стал бить ее плеткой. Молодая женщина в испуге побежала к дому; ее служанки, пытаясь остановить рассвирепевшего алхимика, молили его о пощаде. Им удалось вырвать из рук алхимика плеть, которую они тут же сломали. Но алхимик не успокаивался. Тогда Пань стал перед ним на колени и промолвил:
— Во всем виноват я сам. Все испорчено по моей вине. И все же я надеюсь на ваше милосердие и прошу вашего снисхождения.
— Что ж, ты получил по заслугам. Сам виноват, что остался без магического камня. Я здесь не при чем. Однако ты опозорил мою жену, и теперь мне ничего другого не остается, как убить ее. За это ты еще поплатишься.
— Я бы и сам очень хотел искупить свою вину, — промолвил Пань и приказал слугам принести два слитка*юаньбао, а сам, ползая на коленях, молил о прощении и просил принять деньги.
— Разве об этом я говорил! — сказал алхимик, не глядя на серебро.
Пань еще раз отвесил низкий поклон и прибавил к слиткам еще двести*ланов серебра.
— Эти деньги послужат вам для того, чтобы вы могли выбрать себе новую, достойную вас жену. Умоляю вас, ради нашей прежней дружбы пощадите вашу супругу!
— Я возьму деньги для того, чтобы этот материальный ущерб послужил тебе уроком на будущее, — ответил алхимик. — Мне твои деньги не нужны, я раздам их бедным.
Сказав так, алхимик положил все триста монет в сундук, созвал своих людей и приказал перенести поскорей сундуки с платьями и прочий багаж в джонку, на которой он накануне приехал, а сам, не оглядываясь, пошел прямо к берегу, ворча про себя: «Нанести человеку такое оскорбление! Какой позор! Какой стыд!». Через несколько минут алхимик вместе с женой сел в джонку и уехал.
Пань был страшно напуган всем происшедшим. Больше всего боялся он, что алхимик предаст это дело огласке.
«Ведь так все хорошо складывалось, — рассуждал про себя Пань, — алхимику пришлось уехать, жена его оставалась одна; так зачем мне надо было непременно в помещении, предназначенном для опыта, затевать все это дело? Только испортил весь опыт и так и не достиг своей цели. Надо было действовать осторожнее. Не жаль мне пропавшего капитала, жаль только, что, встретив в конце концов настоящего алхимика, не сумел я познать секрета получения „дань“».
Так думал Пань, не ведая того, что он был жертвой обмана, что тот, кто выдавал себя за алхимика, действовал по заранее намеченному плану, который ему удался как нельзя лучше. Сначала он сумел заставить Паня поверить в свое волшебство, затем поехал к нему домой, делая вид, что пробудет у него столько, сколько нужно для опыта. Затем, выдумав историю со смертью матери, он поспешно уехал, захватив с собой две тысячи цзиней, предназначенных для опыта. Женщина, которую он выдавал за свою жену, была умышленно оставлена в доме Паня для того, чтобы соблазнить молодого человека. Вся эта грязная история была разыграна так ловко, что алхимик вышел чистым из воды и не сомневался в том, что Пань не посмеет и рта раскрыть.
«Откроем-ка тигель и посмотрим!»
Как-то раз Паня снова посетил какой-то алхимик; снова зашла речь об алхимии.
Пань, которому новый знакомый очень понравился, пригласил его к себе. Так же, как прежний обманщик, алхимик велел разжечь тигель, бросил немного порошка на сплав ртути и свинца… и, точно, — весь сплав превратился в серебро. Паня уже мало беспокоила его прошлая неудача: сейчас он снова был охвачен желанием узнать секрет получения «дань». Поэтому без малейших колебаний он дал алхимику денег на опыт. Алхимик созвал своих помощников, которые должны были принять участие в опыте. Пань считал, что теперь он действует наверняка. «На сей раз как будто ничто не может помешать мне», — думал он про себя. Мог ли молодой человек предположить, что в этот же вечер обманщики скроются вместе с деньгами, оставив его снова ни с чем. На этот раз у Паня были украдены последние деньги.
От былого его богатства ничего не осталось. Гнев и раскаяние овладели молодым человеком.
«Сколько стараний я приложил к тому, чтобы постичь секрет алхимии, — досадовал Пань, — сколько денег я на это потратил! Что ж, отправлюсь на поиски. Авось мне удастся встретить настоящего алхимика, который в конце концов посвятит меня в тайну получения магического камня».
Собрав небольшой багаж, Пань отправился на поиски. Много мест он объездил и оказался однажды в городе*Сучжоу в районе ворот*Чанмэнь, где лицом к лицу столкнулся с шайкой, которая его в последний раз обокрала. Как только те его увидели, лица их расплылись в улыбку, и, не дав Паню раскрыть рта, они тут же потащили его в винную лавку.
— Прежде мы злоупотребили вашей добротой и вашим доверием, — вкрадчиво сказал один из шайки, — поэтому мы чувствуем себя очень неловко перед вами. Не удивляйтесь нашему поступку. Сейчас у нас есть возможность загладить свою вину. Мы уже договорились с одним богачом из провинции Шаньдун о том, что сварим ему серебро, и сейчас ждем только нашего хозяина, которому богач должен будет передать деньги. Если вы согласитесь представиться богачу под видом нашего хозяина и получить от него серебро, то мы сможем тотчас же вернуть вам наш долг. Это нам так же легко, как перевернуть руку ладонью кверху. Наш хозяин — буддийский монах. Поэтому стоит вам только согласиться остричь по-монашески волосы, и мы окажем вам все почести, как нашему хозяину.
Пань дал остричь себе волосы и стал членом их шайки. И действительно, новые друзья стали относиться к нему с большим вниманием и уважением.
Когда они прибыли в провинцию Шаньдун, один из спутников Паня отправился к богачу и предупредил его о том, что их хозяин приехал. Богач пригласил Паня к себе и долго беседовал с ним об алхимии. Своими обширными познаниями и изящной беседой Пань произвел на богача самое лучшее впечатление, так что к концу дня хозяин уже чувствовал полное доверие к гостю.
В тот же вечер богач вручил Паню две тысячи ланов серебром и договорился с ним завтра же начать опыт. Затем он пригласил Паня выпить вина, угощал его всякими яствами, а когда молодой человек совсем захмелел, помог ему подняться и уложил спать в своем кабинете. На следующий день, как только забрезжил рассвет, Пань приказал своим помощникам розложить под тиглем огонь, бросить туда серебро и следить за огнем. Хозяин дома тем временем всецело был занят своим гостем, угощая его вином и задушевно с ним беседуя. Кто мог предположить, что вся эта шайка ранним утром стащит деньги и скроется?!
Обнаружив обман, богач велел схватить Паня и собирался отправить его в*ямынь, надеясь таким образом поймать всю шайку.
— Я житель Сунцзяна, моя фамилия Пань. Я ведь ничего общего с этой шайкой не имею, — слезно взмолился молодой человек. — Пользуясь моей страстью к алхимии, эти же бандиты обворовали меня самого. Недавно я снова случайно встретился с ними. Мошенники сказали мне, что они должны здесь провести опыт с превращением серебра и смогут сразу же вернуть мне украденные у меня деньги. Они остригли меня и сделали своим хозяином. Я только хотел получить обратно свои деньги и никак не предполагал, что меня снова обманут.
Тут Пань громко разрыдался. Богач подробно расспросил Паня обо всем, понял, что тот действительно был обманут и, не желая причинять ему дальнейших неприятностей, отпустил его.
Оставшись без гроша, Пань отправился на родину пешком. Всем своим несчастным видом он напоминал нищего монаха. Когда он проходил по набережной города*Линьцин, в глаза ему бросилась большая джонка. Из-за оконных занавесок каюты выглядывала какая-то женщина. Лицо ее показалось Паню знакомым. Он стал припоминать и убедился в том, что она была как две капли воды похожа на ту, которую когда-то привез с собой алхимик и с которой он провел несколько приятных ночей.
«Неужто это она, виновница моих несчастий?», — подумал про себя Пань и поторопился разузнать, чья эта джонка. Оказалось, что джонка принадлежит какому-то*цзюйжэню, который едет в столицу держать экзамен. При нем известная гетера. Пань долго ходил по берегу, не в силах оторвать взора от красавицы.
— Не житель ли вы Сунцзяна? — услышал вдруг Пань позади себя чей-то голос.
— Вы не ошиблись, — ответил Пань.
— Не Пань ли ваша фамилия? — продолжал расспрашивать незнакомец.
— Да, правильно.
Тогда незнакомец попросил Паня подняться на джонку. Голос из-за занавески произнес:
— Я та самая женщина, которую алхимик выдавал за свою жену. На самом деле я гетера из провинции Хэнань. Когда я жила у вас, я действовала по приказанию негодяя и не смела его ослушаться. Вся эта история — дело его рук. Но все же я чувствую себя виноватой перед вами. А вы, как вы здесь очутились? Да еще в таком неприглядном виде!
Пань с плачем рассказал ей, как его несколько раз обкрадывали и почему он очутился здесь, в Шаньдуне.
— Мне очень жаль вас, — промолвила гетера. — Прошу вас взять от меня деньги на дорожные расходы. Они помогут вам скорей добраться до дому. Если вам когда-нибудь случится встретить алхимиков, никогда не верьте ни одному их слову. Мне с ними приходилось иметь дело, и я очень хорошо знаю им цену. Если вы согласитесь послушаться меня и всегда помнить о том, что я вам только-что сказала, я буду считать, что отблагодарила вас за вашу любовь ко мне.
Сказав так, красавица протянула несчастному Паню три лана серебром. Тот, прежде чем принять деньги, долго благодарил свою благодетельницу. Теперь убедился он в том, как зло обманул его алхимик. Деньги, которые дала ему гетера, помогли ему благополучно добраться домой. Он хорошо запомнил наставления гетеры и не верит больше в секрет «дань». Только волосы его до сих пор еще не отросли, и это приводит его в смущение. История, которая случилась с Панем, стала предметом веселых разговоров среди его родственников, друзей и всех тех, кто слышал о нем.
Пусть же эта история послужит предостережением для тех моих современников, которые увлекаются алхимией.
Очисть прежде душу от мыслей греховных,
Потом уж берись превращать массу «дань»:
Искусство, доступное только бессмертным,
Со скверной мирскою нельзя ж сочетать.
О женщине думать, в разврате погрязнуть
И тут же мечтать получить серебро,
Не все ли равно, что в вонючей канаве
Священного гуся пытаться искать.