Адмиралъ (послѣ Лордъ) Гревсъ просилъ позволенія, въ 1782 году, возвратиться изъ Западной Индіи въ Англію; въ слѣдствіе чего Главнокомандующій Лордъ Родней назначилъ его начальствовать конвоемъ, долженствовавшимъ отправиться въ Европу въ Іюлѣ. Адмиралъ поднялъ свой флагъ на 74-хъ-пушечномъ кораблѣ Рамилисѣ, и отправился 25-го Іюля въ путь изъ порта Блю-фильдсъ. Эскадру его составляли 74-хъ-пушечные корабли Канада и Сентавръ, 36-ти-пушечный фрегатъ Паллада, и французскіе плѣнные корабли {Билль-де-Пари о 110-ти пушкахъ, Глоріё и Гекторъ, каждый о 74-хъ пушкахъ, и 64-хъ-пушечные корабли Арданъ, Катонъ и Ясонъ.}, взятые Лордомъ Роднеемъ въ сраженіи со флотомъ, бывшимъ подъ предводительствомъ Графа де Грасса. Изъ этой эскадры настоящіе англійскіе корабли пришли давно изъ Англіи, и были столь часто въ сраженіяхъ, что находились въ весьма дурномъ состояніи, а французскіе призы были въ самомъ жалостномъ положеніи {Адмиралъ Лордъ Родней слишкомъ понадѣялся на лѣтнее время, но послѣдствія показали, въ какую пагубную ошибку онъ впалъ. Опыты доказываютъ, что въ Атлантическомъ Океанѣ для худыхъ кораблей только три мѣсяца въ году безопасны: Май, Іюнь и Іюль. Прим. перев. }; до того даже состояніе ихъ было ненадежно, что вскорѣ по выходѣ эскадры въ море, офицеры корабля Ардана всѣ вообще подписали и подали адмиралу такое представленіе о худомъ состояніи своего корабля, что онъ приказалъ ему возвратиться, а Ясонъ, не вышедшій изъ порта вмѣстѣ съ прочими по недостатку прѣсной воды, никогда съ эскадрою и не соединялся; прочіе же пошли въ путь. Конвой, но разлученіи съ нимъ судовъ, назначенныхъ плыть въ Новый Іоркъ, состоялъ изъ 92-хъ или 93-хъ купеческихъ кораблей.
8-го Сентября, на кораблѣ Катонѣ открылась столь опасная течь, что адмиралъ приказалъ ему, въ сопровожденіи фрегата Паллады, который также имѣлъ течь, немедленно итти въ Галифаксъ; портъ этотъ находился тогда отъ нихъ на NNW, въ разстояніи только 260-ти миль.
Послѣ полудня 16-го Сентября, показались признаки бури, наступающей отъ юговостока, а потому на адмиральскомъ кораблѣ, какъ для своей собственной безопасности, такъ и въ примѣръ другимъ, сдѣланы были всѣ приготовленія, и взяты предосторожности, въ такихъ случаяхъ нужныя. Въ шесть часовъ велѣлъ онъ сигналомъ конвою сомкнуться, и самъ привелъ къ вѣтру подъ гротомъ {Это старинное обыкновеніе: нынѣ никто въ англійскомъ флотѣ сему правилу не слѣдуетъ, а вмѣсто грота всегда ставятъ гротъ-марсель, совсѣмъ зарифленный. Правда, я зналъ у нихъ одного весьма искуснаго морскаго капитана (Robert Corbet), у котораго на фрегатѣ (Seahorse) я служилъ нѣсколько времени: во время шторма, идучи бейдевиндъ, онъ предпочиталъ всѣмъ парусамъ зарифленные фокъ и гротъ; но я думаю, что это происходило не отъ увѣренности въ превосходствѣ способа, а отъ честолюбія: онъ желалъ слѣдовать собственному своему, совсѣмъ особенному отъ другихъ правилу. Прим. перев. } на лѣвый галсъ, а всѣ прочіе паруса закрѣпилъ и спустилъ брамъ-реи и брамъ-стеньги.
Вѣтеръ, скоро усилившись, сталъ дуть жестокимъ образомъ отъ OSO, съ превеликимъ волненіемъ, а около трехъ часовъ утра 17-го числа внезапно перешелъ онъ къ противному румбу, и продолжался отъ WNW съ величайшею свирѣпостью; въ это время шелъ проливной дождь съ громомъ и молніею. При перемѣнѣ вѣтра, на Рамилисѣ гротъ положило на мачту, отчего ее тотчасъ сломило, а бизань-мачта наполовинѣ переломилась, и обѣ онѣ съ ужаснымъ трескомъ упали за бордъ. Форъ-стеньга также сломилась и упала на правый крамболъ; фока-рей переломился въ самыхъ бейфутахъ, а также румпель переломило надвое, отчего едва было не оторвало руля. Такимъ образомъ прекрасный корабль, бывшій доселѣ въ совершенномъ порядкѣ и устройствѣ, дѣйствіемъ свирѣпаго порыва и сильнаго, противнаго ему волненія, въ нѣсколько минутъ превратился въ судно, претерпѣвшее бѣдствіе. Въ то же самое время валъ ударилъ въ корму, и наполнилъ адмиральскую каюту водою. Отъ сильнаго удара и отъ мгновеннаго перевѣса корабля на другую сторону, адмиральская койка соскочила съ крючьевъ, и потому онъ долженъ былъ надѣвать сапоги, стоя до полуколѣна въ водѣ. Накинувъ на себя кое-какое мокрое платье, адмиралъ тотчасъ вышелъ на шканцы. Первое его приказаніе было двумъ лейтенантамъ итти внизъ, осмотрѣть въ какомъ состояніи находятся трюмъ и нижній декъ, и распорядиться, чтобъ при помпахъ было достаточное число людей для отливанія воды; между тѣмъ самъ онъ и капитанъ корабля оставались на шканцахъ, и ободряли людей, употребленныхъ для очищенія корабля отъ обломковъ мачтъ, и проч. Обломки сіи, держась на снастяхъ, были въ безпрестанномъ движеніи, и при каждой волнѣ, ударяясъ о корабль, отрывали много мѣди, повреждали обшивку и, открывая пазы, причиняли то, что волненіемъ вымывало изъ нихъ сгнившую уже конопать, отчего въ кораблѣ произошла страшная течь.
На разсвѣтѣ усмотрѣли они подъ вѣтромъ у себя большой корабль, лежавшій на боку и, по-видимому, наполнившійся водою; экипажъ его старался поворотить его чрезъ фордевиндъ, и въ этомъ покушеніи сначала срубилъ бизань-мачту, а потомъ и гротъ-мачту, поднявъ въ то же время флагъ свой гюйсомъ внизъ {Сигналъ бѣдствія на англійскихъ корабляхъ, какъ военныхъ, такъ и купеческихъ. Прим. перев. }, для того, чтобъ дать знать флоту о своемъ положеніи. Но сигналъ сей былъ безполезенъ, ибо не было возможности подать ему ни какой помощи, и корабль вскорѣ послѣ того сталъ тонуть: сперва носъ началъ погружаться, а потомъ и корма; хвостъ флага былъ послѣдняя его часть, которую видѣли съ Рамилиса. Это былъ преждебывшій остъ-индскій корабль Даттонъ, а нынѣ транспортъ, подъ начальствомъ лейтенанта, который въ отчаяніи бросился съ корабля въ море и, какъ ожидать должно было, поглощенъ волнами; но 12 или 13 человѣкъ изъ служителей какъ-то ухитрились потихоньку спустить ялъ, и въ немъ поплыли по вѣтру. Сначала хотѣли они пристать къ одному большому кораблю, но миновали его, приводить же къ вѣтру было опасно; тогда они стали править къ другому, бывшему у нихъ подъ вѣтромъ, съ котораго, къ счастію, усмотрѣли ихъ и заблаговременно выпустили за бордъ нѣсколько веревокъ, посредствомъ которыхъ эти отважные и, можно сказать, отчаянные люди взлѣзли на корабль и спасли свою жизнь {Вотъ одинъ изъ многихъ примѣровъ, которые показываютъ, что ни въ какомъ случаѣ не должно отчаиваться: воспоминаніе о подобныхъ избавленіяхъ во время самаго ужаснаго кораблекрушенія, можетъ не только сохранить присутствіе духа, но и вселить смѣлость и удержать порядокъ и подчиненность, и потому, нужно даже матросамъ читать описанія такихъ случаевъ. Этотъ же самый примѣръ убѣждаетъ насъ въ необходимости повиновенія въ подобныхъ обстоятельствахъ, ибо эти 13 человѣкъ, умѣвшіе такъ отважно и искусно спасти себя, вѣрно имѣли надъ собою одного начальника, которому повиновались, иначе нельзя было бы имъ успѣть въ своемъ предпріятіи. Прим. перев. }.
Изъ 94-хъ или 95-ти судовъ, бывшихъ въ виду у адмирала вчерашняго числа, сегодня едва могъ онъ насчитать двадцать; изъ военныхъ же кораблей находились еще при немъ: Канада въ такомъ разстояніи подъ вѣтромъ, что только половина корпуса его была видна; онъ былъ безъ гротъ-стеньги и бизань-мачты; Сентавръ находился на вѣтрѣ безъ мачтъ, бушприта и руля, и Глоріё безъ фокъмачты, бушприта и гротъ-стеньги. Изъ сихъ двухъ, Сентавръ потонулъ со всѣмъ своимъ экипажемъ, изъ числа котораго спасся только капитанъ корабля и небольшое число служителей посредствомъ гребнаго судна, на которое спустились они съ кормы тайнымъ образомъ {Чудное это спасеніе описано въ слѣдующей статьѣ. Прим. перев. }.
Вилль-де-Пари, казалось, не имѣлъ ни какихъ поврежденій: имъ командовалъ самый искусный морской Офицеръ, совершившій двадцать четыре путешествія въ Западную Индію; потому-то и былъ онъ назначенъ форъ-зеелемъ на переходѣ Мексиканскимъ Заливомъ. Не взирая на это, корабль сей послѣ былъ погребенъ въ волнахъ Океана со всѣмъ своимъ экипажемъ, состоявшимъ болѣе, чѣмъ изъ 300 человѣкъ. Изъ конвоя же, кромѣ вышеупомянутаго Даттона и Британской Королевы, семь судовъ были усмотрѣны безъ одной мачты или бушприта; осьмнадцать совсѣмъ лишились мачтъ, а многія другія потонули.
Въ теченіе этого дня корабль Канада прошелъ мимо Рамилиса; многіе изъ купцовъ покушались было слѣдовать за нимъ, но онъ шелъ съ такою скоростью, что они, увидѣвъ невозможность держаться съ нимъ, возвратились къ адмиралу. Въ это время Рамилисъ имѣлъ шесть футъ воды въ трюмѣ, и всѣ помпы не могли уменьшить ее, ибо она, выбивъ конопать, пробиралась сквозь пазы, а притомъ и средніе бимсы почти вышли изъ клямсовъ, и потому адмиралъ приказалъ, чтобъ всѣми ведрами, какія могли набрать, выливали воду, и чтобъ въ этой работѣ для примѣра Офицеры помогали нижнимъ чинамъ. Между тѣмъ на фокъ-мачтѣ поставили крюсель, а на остаткѣ бизань-мачты гротъ-брамсель, и спустись подъ сими парусами, корабль шелъ на фордевиндъ такъ, что не отставалъ отъ многихъ купеческихъ судовъ.
Во весь день на Рамилисѣ отливали воду помпами и ведрами, но она въ трюмѣ едва уменьшалась, а потому капитанъ, отъ имени всѣхъ офицеровъ, представилъ адмиралу необходимость бросить пушки за бордъ для облегченія корабля, но адмиралъ на это не хотѣлъ согласиться, потому что тогда конвой не имѣлъ бы обороны. Наконецъ однако жъ съ нѣкоторымъ нехотѣніемъ согласился бросить баковыя пушки и нѣсколько шканечныхъ съ кормы, съ небольшимъ числомъ ядеръ и другихъ тяжелыхъ вещей. Слѣдующая ночь также была проведена въ отливаніи воды и въ починиваніи помпъ, ибо песочный баластъ {Нынѣ ни въ одномъ флотѣ не употребляется песчаный баластъ, да и не должно: всѣ способы надлежитъ употреблять, чтобъ не имѣть его. Прим. перев. }, пробравшись въ льялъ, засорилъ ихъ, да и цѣпи почти безпрестанно ломались, отчего вода въ трюмѣ поднялась до семи футъ; вѣтеръ же, дуя отъ W, причинялъ сильную зыбь, которая валяла корабль съ боку на бокъ страшнымъ образомъ, и какъ онъ былъ не новый, то это причиняло ему много вреда.
Поутру 18-го числа Канада уже не была видна: этотъ корабль со всею возможною скоростью прямо пошелъ въ Англію {Тогда этимъ кораблемъ командовалъ Капитанъ Корнвалисъ. Я находился, въ 1803 году, на его кораблѣ Вилль-де-Пари, когда уже онъ былъ полнымъ адмираломъ и главнокомандующимъ Британскаго флота въ Каналѣ. Онъ сказывалъ, что по прибытіи въ Англію, онъ былъ обвиняемъ въ томъ, что оставилъ конвой, однако жъ въ послѣдствіи его оправдали и благодарили за спасеніе корабля, который иначе долженъ былъ бы погибнуть вмѣстѣ съ прочими. Прим. перев. }. Въ продолженіе ночи, корпусъ корабля Рамилиса много расшатало, а потому Офицеры, сильными представленіями убѣдили адмирала дать свое согласіе на то, чтобъ бросить съ верхняго дека шесть носовыхъ и четыре кормовыхъ пушекъ и всѣ остальныя со шканцевъ, а какъ корабль не переставалъ еще имѣть движеніе въ членахъ и обшивкѣ, то адмиралъ приказалъ прибить гвоздями смоленую парусину и кожи по всему верхнему деку противъ портовъ и до самыхъ ватеръ-вельсовъ, а матросы сдѣлали то же и на нижнемъ декѣ безъ приказанія {Кажется, что эта предосторожность была безполезна, ибо могутъ ли пособить парусина и кожи, когда всѣ члены расшатались и въ движеніи? Прим. перев. }. Поврежденія корабля дѣлались часъ отъ часу болѣе и опаснѣе, а потому адмиралъ приказалъ всѣ пушки съ верхняго дека бросить за бордъ, а также ядра съ верхняго и нижняго дековъ, и разные тяжелые снаряды. Открывшаяся въ крюйтъ-камерномъ къ фонарю проходѣ течь, почти совсѣмъ наполнила носовую часть водою, ибо въ большой крюйтъ-камерѣ поднялась она уже до осьми футъ: тогда всѣ до одного человѣка принялись выливать воду; корабль же кругомъ снайтовили съ носа на корму.
Не смотря на всевозможное усиліе экипажа, вода все еще прибывала въ трюмѣ. Въ продолженіе слѣдующей ночи, вѣтеръ дулъ крѣпкій съ чрезвычайно сильными порывами; тогда же часть кубрика провалилась въ трюмъ; корабль вообще ломало ужаснымъ образомъ, и носъ его сталъ нѣсколько погружаться.
Въ такомъ крайне опасномъ и отчаянномъ положеніи, 19-го числа поутру адмиралъ приказалъ отрубить плехтъ и дагликсъ, также два каната изрубить на части и побросать въ воду; всю ворсу бросить, словомъ все тяжелое, что только не могло быть нужно, какъ-то весь порохъ изъ крюйтъ-камеры (который былъ уже подмоченъ); также изрубили и бросили шлюпку и катеръ. Послѣ сего всѣ до одного человѣка были употреблены къ выливанію воды. Вѣтеръ сдѣлался немного умѣреннѣе, и адмиралъ велѣлъ готовиться бросать за бордъ пушки нижняго дека: теперь онъ рѣшился употребить всѣ способы для спасенія корабля.
Когда наступилъ вечеръ, было у насъ въ виду двадцать купеческихъ судовъ. Офицеры всѣ совокупно стали просить адмирала, чтобъ онъ, для спасенія себя, переѣхалъ на одно изъ нихъ; но онъ рѣшительнымъ образомъ отъ этого отказался, сказавъ, что непростительно главноекомандующему уйти изъ крѣпости, когда гарнизонъ въ опасности; прожить еще нѣсколько лѣтъ для него не весьма важно, но, оставивъ корабль въ такое время, онъ подастъ служителямъ худой примѣръ, который ихъ опечалитъ и ослабитъ усиліе, какое они теперь употребляютъ для спасенія корабля {Вотъ примѣръ, котораго никто изъ морскихъ офицеровъ никогда не долженъ забывать. Прим. перев. }. Въ ночи вѣтеръ нѣсколько утихъ, и какъ весь экипажъ занимался выливаніемъ воды, то оную и довели до шести футъ.
Поутру 20-го числа адмиралъ приказалъ отрубить бухтъ и той, а въ продолженіе дня побросать всѣ пушки нижняго дека въ воду. Когда наступилъ вечеръ, примѣтно было, что всѣ служители, даже самые неустрашимые, начинали терять присутствіе духа; они явно изъявляли свое отчаяніе съ убѣдительною просьбой къ адмиралу, перевести ихъ на купеческія суда, чтобы экипажъ не потонулъ вмѣстѣ съ кораблемъ. Тогда адмиралъ выступилъ впередъ и подойдя къ нимъ, сказалъ, что какъ ему, такъ и офицерамъ жизнь столько же дорога, сколько и имъ, однако жъ офицеры не хотятъ бросить ни ихъ, ни корабля; что же касается до него собственно, то онъ рѣшился еще одну ночь не оставлять корабля, и потому надѣется, что и они на это согласятся, ибо онъ увѣренъ, что одного дня хорошей погоды достаточно будетъ для очищенія льяла и приведенія всего въ немъ въ порядокъ, а когда удастся имъ это сдѣлать, тогда они опять могутъ поставить всѣ помпы и дѣйствовать ими; въ такомъ случаѣ людей достаточно будетъ вооружить фальшивыя мачты, помощью которыхъ они могутъ достигнуть Ирландіи, и что одного вида корабля достаточно для защищенія остальной части конвоя отъ непріятельскихъ крейсеровъ, и какъ теперь для спасенія его все, что только было можно, сдѣлано, то и надлежитъ подождать нѣсколько времени, чтобъ увидѣть, какое дѣйствіе произведутъ вновь принятыя мѣры. Рѣчь свою заключилъ адмиралъ увѣреніемъ, что онъ немедленно сдѣлаетъ сигналъ конвою, находиться во всю ночь по близости ихъ корабля, и не имѣетъ ни малѣйшаго сомнѣнія, чтобъ конвой повелѣнія его не исполнилъ.
Эта краткая рѣчь произвела желаемое дѣйствіе; твердость и увѣренность, съ коими онъ говорилъ, и надежда служителей на его благоразуміе и искусства въ морскомъ дѣлѣ, а также всегдашнее его присутствіе на верху и вниманіе ко всѣмъ случаямъ произвели надъ ними чудное дѣйствіе; они утихли, и въ молчаніи возвратились къ своимъ должностямъ и работамъ. И дѣйствительно, съ самаго начала нашего бѣдствія, адмиралъ почти никогда не оставлялъ шканцовъ: служители это видѣли; они видѣли также, съ какимъ вниманіемъ онъ самъ лично надзиралъ надъ всѣми дѣйствіями и работами, въ это время производимыми, и, зная его искусство и опытность, имѣли къ нему неограниченную довѣренность. По окончаніи рѣчи адмиралъ тотчасъ велѣлъ сдѣлать обѣщанный сигналъ.
Надобно однако жъ признаться, что въ это время служители имѣли основательную причину страшиться гибели: они имѣли весьма мало надежды, ибо хотя всѣ якоря и пушки, кромѣ одной, вмѣстѣ со многими другими тяжестями, были брошены въ море, однако жъ корабль, повидимому, не получилъ оттого ни какого облегченія. Служители же были столь изнурены и ослаблены, не отдыхая съ самаго начала бѣдствія, что теперь только одна половина ихъ была употреблена къ выливанію воды; другой же надлежало дать время для отдохновенія; слѣдовательно, хотя вѣтеръ и утихъ, но все воды болѣе въ трюмъ прибывало, нежели сколько мы отлить могли, а сверхъ того, по причинѣ большой зыби, корабль ужаснымъ образомъ качало, и онъ слабѣлъ болѣе и болѣе.
Въ три часа ночи 21-го числа, льялъ изломало; водяныя бочки, баластъ и остальныя ядра, всѣ перемѣшавшись, разрушили цилиндры (котлы) у помпъ, и члены корабля во многихъ мѣстахъ начали раздаваться: тогда всѣ служители въ одинъ голосъ закричали, что невозможно долѣе удержать его на водѣ.
Въ этой крайности адмиралъ самъ про себя рѣшился, не теряя ни минуты, тотчасъ по разсвѣтѣ перевести экипажъ на купеческія суда. Онъ сказалъ о своемъ намѣреніи капитану, но приказалъ ему никому объ этомъ не открывать, а объявить, что намѣреніе адмирала есть отправить поутру больныхъ и увѣчныхъ. На сей конецъ, при разсвѣтѣ, капитанъ долженъ былъ сдѣлать конвою сигналъ прислать всѣ гребныя суда. Адмиралъ приказалъ также ему, по секрету, чтобъ въ то время, когда гребнымъ судамъ сдѣланъ будетъ сигналъ, и они станутъ сбираться, велѣть вынесть на шканцы всѣ сухари съ нѣкоторымъ количествомъ солонины, свинины и муки, расписать служителей по тѣмъ судамъ, кои исполнятъ сигналъ, и къ каждому отряду назначить по одному Офицеру, а также спустить уцѣлѣвшія на кораблѣ гребныя суда, и коль скоро больные будутъ отправлены, то размѣщать и отправлять всѣхъ прочихъ со всевозможною скоростью, но отнюдь не сажать многихъ въ одинъ ботъ, чтобъ не подвергнуть ихъ опасности.
Во исполненіе сего приказанія, на разсвѣтѣ вышеупомянутый сигналъ былъ сдѣланъ, но никто не зналъ на какой конецъ, доколѣ не отправили по судамъ съѣстныхъ припасовъ и больныхъ, а тогда уже, около шести часовъ утра, и всѣмъ прочимъ велѣно было отправляться. Въ десятомъ часу адмиралу уже нечего было дѣлать на кораблѣ: взявъ каждаго офицера за руку, онъ простился съ ними, оставивъ для нихъ свою шлюпку, и отправился самъ съ Рамилиса, у котораго тогда въ трюмѣ было уже девять футъ воды. Онъ поѣхалъ въ небольшомъ, имѣвшемъ течь ботѣ, нагруженномъ сухарями, изъ котораго бывшій съ нимъ лекарь и онъ самъ на пути выливали воду. Онъ былъ въ сапогахъ и въ сертукѣ сверхъ мундира, и имѣлъ лице столь спокойное, какъ бы въ самое лучшее время его жизни. Онъ оставилъ на кораблѣ всѣ свои запасы, вина, мебели, книги, карты, и проч., всего цѣною болѣе чѣмъ на тысячу фунтовъ стерлинговъ; онъ не хотѣлъ употребить ни одного слуги своего для спасенія принадлежащихъ ему вещей во время общаго несчастія!
Адмиралъ отправился на купеческій корабль Белльи, бывшій подъ начальствомъ Капитана Форстера; этотъ корабль былъ избранъ потому, что въ прошедшую ночь онъ первый исполнилъ адмиральскій сигналъ, и спустился къ Рамилису, когда этотъ находился въ крайней опасности. Симъ человѣколюбивымъ поступкомъ показалъ онъ разительный примѣръ своимъ товарищамъ, изъ коихъ шестнадцать тотчасъ ему послѣдовали.
Въ три часа пополудни большая часть служителей Рамилиса были съ него свезены; въ это время въ немъ было 13 футъ воды, и онъ примѣтнымъ образомъ начиналъ погружаться. Въ половинѣ пятаго часа поѣхали съ него капитанъ, первый и третій лейтенанты и всѣ другіе, кто только оставался на кораблѣ, кромѣ четвертаго лейтенанта, которому приказано было отъ адмирала зажечь его, когда весь экипажъ съѣдетъ. Корабль горѣлъ скоро, и когда огонь дошелъ до задней крютъ-камеры, въ которой порохъ лежалъ высоко, слѣдовательно былъ сухъ, вдругъ верхнюю часть корабля подняло на воздухъ, а днище погрузилось въ глубь.
Въ это время адмиралъ на кораблѣ Белльи приближался къ Рамилису, чтобъ самому видѣть исполненіе его приказанія, а также и для оказанія помощи гребнымъ судамъ, которыя, будучи наполнены людьми, могли бы имѣть въ ней нужду, ибо зыбь была чрезвычайно велика, хотя вѣтеръ дулъ умѣренно съ самаго вчерашняго полудня. По временамъ однако жъ находили порывы, которые угрожали возобновленіемъ бурной погоды, что и въ самомъ дѣлѣ не замедлило случиться, ибо чрезъ два часа послѣ того, какъ послѣдніе люди съ Рамилиса были отвезены на опредѣленныя имъ суда, вѣтеръ усилился до чрезвычайности и дулъ крѣпко шесть или семь дней сряду, такъ что ни какое гребное судно не могло держаться на морѣ! Вотъ отъ какого кратковременнаго срока зависѣло спасеніе болѣе шести сотъ человѣкъ! Въ послѣдніе четыре дня до сожженія Рамилиса, дулъ крѣпкій вѣтеръ и съ такимъ большимъ волненіемъ, что необходимо нужно было держать корабль бакштагъ, по большей части не имѣя другихъ парусовъ кромѣ блинда, поднятаго на фокъ-мачтѣ, а иногда и совсѣмъ безъ парусовъ, и тогда онъ шелъ по шести узловъ въ часъ. Когда же ставили гротъ-брамсель на обломкѣ бизань-мачты, то онъ бросался къ вѣтру и править имъ было трудно; не смотря однако жъ на то, и этотъ парусъ былъ часто поднимаемъ, чтобы не отстать отъ купеческихъ судовъ, изъ коихъ самыя тяжелыя въ ходу равнялись съ нимъ, идучи въ однѣ снасти {Сочинитель оканчиваетъ описаніе сего кораблекрушенія повѣствованіемъ, какимъ образомъ Адмиралъ Гревсъ и суда его конвоя пришли въ Англію, и какъ нѣкоторыя изъ нихъ были перехвачены французскими корсерами, вышедшими нарочно для сего по полученіи извѣстія о бѣдствіяхъ конвоя, и что извѣстіе сіе распространилось съ корабля Канады. Но какъ въ этомъ повѣствованіи нѣтъ ничего особенно примѣчательнаго, то я его выпустилъ, другія же всѣ подробности удержалъ для той же причины, для какой авторъ писалъ ихъ, и которая изложена въ предувѣдомленіи къ сему переводу. Я даже смѣю думать, что книга сія для молодыхъ морскихъ офицеровъ, не имѣвшихъ еще случая пріобрѣсть собственную опытность, гораздо нужнѣе и полезнѣе, нежели многіе томы такъ называемой, Морской Практики, которая изъясняетъ только оснастку кораблей и обыкновенныя дѣйствія парусами, кои гардемаринъ или мичманъ можетъ выучить съ прилежаніемъ въ пять или шесть мѣсяцевъ дѣйствительной службы на морѣ. Прим. перев.}.