Какъ прискорбно и горестно должно быть для усерднаго, дѣятельнаго офицера, находящагося въ службѣ своего отечества, отъ котораго онъ льстился получить почести и награды, вдругъ сдѣлаться принужденнымъ, не только прекратить свое служеніе, но и лишиться корабля, коимъ начальствовалъ съ похвалою! Такова была участь Капитана Кларка Сарля, командира 38-ми-пушечнаго фрегата Эталіона, претерпѣвшаго крушеніе на берегахъ французскихъ. Повѣствованіе объ этомъ мы сообщимъ въ собственныхъ его словахъ.
"Въ четыре часа по полудни мысъ Леклёръ находился отъ насъ въ трехъ или четырехъ лигахъ ни OZtO. Мы держались, лавируя, у Мыса Св. Матвѣя въ томъ намѣреніи, чтобъ поутру вылавировать на вѣтеръ для осмотра, въ какомъ положеніи находится непріятельскій флотъ (въ Брестѣ); и тѣмъ болѣе мнѣ хотѣлось это сдѣлать, что, какъ я былъ увѣренъ, не представлялось случая осматривать его съ 18-го Декабря, то есть съ того дня, когда крѣпкій вѣтеръ принудилъ фрегатъ физгардъ, Сильфъ и насъ удалиться отъ береговъ; и я зналъ, что физгардъ не могъ еще занять своего поста. Въ восемь часовъ вечера я отдалъ вахтенному лейтенанту и лоцману {Въ прошедшую войну на всѣхъ англійскихъ военныхъ судахъ, употреблявшихся къ блокадѣ французскихъ портовъ, находилось по одному искусному, знающему французскіе берега, лоцману изъ эмигрантовъ. Прим. перев. } нужныя приказанія, и велѣлъ держать фрегатъ, въ продолженіе ночи, въ приличномъ безопасномъ положеніи; увѣдомлять меня о всякой перемѣнѣ вѣтра и погоды, и когда лоцманъ сочтетъ за нужное поворачивать, а также при концѣ каждой вахты, доносить мнѣ, въ какомъ положеніи будетъ находиться фрегатъ въ разсужденіи маяка на Мысѣ Св. Матвѣя, какъ тр всякую ночь, по заведенному обыкновенію, у меня дѣлалось. Въ это время (восемь часовъ) маякъ отстоялъ отъ насъ на OtN, въ разстояніи около трехъ лигъ, и фрегатъ шелъ бейдевиндъ лѣвымъ галсомъ при вѣтрѣ отъ ZO подъ марселями, съ тремя рифами взятыми, форъ-стеньги-стакселемъ и апселемъ, имѣя ходу полтора узла. Въ половинѣ одиннадцатаго часа, по желанію лоцмана, мы поворотили чрезъ фордевиндъ на другой галсъ. Въ полночь вышепомянутый маякъ находился на NOtO, въ трехъ или четырехъ лигахъ. Тогда Лейтенантъ Джонсей донесъ мнѣ, что вѣтеръ очень стихъ, и я приказалъ отдать по одному рифу у марселей, и приготовить кливеръ, чтобъ можно было тотчасъ поднять его въ случаѣ надобности. Въ половинѣ втораго часа по полуночи маякъ былъ отъ насъ на ONO, въ разстояніи отъ пяти до семи миль; въ это время вахтенный Лейтенантъ Квилимъ увѣдомилъ меня, что лоцманъ совѣтуетъ опять поворотить и итти лѣвымъ галсомъ до четырехъ часовъ, потому что вѣтеръ былъ тихъ и ходу мало. Но спустя десять минутъ послѣ трехъ часовъ, когда фрегатъ прошелъ не болѣе двухъ миль отъ поворота, и когда маякъ былъ еще видѣнъ на NOtO (въ это время ночь была темная), усмотрѣли мы передъ носомъ, вплоть подлѣ насъ, каменья. Начавъ поворачивать, чтобъ избѣжать ихъ, мы стали на мель. Я тотчасъ выскочилъ на шканцы, велѣлъ вызвать всѣхъ людей наверхъ, приказалъ отливать воду помпами, а штурмана послалъ кругомъ промѣривать. Потомъ велѣлъ вылить прѣсную воду, бросить пушки за бордъ, и употребить всѣ средства, чтобъ снять фрегатъ съ мели. Въ четыре часа стало его бить на каменьяхъ весьма крѣпко, и отбило ахтеръ-штевень; тогда сдѣлали мы сигналъ Сильфу, что терпимъ бѣдствіе. Въ шесть часовъ утра фрегатъ повалился на правую сторону, и налился водою. На разсвѣтѣ, увидѣвъ Данаю, Сильфъ и катеръ Нимродъ, сдѣлали сигналъ прислать на помощь гребныя суда. Въ девять часовъ Лордъ Пробе {Командиръ фрегата Даная. Прим. перев. } самъ пріѣхалъ къ намъ съ двумя гребными судами, и одно судно съ Сильфа; въ это время вода была уже выше подвѣтреннаго шкафута, и большая часть кормы совсѣмъ покрылась ею. Гребныя суда съ великимъ трудомъ и опасностью могли приблизиться къ фрегату, по причинѣ большаго буруна, ходившаго на каменьяхъ. Въ одиннадцать часовъ, когда уже весь экипажъ былъ перевезенъ съ фрегата, первый лейтенантъ, по моему приказанію, зажегъ его, а штурманскій помощникъ Баллингалъ срубилъ мачты. Когда это было сдѣлано, и морскіе Офицеры и штурманъ сошли на оставшееся при насъ гребное судно, тогда и я оставилъ фрегатъ. Что я чувствовалъ вовсе время этого несчастнаго приключенія, а особливо въ ту минуту, когда принужденъ былъ оставить фрегатъ, только тѣ могутъ представить себѣ, которые бывали въ подобномъ моему положеніи!
"Я желалъ бы лучше при какомъ нибудь другомъ случаѣ свидѣтельствовать о достоинствѣ, искусствѣ и усердіи служившихъ подъ моимъ начальствомъ офицеровъ и нижнихъ чиновъ; но если уже такъ сдѣлалось, то я долженъ сказать, что оказанныя ими, при семъ кораблекрушеніи, расторопность, искусство, послушаніе и неустрашимость заслуживаютъ величайшую похвалу.
"Здѣсь я долгомъ считаю замѣтить, что по причинѣ краткости дней въ это время года, нѣтъ другаго способа для наблюденія за движеніями непріятельскаго флота въ Брестѣ, какъ только во всю ночь держаться у Мыса Св. Матеѣя; я не признаю нужнымъ упоминать, сколь трудно и неблагонадежно опредѣлять разстояніе мѣстъ по огнямъ, на нихъ видимымъ {Англичане почти никогда не употребляютъ крюсъ-пеленговъ, и рѣдко опредѣляютъ мѣсто свое обыкновенными пеленгами, но всегда по румбу и глазомѣрному разстоянію. Этотъ способъ хорошъ въ дневное время, ибо навыкшій глазъ не сдѣлаетъ большой ошибки, а особливо, если берегъ не слишкомъ высокъ; но по ночамъ онъ крайне ненадеженъ и опасенъ, потому что малѣйшая перемѣна въ атмосферѣ производитъ удивительное дѣйствіе надъ явленіемъ огней: въ чистую, сухую погоду огонь кажется близко, но тотъ же самый огонь, при небольшой сырости, чрезвычайно какъ отдаляется для зрѣнія, и потому судить о разстояніи по огнямъ должно съ большою осторожностью. Прим. перев.}, слѣдовательно и заключать по нимъ о мѣстѣ корабля безъ настоящаго пеленга, котораго темнота ночная употреблять не нозволяетъ; и хотя румбъ, на какой видѣнъ маякъ, можетъ руководствовать для избѣжанія черныхъ каменьевъ и паркета; но въ отношеніи къ опасностямъ, происходящимъ отъ каменьевъ Сейнтсъ (Saints), онъ безполезенъ. Довольно сказать, что ни я, ни штурманъ, ни лоцманъ не ожидали, чтобы огонь на маякѣ Св. Матеѣя могъ быть видѣнъ въ 18-ти миляхъ разстоянія, въ коемъ мы отъ него находились, когда стали на мель. Огонь тогда былъ видѣнъ-такъ ясно, что казался не далѣе десяти иди одиннадцати миль: это могутъ засвидѣтельствовать всѣ Офицеры фрегата. Здѣсь кстати замѣтить, что штурманъ Нимрода, который нѣсколько лѣтъ служилъ во флотѣ при блокадѣ Бреста, въ эту ночь также обманулся огнемъ этого маяка, и зашелъ между каменьевъ въ небольшомъ отъ насъ разстояній, но былъ столько счастливъ, что вышелъ, не претерпѣвъ ни какого важнаго поврежденія. Я увѣренъ, что истину сего мнѣнія могутъ подтвердить всѣ Офицеры, служившіе на корабляхъ, блокировавшихъ Брестъ, а свидѣтельство ихъ послужитъ удостовѣреніемъ, что желаніе мое держаться по близости Мыса Св. Матвѣя происходило единственно отъ ревности и усердія, съ какими я хотѣлъ исполнить данныя мнѣ предписанія."