(*) Здѣсь рѣчь идетъ о вестъ-индскомъ пакетъ-ботѣ. Эти суда суть довольно большія, скорыя къ ходу и хорошо вооруженныя. Они бываютъ вообще построены крѣпко, удобно расположены для пассажировъ, и въ военное время имѣютъ многочисленный экипажъ. Прим. перев.
Поутру 3-го Сентября пакетъ-ботъ Герцогъ Кумберландъ стоялъ на якорѣ на рейдѣ Св. Іоанна, ожидая почты, которая долженствовала быть доставлена къ нему въ тотъ день.
Вооруженный транспортомъ англійскій 44-хъ-пушечный фрегатъ Сераписъ находился отъ пакетъ-бота въ двухъ миляхъ ближе къ выходу: ему надлежало конвоировать его до Тортолы.
Въ продолженіе ночи вѣтеръ дулъ весьма крѣпко отъ N, къ полудню еще усилился. Старый 74-хъ-пушечный корабль де-Рейтеръ, приведенный сюда, чтобъ служить вмѣсто тюрьмы плѣнникамъ, стоялъ въ такъ называемомъ, Глубокомъ Заливѣ; онъ имѣлъ слабый экипажъ и уже дѣлалъ Серапису сигналы, что терпитъ бѣдствіе. Около 12-ти часовъ съ сего послѣдняго пріѣхала на пакетъ-ботъ шлюпка съ просьбою, послать нѣсколько человѣкъ на помощь де-Рейтеру, но Капитанъ Лоренсъ никакъ не могъ удовлетворить сему требованію. Въ это время спустили мы брамъ-стеньги, а въ два часа пополудни, стоя на одномъ дагликсѣ, отдали еще плехтъ.
Между тѣмъ вѣтеръ крѣпчалъ болѣе и болѣе, и въ шесть часовъ превратился въ ужасный штормъ отъ NWtW; тогда мы спустили нижнія реи и стеньги. Едва успѣли мы кончить эту работу, какъ лопнулъ у насъ плехтова канатъ. Это чрезвычайнымъ образомъ насъ встревожило и удивило, ибо канатъ былъ почти новый, и мы знали, что грунтъ здѣсь состоялъ изъ крупнаго песку, а потому и надлежало думать, что онъ перетерся о чей нибудь потерянный якорь или попалъ на гряду кораловъ. Мы тотчасъ привязали остатокъ каната къ запасному якорю, а канатъ запаснаго якоря къ большому верпу {Надобно знать, что въ Англіи для пакетъ-ботовъ употребляются не королевскія суда, а наемныя, и потому они часто бываютъ снабжены всѣми снарядами весьма ограниченно, и даже иногда недостаточно. Прим. перев. }, которые въ десять часовъ ночи и отдали, опасаясь, чтобъ не подорвало дакликсова каната: ибо буря продолжала свирѣпствовать страшнымъ образомъ, и судно наше подвергалось превеликой килевой качкѣ. Такимъ образомъ сдѣлавъ все для своей безопасности, что только было въ нашихъ силахъ, мы прочее предоставили Провидѣнію, и положась на всемощное покровительство Всевышняго, оставались недѣйствующими зрителями ужаснаго явленія, взорамъ нашимъ представлявшагося, и въ глубокомъ молчаніи и страхѣ ожидали конца его. Должно согласиться, что для насъ, коихъ жребій зависѣлъ отъ силы вѣтра, ни какое видѣніе не могло быть страшнѣе и величественнѣе дѣйствія этой бури: она свирѣпствовала съ силою, извѣстною только въ тропическихъ странахъ; дождь лилъ наподобіе потопа; волны достигали непомѣрной высоты, до того, что часто весь бакъ былъ подъ водою. Одинъ канатъ уже лопнулъ, и мы всякую минуту ожидали, что и съ остальными случится то же. Ко всѣмъ симъ ужасамъ нашего положенія надобно еще присовокупить ревущій громъ и ослѣпительную молнію; послѣдняя, не смотря на темноту ночи, освѣщала окружности такъ ярко и продолжительно, что мы иногда видѣли у себя подъ вѣтромъ рифъ гибельныхъ каменьевъ, готовый принять насъ, лишь только сдадутъ якоря. Находясь въ такомъ положеніи, мы всѣ очень хорошо понимали, что не было ни какихъ средствъ къ нашему спасенію, и все наше утѣшеніе состояло въ весьма слабой надеждѣ на якоря и канаты.
Молнія иногда показывала намъ мачты де-Рейтера и можно было разсмотрѣть, что его дрейфовало, а потомъ онъ вдругъ скрылся; изъ чего мы заключили, что корабль потонулъ. Мы думали, что и Сераписъ имѣлъ ту же участь. Около одиннадцати часовъ изломался у насъ брашпиль съ престрашнымъ трескомъ; мы тотчасъ положили на канаты столько стопаровъ, сколько могли; но они безпрестанно рвались и безпрестанно были замѣняемы новыми.
Канаты наши держали такъ хорошо, что мы начали уже ласкать себя надеждою, что они могутъ выдержать до конца бури, и потому осмѣлились сойти въ каюту, чтобъ чего нибудь поѣсть. Но едва успѣли мы сѣсть за столъ, какъ отчаянный крикъ экипажа вызвалъ насъ наверхъ. Капитанъ въ ту же минуту извѣстилъ насъ о предстоявшей намъ гибели, вскричавъ: "Все пропало! Боже милосердый, отпусти наши прегрѣшенія!"
Дагликсова канатъ лопнулъ, и судно, простоявъ около трехъ минутъ на остальныхъ двухъ якоряхъ, стало дрейфовать всѣмъ лагомъ. Что мы при этомъ чувствовали, описать нельзя! Нѣкоторые изъ матросовъ, въ отчаяніи позабывъ себя, подняли страшный вопль, оплакивали свой домъ, своихъ женъ и дѣтей; но вскорѣ послѣ опомнились и приняли свойственную имъ твердость.
Когда подорвало канаты, всякъ изъ насъ схватился за какую нибудь снасть, чтобъ волненіемъ не сбросило его въ воду. Вѣтеръ между тѣмъ, къ счастію нашему, отошелъ къ W, и тѣмъ избавилъ насъ отъ того каменнаго рифа, котораго мы столь много страшились. Теперь время было уже за полночь, и насъ несло цѣлый часъ, а куда мы сами не знали. Мы продолжали держаться за снасти, будучи подвержены проливному дождю и волнамъ, безпрестанно насъ обливавшимъ. Между нами царствовало глубокое молчаніе: ожидая смерти каждую минуту, мы не могли уже другъ другу сообщать своихъ мыслей. Кромѣ ужаснаго рева бури, ничего не было слышно.
Въ началѣ втораго часа ударился нашъ пакетъ-ботъ на мель, и въ ту же минуту сошелъ съ нея. Это обстоятельство и усмотрѣнные нами огни увѣрили насъ, что мы дрейфовали въ гавани Св. Іоанна, и что мы стукнулись на барѣ. Мы видѣли предъ собою какой-то большой предметъ, и страшились, полагая, что это былъ высокій, перпендикулярный камень, стоявшій въ срединѣ гавани, и называемый Крысьимъ Островомъ, на коемъ есть крѣпость. Насъ скоро къ нему приблизило; помощи мы уже ни какой ожидать не могли; но по крайней мѣрѣ, чтобъ гарнизонъ могъ быть свидѣтелемъ нашего бѣдствія, мы сдѣлали два пушечные выстрѣла; сомнительно однако жъ, чтобы, по причинѣ страшнаго шума вѣтра и волнъ, въ крѣпости могли ихъ слышать. Вскорѣ, вмѣсто ожидаемаго нами острова, нашли мы большой корабль, къ которому насъ прямо дрейфовало, но пронесло подъ самою его кормою. Теперь блеснулъ намъ слабый лучъ надежды: хотя мы знали, что берега гавани усѣяны каменьями, но знали также и то, что между ими были мѣста иловатыя и песчаныя. Мы утѣшались лучшимъ и надѣялись, что насъ принесетъ къ безопасной части берега, и потому капитанъ приказалъ принесть всѣ топоры, и быть въ готовности рубить мачты, чтобъ употребить ихъ вмѣсто плотовъ для желающихъ искать на нихъ своего спасенія. Наконецъ мы ясно разсмотрѣли берегъ, къ которому насъ несло, и какъ это былъ огромной величины весьма примѣтный камень, то мы поставили фокъ и бизань-стаксель, въ намѣреніи миновать эту опасность; тогда же вѣтеръ вдругъ перемѣнился на шесть румбовъ (отъ NNW къ W), дуя съ прежнею свирѣпостью. Это способствовало намъ пройти выдавшуюся скалу, за которою, въ нѣкоторомъ разстояніи, принесло насъ къ берегу.
Первые удары судна на мели, по-видимому, были на песчаномъ днѣ; тогда же мы ясно могли разсмотрѣть два корабля, ставшіе также на мель, не въ дальнемъ отъ насъ разстояніи/ ближе къ берегу. Мы надѣялись, что насъ принесетъ къ нимъ волненіемъ, однако жъ обманулись: мы продрейфовали ихъ, и дрейфуя при каждомъ валѣ судно ударялось о дно ужаснѣйшимъ образомъ. Наконецъ принесло насъ на каменья при подошвѣ огромнаго утеса: теперь всякая надежда исчезла, и мы уже считали себя существами другаго свѣта. Судно наше ударилось о каменья съ чрезвычайною силою, такъ что мы очень хорошо слышали, какъ затрещали его члены. Чтобы облегчить судно, и если возможно не допустить его разбиться на части, срубили мы бизань-мачту, а немного погодя и фокъ-мачту. Гротъ-мачту же оставили съ тѣмъ, чтобъ удержать судно отъ перевала на вѣтеръ; ибо если бы это случилось, то не спасся бы ни одинъ человѣкъ. Около двухъ часовъ по полудни пакетъ-ботъ сталъ на каменья, а чрезъ полчаса послѣ того нашли мы, что онъ наполнился водою по самую нижнюю палубу. Никогда несчастный экипажъ этого судна не ожидалъ съ такимъ нетерпѣніемъ дневнаго свѣта! Держась и безъ того весьма долго за ванты, мы принуждены были еще три часа до разсвѣта пробыть въ такомъ же положеніи, ожидая каждую минуту, что судно развалится, и мы погибнемъ! Волненіе ходило прямо черезъ насъ, и мы едва, едва могли держаться отъ усталости и онѣмѣнія членовъ.
Разсвѣтъ открылъ намъ весь ужасъ нашего положенія: судно наше лежало на большихъ каменьяхъ при подошвѣ утеса, высотою вдвое противъ нашей гротъ-мачты, котораго верхняя часть надъ нами нависла; бизань-мачта хотя и была срублена, но поддерживаемая нѣсколькими снастями, не совсѣмъ упала въ воду, и только сажени на четыре недоставала до берега, который около насъ составлялъ родъ залива, и съ носа подходилъ почти до самаго утлегаря. Мы ясно видѣли многія суда, брошенныя на мель по берегамъ гавани. Съ разсвѣтомъ ни вѣтеръ, ни дождь ни сколько не ослабѣвали; въ это время нашъ пакетъ-ботъ былъ уже въ такомъ состояніи, что не было возможности спасти его. Однимъ валомъ сорвало у насъ и унесло съ кормы шлюпку, оторвало руль; снесло въ воду шканечные фалшъ-борды, нактоузы и рондгоузъ {На шканцахъ большихъ купеческихъ судовъ иногда дѣлается, для удобности пассажировъ, небольшая каютка, которая называется round house. Прим. перев. }. Фокъ и бизань-мачты были уже за бордомъ, и держались только на нѣкоторыхъ снастяхъ; лѣвая сторона судна была проломлена, слѣдовательно, при такомъ положеніи судна, естественно первою нашею заботою было, какъ бы самимъ намъ спасти жизнь свою. Мы всѣ имѣли одно мнѣніе, что если есть возможность успѣть въ нашемъ предпріятіи, то это только посредствомъ бизань-мачты, и потому немедленно спустили на нее стеньгу съ брамстеньгою, высунули ихъ сколько было возможно впередъ, и принайтовили такимъ образомъ, что конецъ брамъ-стеньги только на нѣсколько футъ не хваталъ берега. Но та часть утеса, къ которой онъ подходилъ, была почти перпендикулярна; слѣдовательно мы не имѣли ни какой надежды въ этомъ мѣстѣ Fia него взобраться, развѣ съ помощью кустовъ, находившихся кое-гдѣ по утесу. Способу сему одинъ изъ матросовъ скоро сдѣлалъ опытъ: онъ связалъ петлю удавкою и, набросивъ ее на одинъ изъ самыхъ большихъ кустовъ, тотчасъ выдернулъ его съ корнемъ, и къ неизъяснимому нашему прискорбію показалъ намъ, что коренья кустовъ росли въ разщелинахъ скалы, и держались очень слабо, такъ, что отнюдь не могли служить подпорою гораздо меньшей тяжести, нежели человѣка. Другой матросъ, сдѣлавшись отъ отчаянія чрезъ мѣру отважнымъ, дошелъ до конца брамъ-стеньги съ тѣмъ, чтобъ прыгнуть на утесъ въ кусты; но флагштокъ, не удержавъ его, переломился на-двое и вмѣстѣ съ нимъ упалъ въ воду. Нѣсколько минутъ не было его видно, наконецъ показался онъ на поверхности воды; мы ожидали, что бурунъ разобьетъ его о каменья; но онъ былъ такъ счастливъ, что не выпустилъ изъ рукъ обломка флагштока, въ который былъ продѣтъ сигнальный фалъ. Помощію этой тоненькой веревки могъ онъ удержаться, пока не подали ему другаго конца, которымъ его и вытащили.
Хотя мы теперь уже совершенно отчаялись въ спасеніи нашемъ посредствомъ бизань-мачты, однако жъ чувствовали необходимость прибѣгнуть къ какому нибудь другому рѣшительному способу, потому что вѣтеръ ни мало не смягчался, и мы имѣли причину страшиться, что пакетъ-ботъ нашъ разобьется въ куски, и тѣмъ болѣе, что онъ уже былъ проломленъ съ лѣвой стороны. Ко всему этому должно присовокупить, что весь экипажъ былъ до того изнуренъ, что едва могъ держаться на ногахъ. Мы не могли надѣяться ни на какую постороннюю помощь, ибо изъ города насъ нельзя было видѣть, а корабли не были въ состояніи сдѣлать намъ ни какого пособія. Правда, нѣсколько негровъ показались на верху скалы, и мы просили ихъ немного спуститься, чтобъ принять отъ насъ веревку, но отъ страха или по одной глупости, они, не взирая на всѣ наши просьбы, обѣщанія и угрозы, не внимали нашимъ словамъ, а стоя разинувъ ротъ смотрѣли то на насъ, то другъ на друга безъ всякаго движенія. Пока каждый изъ насъ въ молчаніи размышлялъ самъ про себя, какимъ бы образомъ спастись, старшій штурманъ, Г. Донкастеръ, не сказавъ никому ни слова, пошелъ на бушпритъ, и добравшись до конца утлегаря, бросился стремглавъ въ воду. Едва онъ упалъ, какъ огромный валъ подхватилъ его и вынесъ на камень, гдѣ, по отступленіи вала, остался онъ на сушѣ. Тутъ пробылъ онъ нѣсколько секундъ безъ всякаго движенія, пока другой валъ не бросилъ его еще далѣе на берегъ: тогда онъ успѣлъ схватиться за высунувшійся клокъ утеса, на которомъ и удержался. На этомъ мѣстѣ просидѣлъ онъ нѣсколько минутъ, чтобъ отдохнуть, а потомъ началъ взбираться на скалу. Спасеніе Г. Донкастера было чудесное, и весь экипажъ былъ тѣхъ мыслей, что Провидѣніе особенно пеклось объ немъ, чтобъ посредствомъ его спасти и насъ. Чрезъ полчаса съ величайшимъ трудомъ достигъ онъ вершины утеса. Мы же въ это время со страхомъ и нетерпѣніемъ наблюдали каждый шагъ его, возсылая мольбы ко Всевышнему объ успѣхѣ опаснаго его предпріятія, будучи увѣрены, что собственное наше избавленіе зависѣло отъ сего успѣха.
Донкастеръ тотчасъ пришелъ къ тому мѣсту утеса, которое было противъ кормы нашей, и спустившись немного, принялъ отъ насъ конецъ веревки, брошенной къ нему съ гротъ-марса. Этотъ конецъ закрѣпилъ онъ за деревья, бывшія на верху скалы, а мы взяли его къ топу
-- 134 бизань-мачты. Тогда по этой веревкѣ нѣсколько человѣкъ изъ самыхъ отважныхъ, расторопныхъ матросовъ вышли на утесъ, взявъ съ собою конецъ другаго троса, посредствомъ котораго перетянули одинъ конецъ талей, коихъ лопарь былъ у насъ. Устроивъ все такимъ образомъ, стали мы, помощью веревки и талей, перетаскивать всѣхъ служителей, одного послѣ другаго, и въ продолженіе трехъ часовъ перетащили всѣхъ, кромѣ двухъ или трехъ проворныхъ матросовъ, кои оставались до послѣдней минуты, и переправились сами, какъ и первые.
Когда весь вашъ экипажъ, состоявшій изъ четырехъ офицеровъ, 24-хъ нижнихъ чиновъ и трехъ пассажировъ, выбрался на утесъ, мы, простившись съ бѣднымъ нашимъ кораблемъ, пошли къ городу, но и тутъ встрѣтили затрудненія, ибо вся долина, между нами и городомъ, отъ проливнаго дождя, который и въ это время не переставалъ лить, превратилась въ озеро, по которому мы шли, съ нуждою и большимъ трудомъ отыскивая дорогу; причемъ иногда въ ямахъ и бороздахъ погружались въ воду по самое горло, и были въ опасности, чтобъ стремленіемъ теченія не унесло насъ на гораздо большую глубину. Прошедъ такимъ образомъ вбродъ около трехъ миль по сахарнымъ плантаціямъ, когда только однѣ вершины тростей были видны надъ водою, достигли мы наконецъ города Св. Іоанна, гдѣ насъ такъ учтиво приняли, что, я думаю, мы померли бы отъ недостатка пищи и одежды, если бъ не пособилъ намъ одинъ портной изъ мулатовъ, который доставилъ намъ и платье, и съѣстные припасы.
Ураганъ продолжался двое сутокъ, въ которыя обошелъ онъ половину компаса: отъ N къ Z. По окончаніи его мы нашли нашъ пакетъ-ботъ почти на сушѣ между каменьями. Въ подводной его части съ лѣвой стороны было пять проломовъ.