Необходимо допустить, что уже с древнейших времен должна была существовать уставная деятельность князей. Князья, как представители управления и суда, давали какие-либо распоряжения, что-либо установляли. На первых порах и здесь, как и в области обычного права, деятельность князей основывается на их могуществе. Как представитель преобладающей силы, князь, завоевывая волости, установляет условия подчинения и облагает побежденных данями. Под 882 г. в летописи сказано, что кн. Олег "нача городы ставити, и устави дани Словеномъ, Кривичемъ и Мери". Как установлялась дань, сказано там же под 883 г.: "Поча Олегь воевати Деревляны, и примучивъ а, имаше на нихъ дань". В 946 г., после победы над древлянами, Ольга "иде по Дерьвьстей земли съ сыномъ своимъ и съ дружиною, уставляюще уставы и уроки". Она же в 947 г. "иде Новугороду, и устави по Месте повосты и дани и по Лузе оброки и дани... И изрядивши, възратися Киеву".
Под этими уставами нельзя разуметь каких-либо общих правил, подобных современным законам. Мысль о законодательном творчестве совершенно чужда древним эпохам. Князья проявляют уставную деятельность и тогда, когда постановляют судебные решения. В Русской Правде записано решение кн. Изяслава Ярославича, разбиравшего дело об убийстве Дорогобужцами его старого конюха у стада, и его решение названо уставом. Там же записаны и другие более общие уставы.
Уставная деятельность князей заметно усиливается после принятия христианства под влиянием духовенства. Проникнутое византийскими образцами, оно подает князьям советы о тех или иных преобразованиях. Уже кн. Владимиру епископы говорили: "се умножишася разбойницы, почто не казниши ихъ?". Князь отвечал, что боится греха. Но епископы поучали князя: "ты поставленъ еси оть Бога на казнь злымъ, а добрымъ на милованье; достоить ти казнити разбойника, но со испытомъ. Володимеръ же отвергъ виры, нача казнити разбойникы". В частности, князья издают уставы, определяющие положение в стране церковных учреждений. Кн. Владимир построил церковь богородицы в Киеве и постановил: "даю церкви сей святей Богородици оть именья моего и оть градъ моихъ десятую часть. И положи написав клятву в церкви сей, рек: аще кто сего посудить, да будеть проклять". Это первое указание на записанный княжеский устав, но он не сохранился.
С именем Владимира до нас дошел другой памятник, так называемый "церковный устав". Подобные же церковные уставы сохранились и от других князей. В настоящее время известно до шести таких уставов, а именно, кроме Владимирова, еще: устав церковный Ярослава; устав новгородского князя Всеволода 1125 - 1136 гг.; того же князя грамота в пользу церкви Св. Ивана на Опоках; устав новгородского кн. Святослава 1137 г. и устав церковный смоленского кн. Ростислава 1150 г. О всех этих уставах, за исключением последнего, высказаны серьезные сомнения в подлинности их. Но и защитники подлинности этих памятников признают, что в относительно поздние списки, в каких эти уставы только и дошли до нас, внесены переписчиками серьезные искажения первоначального текста. Для примера остановимся на разборе церковного устава кн. Владимира.
Владимиров устав дошел до нас в значительном числе списков, которые сводятся разными историками к 2 - 3 редакциям. Древнейший список сохранился в новгородской кормчей конца XIII в. По сравнению с этим древнейшим списком другие (XV - XVII вв.) являются или приблизительным его воспроизведением, или сокращением, или же дополнением в тех или других частях. Некоторые исследователи (К.А. Неволин, М.Ф. Владимирский-Буданов) признают сокращенную редакцию древнейшею, другие (митр. Макарий, акад. Е.Е. Голубинский) более древнею считают редакцию списка XIII в. Не приведено никаких решающих спор доводов в пользу первого мнения; между тем термины для обозначения дел, переданных в ведомство церкви, по списку XIII в. относятся к более глубокой древности.
Гораздо важнее, однако, вопрос о подлинности устава. Разными авторами приводились и продолжают приводиться следующие соображения в подтверждение недостаточно искусно совершенного подлога: 1) в начале устава от имени кн. Владимира говорится, что он "воспрiялъ св. крещенiе отъ Грецьскаго царя и отъ Фотiя патрiарха Царегородьскаго", тогда как Фотий умер за сто лет до крещения Руси; 2) устав говорит о десятине только в пользу киевской церкви св. богородицы со всей русской земли, тогда как десятина была дана всем епископиям; 3) перечисленные в уставе дела переданы в ведомство церковного суда будто бы согласно греческому номоканону ("разверзше грецьскыи Номоканон, и обретохомъ въ немь, оже не подобаеть сихъ судов и тяжь князю судити ни бояромъ его ни судьямъ"; и после перечисления дел: "то все далъ есмь по первыхъ царствъ уряженью и по вселенскихъ святыхъ семи зборовъ великихъ святитель"); но в Византии судебная компетенция духовенства вовсе не была так широка, как по уставу, и ничего такого князь не мог найти в номоканоне; 4) по уставу споры о наследстве между детьми переданы церковному суду, а по Русской Правде, эти дела ведает князь; 5) по уставу в заведование епископов переданы больницы, гостиницы, странноприимницы; но таких богоугодных заведений при Владимире и позднее у нас еще не возникло. Кроме того указывается, что в позднейшем Смоленском уставе перечисляется меньшее число дел, переданных ведомству церковного суда; но в числе их такие, как многоженство, в уставе Владимира не упомянуты, из чего выводят заключение, что устав Владимира возник в такую пору, когда языческий обычай многоженства совсем исчез.
Далеко не все из приведенных соображений имеют решающее значение, и в литературе представлено несколько указаний, в значительной мере смягчающих силу приведенных доводов. Быть может, всего ближе к правильному решению спорного вопроса подошел покойный канонист А.С. Павлов, который в своем докладе на Восьмом археологическом съезде в Москве указал, что в вопросе о подлинности устава необходимо различать два вопроса: 1) содержатся ли в нем правила, установленные при Владимире, и 2) облечены ли они в форму устава самим Владимиром? На первый вопрос, по мнению А.С. Павлова, надлежит дать скорее утвердительный ответ, так как все или почти все постановления устава могут быть приписаны самому Владимиру; на второй же вопрос должен быть дан решительно отрицательный ответ. В основу устава положен записанный устав Владимира в пользу киевской церкви, но постановление этого устава о десятине частной превратилось в десятину "со всей русской земли". Далее к уставу приписывались отдельные и разновременные распоряжения о передаче тех или других дел в ведомство церковного суда. Сама архаичность терминологии показывает, что эти приписки передают распоряжения эпохи кн. Владимира (смильное заставанье - это ненахождение прелюбодеев или любодеев на месте преступления; смильное, с мило - это приданое; заставанье, позднее застава - это заряд, залог; пошибанье от пошибати - похищать, и слово умычка есть лишь позднейшая глосса). Передача дел о наследстве в ведомство церкви по уставу, тогда как по Русской Правде они ведаются князем, вовсе не доказательство подложности устава, а указывает в нашей истории на период двоеправия, на борьбу двух течений. Устав Владимира образовался путем частной кодификации таких правил, из каковых почти все установлены еще при Владимире.
Судебная компетенция церкви во всех уставах определена двояко: 1) церкви оказалось подсудным все население по некоторым категориям дел и 2) некоторые же категории лиц по всем делам переданы в ведомство церкви. Эти категории дел и лиц определены в разных уставах различно. Но все же в общем можно отметить, что дела, по которым подсудно церкви было все население, касались тех или иных вопросов права брачного и семейного, отчасти и наследственного; лицами же, подсудными церкви по всем делам, кроме духовенства, оказались различные разряды населения, по своему общественному положению особенно нуждавшиеся в заботах и попечении церкви, как-то: прощенники, задушные люди, паломники и странники, слепцы, хромцы, изгои и др. Все эти лица назывались людьми церковными, богадельными.
Литература
Все вышеуказанные церковные уставы перепечатаны: Хрест. Вып. 1. Лучшее издание Владимирова устава по древнейшему списку: Голубинский Е.Е. История русской церкви. 2-е изд. СПб., 1901. Т. I, 1-я половина тома. С. 617 и ел. (там же и устав Ярослава). Самое полное издание первого устава с привлечением значительного числа списков, разделенных по группам, исполнено Археографической Комиссией: Устав св. вел. кн. Владимира о церковных судах и о десятинах. СПб., 1915 (текст приготовлен к печати проф. В.Н. Бенешевичем и напечатан под его наблюдением). У Е.Е. Голубинского же см. в гл. III "Пространство епархиального суда". С. 394 и ел. Ср.: Неволин К.А. О пространстве церковного суда в России до Петра Великого // Неволин К.А. Полное собрание сочинений. СПб., 1859. Т. VI.