Уже в некоторых церковных уставах встречаются ссылки на греческий номоканон как на источник, из которого князья почерпали указания в своей уставной деятельности. Не подлежит сомнению, что греческие номоканоны проникли к нам на Русь уже вслед за принятием христианства и очень рано были известны в славянском переводе. Еще в домонгольское время известны были в переводах номоканон Иоанна Схоластика и номоканон в XIV титлах дофотиевой редакции. Митр. Кирилл II на Владимирском Соборе 1274 г. указал, что раньше в церкви были большие неустройства "отъ неразумныхъ правилъ церковныхъ. Помрачени бо беаху преже сего облакомъ (тмою) мудрости елиньскаго языка, ныне же облисташа, рекше истолкованы быша, и благодатью Божиею ясно сияють, неведения тму отгоняюще и все просвeщающе, свeтьмь разумнымь". В этих словах, из которых раньше историки церкви выводили заключение, что до митр. Кирилла у нас были только греческие номоканоны, кроется прямое указание на полученный митр. Кириллом от болгарского деспота Иакова Святислава новый перевод номоканона с краткими толкованиями Аристина. Этот новый славянский перевод был сделан для сербов первым сербским архиепископом Саввою и перешел потом к болгарам. В предисловии к переводу Савва и употребил вышеприведенные слова, так как у сербов не были известны раньше славянские переводы номоканонов, а митр. Кирилл эти слова повторил, хотя у нас они не могли иметь того значения, как в Сербии. (Об этом см.: Павлов А.С. Первоначальный славяно-русский номоканон. Казань; М., 1889; Голубинский Е. Е. История русской церкви. 2-е изд. Т. I. 1-я половина. С. 642 - 660; Т. II. 1-я половина. С. 62 - 64).
Вскоре после получения нового перевода номоканона с толкованиями возникают две редакции кормчих: новгородская или софийская, составленная в конце XIII в. и отличающаяся более полным текстом канонических правил и чрезвычайно важными дополнениями чисто русского происхождения, и рязанская, составленная при епископе рязанском Иосифе по списку митр. Максима и воспроизводящая Кирилловскую кормчую в том виде, как она получена из Болгарии.
В наши кормчие из греческих номоканонов перешли и сборники светского права, а именно: 1) "Эклога", изд. в 740 - 741 гг. имп. Львом Исавром и сыном его Константином Копронимом, составляющая гл. 49-ю кормчей под заглавием: "Леона царя премудраго и Константина, верною царю, главизны о совещанiи обрученiя и о иныхъ различныхъ винахъ"; 2) "Прохирон", изд. в 870 г. имп. Василием Македонянином в отмену "Эклоги", вошедший в 48-ю главу кормчей под заголовком "Закона градскаго главы различны въ четыредесятихъ гранeхъ", и 3) "Закон судный людям" или Судебник царя Константина, представляющий компиляцию, возникшую в Болгарии или Моравии, из "Эклоги", новелл и Моисеева законодательства. Кроме того, в XII или XIII вв. появился перевод юридического сборника под названием: "Книги законныя, имиже годится всякое дeло исправляти всемь православныимь княземь". В состав книг законных вошли: 1) "Закони земледельнiи отъ Оуститановыхъ книгъ о земледельцехъ" - собственно земледельческий устав императоров иконоборцев; 2) "Законъ о казнех"; 3) "Закон о разделенiи бракомъ" и 4) "Главы о послусехъ" - все выдержки из соответственных титулов "Прохирона" с присоединением нескольких глав из "Эклоги".
Чрезвычайно важные вопросы о том, с каких пор, какими способами и в какой мере усвоились эти проникшие к нам юридические сборники, еще далеки от полного их разъяснения. Несомненно, однако, что уже в Русской Правде можно отметить следы этих влияний. Переводчики и составители этих чужеземных сборников и русские их описатели имели, конечно, в виду не одни назидательные цели, а и практическое их приложение. Но условия русской жизни были столь существенно различны от византийских, что не один раз возникал вопрос о необходимости приспособления чужих норм к русской действительности. Это было прямо неизбежно, так как в русском языке некоторых понятий совершенно не существовало. Поэтому и наблюдаются в славянских текстах сборников более или менее существенные отступления от оригинала. Например, переводчик "Законных книг" заменяет понятие "государственной казны" описательным выражением "казна обчая", "казна господская", "казна господская опчая", "казна обчая, еже ко князю"; понятие "жалованье чиновникам" выражает формулой "честь и власти, яже отъ князя"; вместо фальшивых монетчиков стоят "списавшie лживую грамоту о продажи какова либо места"; вместо "царь" везде поставлено "царь или князь". В других случаях приспособление византийских норм к русской жизни выражается в том, что вместо телесных наказаний назначались денежные взыскания, причем число ударов заменяется равным числом гривен кун.
Литература
Кроме указанных трудов А.С. Павлова и Е.Е. Голубинского см. еще: бар. Розенкампф Г.А. Обозрение Кормчей книги в историческом виде. 1-е изд. М-, 1829; 2-е изд. М., 1839; Калачов Н.В. Обозрение Кормчей книги в системе древнего русского права. М., 1850; Васильевский В.Г. Законодательство иконоборцев // ЖМНП. 1878. N 10, 11; Павла А.С. "Книги законные", содержащие в себе в древнерусском переводе византийские законы - земледельческие, уголовные, брачные и судебные. СПб., 1885 (критику на этот труд поместил В. Г. Васильевский в ЖМНП. 1886. N 2; А.С. Павлов ответил в статье: К вопросу о времени, месте и характере первоначального перевода византийского земледельческого устава на славянский язык // ЖМНП. 1886. N 9); Панченко Б.А. Крестьянская собственность в Византии. Земледельческий закон и монастырские документы. София, 1903.