Калигула, Протогенъ.
ПРОТОГЕНЪ.
Властитель, будь спокоенъ: ничего
Не выдадутъ они подъ злою пыткой.
КАЛИГУЛА.
А, это ты, мой Протогенъ. Скажи
Гроза прошла?
ПРОТОГЕНЪ.
Послѣднихъ молній трепетъ
Угасъ на небѣ. Милостью боговъ
Опасность миновала.
КАЛИГУЛА.
Такъ не будемъ
Объ этомъ больше думать и дутой
Воскреснемъ вновь для наслажденій жизни...
Ну, что: какъ наше дѣло? Удалось?
ПРОТОГЕНЪ.
Вполнѣ.
КАЛИГУЛА.
И бѣлая голубка?...
ПРОТОГЕНЪ.
Скоро
Она предстанетъ, цезарь, предъ тобой
КАЛИГУЛА.
А этотъ пылкій галлъ?
ПРОТОГЕНЪ.
Его сегодня
Сведутъ на рынокъ вечеромъ: какъ рабъ,
Онъ будетъ проданъ.
КАЛИГУЛА.
Видишь, Протогенъ:
Я все еще судьбой повелѣваю!
ПРОТОГЕНЪ.
Но развѣ, цезарь, усумнился ты
Въ могуществѣ своемъ?.. Ты нынче блѣденъ;
Чѣмъ смущена властителя душа?
КАЛИГУЛА.
Я видѣлъ сонъ ужасный... И грозою
Взволнованъ былъ потомъ.
ПРОТОГЕНЪ.
Ты знаешь, цезарь,
Во всякомъ снѣ, коль объяснить его,
Бываетъ предсказанье.
КАЛИГУЛА.
Кто съумѣетъ
Истолковать значенье грезъ моихъ,
Того признаю я, клянусь Друзиллой,
Великимъ мудрецомъ.
ПРОТОГЕНЪ.
Ты испыталъ
Не разъ мое искусство, повелитель:
Дозволь сегодня опытъ повторить.
КАЛИГУЛА.
Такъ слушай-же. Мнѣ снилось: въ блескѣ славы
Божественной, взойдя на небеса,
Я рядомъ сѣлъ съ Юпитеромъ на тронѣ;
Какъ вдругъ, нахмуривъ грозное чело,
Отецъ боговъ ко мнѣ оборотился
И оттолкнулъ меня ногой я сбросилъ
Съ высокаго Олимпа... Я упалъ
На берегъ каменистый океана.
Былъ часъ прилива. Ярою толпой
Впередъ рвались бушующія волны,
И видѣлъ я: ихъ горные хребты
Кровавою окрашивались пѣной...
Я въ ужасѣ хотѣлъ отъ нихъ бѣжать,
Но обезсилѣлъ, точно опьяненный,
И двинуться не могъ. Нагнавъ меня,
Упала разъяренная стихія
Къ моимъ ногамъ и оковала ихъ
Какъ будто цѣпью тяжкой... и, вздымаясь
Все выше, выше, бушевали волны
Вокругъ меня. Я сталъ кричать, молить
О помощи... и страшный, грозный голосъ,
Какъ бы изъ нѣдръ шумящихъ океана,
Откликнулся на жалобный мой зовъ
Громовыми, ужасными словами:
"Твой часъ пришелъ: смотри, смотри и гибни!"
И, повинуясь тайному велѣнью,
Я оглянулся: въ пѣнѣ волнъ кровавыхъ
Вздымались всюду трупы; каждый валъ
Несъ мертвеца съ простертыми руками
И съ воемъ на меня его бросалъ!
Казалось мнѣ, межъ мертвыми тѣлами
Я задыхаюсь... Въ ужасѣ нѣмомъ,
Я въ лица ихъ смотрѣлъ и узнавалъ я
Убитыхъ мной: тутъ были всѣ они,
Отъ первой жертвы до послѣдней... всѣ!
И каждый трупъ шепталъ свое мнѣ имя
Устами посинѣлыми, и каждый
Заглядывалъ померкшимъ, тусклымъ взоромъ
Въ мои глаза и простиравъ ко мнѣ
Объятья ледяныя... Съ дикимъ воплемъ
Я пробудилася, наконецъ... Смотрю:
Гроза бушуетъ, отъ раскатовъ грома
Дрожитъ дворецъ мой, молніи небесъ
Слѣпятъ мнѣ очи нестерпимымъ блескомъ...
Дѣйствительность и сонъ въ моемъ умѣ
Перемѣшались и, въ безумномъ страхѣ,
Метался я на ложѣ и не могъ
Опомниться, пока сіянье утра
Не разогнало мрака грозныхъ тучъ
И съ нимъ мои видѣнья роковыя.
ПРОТОГЕНЪ.
Твой страшный сонъ ниспосланъ отъ боговъ:
Они тебя предупреждаютъ, цезарь,
Что ты въ заботахъ о самомъ себѣ
Не долженъ покидать заботы власти...
Народу Рима бѣдствіе грозитъ
Не менѣе ужасное, чѣмъ буря
И призраки тревожныхъ сновидѣній.
КАЛИГУЛА.
Какое бѣдствіе?
ПРОТОГЕНЪ.
Нѣтъ больше хлѣба
Средь нашихъ житницъ, и вчера народъ,
Узнавъ объ этомъ, силой въ нихъ ломился,
Хотѣлъ разграбить остальной запасъ.
КАЛИГУЛА.
Но почему же не хватаетъ хлѣба?
ПРОТОГЕНЪ.
Ты знать желаешь почему?-- Теперь
По всей Италіи, гдѣ были нивы,--
Настроены и виллы, и дома,
И мраморъ стѣнъ по всюду раздавилъ
Когда то пышно созрѣвавшій колосъ...
Мы золотомъ и роскошью блестимъ,
Но голодъ нашей роскоши должны мы
Питать на счетъ иныхъ, счастливыхъ странъ,
Гдѣ пажити тучнѣй и плодороднѣй;
Вотъ отчего, когда капризный вѣтеръ
Порой задержитъ въ морѣ корабли,
Весь Лаціумъ безъ хлѣба голодаетъ
И подаянье онъ идетъ просить
У цезаря, какъ исхудалый нищій.
КАЛИГУЛА.
Тѣмъ лучше: пусть съ униженною мольбой
Ко мнѣ толпа голодная приходитъ,
Пускай она у ногъ моихъ лежитъ,
Глотая прахъ: я ненавистью полонъ
Къ презрѣнной, жалкой черни, что всегда
Готова жадно подбирать остатки
Отъ моего стола... О, этотъ сбродъ
Лѣнтяевъ тупоумныхъ, что народомъ
Себя зовутъ -- я знаю, знаю ихъ:
Они изъ гордости бѣгутъ работы
И не хотятъ воздѣлывать поля;
Ну, хорошо: пускай-же голодаютъ!
Я буду радъ, коль кто нибудь по звѣздамъ
Предскажетъ мнѣ, что новыхъ бѣдствій рядъ
Въ грядущемъ чернь безумную постигнетъ...
Клянусь тебѣ: желаю я порой,
Чтобъ голову одну она имѣла:
Тогда я сразу бы ее отсѣкъ!
ПРОТОГЕНЪ.
Я дать тебѣ совѣтъ осмѣлюсь, цезарь:
Останови мятежъ, покуда онъ
Не разлился.
КАЛИГУЛА.
Нѣтъ, пусть волною темной
Онъ выступитъ изъ узкихъ береговъ,
Пусть онъ рѣкой широкой устремится
При свѣтѣ дня: тогда мы укротимъ
Его теченье, наказавъ бичами,
Какъ нѣкогда властитель гордый персовъ
Наказывалъ шумящій Геллеспонтъ.
Опасность эта не изъ тѣхъ, которыхъ
Боюся я.
ПРОТОГЕНЪ.
Желаешь ты узнать
Зачинщиковъ народнаго волненья?
КАЛИГУЛА.
Ихъ было много?
ПРОТОГЕНЪ.
Только двое, цезарь.
КАЛИГУЛА.
Кто-жъ эти двое?
ПРОТОГЕНЪ.
Анній и Сабиній.
Одинъ патрицій: древній родъ его
Восходитъ до временъ созданья Рима;
Другой -- трибунъ и, кажется, не знатенъ
Происхожденьемъ.
КАЛИГУЛА.
Хорошо, открой
Вотъ этотъ ящикъ, вынь оттуда книгу:
На завтра мы съ обоими покончимъ.
ПРОТОГЕНЪ.
Ты хочешь, цезарь, "Мечъ" или "Кинжалъ"? *).
*) "Мечъ" и "Кинжалъ" -- названіе книжекъ Калигулы, въ которыхъ онъ записывалъ имена тѣхъ, кого предназначалъ къ смерти.
КАЛИГУЛА.
Дай "Мечъ".
(Беретъ тростникъ, опускаетъ въ чернила и пишетъ).
Оружіе убійцъ оставимъ
Для тѣхъ, которымъ дѣлаю я честь
Бояться ихъ; а для такихъ героевъ
Платить убійцамъ лишняя растрата:
Тутъ справятся задаромъ палачи.
ПРОТОГЕНЪ.
Ты, цезарь, правъ.
КАЛИГУЛА.
Возьми преторіанцевъ:
Пусть схватятъ ихъ и отвезутъ въ тюрьму
Подземную дворца. Остерегайся,
Чтобъ не было огласки, чтобъ тебя
Никто не видѣлъ... Клавдія скорѣе
Позвать сюда: его совѣтъ мнѣ нуженъ
Въ такихъ дѣлахъ.
ПРОТОГЕНЪ.
А Мессалину ты
Желаешь также видѣть?
КАЛИГУЛА.
Будь спокоенъ,
Она сама придетъ... Сегодня утромъ
Съ Афраніемъ прибудетъ, можетъ быть,
И плѣнница прекрасная...
(Входитъ Афраній).