Калигула, Мессалина.
КАЛИГУЛА.
Ты здѣсь?.. Я удивлялся, что тебя
Совсѣмъ не видно.
МЕССАЛИНА.
Нѣжное свиданье
Назначено у цезаря -- я знала --
И не хотѣла помѣшать ему
Въ счастливыя и сладкія мгновенья.
КАЛИГУЛА.
Ну, цезарь,-- берегись: сегодня мы
Добры необычайно...
МЕССАЛИНА.
Мой Юпитеръ
Въ шутливомъ настроеньи. Если онъ
Задумалъ нимфу наградить любовью,--
Я не хочу Юноной строгой быть.
КАЛИГУЛА.
О, женщина -- коварное созданье:
Ея душа измѣнчивѣй волны!
МЕССАЛИНА.
Ну, что жъ, скажи: красавица, съ кудрями,
Какъ золото блестящими, тебя
Совсѣмъ очаровала? Позабылъ ты
Для голубыхъ ея очей глаза,
Темнѣе ночи? Говорятъ, что ласки
Такихъ созданій слабыхъ и покорныхъ
Неотразимо побѣждаютъ васъ?
Навѣрно цезарь обольщенъ ихъ робкой,
Молящей прелестью?
КАЛИГУЛА.
Нѣтъ, Мессалина,
Я обольщенъ не ласками -- слезами.
МЕССАЛИНА.
Вотъ какъ! Невинность слезы пролила?..
Она, конечно, очень понимаетъ,
Что взоръ, въ которомъ ласка и слеза
Сіяютъ вмѣстѣ, кажется прелестнѣй.
КАЛИГУЛА.
Нѣтъ, это было искреннее горе,
Глубокое, я убѣдился въ томъ.
Любовь моя отвергнута.
МЕССАЛИНА.
Не вѣрю!
Когда бы цезарь потерпѣлъ отказъ,
Онъ смертію такое оскорбленье
Отмстилъ бы дѣвушкѣ надменно-дерзкой.
КАЛИГУЛА.
Юнона въ гнѣвѣ ревности своей
Забыла, кажется, что въ государствѣ
Законы существуютъ, что они
Невинность охраняютъ непреклонно.
МЕССАЛИНА.
Однако же, Сеяна дочерей
Не охранили властные законы:
Тиберій бросилъ ихъ въ тюрьму и самъ
Тюремщика избралъ для нихъ, и скоро
Онѣ разстались съ жизнью...
КАЛИГУЛА.
За совѣтъ
Благодарю: его готовъ принять я.
Я не могу довѣрится другимъ
И буду самъ тюремщикомъ прекрасной
Невинности... но, тише: къ намъ идутъ...
Оставимъ этотъ разговоръ: другія
Намъ предстоятъ дѣла.