II.

Убійцы.

Коконна не бѣжалъ: онъ отступилъ. Ла-Гюрьеръ тоже не бѣжалъ: онъ умчался. Одинъ исчезъ какъ тигръ, другой какъ волкъ.

Ла-Гюрьеръ былъ уже на Площади-Сен-Жермен-л'Оксерруа, когда Коконна только-что выходилъ изъ Лувра.

Ла-Гюрьеръ, оставшись одинъ съ своею пищалью, среди бѣгущихъ людей, свиста пуль и тѣлъ, падавшихъ изъ оконъ цѣликомъ и кусками, струсилъ и принялъ благоразумное намѣреніе добраться до своей гостинницы. Но, выходя изъ Улицы-д'Аверонъ въ Улицу-д'Арбр-Секъ, онъ встрѣтился съ отрядомъ Швейцарцевъ и легкой конницы; ими командовалъ Морвель.

-- Ну! сказалъ Морвель, самъ себя окрестившій именемъ королевскаго убійцы: -- ты уже кончилъ? Ты идешь домой? Куда же ты спровадилъ своего Пьемонтца? Съ нимъ не случилось, надѣюсь, никакого несчастія? Онъ велъ себя молодецки.

-- Я думаю, что нѣтъ, отвѣчалъ ла-Гюрьеръ: -- онъ, вѣроятно, присоединится къ намъ.

-- Откуда ты?

-- Изъ Лувра, гдѣ, признаться, приняли насъ довольно-грубо.

-- Кто?

-- Герцогъ д'Алансонъ. Онъ развѣ не изъ нашихъ?

-- Его высочество, герцогъ д'Алансонъ, не нашъ и ничей; онъ себѣ-на-умѣ и принимаетъ участіе только въ томъ, что касается его лично. Предложи ему распорядиться съ его старшими братьями какъ съ гугенотами, онъ согласится, лишь бы только его не компрометтировали въ дѣлѣ. А ты не пойдешь вотъ съ этими молодцами, ла-Гюрьеръ?

-- Куда они?

-- И, Боже мой! Въ Улицу-Монторгёль; тамъ живетъ одинъ мой знакомый протестантскій пасторъ: у него жена и шестеро дѣтей. Эти еретики ужасно плодятся. Любопытно будетъ...

-- А ты куда?

-- Я? у меня есть свое дѣльцо.

-- Не ходите же безъ меня, сказалъ голосъ, заставившій Морвеля вздрогнуть.-- Вы знаете, гдѣ лучше; такъ я съ вами.

-- А! это нашъ Пьемонтецъ, сказалъ Морвель.

-- Господинъ де-Коконна, сказалъ ла-Гюрьеръ.-- Я такъ и думалъ, что вы идете за мною.

-- Нѣтъ, чортъ возьми, за тобою не угонишься; да и кромѣ того, я своротилъ немного съ прямой дороги, чтобъ бросить въ рѣку какого-то бѣшенаго ребенка, который кричалъ: "бей папистовъ! да здравствуетъ адмиралъ!" Къ-несчастію, онъ, кажется, умѣетъ плавать. Мошенники эти еретики! если хочешь утопить ихъ, такъ надо бросать въ воду, какъ кошекъ, пока они еще слѣпы.

-- Вы говорите, что вы изъ Лувра. Такъ вашъ гугенотъ спасся туда? спросилъ Морвель.

-- Да.

-- Я выстрѣлилъ по немъ въ ту самую минуту, когда онъ подымалъ свою шпагу на дворѣ адмирала; не понимаю, какъ я промахнулся.

-- О! я не промахнулся, сказалъ Коконна:-- я хватилъ его шпагою въ спину такъ, что клинокъ на пять пальцевъ былъ въ крови. Впрочемъ, онъ при мнѣ бросился въ объятія королевы Маргериты... чудо что за женщина, mordi! Однако, признаюсь, мнѣ пріятно было бы увѣриться, что онъ умеръ. Молодецъ-то, кажется, золъ и не забудетъ во всю жизнь. Ты, кажется, говорилъ, что идешь куда-то?

-- Такъ вы хотите со мною?

-- Я хочу только не оставаться на мѣстѣ. Mordi! Я убилъ всего только двухъ или трехъ, и плечо у меня болитъ, когда я остываю. Пойдемъ!

-- Капитанъ, сказалъ Морвель начальнику отряда: -- дайте мнѣ трехъ человѣкъ, а остальныхъ возьмите, чтобъ разсчитаться съ пасторомъ.

Три Швейцарца присоединились къ Морвелю. Впрочемъ, всѣ шли вмѣстѣ до улицы Тиршанъ; здѣсь легкая конница и Швейцарцы поворотили въ улицу Тоннелльри, а Морвель, ла-Гюрьеръ и Коконна съ тремя солдатами прошли улицу ла-Ферронри, Трусе-Вашъ, и вошли въ улицу Сент-Авуа.

-- Да куда же къ чорту ведешь ты насъ? спросилъ Коконна, которому начинало уже надоѣдать такое долгое путешествіе.

-- Я веду васъ въ славную и вмѣстѣ съ тѣмъ полезную экспедицію. Послѣ адмирала, Телиньи и гугенотскихъ принцевъ нельзя предложить ничего лучше. Будьте же терпѣливы. Цѣль нашего путешествія Улица-дю-Томъ, и мы тамъ будемъ черезъ минуту.

-- Скажите, пожалуйста, спросилъ Коконна:-- Улица-дю-Томъ, кажется, близь Тампля?

-- Да; а что?

-- Такъ; тамъ живетъ старый кредиторъ нашей фамиліи, нѣкто Ламберъ Меркандонъ; отецъ поручилъ мнѣ отдать ему сто ноблей, и они у меня въ карманѣ.

-- Что же? сказалъ Морвель: -- вотъ превосходный случай поквитаться.

-- То-есть какъ?

-- Сегодня покапчиваютъ старые счеты. Меркандонъ гугенотъ?

-- А, понимаю! отвѣчалъ Коконна:-- долженъ быть гугенотъ.

-- Тсс! Мы пришли.

-- Что это за огромный домъ съ павильйономъ на улицу?

-- Отель Гиза.

-- Да, я долженъ былъ прійдти сюда, замѣтилъ Коконна:-- потому-что явился въ Парижъ по приказанія великаго Гиза. Однако, mon cher, здѣсь ужасно-тихо; чуть слышна пальба; подумаешь, что зашелъ въ провинцію: всѣ, чортъ возьми, спятъ!

Дѣйствительно, въ отели Гиза было тихо, какъ въ обыкновенное время. Всѣ окна были заперты; только въ одномъ мѣстъ былъ свѣтъ за сторою главнаго окна въ павильйонѣ.

Морвель остановился немного подальше отеля Гпза на углу улицъ Пти-Шантье и Катр-Фисъ.

-- Вотъ жилище того, кого мы ищемъ, сказалъ онъ.

-- То-есть, кого ты ищешь, сказалъ ла-Гюрьеръ.

-- Если ты съ нами, такъ мы его ищемъ.

-- Какъ! этотъ домъ, гдѣ спятъ, кажется, такъ спокойно...

-- Именно! Ты, ла-Гюрьеръ, воспользуешься честною физіономіей, по ошибкѣ данною тебѣ небомъ. Постучись. Отдай свою пищаль Коконна: онъ уже цѣлый часъ на нее посматриваетъ. Если тебя впустятъ, скажи, что хочешь поговорить съ де-Муи.

-- А! понимаю, сказалъ Коконна:-- у васъ, кажется, тоже есть кредиторъ въ Тампльскомъ Кварталѣ.

-- Именно, продолжалъ Морвель.-- Ты войдешь и притворишься гугенотомъ; ты увѣдомишь де-Муи обо всемъ, что происходитъ; онъ храбръ, онъ сойдетъ внизъ...

-- Потомъ? спросилъ ла-Гюрьеръ.

-- Потомъ я попрошу его скрестить со мною шпагу.

-- Клянусь честью, это недурно, сказалъ Коконна:-- и я точь-въ-точь также сдѣлаю съ Ламберомъ Меркандономъ. Если онъ слишкомъ-старъ, его мѣсто заступитъ кто-нибудь изъ его сыновей или племянниковъ.

Ла-Гюрьеръ, не возражая ни слова, постучалъ въ двери. На шумъ, раздавшійся въ тишинѣ ночи, отворились двери въ отели Гиза, и оттуда выглянуло нѣсколько головъ. Тогда увидѣли, что тамъ тихо, какъ бываетъ тихо въ крѣпости, потому-что домъ наполненъ былъ солдатами.

Головы сейчасъ же спрятались, вѣроятно догадавшись, въ чемъ дѣло.

-- Такъ онъ живетъ здѣсь, де-Муи? спросилъ Коконна, указывая на домъ, въ который стучался ла-Гюрьеръ.

-- Нѣтъ, это домъ его любовницы.

-- Mordi! Какъ же ты услужливъ! Доставить ему случаи обнажить шпагу въ глазахъ его любезной! Такъ мы будемъ свидѣтелями и судьями поединка. Впрочемъ, я бы охотнѣе самъ подрался. Плечо у меня горитъ...

-- А лицо? спросилъ Морвель.-- Вѣдь и ему порядочно досталось.

Коконна испустилъ родъ рева.

-- Mordi! сказалъ онъ:-- надѣюсь, что онъ умеръ; не то, я готовъ воротиться въ Лувръ и дорѣзать его.

Ла-Гюрьеръ все еще стучалъ.

Вскорѣ отворилось окно въ первомъ этажѣ, и на балконъ вышелъ человѣкъ въ ночномъ костюмѣ, безъ оружія.

-- Кто тамъ? закричалъ онъ.

Морвель далъ знакъ своимъ Швейцарцамъ; они спрятались за угломъ, между-тѣмъ, какъ Коконна прильнулъ къ стѣнѣ.

-- А, господинъ де-Муи! сказалъ трактирщикъ:-- это вы?

-- Да, я; что дальше?

-- Это онъ, проговорилъ Морвель, дрожа отъ радости.

-- Не-уже-ли вы не знаете, что теперь дѣлается? продолжалъ ла-Гюрьеръ.-- Католики идутъ рѣзать адмирала, бьютъ нашихъ единовѣрцевъ. Идите на помощь.

-- А! воскликнулъ де-Муи: -- я подозрѣвалъ, что что-то готовится на эту ночь. Мнѣ не слѣдовало оставлять своихъ храбрыхъ товарищей. Сейчасъ, сейчасъ; подождите немного.

Не затворяя окна, сквозь которое слышался женскій крикъ ужаса и нѣжныя жалобы, Муи искалъ свое платье, плащъ и оружіе,

-- Онъ идетъ, онъ идетъ! шепталъ Морвель, блѣдный отъ радости.-- Не зѣвать! сказалъ онъ Швейцарцамъ. Онъ взялъ пищаль изъ рукъ Коконна и подулъ на фитиль, чтобъ увѣриться, хорошо ли онъ горитъ.-- Вотъ, ла-Гюрьеръ, возьми свою пищаль, сказалъ онъ трактирщику, отошедшему къ товарищамъ.

-- Mordi! воскликнулъ Коконна:-- вотъ и луна выходитъ изъ-за тучь полюбоваться на схватку. Дорого бы далъ я, чтобъ Ламберъ Меркандонъ былъ теперь секундантомъ у Муи.

-- Погодите, погодите, сказалъ Морвель.-- Муи одинъ стоитъ десяти человѣкъ; намъ и въ шестеромъ трудненько будетъ съ нимъ справиться. Впередъ! сказалъ онъ Швейцарцамъ, давая знакъ подкрасться къ дверямъ, чтобъ поразить Муи при самомъ выходѣ.

-- О! сказалъ Коконна, глядя на эти приготовленія: -- кажется, дѣло выйдетъ не такъ, какъ я думалъ.

Послышалось, какъ Муи отмыкаетъ дверь. Швейцарцы вышли изъ засады и стали у порога. Морвель и ла-Гюрьеръ подходили на-ципочкахъ; Коконна, по остатку благороднаго чувства, остановился на своемъ мѣстъ. Въ это время, молодая женщина, о которой забыли и думать, явилась на балконѣ и ужасно вскрикнула, замѣтивъ Швейцарцевъ, Морвеля и ла-Гюрьера.

Муи остановился у полурастворенной двери.

-- Иди назадъ, назадъ! кричала женщина: -- я вижу блескъ шпагъ и свѣтъ фитиля у пищали. Это ловушка.

-- О-го! проворчалъ де-Муи:-- посмотримъ, что все это значитъ?

Онъ затворилъ дверь, задвинулъ ее засовомъ и вошелъ опять наверхъ.

Лишь-только Морвель увидѣлъ, что Муи не выйдетъ, онъ измѣнилъ боевой порядокъ. Швейцарцы были отосланы на противоположную сторору улицы, а ла-Гюрьеръ, съ пищалью въ рукахъ, ждалъ появленія непріятеля въ окнѣ. Онъ ждалъ недолго. Муи вышелъ съ двумя пистолетами такой почтенной длины, что ла-Гюрьеръ, уже прицѣлившись, вдругъ сообразилъ, что пулямъ гугенота такъ же легко слетѣть въ улицу, какъ его пулѣ на балконъ. Конечно, подумалъ онъ, я могу его убить,-- да вѣдь и онъ можетъ меня убить...

И такъ-какъ трактирщикъ сдѣлался солдатомъ только по обстоятельствамъ, то и рѣшился отступить и спрятаться за уголъ Улицы-де-Бракъ, откуда, по отдаленности и темнотѣ, было довольно-трудно отъискать линію, но которой пуля должна была долетѣть до Муи.

Де-Муи оглянулся вокругъ и подходилъ бокомъ, какъ-бы выходя на дуэль; ничего однакожь не было слышно.

-- Что жь, господинъ доносчикъ! сказалъ онъ: -- чуть ли ты не забылъ пищали у дверей.-- Я здѣсь; что тебѣ надо?

-- Молодецъ! проговорилъ Коконна.

-- Что же! продолжалъ де-Муи.-- Друзья или враги, развѣ вы не видите, что я жду?

Ла-Гюрьеръ молчалъ; Морвель не отвѣчалъ; Швейцарцы притаили дыханіе.

Коконна обождалъ съ минуту, и видя, что никто не поддерживаетъ разговора, начатаго ла-Гюрьеромъ и продолжаемаго Муи, вышелъ на средину улицы, снялъ шляпу и сказалъ:

-- Мы пришли, господинъ де-Муи, не на убійство, какъ вы, можетъ-быть, думаете, а на дуэль... Я секундантъ одного изъ вашихъ непріятелей, который желаетъ честно покончить съ вами старый споръ. Mordi! Да выходите же, Морвель! Что вы отворотились? Онъ согласенъ.

-- Морвель! вскрикнулъ де-Муи: -- Морвель, убійца отца моего! Морвель, королевскій убійца! А! да, я принимаю вызовъ.

И, прицѣлившись въ Морвеля, который шелъ постучаться въ домъ Гиза и потребовать подкрѣпленія, онъ прострѣлилъ ему шляпу.

На звукъ выстрѣла и на крикъ Морвеля, солдаты, провожавшіе герцогиню де-Неверъ, вышли изъ отеля Гиза съ тремя или четырьмя дворянами и ихъ пажами, и подошли къ дому любовницы де-Муи.

Второй выстрѣлъ убилъ на повалъ солдата, стоявшаго близь Морвеля; Муи, безоружный, или по-крайней-мѣрь вооруженный безъ пользы, потому-что пистолеты были разряжены, а шпаги непріятелю недоступны, спрятался за рѣшетку балкона.

Между-тѣмъ, окна въ окрестныхъ домахъ начали отворяться. Смотря по мирному или воинственному духу жителей, они или закрывались въ туже минуту, или сверкали мушкетами и пищалями.

-- Ко мнѣ, храбрый Меркандонъ! закричалъ де-Муи, подавая знаки старику, который выглянулъ изъ окна дома, противоположнаго отели Гиза, и старался разсмотрѣть, что тутъ происходитъ.

-- Вы зовете, де-Муи? воскликнулъ старикъ.-- Такъ это на васъ нападаютъ?

-- На меня, на васъ, на всѣхъ протестантовъ; вотъ и доказательство.

Дѣйствительно, въ эту минуту де-Муи замѣтилъ, что ла-Гюрьеръ въ него прицѣливается. Выстрѣлъ раздался, но Муи успѣлъ присѣсть, и пуля разбила окно надъ его головою.

-- Меркандонъ! закричалъ Коконна, дрожавшій отъ радости при видѣ начинающейся тревоги и забывшій о своемъ кредиторѣ. Муи напомнилъ ему о немъ.-- Меркандонъ! въ Улицѣ-дю-Томъ, -- это долженъ быть онъ. Вотъ его жилище. Прекрасно! каждый изъ насъ разсчитается съ своимъ.

И между-тѣмъ, какъ вышедшіе изъ отеля Гиза ломали входъ въ домъ де-Муи, а Морвель, съ факеломъ въ рукахъ, старался зажечь его; между-тѣмъ, какъ у выбитой двери завязалась страшная битва противъ одного человѣка, который каждымъ выстрѣломъ и каждымъ взмахомъ шпаги сражалъ по врагу, Коконна вынулъ камень изъ мостовой и старался выломить дверь въ домѣ Меркандона. Старикъ, не тревожась его одинокими усиліями, продолжалъ стрѣлять изъ окна.

Пустынный и мрачный кварталъ освѣтился какъ днемъ, и закипѣлъ людьми какъ муравейникъ; изъ отеля Монморанси шесть или восемь гугенотскихъ дворянъ съ служителями и друзьями сдѣлали отчаянную вылазку, и, поддерживаемые пальбою изъ оконъ, начали тѣснить команду Морвеля и вышедшихъ къ ней на помощь изъ дома Гиза, такъ-что наконецъ заставили ихъ отступить къ отелю, изъ котораго тѣ вышли.

Коконна трудился отъ всего сердца, но дверь все еще была цѣла. Толпа увлекла его въ своемъ быстромъ отступленіи. Прислонившись къ стѣнѣ и выхвативъ шпагу, онъ началъ не только защищаться, но и нападать съ такимъ ужаснымъ крикомъ, что господствовалъ надъ всею схваткою. Онъ рубилъ на-право и на-лѣво, не разбирая ни враговъ, ни друзей, пока не образовался вокругъ него довольно-большой свободный кружокъ. Кровь брызгала ему на руки и на лицо, глаза его выкатывались, ноздри расширялись, зубы скрежетали; шагъ-за-шагомъ онъ снова приближался къ двери, отъ которой его оттерли.

Де-Муи, выдержавъ ужасную битву на лѣстницѣ и въ сѣняхъ, вышелъ какъ истинный герой изъ горящаго дома. Посреди схватки онъ не переставалъ кричать: "сюда, Морвель! Морвель, гдѣ ты?" и поносилъ его позорнѣйшими именами. Наконецъ, онъ вышелъ на улицу, поддерживая одною рукою свою любовницу, полунагую и почти безчувственную; въ зубахъ у него былъ кинжалъ. Шпага его, сверкающая отъ вращательнаго движенія, описывала то бѣлые, то красные круги, серебримая свѣтомъ луны или освѣщаемая мерцаніемъ факеловъ, озарявшихъ на ней теплую кровь. Морвель бѣжалъ. Ла-Гюрьеръ, оттѣсненный де-Муи до Коконна, который не узналъ его и встрѣтилъ концомъ шпаги, молилъ о пощадѣ и того и другаго. Въ эту минуту, Меркандонъ увидѣлъ его и призналъ въ немъ убійцу по бѣлому шарфу. Выстрѣлъ раздался. Ла-Гюрьеръ вскрикнулъ, развелъ руки, выронилъ пищаль, и стараясь добраться до стѣны, чтобъ хоть за что-нибудь удержаться, палъ лицомъ на землю.

Де-Муи воспользовался этимъ обстоятельствомъ, бросился въ улицу Паради и исчезъ.

Гугеноты защищались такъ отчаянно, что служители Гиза скрылись обратно въ отель и замкнули дверь, опасаясь, что ихъ станутъ преслѣдовать и во внутренность дома.

Коконна, опьянѣвшій отъ крови и шума, дошелъ до той точки восторженности, когда, въ-особенности для жителей юга, храбрость переходитъ въ безумство. Онъ ничего не видѣлъ, ничего не слышалъ; замѣтилъ только, что въ ушахъ у него звенѣло уже не такъ сильно, что руки и лицо по-немногу высыхали, и опустивъ шпагу, онъ разглядѣлъ, что передъ нимъ только одинъ человѣкъ лежитъ лицомъ въ лужѣ крови, а вокругъ горятъ домы.

Отдыхъ былъ не дологъ; когда Коконна хотѣлъ подойдти къ лежавшему, въ которомъ узналъ ла-Гкурьера, двери дома, устоявшія противъ его усилій, растворились, и старикъ Меркандонъ съ сыномъ и двумя племянниками бросился на Пьемонтца, переводившаго дыханіе.

-- Вотъ онъ! вотъ онъ! вскрикнули они въ одинъ голосъ.

Коконна стоялъ посреди улицы; опасаясь, чтобъ его не окружили четыре человѣка, напавшіе на него разомъ, онъ съ ловкостію и силою серны, за которою часто охотился въ горахъ, сдѣлалъ скачокъ назадъ, и очутился у стѣны отеля Гиза. Успокоившись на этотъ счетъ, онъ сталъ въ оборонительное положеніе и принялъ насмѣшливый тонъ.

-- А! г. Меркандонъ! вы не узнаёте меня?

-- Напротивъ, очень узнаю, негодяи, отвѣчалъ старый гугенотъ.

-- Ты хочешь убить меня, друга отца твоего.

-- И его кредитора, не правда ли?

-- Да, его кредитора; ты самъ это говоришь.

-- Именно, отвѣчалъ Коконна:-- я пришелъ окончить наши счеты.

-- Схватимъ, свяжемъ его, сказалъ старикъ молодымъ людямъ, бросившимся по его слову на Коконна.

-- Постойте на минуту! сказалъ Коконна, смѣясь.-- Чтобъ схватить кого-нибудь, надо предписаніе, а вы забыли спросить его у профоса.

Съ этими словами, онъ напалъ на бывшаго къ нему ближе прочихъ, и съ первымъ взмахомъ шпаги кисть несчастнаго отдѣлилась отъ руки.

Раненный застоналъ.

Въ эту минуту окно, подъ которымъ стоялъ Коконна, растворилось съ шумомъ. Коконна сдѣлалъ прыжокъ, опасаясь нападенія съ этой стороны; но вмѣсто врага онъ увидѣлъ женщину, и вмѣсто оружія къ ногамъ его упалъ букетъ.

-- Женщина! проговорилъ онъ.

Онъ отдалъ ей честь шпагою, и наклонился, чтобъ поднять букетъ.

-- Берегитесь, храбрый католикъ, берегитесь! воскликнула дама.

Коконна всталъ; но второй племянникъ успѣлъ еще ранить его кинжаломъ въ другое плечо.

Дама пронзительно вскрикнула.

Коконна поблагодарилъ ее поклономъ и бросился на втораго племянника; при второмъ выпадѣ молодой человѣкъ поскользнулся въ крови. Коконна бросился на него съ быстротою тигра, и пронзилъ грудь его шпагою.

-- Браво! браво! кричала дама изъ отеля Гиза,-- Браво! я пришлю вамъ помощь.

-- Не стоитъ безпокоиться, отвѣчалъ Коконна.-- Досмотрите лучше до конца, если это васъ интересуетъ; вы увидите, какъ графъ Аннибалъ де-Коконна управляется съ гугенотами.

Въ эту минуту, сынъ стараго Меркандона выстрѣлилъ изъ пистолета почти въ упоръ. Коконна упалъ на одно колѣно. Дама вскрикнула, но Коконна всталъ; онъ упалъ на колѣни только для того, чтобъ избавиться отъ пули, и пуля ударила въ стѣну, фута на два отъ прекрасной зрительницы.

Почти въ то же время изъ окна дома Меркандона послышался яростный вопль, и какая-то старуха, узнавъ въ Коконна по бѣлому кресту и шарфу католика, бросила въ него горшокъ съ цвѣтами; горшокъ ударилъ его выше колѣна.

-- Чего лучше! сказалъ Коконна: -- одна бросаетъ мнѣ цвѣты, другая горшки. Такъ онѣ, пожалуй, разбросаютъ и домы.

-- Благодарю васъ, маменька! сказалъ молодой человѣкъ.

-- Ступай-себѣ, жена, сказалъ старикъ Меркандонъ.

-- Постойте, Коконна, сказала дама изъ отеля Гиза:-- я прикажу стрѣлять изъ оконъ.

-- Да это просто женскій адъ, сказалъ Коконна.-- Однѣ за меня, другія противъ меня. Mordi! Пора кончить.

Сцена дѣйствительно очень измѣнилась, и дѣло очевидно шло къ концу. Передъ Коконна, правда раненнымъ, но во всей силѣ двадцати-четырехъ лѣтняго юноши, привыкшимъ къ оружію и больше раздраженнымъ, нежели ослабленнымъ тремя или четырьмя полученными царапинами,-- оставались только Меркандонъ и сынъ его: Меркандонъ -- старикъ лѣтъ шестидесяти или семидесяти; сынъ его дитя лѣтъ семнадцати, блѣдный, бѣлокурый, нѣжный; онъ бросилъ разряженный и, слѣдовательно, безполезный пистолетъ и дрожащею рукою махалъ шпагою, бывшею вполовину короче шпаги Коконна. Отецъ, вооруженный только кинжаломъ и пустою пищалью, звалъ на помощь. Старуха, въ окнѣ противъ матери молодаго человѣка, держала въ рукахъ кусокъ мрамора и готовилась бросить его. Наконецъ, Коконна, подстрекаемый угрозами съ одной стороны и одобреніями съ другой, гордый двойною побѣдою, озаренный заревомъ пожара, разгоряченный мыслью, что сражается въ присутствіи женщины, красота которой говорила о ея высокомъ санѣ,-- Коконна, какъ послѣдній Горацій, почувствовалъ, что силы его удвоились, и, видя, что юноша медлитъ, бросился на него и скрестилъ свою страшную шпагу съ его легкимъ оружіемъ. Въ два удара онъ выбилъ шпагу изъ рукъ его. Тогда Меркандонъ старался оттѣснить Коконна, чтобъ легче можно было попасть въ него камнемъ изъ окна. Коконна, напротивъ, желая отразить двойное нападеніе враговъ: старика Меркандона съ его кинжаломъ и матери молодаго человѣка съ камнемъ, готовымъ разможжить ему черепъ, -- схватилъ сына въ охабку и началъ заслоняться имъ какъ щитомъ отъ всѣхъ ударовъ, душа его въ своихъ геркулесовскихъ объятіяхъ.

-- Помогите! кричалъ молодой человѣкъ:-- юнъ раздавитъ мнѣ грудь; помогите! помогите!

И голосъ его началъ исчезать въ какомъ-то дикомъ хрипѣніи.

Тогда Меркандонъ пересталъ угрожать и началъ просить.

-- Пощадите! пощадите, Коконна! говорилъ онъ.-- Пощадите! это мое единственное дитя!

-- Это сынъ мой, сынъ мой! кричала мать:-- надежда нашей старости! Не убивайте его, не убивайте!

-- А! Право? отвѣчалъ Коконна съ хохотомъ: -- не убивать? А что же онъ хотѣлъ мнѣ сдѣлать своею шпагою и пистолетомъ?

-- Коконна! продолжалъ Меркандонъ, всплеснувъ руками:-- вексель, подписанный вашимъ отцомъ, у меня; я возвращу вамъ его. У меня есть десять тысячъ экю золотомъ, -- я отдамъ вамъ ихъ. Драгоцѣнные камни мои -- они ваши. Только не убивайте, не убивайте его!

-- А я обѣщаю вамъ любовь мою, сказала въ-полголоса дама изъ отеля Гиза.

Коконна подумалъ съ минуту и сказалъ:

-- Вы гугенотъ?

-- Да, отвѣчалъ юноша.

-- Въ такомъ случаѣ должно умереть, возразилъ Кокоппа, нахмуривъ брови и занося на грудь своего противника стальное, острое "милосердіе".

-- Умереть! воскликнулъ старикъ.-- Сынъ мой! умереть!

Раздался вопль матери;, онъ былъ такъ болѣзненъ и ужасенъ, что поколебалъ на минуту суровую рѣшимость Пьемонтца.

-- Герцогиня! сказалъ отецъ, обращаясь къ дамѣ, глядѣвшей изъ отеля Гиза:-- заступитесь за насъ, и имя ваше будетъ вѣчно въ нашихъ молитвахъ.

-- Такъ пусть отречется, отвѣчала дама.

-- Я протестантъ, сказалъ юноша.

-- Такъ умри же! возразилъ Коконна, занося клинокъ.-- Умри, если не хочешь принять жизни, предлагаемой тебѣ такими прекрасными устами.

Меркандонъ и жена его видѣли, какъ блеснуло лезвее надъ головою ихъ сына.

-- Сынъ мой! Оливье! закричала мать: -- отрекись!.. отрекись!

-- Отрекись, дитя мое, сказалъ Меркандонъ, упадая къ ногамъ Коконна. Не оставляй насъ на землѣ однихъ.

-- Отрекитесь всѣ разомъ, сказалъ Коконна.-- За Credo -- три души и жизнь.

-- Согласенъ, сказалъ юноша.

-- Согласны, воскликнули Меркандонъ и жена его.

-- Такъ на колѣни! сказалъ Коконна:-- и пусть сынъ твой слово-въ-слово повторитъ молитву, которую я проговорю тебѣ.

Отецъ повиновался первый.

-- Я готовъ, сказалъ юноша, -- и онъ сталъ также на колѣни.

Коконна началъ говорить по-латинѣ Credo. Но по случаю ли, съ намѣреніемъ ли, только молодой Оливье сталъ на колѣни близь того мѣста, гдѣ лежала его шпага. Едва-только замѣтилъ онъ, что можетъ достать оружіе, какъ, продолжая повторять слова Коконна, протянулъ руку къ шпагѣ. Коконна замѣтилъ это движеніе, притворяясь, что ничего не видитъ. Но въ то мгновеніе, когда юноша касался уже рукою ефеса, онъ бросился на него и, опрокинувъ его, закричалъ:

-- А! предатель!

И вонзилъ ему кинжалъ въ шею.

Юнота вскрикнулъ, судорожно приподнялся на одно колѣно, и палъ мертвый.

-- Палачъ! сказалъ тогда Меркандонъ:-- ты рѣжешь насъ, чтобъ украсть сто экю, которые намъ долженъ.

-- Нѣтъ, отвѣчалъ Коконна: -- и вотъ доказательство.

Съ этими словами, онъ бросилъ къ ногамъ старика кошелекъ, врученный ему, при отъѣздѣ, отцомъ для уплаты долга.

-- Вотъ твои деньги, сказалъ онъ.

-- Вотъ твоя смерть! крикнула женщина изъ окна.

-- Берегитесь, Коконна, берегитесь! сказала дама изъ отеля.

Но Коконна не успѣлъ ни поднять головы, чтобъ разсмотрѣть, въ чемъ опасность, ни остеречься отъ угрозы. Тяжелая масса съ свистомъ раздѣлила воздухъ и упала на шляпу Пьемонтца, раздробивъ его шляпу; онъ упалъ замертво, не слыша восклицаній радости и скорби, раздавшихся справа и слѣва.

Меркандонъ въ ту же минуту бросился съ кинжаломъ на павшаго. Но въ это время растворились двери въ отели Гиза, и старикъ, увидѣвъ блескъ аллебардъ и шпагъ, бѣжалъ, между-тѣмъ, какъ та, которую онъ называлъ герцогиней, озаренная во всей страшной красотѣ своей заревомъ пожара, сверкающая драгоцѣнными камнями и брильянтами, до половины склонилась изъ окна и кричала солдатамъ, указывая на Коконна:

-- Вонъ, вонъ! прямо противъ меня. Въ красномъ камзолѣ. Этотъ, да, да, этотъ!..