V.

О Луврѣ въ особенности и о добродѣтели вообще.

Оба дворянина, освѣдомившись у перваго встрѣчнаго, пошли улицею Аверонъ, потомъ Сен-Жермен-л'Оксерруа и скоро очутились передъ Лувромъ, башни котораго начали сливаться съ ночною тѣнью.

-- Что съ вами? спросилъ Коконна у ла-Моля, замѣтивъ, что тотъ остановился и съ какимъ-то почтеніемъ смотрѣлъ на подъемные мосты, узкія окна и острыя башни, вдругъ представшіе его взору.

-- Право, и самъ не знаю, отвѣчалъ ла-Моль.-- Такъ, сердце бьется... Я не большой трусъ, а не знаю отъ-чего этотъ дворецъ кажется мнѣ мраченъ, и даже ужасенъ.

-- А мнѣ, сказалъ Коконна: -- тоже не знаю отъ-чего, какъ-то странно-весело. Однакожь я одѣтъ довольно-небрежно, продолжалъ онъ, оглядывая свой дорожній костюмъ.-- Да что за бѣда! это придаетъ молодецкій видъ. Къ-тому же, мнѣ велѣно не терять времени. За это не взъищутъ, потому-что я буквально исполняю приказаніе.

И оба продолжали идти, волнуемые различными чувствами.

Лувръ былъ крѣпко оберегаемъ; всѣ караулы были, кажется, удвоены. Это привело сначала молодыхъ людей въ замѣшательство. Но Коконна, смекнувъ, что имя Гиза дѣйствуетъ на Парижанъ въ родѣ талисмана, подошелъ къ часовому и, ссылаясь на герцога, спросилъ, можетъ ли онъ войдти въ Лувръ.

Это имя точно, казалось, подѣйствовало на солдата сильно; однакожь онъ спросилъ у Коконна, знаетъ ли онъ пароль.

Коконна долженъ былъ признаться, что не знаетъ.

-- Такъ идите прочь, отвѣчалъ солдатъ.

Въ эту минуту, человѣкъ, разговаривавшій съ дежурнымъ офицеромъ и во время разговора разслушавшій, что Коконна проситъ позволенія войдти въ Лувръ, прервалъ свой разговоръ, и, подошедъ къ графу, сказалъ съ сильнымъ нѣмецкимъ выговоромъ:

-- Вы къ герцогу Гизу?

-- Я хочу съ нимъ говорить, отвѣчалъ Коконна.

-- Невозможно! Герцогъ у короля.

-- У меня есть, однакожъ, письменное предписаніе явиться въ Парижъ.

-- А! у васъ есть письменное предписаніе?

-- Да; и я пріѣхалъ очень-издалека.

-- А! вы пріѣхали очень-издалека?

-- Изъ Пьемонта.

-- Хорошо, хорошо! Это другое дѣло. Какъ васъ зовутъ?

-- Графъ Аннибалъ де-Коконна.

-- Хорошо! дайте письмо, господинъ Аннипаль, дайте.

-- Право, онъ очень-милъ и любезенъ, подумалъ де-ла-Моль; еслибъ мнѣ наидти такого же проводника къ королю Генриху.

-- Давайте же бумагу, продолжалъ Нѣмецъ, протягивая руку къ Коконна, стоявшему въ нерѣшимости.

-- Постойте! отвѣчалъ Пьемонтецъ, недовѣряя по своей полуитальянской натурѣ.-- Не знаю, можно ли... Я не имѣю чести знать васъ, милостивый государь.

-- Я Бемъ; я принадлежу герцогу Гизу.

-- Бемъ, повторилъ Коконна: -- это имя мнѣ неизвѣстно.

-- Это, ваше благородіе, господинъ де-Бемъ, сказалъ часовой:-- онъ плохо выговариваетъ по-французски. Отдайте ему бумагу, не бойтесь; я ручаюсь.

-- А! господинъ де-Бемъ! воскликнулъ Коконна.-- Боже мой, какъ не знать васъ!.. Извольте, извольте, съ величайшимъ удовольствіемъ. Вотъ предписаніе. Извините, пожалуйста, что я было-призадумался. Вѣрному слугѣ иначе нельзя...

-- Хорошо, хорошо, отвѣчалъ Бемъ: -- не въ чемъ извиняться.

-- Вы такъ обязательны, сказалъ ла-Моль, приближаясь въ свою очередь:-- не потрудитесь ли взять и мою бумагу?

-- Какъ васъ зовутъ?

-- Графъ Леракъ де-ла-Моль.

-- Графъ Леракъ де-ла-Моль?

-- Да.

-- Не знаю.

-- Не удивительно, что я не имѣю чести быть вамъ извѣстенъ: я не здѣшній, и такъ же, какъ и Коконна, пріѣхалъ издалека.

-- А откуда?

-- Изъ Прованса.

-- Тоже съ письмомъ?

-- Съ письмомъ.

-- Къ герцогу Гизу?

-- Нѣтъ, къ его величеству, королю наваррскому.

-- Я не слуга короля наваррскаго, отвѣчалъ Бемъ, сдѣлавшись вдругъ очень-холоденъ:-- я не могу передать ваше письмо.

И Бемъ, оборотившись къ ла-Молю спиною, пошелъ въ Лувръ, давая Коконна знакъ слѣдовать за нимъ.

Ла-Моль остался одинъ.

Въ это самое время, изъ дверей Лувра, сосѣднихъ съ тѣмъ входомъ, въ который вошли Бемъ и Коконна, вышли человѣкъ сто дворянъ.

-- А! сказалъ часовой своему товарищу.-- Вотъ Муи съ своими гугенотами; смотри, какъ они веселы. Король вѣрно обѣщалъ имъ смерть убійцы адмирала: онъ же убилъ и отца Муи, такъ сынъ однимъ ударомъ отплатитъ за двухъ.

-- Скажи, пожалуйста, сказалъ ла-Моль, обращаясь къ солдату: -- ты, кажется, сказалъ, что это де-Муи?

-- Да.

-- И что эти господа...

-- Еретики?-- да.

-- Спасибо, отвѣчалъ ла-Моль, не обращая вниманія на выраженія солдата.-- Мнѣ только и нужно знать.

Онъ обратился къ предводителю этой толпы.

-- Я узналъ, что вы господинъ де-Муи.

-- Такъ точно, отвѣчалъ тотъ учтиво.

-- Имя ваше извѣстно между приверженцами церкви, и потому, смѣю обратиться къ вамъ съ просьбою.

-- Что вамъ угодно?.. Но позвольте прежде узнать, съ кѣмъ я имѣю честь говорить?

-- Съ графомъ Леракъ де-ла-Молемъ.

Молодые люди раскланялись.

-- Говорите же, сказалъ де-Муи.

-- Я пріѣхалъ изъ Э, и привезъ письмо отъ г. д'Онака, губернатора Прованса. Письмо адресовано на имя короля наваррскаго, и въ немъ есть важныя, нетерпящія отлагательства извѣстія. Какъ вручить мнѣ это письмо? Какъ войдти въ Лувръ?

-- Нѣтъ ничего легче, какъ войдти въ Лувръ, отвѣчалъ де-Муи:-- только, кажется, король наваррскій теперь очень-занятъ, и врядъ ли пріиметъ васъ. Впрочемъ, если вамъ угодно идти за мною, я доведу васъ до его комнатъ. Остальное уже ваше дѣло.

-- Благодарю васъ.

-- Пойдемте, сказалъ де-Муи.

Де-Муи сошелъ съ лошади, бросилъ поводья слугѣ, подошелъ къ калиткѣ, сказался часовому, ввелъ де-ла-Моля въ замокъ, и, отворяя дверь въ покои короля, сказалъ:

-- Войдите и спросите.

Съ этими словами онъ поклонился и ушелъ.

Ла-Моль, оставшись одинъ, посмотрѣлъ вокругъ. Передняя была пуста; одна изъ внутреннихъ дверей отворена. Онъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ и очутился въ корридорѣ.

Онъ постучалъ и заговорилъ,-- никто не отвѣчалъ. Глубочайшее безмолвіе царствовало въ этой части Лувра.

-- Что жь мнѣ говорили о строгомъ этикетѣ? подумалъ онъ; -- сюда можно прійдти какъ на площадь и уйдти.

Онъ кликнулъ еще разъ, но все по-прежнему оставалось тихо.

-- Пойдемъ впередъ, подумалъ онъ:-- наконецъ кого-нибудь да встрѣчу же.

И онъ пошелъ по корридору, который все становился темнѣе и темнѣе.

Вдругъ дверь, противоположная той, въ которую онъ вошелъ, растворилась и появились два пажа со свѣчами въ рукахъ; они освѣщали дорогу женщинѣ высокаго роста, величественной наружности и очень-красивой собою.

Свѣтъ совершенно озарилъ ла-Моля, остановившагося на мѣстѣ.

Женщина тоже остановилась.

-- Что вамъ угодно? спросила она молодаго человѣка голосомъ, который раздался въ его ушахъ, какъ очаровательная музыка.

-- Извините, отвѣчалъ ла-Моль, потупляя глаза.-- Господинъ де-Муи ввелъ меня сюда; я ищу короля наваррскаго.

-- Его величество вовсе не здѣсь; онъ, я думаю, у своего шурина. Но, можетъ-быть, за его отсутствіемъ, вы можете объявить королевѣ, что вамъ надо?

-- Конечно, отвѣчалъ ла-Моль:-- если кто-нибудь сдѣлаетъ мнѣ одолженіе проводить меня къ ней.

-- Она передъ вами.

-- Какъ? воскликнулъ де-ла-Моль.

-- Я королева наваррская, отвѣчала Маргерита.

На лицѣ ла-Моля выразился такой испугъ и удивленіе, что королева улыбнулась.

-- Говорите скорѣе, сказала она:-- меня ждутъ къ королевѣ-матери.

-- О! если вамъ не время, позвольте мнѣ удалиться, потому-что невозможно говорить теперь. Я не въ состояніи связать двухъ мыслей... вы поразили меня. Я не разсуждаю; я просто удивляюсь.

Маргерита граціозно подошла къ молодому человѣку, который безсознательно сдѣлалъ очень-тонкій комплиментъ.

-- Успокойтесь, сказала она.-- Я подожду, и меня подождутъ.

-- Извините, ваше величество, я не поклонился вамъ съ тѣмъ почтеніемъ, которое вы имѣете право требовать отъ покорнѣйшаго слуги вашего, по...

-- Но вы приняли меня за одну изъ моихъ женщинъ.

-- Нѣтъ, ваше величество. Я принялъ васъ за тѣнь прекрасной Діаны де-Пуать е. Говорятъ, она является въ Луврѣ.

-- Я за васъ небоюсь, сказала Маргерита:-- вы при дворѣ уживетесь... У васъ есть письмо къ королю, говорите вы? Это лишнее. Впрочемъ, все равно; гдѣ оно? Я его отдамъ... Только поспѣшите, пожалуйста.

Въ мгновеніе ока ла-Моль разстегнулъ свой камзолъ и досталъ письмо, завернутое въ шелкъ.

Маргерита взяла письмо и взглянула на почеркъ.

-- Вы не графъ ли де-ла-Моль? спросила она.

-- Такъ точно... Не-уже-ли я такъ счастливъ, что имя мое извѣстно вашему величеству?

-- Я слышала его отъ моего мужа, короля, и отъ брата, герцога д'Алансона. Я знаю, что васъ ждутъ.

Она спрятала письмо, теплое еще отъ груди молодаго человѣка, въ свой корсажъ, испещренный шитьемъ и брильянтами.

Ла-Моль жадно слѣдилъ глазами за каждымъ движеніемъ Маргериты.

-- Теперь, сказала она: -- сойдите въ галерею внизъ, и дождитесь, пока пріидетъ кто-нибудь отъ короля наваррскаго или герцога д'Алапсона. Мой пажъ проводитъ васъ.

Съ этими словами, Маргерита пошла дальше. Ла-Моль прижался къ стѣнѣ. По корридоръ былъ такъ узокъ, а платье королевы наваррской такъ полно, что оно коснулось молодаго человѣка. Сильный ароматъ разливался по пути ея.

Ла-Моль вздрогнулъ всѣмъ тѣломъ, и чувствуя, что готовъ упасть, прислонился къ стѣнѣ.

Маргерита исчезла какъ видѣніе.

-- Пойдемте! спросилъ пажъ, которому велѣно было проводить ла-Моля въ галерею.

-- Да, да, отвѣчалъ ла-Моль въ упоеніи. Пажъ указывалъ ему дорогу въ ту сторону, куда скрылась Маргерита, и графъ, спѣша идти, какъ-будто надѣялся увидѣть ее еще разъ.

И дѣйствительно, дошедъ до верхнихъ ступеней лѣстницы, онъ замѣтилъ ее въ нижнемъ этажѣ, и случайно ли, или потому-что шумъ шаговъ его достигъ до ея слуха, Маргерита оглянулась, и онъ увидѣлъ ее еще разъ.

-- О! сказалъ онъ, идя въ-слѣдъ за пажомъ.-- Это не смертная: это богиня. И, какъ говоритъ Виргилій,

Et vera incessu patuit dea.

-- Что жь вы? спросилъ пажъ.

-- Здѣсь, отвѣчалъ ла-Моль:-- здѣсь; извините, пожалуйста.

Пажъ пошелъ впередъ, сошелъ въ этажъ ниже, отворилъ дверь, другую, и, остановившись на порогѣ, сказалъ:

-- Вотъ мѣсто, гдѣ вы должны дожидаться.

Ла-Моль вошелъ въ галерею, и дверь за нимъ затворилась.

Галерея была почти-пуста; въ ней ходилъ только одинъ человѣкъ, тоже, по-видимому, кого-нибудь ожидавшій.

Вечеръ уже широкими тѣнями ложился съ высокихъ сводовъ, и находившіеся въ галереѣ не могли распознать другъ друга, хотя между ними было всего шаговъ двадцать. Ла-Моль подошелъ ближе.

-- Прости Господи! проговорилъ онъ, приблизившись на нѣсколько шаговъ.-- Да это графъ Коконна!

Пьемонтецъ успѣлъ уже обернуться на шумъ шаговъ и съ такимъ же удивленіемъ смотрѣлъ на ла-Моля.

-- Ла-Моль, чортъ возьми! воскликнулъ онъ.-- А! да что жь это я? У короля, -- и произношу ругательства! Впрочемъ, король ругается, кажется, не хуже меня, даже въ церкви. Ну-съ! Такъ вотъ мы съ вами въ Луврѣ?

-- Какъ видите; Бемъ ввелъ васъ.

-- Да, прелюбезный Нѣмецъ этотъ Бемъ... А вы, -- васъ кто провелъ?

-- Паж... я говорилъ вамъ, что гугеноты не безъ вліянія при дворѣ... Что жь, видѣли вы Гиза?

-- Нѣтъ еще... А вы имѣли аудіенцію у короля наваррскаго?

-- Нѣтъ; но за этимъ остановки не будетъ. Меня проводили сюда и велѣли дожидаться.

-- Вы увидите, что дѣло идетъ о какомъ-нибудь торжественномъ ужинѣ, и что намъ прійдется сидѣть рядомъ. Какая странная судьба, въ-самомъ-дѣлѣ! Вотъ уже два часа, какъ случай безпрестанно насъ сводитъ... Однако, что съ вами? Вы о чемъ-то задумались?

-- Я? быстро проговорилъ ла-Моль, вздрогнувъ. (Онъ дѣйствительно все еще не могъ опомниться отъ своего видѣнія.) -- Нѣтъ! Это мѣсто, гдѣ мы находимся, пробуждаетъ во мнѣ тысячу размышленій.

-- Философскихъ, не правда ли? Со мною точно то же. Когда вы входили, именно въ ту минуту мнѣ приходили на память всѣ наставленія моего учителя. Знаете ли вы, графъ, Плутарха?

-- Какъ не знать! отвѣчалъ графъ улыбаясь: -- это одинъ изъ моихъ любимыхъ авторовъ.

-- Этотъ великій человѣкъ, продолжалъ Коконна серьёзно:-- кажется, не ошибся, сравнивая дары природы съ бальзамическими растеніями, которыхъ ароматъ никогда не изсякаетъ и которыя одарены силою исцѣлять раны.

-- Вы знаете по-гречески, Коконна? спросилъ ла-Моль, пристально глядя на своего собесѣдника.

-- Нѣтъ; но учитель мой зналъ, и совѣтовалъ мнѣ, когда я буду при дворѣ, разсуждать о добродѣтели. "Это" говорилъ онъ: "выказываетъ человѣка съ хорошей стороны". И я твердо помню его наставленія, говорю вамъ... Кстати, голодны вы?

-- Нѣтъ.

-- Кажется, вы заглядывались на жареную птицу въ Belle Etoile? Что до меня -- я просто умираю съ голода.

-- Вотъ прекрасный случай приложить къ дѣлу ваши положенія о добродѣтели и доказать свое удивленіе къ Плутарху: -- великій писатель говоритъ гдѣ-то: полезно упражнять душу въ скорби и желудокъ въ голодѣ. Prepon esti ten men psychên oduné ton de gastéra scmo askein.

-- А! такъ вы знаете по-гречески? воскликнулъ въ изумленіи Коконна.

-- Да, отвѣчалъ ла-Моль:-- мой наставникъ меня выучилъ.

-- Въ такомъ случаѣ, счастіе ваше, чортъ возьми, обезпечено. Вы будете писать стихи съ Карломъ и говорить по-гречески съ королевой Маргеритой.

-- Не считая еще того, прибавилъ ла-Моль, смѣясь:-- что я могу говорить по-гасконски съ королемъ наваррскимъ.

Въ эту минуту, дверь въ концѣ галереи, примыкавшемъ къ комнатамъ короля, отворилась; раздался звукъ шаговъ, и въ темнотѣ можно было разглядѣть приближеніе какой-то тѣни. Тѣнь превратилась въ тѣло, и это тѣло былъ г. Бемъ.

Онъ взглянулъ обоимъ въ лицо, чтобъ узнать того, кого ему было надо, и далъ Коконна знакъ идти за нимъ.

Коконна простился рукою съ ла-Молемъ.

Бемъ довелъ Коконна до конца галереи, отворилъ дверь, и они очутились на первой ступени лѣстницы.

Здѣсь онъ остановился, оглянулся вокругъ, вверхъ и внизъ, и спросилъ:

-- Гдѣ вы живете, господинъ де-Коконна?

-- Въ гостинницѣ à la Belle Etoile, въ Улицѣ-д'Арбр-Секъ.

-- Хорошо, хорошо! Это два шага отсюда... Ступайте проворнѣе домой, и въ эту ночь...

Онъ снова оглянулся.

-- Что же въ эту ночь? спросилъ Коконна.

-- Ночью возвратитесь сюда съ бѣлымъ крестомъ на шляпѣ. Пароль будетъ: Тсс! тише!

-- Но въ которомъ же часу прійдти?

-- Когда ударятъ въ набатъ.

-- Какъ въ набатъ? спросилъ Коконна.

-- Да, въ набатъ; вотъ такъ: бумъ! бумъ!

-- А! понимаю. Хорошо, отвѣчалъ Коконна.

И, поклонившись Бему, онъ ушелъ, задавая себѣ вопросъ:

-- Что онъ хотѣлъ сказать? И съ какой стати ударятъ въ набатъ?.. Все равно, я остаюсь при своемъ мнѣніи: прелюбезный Tedesco этотъ Бемъ. Не дождаться ли ла-Моля?... Нѣтъ, онъ вѣрно будетъ ужинать у короля наваррскаго.

И Коконна пошелъ въ Улицу-д'Арбр-Секъ, куда, какъ магнитъ, притягивала его вывѣска à la Belle Etoile.

Между-тѣмъ, отворилась дверь въ другой части галереи, ведущая въ покои короля наваррскаго, и пажъ, подошедши къ ла-Молю, сказалъ:

-- Вы графъ ла-Моль?

-- Я.

-- Гдѣ вы живете?

-- Въ Улицѣ-д'Арбр-Секъ, въ гостинницѣ à la Belle Etoile.

-- Хорошо! Это рядомъ съ Лувромъ. Слушайте... Его величество приказалъ вамъ сказать, что не можетъ принять васъ теперь; но, можетъ-быть, онъ пришлетъ за вами ночью. Во всякомъ случаѣ, если до завтрашняго утра вы не получите отъ него никакого извѣстія, приходите въ Лувръ.

-- А если часовой не впуститъ?

-- Да! правда... Пароль: Наварра. Произнесите это слово, и всѣ двери для васъ отворятся.

-- Благодарю васъ.

-- Позвольте; мнѣ приказано проводить васъ до калитки, чтобъ вы не заблудились въ Луврѣ.

-- Да! подумалъ ла-Моль, вышедъ изъ дворца: -- а Коконна? онъ вѣрно остался ужинать у Гиза.

Но первое лицо, которое онъ встрѣтилъ, входя въ гостинницу ла-Гюрьера, былъ Коконна, сидѣвшій за гигантскою яичницею.

-- О-го! воскликнулъ Коконна, хохоча во все горло: -- вы, кажется, такъ же ужинали у короля наваррскаго, какъ я у герцога Гиза?

-- Кажется.

-- А голодъ явился?

-- Кажется.

-- На зло Плутарху?

-- Графъ, сказалъ ла-Моль, смѣясь.-- Плутархъ говоритъ въ другомъ мѣстѣ: "имущій долженъ дѣлиться съ неимущимъ". Не раздѣлите ли вы, ради Плутарха, вашей яичницы со мною? За ужиномъ мы побесѣдуемъ о добродѣтели.

-- Нѣтъ! пожалуйста, нѣтъ! отвѣчалъ Коконна.-- Это хорошо въ Луврѣ, когда боишься, что подслушаютъ, и когда желудокъ пустъ. Садитесь и кушайте.

-- Теперь я вижу, что судьба рѣшительно соединила насъ неразрывно. Вы ночуете здѣсь?

-- Не знаю.

-- И я не знаю.

-- Во всякомъ случаѣ, я знаю, гдѣ проведу ночь.

-- Гдѣ же?

-- Тамъ, гдѣ вы; это неизбѣжно.

И оба начали смѣяться, усердно уничтожая яичницу ла-Гюрьера.