V.

Козмо установляетъ нравственное равновѣсіе.

Небесныя свѣтила, если вѣрить пророчицѣ Деворѣ, вышли изъ своихъ орбитъ, чтобъ нанести пораженіе врагамъ еврейскаго народа. Эти же небесныя свѣтила, вѣроятно, покровительствовали сеньору Козмо, потому что въ ту самую минуту, какъ мистеръ Дарвель и Антуань Де-ла-Гуппъ обсуждали наилучшій способъ помѣшать осуществленію его проэкта, слѣпой случай бросилъ въ руки ловкаго итальянца могучее орудіе, чтобъ взорвать мину, которую они хотѣли повести противъ него.

Козмо былъ очень дѣятельный человѣкъ. Въ шесть часовъ утра онъ уже былъ на ногахъ и за работой, такъ какъ онъ самъ лично велъ свою громадную корреспонденцію. Въ половинѣ двѣнадцатаго онъ сошелъ внизъ къ завтраку, заплатилъ свои пять франковъ и разсѣянно сѣлъ къ одному изъ столовъ. Онъ былъ занятъ. Его могучій умъ работалъ надъ изобрѣтеніемъ всѣхъ сложныхъ колесъ той гигантской машины, которая должна была осуществить его великую идею. Онъ не обращалъ никакого вниманія на окружающихъ. Пробѣжавъ глазами menu и заказавъ наудачу два блюда, онъ принялся машинально за закуску, какъ неожиданно услышалъ мелодичный женскій голосъ, говорившій ему по-итальянски:

-- Вы меня не узнаете, сеньоръ Франческо?

Онъ поднялъ глаза на говорившую, но прежде оглянулся по сторонамъ. Убѣдившись, что никто не можетъ ихъ подслушать, онъ отвѣчалъ:

-- Фигурина! Eccoli! Вы здѣсь?

-- Какъ видите.

-- Вы бросили Ла-Скалу? Что же вы сдѣлали съ..

-- Шш! произнесла дама, поднявъ свою маленькую ручку:-- не говорите такъ громко, да еще собственныя имена.

-- Davero! Вы молодецъ, Віолетта. Я никогда не видалъ васъ такой прелестной, и одѣты вы съ шикомъ. На кого же вы промѣняли бѣднаго итальянскаго дворянина... виноватъ, но кто же счастливый amico?

Легкій румянецъ покрылъ щеки молодой женщины. Это была прелестная, сладострастная блондинка. Ея головка и бюстъ могли служить образцомъ для художника; ея большіе глаза блестѣли мягкимъ, чарующимъ свѣтомъ; ротъ и зубы были безупречны; только по временамъ ея губы принимали непріятное кошачье, выраженіе, но всѣ остальныя ея черты, напротивъ, дышали нѣжностью и почти дѣтской невинностью.

-- У меня прекрасная квартира въ улицѣ Пентьевръ, отвѣчала она на вопросъ Козмо:-- я ангажирована на театръ Комической Оперы.

-- А, вы счастливы, промолвилъ разсѣянно Козмо.

-- Не всегда, отвѣчала молодая женщина, устремляя на него свои большіе глаза:-- я не была счастливой, сеньоръ Козмо, въ тотъ день, когда встрѣтила бѣднаго студента, по имени Ліонелло.

Смертная блѣдность покрыла на минуту лицо Козмо; онъ поспѣшно выпилъ стаканъ воды и, поборовъ свое смиреніе, промолвилъ очень нѣжнымъ и грустнымъ голосомъ:

-- Qual contratempo! Онъ умеръ! Да проститъ ему Господь его грѣхи! Мой бѣдный братъ! Будьте милосердны къ его памяти, Віолетта.

И онъ перекрестился. Она незамѣтно послѣдовала его примѣру. Слезы показались на глазахъ итальянца, но онъ тотчасъ отеръ ихъ батистовымъ платкомъ и продолжалъ съ своимъ обычнымъ самообладаніемъ.

-- Ева соблазнила Адама, а сыновья Адама не сильнѣе ихъ праотца. Только вы и онъ, кромѣ Бога, знаете, кто виноватъ. По крайней мѣрѣ, я старался загладить его вину.

-- Я никогда не забуду, что вы сдѣлали для меня, отвѣчала молодая женщина, смотря съ восторженной благодарностью на Козмо:-- но моя жизнь была разбита, и кѣмъ же -- патеромъ. Однако, продолжала она, неожиданно мѣняя тонъ:-- это странный разговоръ для завтрака въ Grand-Hôtel'ѣ. Вонъ посмотрите, какъ за нами слѣдитъ уродливый старикъ съ ленточкой въ петлицѣ. Могу я спросить, зачѣмъ вы въ Парижѣ?

-- Я переселился сюда.

-- Вы покинули Римъ?

-- Давно. Я пріѣхалъ изъ Генуи. Я теперь богатъ, банкиръ, и намѣренъ остаться въ Парижѣ.

-- Come somo contenta! сказала Фигурина:-- можно будетъ по временамъ съ вами видаться.

-- Я сталъ серьёзнымъ человѣкомъ, отвѣчалъ Козмо.

-- Вы всегда были серьёзнымъ человѣкомъ, промолвила она со смѣхомъ:-- гораздо серьёзнѣе вашего брата патера. Однако, вы не стыдитесь со мной говорить.

-- Я не могъ иначе сдѣлать, сказалъ откровенно итальянецъ, бросая вокругъ себя взглядъ, который не ускользнулъ отъ зоркихъ глазъ Фигурины.

-- Вамъ все равно, что васъ увидятъ въ моемъ обществѣ, произнесла она и ея губы приняли непріятное, кошачье выраженіе.

-- Все равно, отвѣчалъ онъ холодно:-- здѣсь всякій разговариваетъ съ своимъ сосѣдомъ или сосѣдкой. Но, серьёзно, Фигурина, если я могу вамъ быть въ чемъ-нибудь полезнымъ, то располагайте мною. Есть у васъ друзья въ Парижѣ?

-- Есть, и на этотъ разъ не патеръ, переодѣтый студентомъ, отвѣчала она съ горечью:-- мой сердечный другъ ни во что не вѣритъ.

-- Что же, онъ русскій нигилистъ?

-- Я не понимаю этого слова. Мой другъ артистъ и писатель.

-- Quai maraviglial какъ его зовутъ?

-- Антуань Де-ла-Гуппъ.

Козмо невольно припрыгнулъ на своемъ стулѣ и глаза его заблестѣли.

-- Вы его знаете?

-- Я его никогда не видалъ, но случайно слышалъ вчера его имя. Онъ секретарь...

-- Маркизы Рошерэ, первой красавицы Парижа. Онъ ее обожаетъ.

-- Dacoèro! А васъ?

-- О, онъ довольствуется мною за недостаткомъ лучшаго. Что вы знаете о немъ?

-- Ничего. Но желалъ бы кое-что узнать. Послушайте, Фигурина, я хочу вамъ доказать, что не стыжусь вашего общества. Поѣдемте со мной покататься въ Булонскій лѣсъ. Мы выйдемъ изъ экипажа и обойдемъ озеро пѣшкомъ, а къ тремъ часамъ вы будете дома.

-- Къ вашимъ услугамъ, сеньоръ Козмо.

Никто на свѣтѣ не могъ имѣть такого вліянія, какъ Козмо на молодую итальянку, бывшую вмѣстѣ и пѣвицей, и танцовщицей. Переданный нами разговоръ достаточно познакомилъ читателей съ ея прошедшей грустной исторіей. Она принадлежала къ почтенному буржуазному семейству въ Флоренціи, и ее обольстилъ молодой патеръ, переодѣвшійся студентомъ. Когда открытіе этой гнусной продѣлки довело патера до самоубійства, а Віолетту оставило на улицѣ безъ куска хлѣба и еще наканунѣ родовъ, то братъ патера Франческо Козмо, не боясь скандала взялъ подъ свое попеченіе несчастную дѣвушку. Онъ не допустилъ ея ни до голодной смерти, ни до самоубійства, а далъ ей средства кормить ребенка, пока тотъ былъ живъ и окончить свое сценическое образованіе. Потомъ онъ досталъ ей ангажементъ на театръ La Scala и, благодаря легкомысленной, страстной натурѣ она вскорѣ забыла свое горе. Козмо не былъ развратникомъ, но обширный жизненный опытъ и проницательный умъ его побуждали выказывать циничное равнодушіе къ слабостямъ мужчинъ и женщинъ. Многіе принимали его снисходительность за распущенность, но это была грубая ошибка. При видѣ какого-нибудь преступленія, проступка или безнравственности онъ обыкновенно пожималъ плечами, какъ бы говоря -- нельзя было ожидать ничего другого? Онъ никогда не выказывалъ къ грѣшникамъ того благороднаго негодованія, которое составляетъ характеристическую черту оффиціальной набожности. Исполнивъ свой долгъ въ отношеніи Фигурины и загладивъ, насколько могъ, гнусный поступокъ брата, Козмо предоставилъ ее самой себѣ, хорошо понимая, что передъ нею была открыта только одна дорога. Она уже почти совершенно стушевалась въ его памяти, когда неожиданно предстала передъ нимъ въ ту единственную въ ея жизни минуту, когда могла оказать ему услугу. Онъ понялъ мгновенно, какую пользу могъ извлечь изъ ея вліянія на секретаря маркизы и безъ зазрѣнія совѣсти схватился за орудіе, которое случайно падало въ его руки.

Молодая женщина не забыла Козмо, который былъ нѣкогда такъ добръ до нея. Она питала къ нему какое-то странное, новполнѣ искренное чувство пламенной привязанности и преданнаго уваженія. Она никогда не молилась за себя и не исповѣдовалась, отчасти отъ равнодушія, отчасти отъ, боязни совершить святотатство, но ежедневно со времени смерти своего ребенка набожно возносила къ небу молитву о слабомъ существѣ, блуждавшемъ въ чистилищѣ и объ его благодѣтелѣ, Франческо Козмо.

Сидя въ каретѣ рядомъ съ нимъ, она не помнила себя отъ счастья, съ дѣтскимъ восторгомъ смотрѣла ему прямо въ глаза и нѣжно опиралась на его руку. Онъ не обращалъ никакого вниманія на ея ласки и, занятый всецѣло своей "великой идеей", познакомилъ съ нею Фигурину, насколько это было необходимо. Потомъ онъ объяснилъ, что ему необходимо было содѣйствіе Антуаня Де-ла-Гуппа, и что если она питала къ нему какую-нибудь благодарность, то теперь наступила минута нетолько отплатить ему за все съ лихвой, но еще сдѣлать его вѣчнымъ ея должникомъ. Совершенно новымъ и отраднымъ чувствомъ для Фигурины было сознаніе, что судьба ея благодѣтеля въ нѣкоторой степени зависѣла отъ него. Захлебываясь отъ радости, она обѣщала все. Она могла сдѣлать съ Антуанемъ все, что хотѣла, она ручалась за это. Разставаясь съ Козмо въ улицѣ Пентьевръ, она пожала ему руку съ такой сіяющей, торжествующей и вмѣстѣ нѣжной, любящей улыбкой, что онъ сказалъ себѣ:

-- Я не даромъ потерялъ два часа и двадцать франковъ.

Рѣшительно этотъ день былъ счастливый для Козмо. Возвратясь домой, онъ нашелъ карточку Галюшэ, знаменитаго нотаріуса духовныхъ конгрегацій, который отличался нюхомъ самой лучшей охотничьей собаки во всемъ, что касалось денегъ. Если онъ самъ первый пріѣхалъ къ Козмо, то, вѣроятно, какая-нибудь сверхъестественная сила побудила его сдѣлаться адептомъ "великой идеи". На его карточкѣ было написано карандашемъ: "необходимо видѣть г. Козмо въ 8 часовъ вечера, А; 18, улица Neuve-des-Petits -- champs.

Не успѣлъ Козмо войти въ свою комнату, какъ кто-то постучался въ его дверь, которую онъ всегда запиралъ на ключъ. Онъ поспѣшилъ ее отпереть и увидалъ передъ собою патера, одѣтаго очень строго, но изящно. На немъ были безупречная ряса, безукоризненное бѣлье, тонкіе шелковые чулки и лакированные башмаки съ серебряными пряжками. Цвѣтущее, чисто выбритое лицо его было пріятно, весело, хотя и не безъ должной доли серьёзности.

-- Извините, сказалъ онъ: -- я имѣю честь говорить съ сеньоромъ Козмо?

Онъ говорилъ басомъ, но звучнымъ, пріятнымъ.

-- Да, святой отецъ, отвѣчалъ Козмо, почтительно кланяясь.

-- Вотъ моя карточка. Я аббатъ Тальмешъ, частный секретарь и капеланъ маркизы Рошерэ.

Козмо вторично поклонился еще ниже прежняго и попросилъ своего неожиданнаго гостя занять мѣсто на диванѣ.

-- Вы, сеньоръ Козмо, сказалъ патеръ:-- объяснили маркизѣ Рошерэ вашъ проэктъ сліянія католическихъ капиталовъ.

-- Да, вчера.

-- Она мнѣ передала вашъ разговоръ со всѣми мельчайшими подробностями. Надо вамъ сказать, что она женщина удивительно умная и проницательная.

-- Чтобъ убѣдиться въ этомъ, не надо долго знать маркизу.

-- Конечно, но никому не извѣстны ея необыкновенные таланты, такъ какъ мнѣ, самому близкому ея другу и совѣтчику, а также другу и совѣтчику ея мужа.

Козмо еще разъ молча поклонился, не зная что сказать. Очевидно, аббатъ пришелъ съ какой-нибудь опредѣленной цѣлью, но надо было дать ему время самому высказаться.

-- Маркиза, продолжалъ онъ, пристально смотря на Козмо:-- естественно, прежде всего обратилась ко мнѣ за совѣтомъ насчетъ вашей великой идеи, которая, какъ я понялъ изъ ея словъ, пользуется сочувствіемъ кардинала Беретты и даже его святѣйшества.

-- Я вамъ покажу драгоцѣнные документы, доказывающіе это сочувствіе, произнесъ Козмо.

Бумаги были представлены и благоговѣйно прочитаны патеромъ.

-- Эти доказательства вполнѣ убѣдительны, по крайней мѣрѣ въ отношеніи высшей санкціи церкви, сказалъ аббатъ Тальмешъ:-- но касательно практической, финансовой стороны дѣла, необходимы были бы кое-какія поясненія. Даже маркиза, я вамъ говорю это совершенно конфиденціально, въ этомъ отношеніи немного колеблется, да и на эти стороны дѣла обратятъ самое строгое вниманіе маркизъ и еще одна личность, увы, играющая въ домѣ Рошерэ, въ подобныхъ вопросахъ, слишкомъ большую роль. Вы, сеньоръ Козмо, искренній, набожный католикъ, и потому, конечно, съ грустью узнаете, что въ этой семьѣ, отличающейся своей преданностью церкви и легитимизму, пользуется довѣріемъ и вліяніемъ республиканецъ, свободный мыслитель, комунаръ.

Козмо начиналъ подозрѣвать, что его неожиданный посѣтитель откроетъ ему нѣчто важное, но что именно, онъ не могъ еще отгадать.

-- Маркиза васъ прислала ко мнѣ, г. аббатъ? спросилъ онъ.

-- Нѣтъ, сеньоръ Козмо, отвѣчалъ патеръ, слегка покраснѣвъ:-- я пришелъ къ вамъ по своему собственному почину. Чувствуя всю отвѣтственность моего положенія, и понимая, что вы нуждаетесь въ честной, энергичной поддержкѣ, я пришелъ вамъ предложить мое содѣйствіе для достиженія высшей цѣли, которую благословилъ его святѣйшество. Я вполнѣ отдаю себя въ ваше распоряженіе, и надѣюсь, что вы оцѣните, какое я вамъ оказываю высокое довѣріе.

Козмо теперь понялъ въ чемъ дѣло, хотя лице патера выражало только самое искреннее и добродушное сочувствіе.

-- На вашу откровенность, я отвѣчу тѣмъ же, произнесъ Козмо, вставая и взявъ обѣ руки аббата: -- благодарю васъ отъ всего сердца. Бросимте всѣ церемоніи и поговоримъ чистосердечно, по дружески. Дайте мнѣ совѣтъ, какъ лучше поступить.

Аббатъ горячо пожалъ руки Козмо и продолжалъ съ сіяющимъ лицемъ:

-- Сеньоръ Козмо, вы спрашиваете у меня совѣта, какъ лучше поступить въ настоящемъ дѣлѣ и я вамъ отвѣчу, какъ искренній другъ. Чтобъ пріобрѣсть содѣйствіе маркиза и маркизы, необходимо прежде всего уничтожить вліяніе моего товарища по секретарству -- г. Антуаня Де-Ла-Гуппа, который всемогущъ въ финансовыхъ вопросахъ.

-- А!

-- Да. Если вамъ не удастся его удалить или переманить на свою сторону, то вы не можете разсчитывать на дѣятельное содѣйствіе маркиза и маркизы.

-- А какъ вы полагаете можно было бы достичь этого желаемаго результата?

-- Г. Антуань, какъ мы его называемъ въ домѣ, дьявольски способный человѣкъ.

-- Неужели?

-- Да, но онъ циникъ и развратникъ. Онъ ведетъ жизнь самую безнравственную.

-- Маркизѣ это извѣстно?

-- Я счелъ своимъ долгомъ довести до свѣдѣнія маркизы и маркиза о всемъ, что я узналъ насчетъ его развратнаго поведенія.

-- Ну что же они сказали?

-- Что Антуань ведетъ себя въ ихъ домѣ безукоризненно, имя его не замѣшано ни въ какомъ публичномъ скандалѣ, что онъ способный и вѣрный дѣловой человѣкъ, и что имъ не нравится мое вмѣшательство.

-- Но вы, конечно, сочли своимъ долгомъ доложить объ этомъ по духовному начальству, которое можетъ имѣть вліяніе на вашихъ патроновъ?

-- Да, я обо всемъ довелъ до свѣдѣнія аббата Дюпрэ, духовника маркизы, и архіепископа, который самый близкій ея другъ.

-- И безъ всякаго результата?

-- Безъ малѣйшаго. По различнымъ причинамъ эти высокопоставленныя лица сочли не политичнымъ вмѣшиваться въ это дѣло, тѣмъ болѣе, что Антуань увѣрилъ всѣхъ, что маркизъ Рошерэ обязанъ ему экономнымъ управленіемъ его дѣлами.

-- А вы этого не признаете?

-- Ни мало, и еслибъ маркизъ довѣрилъ мнѣ веденіе своихъ дѣлъ, съ помощью моего друга, одного изъ первыхъ дѣловыхъ людей Парижа, я берусь управлять еще экономнѣе.

-- Можно спросить, какъ зовутъ вашего друга?

-- Галюшэ.

-- Нотаріусъ?

-- Да. Я очень высоко цѣню его дѣловыя способности. Къ тому же онъ чрезвычайно вліятельный человѣкъ, и въ его рукахъ находится много крупныхъ капиталовъ.

-- Такъ какъ вы не успѣли въ своихъ попыткахъ спустить Антуаня, то, что же, по вашему мнѣнію, надо теперь дѣлать?

-- Я предвижу, что вашъ проэктъ дастъ намъ возможность нейтрализировать, если не совершенно уничтожить вредное вліяніе этого нечестиваго человѣка.

-- А!

-- Маркиза очень поражена вашими объясненіями; вы затронули самую слабую ея струну. Она очень умна, честолюбива и искренне набожна; это католичка изъ католичекъ. Ваша великая идея произвела на нее сильное впечатлѣніе, и если вамъ удастся представить новыя убѣдительныя доказательства въ возможности матеріальнаго успѣха, то вы окончательно побѣдите маркизу. Антуань будетъ вамъ сопротивляться, но вы побѣдите, и онъ будетъ вынужденъ отказаться отъ борьбы.

-- Ваши слова меня очень радуютъ. Хотя успѣхъ моего предпріятія и не зависитъ исключительно отъ содѣйствія маркиза и маркизы Рошерэ, но мнѣ очень хотѣлось бы воспользоваться ихъ вліяніемъ на католическій и легитимистскій міръ. Смѣю надѣяться, господинъ аббатъ, что я могу разсчитывать на васъ, какъ на дѣятельнаго союзника.

-- Я вполнѣ къ вашимъ услугамъ.

-- Благодарю васъ. Значитъ, я могу вполнѣ положиться на васъ. Пользуясь всякимъ удобнымъ случаемъ, вы будете доказывать своимъ патронамъ, что, содѣйствуя успѣху моего проэкта, они окажутъ поддержку новому крестовому походу противъ дьявола, съ цѣлью возстановить поколебленное могущество церкви.

-- Будьте увѣрены, что я сдѣлаю все, зависящее отъ меня для вашего успѣха.

Черные глаза Козмо засверкали.

-- Но, произнесъ онъ, положивъ руку на плечо патера: -- въ священномъ писаніи сказано, что работникъ достоинъ своей мзды. Въ моемъ распоряженіи будутъ значительныя суммы для покрытія предварительныхъ расходовъ по устройству этого громаднаго дѣла. Онѣ будутъ розданы различнымъ агентамъ и, конечно, на часть ихъ будутъ имѣть право всѣ, содѣйствующіе осуществленію великой идеи.

-- О, сеньоръ Козмо! промолвилъ аббатъ, качая головой.

-- Позвольте: прійдя ко мнѣ по собственному почину и протянувъ руку помощи, вы доказали свою готовность безкорыстно служить интересамъ католической церкви. Но я, какъ представитель этихъ святыхъ интересовъ, считаю вполнѣ справедливымъ, чтобъ вы получили извѣстную сумму, которую вы можете употребить по своему усмотрѣнію на какое-нибудь доброе дѣло, болѣе другихъ привлекающее къ себѣ ваше доброе, сострадательное сердце.

-- Вы очень великодушны и щедры, сеньоръ Козмо...

-- Я только справедливъ.

-- Хотя я вовсе не ожидалъ подобнаго предложенія съ вашей стороны, но признаюсь, я всегда найду достойное употребленіе этому -- honorarium eclesiasticum. Но позвольте васъ спросить... такъ какъ вы завели объ этомъ рѣчь... до какой суммы вы полагаете дойдетъ этотъ благородный даръ?

-- Не менѣе пятидесяти тысячъ франковъ.

Легкая тѣнь пробѣжала по сіяющему лицу аббата.

-- Это... круглая сумма, промолвилъ онъ.

-- Но это не все, любезный аббатъ, сказалъ Козмо, пристально смотря на своего собесѣдника:-- вы не дали мнѣ досказать, что пятьдесятъ тысячъ франковъ будутъ выданы наличными деньгами, и что кромѣ того вы получите учредительный пай на такую же сумму, который вы черезъ нѣсколько недѣль легко продадите за тройную цѣну.

Минутная тѣнь исчезла съ лица аббата, и онъ съ радостной улыбкой пожалъ руку щедрому финансисту.

-- Все, что можетъ сдѣлать человѣкъ и патеръ, будетъ мною сдѣлано для поддержки вашего предпріятія, произнесъ онъ;-- конечно, вы сохраните въ тайнѣ мое посѣщеніе. До свиданія, сеньоръ Козмо, да благословитъ васъ Господь... Но, кстати... Vita brevis... не найдете ли вы болѣе удобнымъ... и для себя самого болѣе спокойнымъ... записать на бумагѣ ваше благородное предложеніе.

Козмо ни мало не измѣнился въ лицѣ, присѣлъ къ столу, взялъ листъ бумаги, написалъ на немъ нѣсколько словъ и свернувъ его, подалъ патеру.

-- Господинъ аббатъ, сказалъ онъ съ иронической улыбкой:-- если вы такъ же аккуратны въ дѣлахъ, которыя вамъ поручаютъ ваши патроны, то я могу ихъ поздравить съ такимъ обр азцовымъ секретаремъ.

Они разстались очень довольные другъ другомъ и еще болѣе довольные каждый самимъ собою.

-- Всегда надо имѣть двѣ тетивы для самострѣла, бормоталъ Козмо, возвращаясь въ свою комнату съ лѣстницы, до которой проводилъ своего гостя:-- да проститъ меня Богородица. Но, на крайней мѣрѣ, этотъ аббатъ будетъ противовѣсомъ Фигурины. Надо всегда установлять нравственное равновѣсіе.