Издержки по тяжбѣ, различные долги, которые надѣлала мистриссъ Клиръ въ своемъ безбрачномъ состояніи, и наконецъ приготовленія Типпо къ какой нибудь профессіи уменьшили десять тысячъ фунтовъ Матью до капитала немного менѣе четырехъ тысячъ. Къ несчастію, мистриссъ Клиръ, пока звукъ послѣдней гинеи не пробудилъ ее, все еще находилась въ пріятномъ заблужденіи, что десять тысячъ оставались непочатыми. Правда, проведя всю свою молодость въ Индіи, она привыкла къ восточной роскоши; много требовалось на удовлетвореніе всѣхъ ея прихотей, хотя Матью, мы по справедливости должны сказать, не имѣлъ наклонности къ расточительности. Мало того, мы должны присовокупить, что вмѣстѣ съ потерею денегъ, портился и его нравъ; вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ становился бѣднѣе, онъ дѣлался несноснѣе. До такой степени онъ перемѣнился вмѣстѣ съ перемѣной его кошелька, что когда изъ послѣдняго вылетѣлъ послѣдній шиллингъ, онъ показался даже многимъ изъ самыхъ искреннихъ своихъ друзей страшнѣйшимъ чудовищемъ.
-- Очень хорошо, мистеръ Клиръ, очень хорошо; вы лучше знаете, но я увѣрена, что Симпсонъ -- бездѣльникъ.
Такъ однажды съ женскою предусмотрительностію говорила мистриссъ Клиръ. Матью, зная, что дѣлаетъ, съ пренебреженіемъ улыбнулся на это и хотя не признавался, но, къ особенному своему удовольствію, чувствовалъ болѣе чѣмъ дружеское влеченіе къ Симпсону.
-- Ахъ, Симпсонъ! Сію минуту только думалъ объ васъ, сказалъ Матью, при появленіи Симпсона.-- Прошу покорно, садитесь!
Но Матью, не смотря на радушный привѣтъ гостю, казался безпокойнымъ. Его взоры блуждали; отъ лица Симпсона они перебѣгали совершенно безсознательно къ портрету мистрисъ Клиръ и наконецъ томно потуплялись въ коверъ. Джулія встала съ мѣста и, сдѣлавъ нѣсколько краснорѣчивыхъ шаговъ, вышла изъ комнаты. Мы говоримъ краснор ѣ чивыхъ потому, что даже безмолвный и безвинный Симпсонъ понялъ презрѣніе, которое они выражали.
Матью сидѣлъ въ такомъ положеніи какъ будто его кресло съ каждой минутой становилось горячѣе и горячѣе; между тѣмъ какъ его лицо, переходя изъ грязно-желтаго въ темно-красный цвѣтъ, обнаруживало увеличивающійся жаръ. Съ другой стороны, лицо Симпсона имѣло неподвижность и холодность камня. Замѣтивъ смущеніе своего друга, онъ, съ примѣрной учтивостью, безмолвно ожидалъ удобной минуты. Сдѣлавъ приступъ, въ видѣ скромнаго кашля. Матью тронулъ съ мѣста свой стулъ, взялъ руку Симпсона и, сжимая ее съ жаромъ Пиѳіаса, сказалъ или, вѣрнѣе, простоналъ:
-- Любезный Симпсонъ, мнѣ очень жаль...
-- Ни слова больше, ни одного слога, мой добрый другъ. Если вы не можете одолжить мнѣ тысячи....
-- Между нами, мой другъ, расточительность мистриссъ Клиръ... впрочемъ нѣтъ; даже передъ вами я.... я не могу... не хочу обвинять мою жену. Я думалъ, что у меня есть деньги, я...
-- Отъ души желаю вамъ имѣть ихъ. Но чтобы не мучить васъ больше, я пришелъ сказать вамъ, что теперь мнѣ не нужно ни гроша.
Если до этого Матью крѣпко сжималъ руку своего пріятеля, то теперь готовъ былъ задушить его въ своихъ объятіяхъ. Да; лишь только Симпсонъ объявилъ свою нетребовательность, какъ Матью радъ былъ сдѣлать все, чтобъ только услужить ему.
-- И въ самомъ дѣлѣ, прибавилъ Симпсонъ, послѣ непродолжительнаго молчанія: -- къ счастію, мы не купили...
-- Къ счастію! вскричалъ Матью; и нервы за лицѣ его приходили въ движеніе какъ бы отъ гальваническаго тока. Къ счастію!
-- Къ особенному счастію; -- надобно вамъ сказать... И при этомъ Симпсонъ понизилъ свой голосъ, вынулъ табекерку, и безпристрастно надѣливъ обѣ ноздри табакомъ, продолжалъ, отдѣляя каждый слогъ, для вящшаго уразумѣнія: -- надобно вамъ сказать, что облигаціи, которыя мы хотѣли купить, пошли сегодня ни за что!
Сказавъ это, Симпсонъ исчезъ изъ комнаты, оставивъ Матью неподвижнымъ въ креслѣ печальнымъ нищимъ.
Нѣсколько словъ объяснятъ начало и развитіе этой домашней трагедіи. Симпсонъ и Матью были сердечными, или, вѣрнѣе, какъ думалъ Симпсонъ, карманными друзьями. Такимъ образомъ, когда Симпсонъ, въ видѣ важной тайны, увѣрилъ Матью, что своевременная покупка какихъ-то облигацій, должна неизбѣжно "повести къ богатству", а впослѣдствіи и къ славѣ, и въ то же время справлялся, гдѣ бы ему достать тысячу фунтовъ, чтобъ участвовать въ этомъ предпріятіи, Матью въ порывѣ благодарности и съ восторженнымъ восклицаніемъ, обѣщалъ эту сумму. Но только-что Матью остался одинъ, какъ увидѣлъ ясно, что ему должно дѣлать. Зачѣмъ онъ станетъ платить такъ дорого за одинъ только совѣтъ? Зачѣмъ ему одному не собрать жатву со своей собственной тысячи фунтовъ? Искуситель восторжествовалъ надъ дружбой: подстрекаемый демономъ корыстолюбія, Матью вымѣнялъ на облигаціи все до послѣдняго шиллинга изъ своего состоянія, вовсе забывъ о тысячѣ фунтовъ, торжественнымъ образомъ обѣщанной довѣрчивому Симпсону! Воображая, что знаетъ, что дѣлаетъ, и видя передъ собой открытую дорогу, Матью увидѣлъ всю свою нищету. Мы думаемъ, что Симпсонъ догадывался о причинѣ внезапнаго недостатка въ деньгахъ у пріятеля; мы даже увѣрены въ этомъ по спокойной, холодной манерѣ, съ которой онъ сообщалъ о паденіи облигацій, по искрѣ злобы, которая горѣла въ его тусклыхъ глазахъ въ то время, какъ онъ выходилъ изъ комнаты.
Что оставалось для Матью? Ни въ одномъ еще человѣкѣ любовь къ отчизнѣ не была вкоренена такъ глубоко, какъ въ немъ; а потому въ крайнемъ случаѣ можно ли предполагать, что онъ заранѣе приготовился оторваться отъ Англіи, переплыть океанъ и сдѣлаться скитальцемъ? Почему же и нельзя? Не сказавъ ни слова о своемъ намѣреніи, Матью ясно видѣлъ, что большая дорога для него лежала прямо въ Нью-Йоркъ. Къ поддержанію достоинства Матью можетъ послужить наше увѣреніе, что многіе, очень многіе въ Лондонѣ усердно освѣдомлялись о его видахъ. Матью употребилъ, какъ онъ воображалъ, самыя вѣрныя средства къ прекращенію столь любезнаго вниманія. Чувствуя въ себѣ довольно твердости перенести разлуку, онъ даже не простился съ женой; но далъ себѣ обѣщаніе, когда переплыветъ Атлантику, послать за ней. Къ счастью, въ тотъ самый день, когда онъ покинулъ свой домъ, мистриссъ Клиръ, въ большой компаніи, отправилась на лондонскіе доки. Онъ только и сказалъ ей, что на нѣсколько дней долженъ удалиться въ провинцію.
Спустя недѣли двѣ послѣ этой разлуки, на Спитгедскомъ рейдѣ стоялъ прекрасный корабль, "Доброе Намѣреніе". Все было на немъ приготовлено къ отплытію, и черезъ нѣсколько минуть онъ долженъ сняться съ якоря. Къ кораблю подошла шлюпка съ пассажиромъ, какимъ-то мистеромъ Бостардъ, для котораго еще въ лондонскихъ докахъ нанята была на кораблѣ каюта. Вояжеръ поднялся на на бортъ, но лишь только онъ показался на палубѣ, какъ крикъ, пронзительный женскій крикъ потрясъ самыя основанія "Добраго намѣренія", Команда остановилась тянутъ веревки; пассажиры стояли какъ пораженные громомъ; но каково было удивленіе и негодованіе всѣхъ на кораблѣ, когда къ ногамъ новоприбывшаго бросилась женщина и съ сложенными на груди руками, съ потокомъ слезъ и трепещущимъ голосомъ воскликнула.-- Прости меня Матью! Умоляю: прости меня! Я не заслуживаю, чтобы ты искалъ меня!... нѣтъ, нѣтъ! Но прости меня, мой единственный Клиръ и я... я поѣду назадъ съ тобой!
Читатель, это было совершенно такъ: Питеръ Бастардъ, каютный пассажиръ, былъ никто иной какъ преступный Матью Клиръ. Но что всего несчастнѣе -- два человѣка, которыхъ шлюпка стояла за кормой, которымъ нарочно поручено было отыскать корабль "Доброе Намѣреніе" или всякой другой корабль, и схватить тамъ бѣглеца, будучи убѣждены изъ словъ Джуліи, что поймали свою добычу, немедленно бросились на нее и, удовлетворивъ капитана Роджерса въ законности своихъ дѣйствій, приступили къ перенесенію Матью и его багажа на свою шлюпку. Капитанъ Роджерсъ, хотя очевидно заинтересованный судьбою Матью, былъ слишкомъ умный человѣкъ, слишкомъ добрый морякъ, чтобъ произвесть арестъ на его суднѣ. Въ противномъ случаѣ ему бы никогда не возвыситься отъ командира гротъ мачты до командира такого прекраснаго корабля. И по какому-то странному стеченію обстоятельствъ мистрисъ Клиръ, будучи еще дѣвой, плыла въ Англію съ тѣмъ же самымъ Роджерсомъ, въ "Добромъ намѣреніи" котораго она была одною изъ самыхъ почетныхъ пассажировъ.
Матью весьма поспѣшно пересаженъ былъ на шлюпку; его жена, едва переводя дыханіе отъ душевнаго волненія, наблюдала за безопаснымъ его помѣщеніемъ между полицейскими офицерами. Разумѣется, она ожидала приглашенія присоединиться къ партіи; но Матью не удостоилъ ее ни словомъ, ни взглядомъ. Ея великодушіе при видѣ такого супружескаго пронебреженія было по истинѣ прекрасно. Она спустилась въ каюту съ достоинствомъ оскорбленной невинности, и прибѣгая безпрестанно къ флакону съ летучимъ спиртомъ, смотрѣла на удалявшуюся шлюпку.
Въ теченіе двухъ-трехъ минутъ на всемъ кораблѣ царило глубокое молчаніе; самое море и вѣтеръ безмолвіемъ своимъ, казалось, сочувствовали несчастіямъ Матью. Все, кромѣ веселъ за шлюпкѣ, находилось въ невозмутимомъ спокойствіи; какъ вдругъ рѣзкій, пронзительный голосъ пронесся съ корабля "Доброе намѣреніе" по поверхности моря, голосъ, который какъ огненный мечь поразилъ слухъ Матью, голосъ, который разносился сквозь свѣтлый и чистый воздухъ по гладкой поверхности водъ:
-- Ха! ха! ха! попался на крючокъ!
Конечно, никакъ нельзя предположить, чтобъ мистриссъ Клиръ могла переплыть океанъ безъ Набоба. Какъ ея крылатый геній-хранитель, онъ сидѣлъ на вершинѣ гротъ мачты уходящаго въ море корабля.