Понтій накинулъ плащъ поверхъ хитона, который онъ обыкновенно носилъ во время работы, и пошелъ навстрѣчу властителю міра. Онъ былъ совершенно спокоенъ, а если сердце его билось нѣсколько быстрѣе обыкновеннаго, то это только потому, что онъ радъ былъ снова увидать этого удивительнаго человѣка, личность котораго произвела на него нѣкогда глубокое впечатлѣніе.
Вполнѣ сознавая, что онъ сдѣлалъ все, что было въ его силахъ, и не заслуживаетъ порицанія, Понтій миновалъ длинный рядъ покоевъ и вышелъ черезъ главныя двери на дворцовый дворъ, гдѣ множество рабочихъ было занято при свѣтѣ факеловъ укладкой новыхъ мраморныхъ плитъ.
Ни эти люди, ни ихъ надсмотрщики не обращали вниманія на лай собакъ и громкій говоръ, раздававшійся съ нѣкотораго времени подлѣ домика привратника, ибо рабочимъ и подрядчикамъ было обѣщано особое вознагражденіе, если они вымостятъ извѣстное пространство къ опредѣленному часу.
Никто не подозрѣвалъ, кому принадлежитъ звучный мужской голосъ, разносившійся по двору со стороны воротъ.
Императоръ былъ задержанъ неблагопріятными вѣтрами и высадился на берегъ немного позднѣе.
Попривѣтствовавъ съ сердечною теплотой Тиціана, какъ своего дорогаго, стариннаго друга, Адріанъ вступилъ съ Антиноемъ на колесницу префекта, между тѣмъ какъ тайный секретарь его Флегонъ, врачъ Гермогенъ и рабъ Масторъ съ багажомъ, къ которому принадлежали также и походныя постели, слѣдовали за ними въ особой повозкѣ.
Прибрежные сторожа загородили было дорогу быстро катившейся по темной улицѣ колесницѣ и огромному догу, нарушавшему своимъ лаемъ ночную тишину, но, узнавъ Тиціана, почтительно отступили въ сторону.
Привратникъ и его жена, согласно выраженному префектомъ желанію, не ложились и какъ только пѣвецъ услыхалъ приближеніе колесницы, везшей императора, онъ поспѣшилъ растворить дворцовыя ворота. Работы, производившіяся здѣсь для исправленія попорченной мостовой, заставили Тиціана и его спутника сойти съ колесницы у воротъ и пройти около самаго домика привратника.
Адріанъ, отъ взгляда котораго на пути не ускользало ничего, что казалось ему достойнымъ вниманія, остановился передъ открытою настежь дверью жилища Эвфоріона и заглянулъ въ уютную, украшенную цвѣтами, птицами и статуей Аполлона горницу, на порогѣ которой Дорида въ самой праздничной одеждѣ ожидала префекта. Тиціанъ, привыкшій при каждомъ посѣщеніи своемъ Лохіи обмѣниваться съ нею нѣсколькими веселыми и разумными словами, сердечно привѣтствовалъ ее.
Маленькія собачонки уже разбрелись было по своимъ карзинкамъ, но теперь, почуявъ близость чужой собаки, онѣ съ громкимъ тявканьемъ ринулись мимо своей госпожи наружу, такъ что Дорида, отвѣчая на привѣтствіе своего ласковаго покровителя, вынуждена была не разъ крикнуть на Эфросину, Аглаю и Талію.
-- Прелестно! Очаровательно!-- воскликнулъ Адріанъ, указывая на домикъ.-- Идиллія! Чистѣйшая идиллія! Кто бы могъ ожидать найти такой привѣтливый, мирный уголокъ въ самомъ безпокойномъ, шумномъ городѣ имперіи!
-- Мы съ Понтіемъ были также поражены этимъ гнѣздышкомъ. и потому оставили его нетронутымъ,-- сказалъ префектъ.
-- Разумные люди понимаютъ другъ друга и я вамъ искренно благодаренъ за то, что.вы пощадили этотъ домикъ,-- возразилъ кесарь.-- Какое благопріятное, по-истинѣ счастливое, предзнаменованіе! Граціи принимаютъ меня въ этихъ старыхъ стѣнахъ: Аглая, Эвфросина и Талія.
-- Добро пожаловать, господинъ!-- воскликнула Дорида навстрѣчу префекту.
-- Мы запоздали,-- сказалъ Тиціанъ.
-- Это не бѣда,-- засмѣялась старушка.-- Здѣсь на Лохіи мы вотъ уже съ недѣлю разучились отличать день отъ ночи, а доброе никогда не поздно.
-- А я дѣйствительно привожу сегодня съ собою прекраснаго гостя,-- сказалъ Тиціанъ,-- великаго римскаго архитектора, Клавдія Венатора. Онъ только нѣсколько минутъ тому назадъ сошелъ съ корабля.
-- Въ такомъ случаѣ глотокъ вина ему не повредитъ. У насъ дома есть отличное мареотійское бѣлое вино, изъ лежащаго на берегу моря сада моей дочери. Если другъ твой желаетъ сдѣлать честь скромнымъ людямъ, то я прошу его зайти къ намъ. У насъ, сударь, довольно чисто, а кубокъ я ему подамъ такой, что его не стыдно было бы подать самому императору. Кто знаетъ, что вы найдете тамъ наверху среди этого ужаснаго безпорядка!
-- Я съ удовольствіемъ принимаю твое приглашеніе,-- проговорилъ Адріанъ.-- Сейчасъ видно по твоему лицу, что ты угощаешь насъ охотно, а за твой домикъ тебѣ просто можно позавидовать.
-- Когда зацвѣтутъ вьющіеся розаны и жимолость, такъ будетъ еще красивѣе,-- съ самодовольною улыбкой возразила Дорида, наполняя кубокъ.
-- А вотъ и вода, если ты захочешь разбавить,-- прибавила она.
Кесарь взялъ, въ руки вырѣзанный Поллуксомъ кубокъ, съ удивленіемъ осмотрѣлъ его и сказалъ, прежде чѣмъ поднести его въ губамъ:
-- Какая у тебя, матушка, прекрасная, мастерски сдѣланная вещь! Изъ чего же здѣсь долженъ пить императоръ, если привратники имѣютъ такую посуду? Кому принадлежитъ эта превосходная работа?
-- Мой сынъ вырѣзалъ для меня этотъ кубокъ въ свободные часы!
-- Онъ хорошій ваятель,-- замѣтилъ Тиціанъ.
Императоръ съ наслажденіемъ отпилъ половину кубка и поставилъ его на столъ.
-- Отличный напитокъ!-- сказалъ онъ.-- Благодарю тебя, матушка.
-- А я тебя за то, что ты меня называешь матерью. Нѣтъ болѣе лестнаго имени для женщины, воспитавшей троихъ дѣтей, а у меня трое такихъ, которыхъ не стыдно показать.
-- Такъ желаю тебѣ счастія съ ними, матушка!-- возразилъ кесарь.-- Мы еще увидимся, потому что я нѣсколько дней останусь на Лохіи.
-- Теперь, среди этой суматохи?
-- Этотъ знаменитый архитекторъ,-- сказалъ, поясняя, Тиціанъ,-- пріѣхалъ помочь нашему Понтію.
-- Ему не нужно ничьей помощи!-- воскликнула старуха.-- Онъ -- человѣкъ крѣпкаго закала. Осмотрительность и энергія его, какъ говоритъ мой сынъ, не имѣютъ себѣ подобныхъ. Впрочемъ, я и сама видѣла, какъ онъ распоряжается, а я знаю толкъ въ людяхъ.
-- Что же тебѣ особенно въ немъ понравилось?-- спросилъ Адріанъ, восхищенный непринужденнымъ обращеніемъ старушки.
-- Онъ ни минуты не теряетъ спокойствія духа среди этого спѣха, не говоритъ ни слишкомъ много, ни слишкомъ мало словъ, способенъ быть строгимъ, когда это нужно, и ласково обращается съ подчиненными. Чего онъ стоитъ, какъ художникъ, я оцѣнить не съумѣю, но достовѣрно знаю одно, что онъ -- справедливый, хорошій человѣкъ.
-- Я самъ его знаю,-- сказалъ императоръ,-- и ты рисуешь его совершенно вѣрно; но мнѣ онъ, очевидно, показался строже, чѣмъ тебѣ.
-- Какъ мужчина, онъ долженъ иногда являться суровымъ, но онъ бываетъ такимъ только тамъ, гдѣ это необходимо, а насколько онъ въ состояніи быть добрымъ, это мы видимъ ежедневно. Когда приходится часто оставаться одной, невольно создаешь себѣ свои собственныя мысли, и я замѣтила, что кто очень строгъ и свысока обращается съ своими подчиненными, тотъ, значитъ, самъ не особенно великъ, потому что считаетъ необходимымъ избѣгать опасности быть сочтеннымъ за такого же бѣдняка, какъ тотъ, съ которыми онъ имѣетъ дѣло. Кто же дѣйствительно достойный человѣкъ, тотъ знаетъ, что это сейчасъ видно, если онъ станетъ обращаться съ нами даже какъ съ ровней. Такъ поступаетъ Понтій, такъ же поступаютъ и благородный намѣстникъ Тиціанъ и ты, какъ его другъ. Хорошо, что ты пріѣхалъ; но, какъ я уже сказала, архитекторъ, работающій тамъ наверху, обойдется и безъ твоей помощи.
-- Ты, кажется, не слишкомъ высокаго мнѣнія о моихъ способностяхъ. Это мнѣ жаль, потому что ты, вѣроятно, много видѣла на своемъ вѣку и научилась судить людей...
Дорида ласково взглянула на императора своимъ умнымъ и испытующимъ взглядомъ и отвѣчала съ убѣжденіемъ въ голосѣ:
-- Ты... ты имѣешь въ себѣ нѣчто великое и очень можетъ быть, что глазъ твой увидитъ то, что ускользаетъ отъ Понтія. Есть избранники между людьми, гь которымъ музы особенно благоволятъ; къ числу ихъ ты будешь вѣчно принадлежать.
-- Что наводитъ тебя на это предположеніе?
-- Я угадываю это по твоему взгляду... Это написано на твоемъ челѣ.
-- Пророчица!...
-- Ничуть не бывало, но я мать, взростившая двухъ сыновей, которымъ небожители также даровали нѣчто особенное, чего я не въ состояніи описать. На ихъ лицахъ я какъ-то замѣтила это "нѣчто" и когда потомъ мнѣ приходилось встрѣчать то же самое у другихъ художниковъ и людей,-- эти люди всегда оказывались величайшими въ своей сферѣ. Что ты въ своей области превосходишь всѣхъ остальныхъ, въ этомъ я готова поклясться!
-- Не спѣши клясться такъ скоро,-- засмѣялся кесарь.-- Мы еще разъ поговоримъ съ тобою, матушка, и при послѣднемъ прощаніи я спрошу тебя, не ошиблась ли ты все-таки на мой счетъ... Ну, пойдемъ Телемакъ! Тебя, кажется, особенно забавляютъ этой птицы старушки!
Эти послѣднія слова относились въ Антиною, который переходилъ отъ одной клѣтки къ другой и съ любопытствомъ и наслажденіемъ разсматривалъ заснувшихъ теперь крылатыхъ любимицъ хозяйки.
-- Это твой сынъ?-- спросила Дорида, указывая на юношу.
-- Нѣтъ, матушка. Это только мой ученикъ, но я считаю его какъ бы собственнымъ своимъ сыномъ.
-- Какой красивый малый!
-- Посмотрите, пожалуйста, наша старушка-то еще заглядывается на юношей!
-- Это мы не забываемъ до нашего сотаго года или скорѣе до той минуты, когда Парка пресѣчетъ нашу жизненную нить.
-- Каково признаніе?!
-- Дай мнѣ докончить. Мы, женщины, никогда не отучаемся радоваться, глядя на красивыхъ молодцовъ; но только, пока мы еще молоды, мы спрашивали о томъ, что могутъ они дать намъ въ замѣнъ. На старости же намъ вполнѣ достаточно, если мы можемъ оказать имъ какую-либо ласку. Слышишь ты, молодой господинъ? Ты всегда найдешь меня здѣсь, если тебѣ понадобится что-нибудь такое, чѣмъ я могу тебѣ услужить. Подобно улиткѣ, я рѣдко покидаю свой домикъ.
-- До свиданія!-- воскликнулъ Адріанъ, вступая со своими спутниками на дворъ.
Здѣсь пришлось пробираться съ трудомъ по исковерканной, изрытой мостовой.
Тиціанъ шелъ впереди императора и Антиноя и повелитель міра могъ обмѣняться съ своимъ намѣстникомъ только нѣсколькими словами, выражавшими его удовольствіе относительно этой первой пріятной встрѣчи.
Адріанъ осторожно подвигался впередъ и довольная улыбка играла на его губахъ.
Сужденіе простой, умной женщины изъ народа доставило ему больше удовольствія, чѣмъ напыщенныя пѣсни, въ которыхъ воспѣвалъ его Месомедъ и другіе ему подобные, и тѣ льстивыя рѣчи, которыми обыкновенно осыпали его софисты и риторы.
Старуха считала его за простаго художника; она не могла знать, кто онъ такой, и все-таки узнала... А что если Тиціанъ какъ-нибудь неосторожно проговорился?... Знала или догадывалась эта женщина, съ кѣмъ она имѣетъ дѣло?
Крайняя подозрительность Адріана просыпалась все болѣе и болѣе. Онъ начиналъ считать слова жены привратника заученными, ея обращеніе и пріемъ -- результатомъ предшествовавшихъ распоряженій префекта. Внезапно остановившись, онъ попросилъ Тиціана немного подождать его, а Антиноя удержать около себя собаку.
Самъ онъ повернулъ назадъ, снова приблизился къ жилищу привратника и совершенно не по-царски, незамѣтно, подкрался къ нему.
Остановившись передъ все еще открытою настежъ дверью домика, онъ сталъ прислушиваться къ разговору, который Дорида вела съ своимъ супругомъ.
-- Красивый мужчина!-- говорилъ Эвфоріонъ.-- Онъ нѣсколько похожъ на императора.
-- О, нѣтъ!-- возражала Дорида.-- Припомни только статую Адріана въ саду Панѳуна: выраженіе лица у нея какое-то недовольное и насмѣшливое; у архитектора же этого лобъ дѣйствительно строгій, но въ чертахъ лица его свѣтятся ласковость и доброта. Только борода заставляетъ при взглядѣ на одного вспоминать другаго. Адріанъ могъ бы порадоваться, еслибы былъ похожъ на гостя префекта.
-- Дѣйствительно, этотъ красивѣе,-- какъ бы это выразиться... богоподобнѣе, чѣмъ холодная мраморная статуя,-- продекламировалъ Эвфоріонъ.-- Это, безъ сомнѣнія, какой-нибудь знатный вельможа, но въ то же время и художникъ. Нельзя ли какъ-нибудь подѣйствовать на него черезъ Понтія, Паппія, Аристея или кого-либо изъ извѣстныхъ живописцевъ, чтобъ онъ сыгралъ въ нашей труппѣ на торжественномъ представленіи прорицателя Калхаса? Онъ выполнилъ бы эту роль получше, чѣмъ этотъ сухощавый рѣзчикъ изъ слоновой кости, Филемонъ. Передай-ка мнѣ лиру! Я снова позабылъ начало послѣдней строфы. О, эта ужасная память!... Благодарю тебя.
Эвфоріонъ съ силой ударилъ по струнамъ и запѣлъ своимъ все еще сносно звучащимъ, хорошо обработаннымъ, голосомъ:
-- "Сабина! Слава тебѣ, Сабина!... Слава и побѣда могущественной богинѣ Сабинѣ!.." -- Еслибы только Поллуксъ былъ здѣсь, онъ тотчасъ же напомнилъ бы мнѣ настоящія слова.-- "Слава, побѣдоносная слава стократной Сабинѣ!... "Какая безсмыслица!-- "Слава, божественная слава побѣдоносной Сабинѣ!..." Все не такъ!... Еслибы какой-нибудь крокодилъ захотѣлъ съѣсть эту Сабину, я охотно отдалъ бы ему въ придачу этотъ свѣжій пирогъ тамъ на полкѣ!... Но постой, кажется, теперь вспомнилъ... "Слава, стократная слава могущественной богинѣ Сабинѣ!"
Адріанъ все слышалъ ясно.
Оставивъ Эвфоріона повторять свой стихъ двадцать и болѣе разъ, чтобы запечатлѣть его въ своей упрямой памяти, кесарь повернулся спиной къ домику привратника и быстрыми шагами вернулся въ ожидавшимъ его спутникамъ.
Не безъ труда пробираясь между ними среди сидѣвшихъ тамъ и сямъ на полу рабочими, онъ нѣсколько разъ похлопывалъ Тиціана по плечу и наконецъ воскликнулъ, отвѣчая на привѣтствіе встрѣтившаго ихъ Понтія:
-- Я благословляю тотъ часъ, когда я рѣшился пріѣхать сюда пораньше. Хорошій вечеръ! Отличный для меня вечеръ!!
Въ теченіе многихъ лѣтъ императоръ не чувствовалъ себя такимъ безпечнымъ и веселымъ, какъ въ этотъ вечеръ. Когда же онъ, несмотря на поздній часъ, нашелъ, что во дворцѣ еще всюду идетъ дѣятельная работа, и увидалъ, какъ много уже сдѣлано для его возобновленія, этотъ неутомимый человѣкъ не могъ удержаться, чтобы не выразить своего удовольствія и, обращаясь къ Антиною, воскликнулъ:
-- Видишь? И въ нашъ прозаическій вѣкъ съ сильною волей, прилежаніемъ и умѣньемъ можно еще дѣлать чудеса!... Объясни мнѣ, мой Понтій, какимъ образомъ воздвигъ ты эти чудовищные лѣса?