Что случилось впродолженіе ста лѣтъ.
Когда красавица волшебныхъ сказокъ уснула на сто лѣтъ, то всѣ и все въ заколдованномъ мірѣ уснуло съ ней. Сама природа какъ-бы остановилась. Ни одинъ волосъ не посѣдѣлъ на обитателяхъ этого замка; ни одинъ паукъ не свилъ паутины на стѣнахъ роскошныхъ залъ; ни одинъ червь не проложилъ себѣ дороги къ книгамъ или мебели замка. Самое вино въ громадныхъ погребахъ не устарѣло, а оставалось тѣмъ же свѣжимъ виномъ. Однимъ словомъ, ничего не испортилось, ничего не поправилось, не измѣнилось въ эти сто лѣтъ! Совершенно иное зрѣлище представляетъ намъ Англія впродолженіе столѣтія, протекшаго отъ весны 1760 года до весны 1860. Никто не спалъ въ это время; ничто не остановилось. Все жило, кипѣло, шло впередъ. Нельзя сказать, чтобъ все совершенное въ это время было безукоризненно и справедливо. И пауки поразставили свои паутины, и черви подточили не одно хорошее дѣло, много сдѣлано ошибокъ, но во всякомъ случаѣ, люди не оставались безъ дѣйствія. Работали, трудились, и если иногда можно покраснѣть, вспомнивъ о нашихъ ошибкахъ, за то сердце наполняется гордою радостью, когда думаешь о томъ, сколько сдѣлано нами въ это столѣтіе честнаго, великаго, полезнаго. Мы, правда, потеряли Америку, но покорили Индію, присоединили Канаду и колонизировали Новую-Зеландію и Австралію. Мы побѣдили французовъ почти на всѣхъ водахъ, почти на всѣхъ берегахъ, исключая, слава-богу, нашего собственнаго. Мы уничтожили рабство въ нашихъ колоніяхъ. Мы установили на твердыхъ началахъ свободу печати. Мы освѣтили наши города изъ конца въ конецъ такимъ свѣтомъ, который только уступаетъ свѣту солнечному. Мы изобрѣли паровую машину и электрическій телеграфъ. Мы научились разбирать тѣ таинственныя письмена, которыя впродолженіе долгихъ вѣковъ были скрыты въ горахъ и ущельяхъ. Мы нашли неожиданную науку въ самомъ языкѣ, на которомъ мы говоримъ. Мы учредили почты, которыя въ свою очередь замѣнили сѣтью желѣзныхъ дорогъ, обнимающей всю страну и дающей возможность путешественникамъ перелетать въ минуту цѣлую милю. Дѣйствительно, удивительный вѣкъ, быть можетъ, самый удивительный изъ всѣхъ вѣковъ, пронесшихся надъ землей и человѣчествомъ со времени великой эры нашего лѣтосчисленія.
И впродолженіе всего этого времени трефольденское наслѣдство росло, увеличивалось, удвоивалось, утроивалось, учетверялось и т. д.
Не такова была участь трефольденскаго семейства. Оно очень мало распространилось и увеличилось. Одна изъ его вѣтвей совершенно уничтожилась, а другія двѣ имѣли теперь только двухъ представителей. Прежде чѣмъ продолжать далѣе нашъ разсказъ, мы должны передать читателямъ, какъ все это случилось; но мы остановимся только на минуту, ибо изъ всѣхъ деревьевъ, насаждаемыхъ человѣкомъ, всѣхъ безплоднѣе -- генеалогическое дерево. Это дерево, конечно, не росло въ эдемскомъ саду, ибо корни его въ могилѣ, а продуктъ -- пустоцвѣтъ.
Вымершая отрасль Трефольденовъ началась и кончилась въ лицѣ мистера Фредерика Трефольдена. Этотъ франтъ, краса свѣтскаго общества, былъ неожиданно похищенъ смертію вслѣдствіе драки въ одномъ изъ публичныхъ мѣстъ Лондона, года полтора послѣ кончины отца. Но и въ этотъ кратковременный срокъ онъ съумѣлъ прожить свои пять тысячъ фунтовъ, разорить своего портного и надѣлать долгу около семи тысячъ фунтовъ.
Младшій изъ братьевъ, Вильямъ, послѣ основательнаго обсужденія вопроса, что ему дѣлать, рѣшился взять себѣ въ товарищи по фирмѣ бывшаго прикащика отца, знавшаго по мнѣнію всего Лондона, лучше другихъ все, что касалось до индиго. Этотъ почтенный господинъ имѣлъ порядочный капиталецъ и единственную дочь, на которой Вильямъ впослѣдствіи и женился. Плодъ этой женитьбы былъ сынъ Чарльсъ, въ чьихъ рукахъ торговый домъ процвѣталъ долгое время, до марта 1844 года. Онъ былъ женатъ на дочери одного изъ директоровъ ост-индской компаніи, принесшей ему двѣнадцать тысячъ фунтовъ приданаго. Отъ этого брака онъ имѣлъ четырехъ сыновей, изъ которыхъ два среднихъ умерли въ дѣтствѣ; меньшой, Вильямъ, родившійся въ 1822 году, избралъ себѣ карьеру адвоката, а старшій, Эдуардъ, принялъ управленіе торговаго дома по смерти отца. Толстый, разжирѣвшій лѣнтяй, онъ почти не занимался дѣлами и оставилъ ихъ, послѣ скоропостижной смерти въ 1850 году, въ самомъ разстроенномъ положеніи. Съ нимъ окончилась линія Трефольденовъ-купцовъ, и его братъ стряпчій остался теперь единственнымъ представителемъ младшей вѣтви семейства.
Что же касается до старшей отрасли Трефольденовъ, то ея исторію мы должны начать снова съ 1760 года.
Честный капитанъ Джэкобъ, на котораго, по завѣщанію отца, возложена была отвѣтственность поддержанія трефольденскаго имени, взялъ съ тяжелымъ вздохомъ свои пять тысячъ фунтовъ, и выйдя въ отставку, отправился въ Швейцарію, гдѣ и поселился на вѣчныя времена. Купивъ маленькій средневѣковый замокъ, въ одномъ изъ самыхъ уединенныхъ уголковъ граубинденскаго кантона, капитанъ Джэкобъ сталъ весги совершенно патріархальную жизнь, и со своими пятью тысячами считался всѣми сосѣдями за мильонера. Онъ имѣлъ право засѣдать въ сеймѣ и каждые полгода мѣнялся торжественными визитами съ самыми старыми республиканскими аристократами окрестныхъ городовъ. Но не ради этихъ преимуществъ онъ высоко цѣнилъ жизнь въ этихъ первобытныхъ мѣстахъ. Онъ любилъ свободу, спокойствіе, просторъ. Онъ любилъ простую, мирную, почти пастушескую жизнь швейцарскаго народа. Онъ любилъ помогать своимъ бѣднымъ сосѣдямъ, дарить отъ времени до времени пастору новое облаченіе, жертвовать въ церковь новую купель, и на ежегодныхъ праздникахъ стрѣлковъ назначать отъ себя серебряные часы въ видѣ приза для самого ловкаго и искуснаго стрѣлка. Онъ не могъ бы всего этого сдѣлать въ Англіи, на двѣсти пятьдесятъ фунтовъ; которые онъ получалъ въ годъ. Такимъ образомъ, храбрый воинъ повѣсилъ свой мечъ надъ каминомъ въ столовой, вдѣлалъ въ рамку свой атестатъ объ отставкѣ, и провелъ всю свою остальную жизнь, какъ настоящій швейцарскій гражданинъ, въ сельскихъ работахъ и охотѣ, окруженный своимъ семействомъ, женою, сыномъ и двумя дочерьми. Передъ своей смертью онъ раздѣлилъ свое состояніе между своими дѣтьми по равной части, согласно своимъ понятіямъ о справедливости. Обѣ дочери вышли замужъ и уѣхали: одна въ Италію, другая въ Германію; сынъ же Генри сдѣлался, подобно отцу, фермеромъ, и хотя онъ былъ гораздо бѣднѣе его, ибо долженъ былъ продать двѣ трети земли на удовлетвореніе своихъ сестеръ, но онъ все же оставилъ за собою старый замокъ и пользовался неменьшимъ уваженіемъ сосѣдей. На 22-мъ году онъ женился и прижилъ многочисленное семейство, изъ котораго остались въ живыхъ, однако, только двое: Саксенъ, родившійся въ 1783 году, и Мартинъ -- въ 1786 году.
Генри Трефольденъ зналъ очень хорошо, что одинъ изъ его сыновей или наслѣдникъ одного изъ нихъ долженъ получить великое наслѣдство. Онъ зналъ также, что его обязанность приготовить ихъ такъ, чтобы они достойнымъ образомъ воспользовались громаднымъ состояніемъ, и поэтому онъ посвятилъ себя воспитанію дѣтей съ необыкновеннымъ постоянствомъ и энергіею. Цѣлью этого воспитанія онъ поставилъ себѣ сдѣлать своихъ сыновей честными, человѣколюбивыми людьми, съ умѣренными требованіями и готовыми пожертвовать собою для блага ближнихъ; научить ихъ теоретически, на что можетъ быть годно богатство; вселить въ нихъ любовь къ Богу, къ знанію и труду; наконецъ, близко познакомить ихъ съ исторіей, законами и языкомъ Англіи. Какъ мы уже сказали, онъ посвятилъ всю жизнь этой задачѣ, и его усилія увѣнчались полнымъ успѣхомъ.
Оба брата были въ высшей степени развиты умственно и физически. Они были рослые, красивые молодцы; простые, мужественные, благородные люди. Ни одинъ изъ нихъ ни за что бы не солгалъ, даже еслибъ отъ этого зависѣла его жизнь. Саксенъ былъ бѣлокурый, какъ слѣдуетъ быть саксонцу. Мартинъ же, подобно своей матери, брюнетъ, былъ съ темно-оливковымъ цвѣтомъ лица. Саксенъ былъ гораздо энергичнѣе и мужественнѣе своего брата, но за то Мартинъ отличался большими способностями къ умственнымъ занятіямъ. Когда они оба выросли, то Саксенъ сдѣлался ловкимъ стрѣлкомъ и искуснымъ земледѣльцемъ, а Мартинъ выразилъ желаніе поступить въ лютеранскіе пасторы. Такимъ образомъ, старшій братъ остался дома и, подобно отцу и дѣду, пахалъ, сѣялъ, жалъ, охотился и удилъ рыбу, а младшій отправился въ одно прекрасное утро съ котомкой за плечами въ Женеву, для поступленія въ тамошній университетъ.
Время шло. Генри Трефольденъ умеръ, Саксенъ сдѣлался главою семейства, а Мартинъ, окончивъ курсъ въ университетѣ, былъ назначенъ пасторомъ въ сосѣдній приходъ; черезъ нѣсколько же лѣтъ, когда умеръ старый пасторъ въ ихъ собственномъ приходѣ, Мартинъ перешелъ на его мѣсто. Такимъ образомъ, оба брата жили вмѣстѣ съ своею матерью въ полуразвалившемся замкѣ, и вели очень счастливую, мирную, полезную для себя и для другихъ жизнь Они были очень довольны своимъ существованіемъ, и не желали ничего лучшаго. Ихъ маленькая долина была для нихъ цѣлымъ міромъ. Альпы составляли границу всѣхъ ихъ желаній и помысловъ. Они знали, что въ Англіи растетъ и увеличивается громадное состояніе, которое могло достаться Саксену, если онъ доживетъ до глубокой старости; но это время было еще такъ отдаленно, и вся эта исторія казалась такъ баснословна, что братья никогда не думали и не говорили безъ смѣха о своемъ будущемъ богатствѣ. Однако, годы шли за годами, госпожа Трефольденъ умерла, и братья остались одни. Саксену уже минуло сорокъ-семь лѣтъ, а Мартанъ уже посѣдѣлъ. Наступилъ 1830 годъ, и оставалось только тридцать лѣтъ до срока, когда знаменитое наслѣдство могло достаться тому изъ нихъ, кто будетъ въ живыхъ. Теперь братья серьёзно начали думать о томъ, что имъ дѣлать въ виду этого великаго событія.
Однажды сидя передъ каминомъ, оба брата разсуждали объ этомъ предметѣ. Передъ ними на столѣ лежала старая, пожелтѣвшая копія съ завѣщанія альдермана Трефольдена; эта копія принадлежала первоначально капитану Джэкобу, и съ того времени свято сохранялась въ семействѣ. Братья достали этотъ документъ, чтобъ основательно изучить его, но это ихъ ни къ чему не привело.
-- Оно, конечно, перейдетъ къ тебѣ, Мартинъ, если я прежде умру, сказалъ старшій братъ.
-- Ты не умрешь прежде, отвѣчалъ младшій, тономъ убѣжденія: -- посмотри, какой ты молодецъ, Саксенъ, точно тебѣ не болѣе двадцати лѣтъ.
-- Но по закону природы...
-- По закону природы сильный переживаетъ слабаго, и посмотри, какой я щедушный въ сравненіи съ тобой.
Саксенъ покачалъ головой.
-- Не въ этомъ дѣло, сказалъ онъ: -- вопросъ въ томъ, достались-ли бы тебѣ эти деньги или нѣтъ? Мнѣ, кажется, что да. Въ завѣщаніи сказано: устраняя младшія вѣтви моего семейства съ ихъ потомками отъ всякаго права на сіе наслѣдство. Замѣть, младшая вѣтвь, а ты вѣдь, Мартинъ, не отъ младшей вѣтви, а отъ старшей.
-- Хорошо, братъ, но ты забываешь, что написано строчкой прежде: прямому, нисходящему наслѣднику мужского пола старшаго сына моего старшаго сына. Ну, вѣдь ты старшій сынъ старшаго бына, а я не твой прямой нисходящій наслѣдникъ. Я только твой младшій братъ.
-- Это правда, отвѣчалъ Саксенъ: -- видно, законы можно понимать различно.
-- Они, кажется, только для того и писаны, чтобъ ихъ понимали различно, сказалъ пасторъ: -- впрочемъ, намъ незачѣмъ ломать голову о томъ, какъ понимать завѣщаніе. Намъ достаточно знать самый фактъ, что ты прямой наслѣдникъ, и что состояніе будетъ твое черезъ тридцать лѣтъ, если ты проживешь до того времени.
Саксенъ пожалъ плечами, и подойдя къ камину, закурилъ трубку.
-- Ты забываешь, сказалъ онъ, послѣ минутнаго молчанія:-- что мнѣ будетъ тогда семьдесятъ-семь лѣтъ.-- Какая польза мнѣ тогда будетъ въ деньгахъ?
Мартинъ ничего не отвѣчалъ, и снова наступило молчаніе. Пасторъ первый прервалъ его, бросая изподлобья взгляды на своего брата.
-- Есть только одинъ способъ, Саксенъ, сказалъ онъ нерѣшительнымъ голосомъ, и устремивъ глаза въ огонь: -- ты долженъ жениться.
-- Жениться! воскликнулъ здоровенный фермеръ въ изумленіи.
Пасторъ утвердительно махнулъ головой.
-- Жениться! продолжалъ Саксенъ: -- въ мои годы, въ сорокъ-семь лѣтъ! Нѣтъ, братъ, спасибо. Ты лучше мнѣ объ этомъ и не говори.
-- Бѣдный отецъ всегда этого такъ желалъ, сказалъ Мартинъ.
Саксенъ не обратилъ никакого вниманія на его слова.
-- И ты нѣкоторымъ образомъ обязанъ доставить наслѣдника состоянію... началъ-было снова Мартинъ; но Саксенъ перебилъ его:
-- Будь оно прок... виноватъ, Мартинъ; но какое намъ дѣло, что будетъ съ этимъ состояніемъ, послѣ нашей смерти? Къ томуже, вѣдь оно должно быть обращено на какія-то человѣколюбивыя дѣли, и повѣрь, попадетъ въ гораздо лучшія руки, чѣмъ мои.
-- Я въ этомъ нимало не увѣренъ, отвѣчалъ пасторъ:-- не всегда добрыя дѣла, совершенныя общественной властью, приносятъ болѣе пользы, чѣмъ добрыя дѣла частныхъ людей. Къ тому же, я бы очень желалъ, чтобъ часть этого громаднаго состоянія была употреблена на благо нашихъ бѣдныхъ швейцарскихъ братій; чтобъ, напримѣръ, была проложена хорошая дорога между Таминсомъ и Флимсомъ, чтобъ бѣдные пастухи Альтфельдена имѣли у себя собственную церковь, а не ходили бы каждое воскресенье въ такую даль, сюда, чтобъ, наконецъ, былъ выстроенъ мостъ на заднемъ Рейнѣ, у Ортенштейнскаго брода, гдѣ прошлой зимой потонули дѣти бѣднаго Рютли.
Саксенъ не отвѣчалъ, и молча продолжалъ курить.
-- Все бы это можно было сдѣлать, и еще гораздо болѣе, еслибъ ты женился, и родилъ сына, прибавилъ пасторъ.
-- Гм! произнесъ Саксенъ мрачно.
-- Къ тому же, продолжалъ Мартинъ:-- намъ нужна въ домѣ женщина.
-- На что? спросилъ Саксенъ.
-- Для того, чтобъ держать насъ въ порядкѣ, отвѣчалъ пасторъ:-- теперь все идетъ иначе въ домѣ, чѣмъ при матушкѣ. Право, узнать нельзя, такая во всемъ разительная перемѣна.
-- Старикъ Лётшъ ведетъ хозяйство лучше всякой женщины, промолвилъ Саксенъ:-- онъ стряпаетъ, печетъ хлѣбъ...
-- Стряпаетъ! воскликнулъ пасторъ:-- сегодня баранина была совсѣмъ сырая, а вчера телятина была сожжена.
Честный Саксенъ покачалъ головой, и тяжело вздохнулъ. Онъ не могъ отвергать истины, и Мартинъ, видя свое преимущество, спѣшилъ имъ воспользоваться.
-- Есть только одно средство, и это самое простое. Ты долженъ, Саксенъ, жениться. Это -- твоя обязанность.
-- На комъ же я могу жениться? спросилъ Саксенъ, опустивъ грустно голову.
-- Я и объ этомъ подумалъ, отвѣчалъ пасторъ: -- вотъ дочь нашего сосѣда Клауса -- добрая, разсудительная дѣвушка, была бы для тебя отличной, женой.
-- Ей, по крайней-мѣрѣ, тридцать-пять лѣтъ, и она никогда не была красавицей! вскрикнулъ старшій братъ, сдѣлавъ кислую физіономію.
-- Братъ Саксенъ, отвѣчалъ пасторъ: -- мнѣ, право, стыдно изъ-за тебя. Какой благоразумный человѣкъ твоихъ лѣтъ станетъ искать себѣ молодую и еще красавицу-жену? Къ тому же, Maріи Клаусъ только тридцать-два года. Я объ этомъ еще сегодня навелъ справки.
-- Отчего же ты самъ на ней не женишься, Мартинъ? сказалъ Саксенъ:-- я убѣжденъ, что это было бы гораздо лучше.
-- Милый мой Саксенъ, ты вѣрно опять забылъ завѣщаніе, забылъ, что прямой нисходящій наслѣдникъ мужского пола старшаго сына моего старшаго сына...
Саксенъ быстро вскочилъ съ мѣста и, бросивъ свою трубку въ каминъ, воскликнулъ:
-- Довольно, братъ, довольно! не говори объ этомъ ни слова; быть по твоему. Я завтра пойду въ Бергтонъ и сдѣлаю ей предложеніе.
Дѣйствительно, на слѣдующее утро Саксенъ Трефольденъ надѣлъ свое праздничное платье, и отправился къ фермеру Клаусу, какъ агнецъ на закланіе
"Надѣюсь, что она мнѣ откажетъ", думалъ онъ, подходя къ дому, и увидѣвъ въ окошкѣ свою будущую невѣсту.
Но, увы! она не была такая дура! Она вышла за него замужъ.
Послѣ этого счастливаго событія, братья уже никогда не жаловались на невкусный обѣдъ -- старый замокъ совершенно преобразился, и вообще молодая оказалась примѣрной, благоразумной хозяйкой. Она измѣнила все въ домѣ, даже и самихъ братьевъ. Она запретила имъ курить трубки, прогнала на задній дворъ ихъ любимую собаку Карло, перемѣнила часы обѣда и ужина -- однимъ словомъ, тиранила братьевъ всевозможнымъ образомъ. Хуже же всего было то, что она оставалась бездѣтной. Это было самое жестокое разочарованіе. Они даромъ потеряли свои трубки, спокойствіе и свободу, и потому естественно, что бѣдный Мартинъ грустно опускалъ голову, какъ преступникъ, всякій разъ, какъ заходила рѣчь объ этомъ предметѣ.
Такъ прошло семь лѣтъ, и наконецъ, къ величайшему удивленію всѣхъ сосѣдей и несказанному восторгу братьевъ, Марія родила сына. Бѣлокурый, съ большими голубыми глазами, онъ очень походилъ на своего отца, и былъ названъ въ честь его Саксеномъ. Радость была всеобщая, колокола гудѣли во всѣхъ окрестныхъ церквахъ. Такимъ образомъ родился, наконецъ, наслѣдникъ великаго трефольденскаго состоянія.