II.

1860 годъ.

Въ небольшой комнатѣ, выходившей на Чансери Лэнъ, сидѣло два человѣка. День былъ пасмурный, холодный, а въ комнатѣ было еще мрачнѣе и холоднѣе. Все въ ней было съ страшномъ безпорядкѣ, грязно, неуютно. Густой слой пыли лежалъ на картонахъ съ документами, на старыхъ книгахъ, разставленныхъ въ шкапу противъ камина, на пожелтѣвшей картѣ, висѣвшей на стѣнѣ, и на безчисленныхъ бумагахъ, валявшихся на столѣ. Ничего не было ни свѣтлаго, ни блестящаго въ этихъ четырехъ стѣнахъ кромѣ большого, зеленаго сундука съ желѣзными дверцами, вдѣланнаго въ стѣнѣ. Во всей комнатѣ было только два старомодныхъ стула, обитыхъ волосяной матеріей. Даже на полу не было ковра. Вообще трудно себѣ представить что-нибудь неуютнѣе и некрасивѣе этой комнаты, хотя подобнаго рода комнаты никогда не отличаются изяществомъ и удобствами.

Это былъ кабинетъ Вильяма Трефольдена эсквайра, присяжнаго стряпчаго. Рядомъ съ нимъ находилась контора, еще болѣе угрюмая и мрачная комната, гдѣ работали его помощники и писцы. Въ каждой комнатѣ висѣли стѣнные часы и на каждомъ каминѣ находилось по календарю. Часы показывали половину четвертаго, а календари гласили, что былъ второй день марта 1860 года.

Два человѣка, сидѣвшіе въ кабинетѣ, били самъ стряпчій и одинъ изъ его кліентовъ. Мистеръ Трефольденъ сидѣлъ спиною къ окну, заслоняя лицо рукой, и потому трудно было разглядѣть его черты. Его кліентъ, полный мужчина съ сѣдыми волосами и блѣднымъ лицомъ, сидѣлъ прямо противъ него, опершись на ручку своего зонтика.

-- Я пришелъ къ вамъ, мистеръ Трефольденъ, сказалъ онъ:-- чтобъ поговорить о кастльтауерской закладной.

-- О кастльтауерской закладной? спросилъ мистеръ Трефольденъ.

-- Да. Я думаю помѣстить свои деньги гораздо выгоднѣе. Стряпчій еще болѣе отодвинулся отъ окна и совсѣмъ закрылъ глаза рукою.

-- Какимъ образомъ думаете вы, мистеръ Беренсъ, лучше помѣстить ваши деньги? сказалъ онъ, послѣ минутнаго молчанія.-- У васъ они теперь выгодно и вѣрно помѣщены. Кастльтауерское помѣстье не обременено никакими другими долгами, и чего вамъ лучше желать, какъ пять процентовъ съ вашего капитала, обезпеченные землей?-- Я ничего не имѣю сказать противъ этого, отвѣчалъ мистеръ Беренсъ:-- но я предпочитаю помѣстить свои деньги иначе.

Вильямъ Трефольденъ бросилъ на него пристальный, пытливый взглядъ.

-- Я увѣренъ, вы слишкомъ умный человѣкъ, мистеръ Беренсъ, сказалъ онъ: -- чтобъ соблазниться громадными, по невѣрными процентами.

-- Вы слишкомъ умный человѣкъ, я надѣюсь, мистеръ Трефольденъ, возразилъ его кліентъ съ хитрой улыбкой:-- чтобъ предположить такую глупость въ Оливерѣ Беренсѣ? Но дѣло въ томъ, что пять процентовъ не составляютъ для меня такой важности, какъ семь лѣтъ тому назадъ. И я хочу на эти двадцать-пять тысячъ фунтовъ купить имѣніе.

-- Имѣніе! воскликнулъ стряпчій:-- да, любезный мистеръ Беренсъ, вѣдь оно вамъ едва-ли принесетъ три съ половиною процента.

-- Знаю, но я могу позволить себѣ эту роскошь.

Снова наступило непродолжительное молчаніе.

-- Вы, вѣроятно, предувѣдомите лорда Кастльтауерса, прежде чѣмъ найдете что-нибудь подходящее, сказалъ Трефольденъ.

-- Я уже нашелъ, отвѣчалъ мистеръ Беренсъ.

-- Неужели?

-- Да. Въ Варсетширѣ; въ ста тридцати миляхъ отъ Лондона.

-- Это ужь не слишкомъ ли далеко для дѣлового человѣка, мистеръ Беренсъ?

-- Нѣтъ; у меня вѣдь есть въ Сурей маленькая дача подлѣ самого касльтауерскаго помѣстья.

-- Это правда. Вы уже приступили къ переговорамъ о покупкѣ?

-- Я далъ вашъ адресъ стряпчему, у котораго находятся документы, и просилъ его вступить съ вами въ сношеніе. Я надѣюсь, что вы позаботитесь о томъ, чтобъ всѣ бумаги были въ порядкѣ.

Трефольденъ слегка наклонилъ голову.

-- Я разсмотрю это дѣло, и дамъ вамъ совѣтъ по совѣсти, отвѣчалъ онъ: -- между тѣмъ, вы вѣроятно желаете, чтобъ я увѣдомилъ лорда Кастльтауерса о необходимости возвратить вашъ капиталъ?

-- Я именно для этого и пришелъ къ вамъ.

Трефольденъ взялъ перо и листъ бумаги.

-- Вы, конечно, дадите ему годовой срокъ? сказалъ онъ, вопросительно посмотрѣвъ на Беренса.

-- Конечно, не дамъ. Зачѣмъ? Въ закладной сказано: полгода.

-- Правда; но учтивость! .

-- Позвольте, позвольте. Тутъ дѣло идетъ о законѣ, а не объ учтивости, прервалъ его Беренсъ.

-- Все же я боюсь, что это требованіе очень разстроитъ лорда Кастльтауерса, продолжалъ стряпчій: -- двадцать-пять тысячъ фунтовъ -- большая сумма!

-- Разстроитъ или не разстроитъ это лорда Кастльтауерса, мнѣ рѣшительно все равно, рѣзко возразилъ Беренсъ: -- я человѣкъ простой, и нимало не уважаю лордовъ и бароновъ.

-- Очень можетъ быть, мистеръ Беренсъ, сказалъ Трефольденъ, примирительнымъ тономъ: -- но вы должны взять въ соображеніе, какъ акуратно вамъ уплачивали ежегодно ваши проценты, и что бѣдному аристократу -- а лордъ Кастльтауерсъ, дѣйствительно бѣдный человѣкъ -- очень трудно найдти двадцать-пять тысячъ фунтовъ въ какіе-нибудь шесть мѣсяцевъ.

-- Онъ однако не считалъ этотъ срокъ слишкомъ короткимъ, когда заключалъ условіе, сказалъ мистеръ Беренсъ.

-- Ему тогда были нужны деньги, отвѣчалъ Трефольденъ, пожимая плечами.

-- Ну, а теперь онѣ мнѣ нужны. Полноте, мистеръ Трефольденъ, торговаться; вѣдь если лордъ Кастльтауерсъ вашъ кліентъ, и вы желаете ему сдѣлать пріятное, то вѣдь и я такой же кліентъ, и вѣроятно получше и поисправнѣе.

-- Я никогда не дѣлаю одолженія одному кліенту во вредъ другому, рѣзко отвѣчалъ Трефольденъ: -- вы очень ошибаетесь, если предполагаете, что я способенъ на такое дѣло.

-- Я полагаю, сэръ, что вы, подобно большинству людей, болѣе уважаете лорда, чѣмъ торговца шерстью, отвѣчалъ съ улыбкой Беренсъ: -- я васъ за это нимало не виню; вы адвокатъ, а всѣ адвокаты имѣютъ свои предразсудки.

-- Извините, мистеръ Беренсъ, у меня нѣтъ никакихъ предразсудковъ. Я сынъ купца, все мое семейство купеческое. Но нечего объ этомъ говорить, вернемтесь къ дѣлу. Я долженъ увѣдомить лорда Кастльтауерса, что вы требуете свои деньги, данныя ему подъ залогъ имѣнія -- въ полугодичный срокъ.

Беренсъ наклонилъ голову въ знакъ согласія, и стряпчій написалъ нѣсколько словъ на приготовленномъ листѣ бумаги.

-- Если лордъ Кастльтауерсъ будетъ просить отсрочки еще на полгода, то я долженъ ему отказать, не такъ ли?

-- Да, конечно.

Мистеръ Трефольденъ молча положилъ перо.

-- Еслиже онъ не можетъ найдти денегъ, сказалъ продавецъ шерсти:-- то пускай продаетъ свой старинный замокъ, я его куплю.

-- Такъ и прикажете сказать лорду? спросилъ саркастически Трефольденъ.

-- Какъ хотите. Но вѣдь до этого не дойдетъ, вы -- человѣкъ богатый, мистеръ Трефольденъ (нечего качать-то головой, я вѣдь знаю, что вы богаты) и дадите ему взаймы.

-- Я васъ увѣряю, что вы ошибаетесь, мистеръ Беренсъ; я очень бѣдный человѣкъ, сказалъ стряпчій, вставая.

-- Конечно, вы не признаетесь, но я знаю, какого объ васъ мнѣнія весь свѣтъ. Ну, прощайте, мистеръ Трефольденъ. Но позвольте вамъ замѣтить, что вы ужасно блѣдны; вы слишкомъ много работаете и думаете. Это всегда бываетъ съ вами -- умными, бережливыми людьми. Но вы должны непремѣнно беречь нетолько деньги, а и себя.

-- Какъ вы хотите, чтобъ холостой человѣкъ берегъ себя? отвѣтилъ Трефольденъ, пытаясь улыбнуться.

-- Правда. Но вы были должны бы найдти себѣ богатую невѣсту.

Стряпчій покачалъ головой.

-- Нѣтъ, сказалъ онъ: -- я предпочитаю свободу. Прощайте, мистеръ Беренсъ.

-- Прощайте.

Трефольденъ проводилъ своего кліента до наружной двери конторы, и подождавъ съ минуту, пока его шаги перестали раздаваться по улицѣ, онъ поспѣшно возвратился къ себѣ въ кабинетъ и заперъ за собою дверь.

-- Боже мой! воскликнулъ онъ въ ужасномъ волненіи: -- что мнѣ дѣлать? это разореніе, совершенное разореніе.

Онъ прошелся нѣсколько разъ по комнатѣ взадъ и впередъ; потомъ бросившись въ креело, схватилъ себя обѣими руками за голову.

-- Онъ былъ правъ, что я блѣденъ, промолвилъ онъ дрожащимъ голосомъ: -- я самъ это чувствовалъ. Меня этотъ ударъ поразилъ, какъ громъ. Я богатый человѣкъ! Я! выплатить двадцать-пять тысячъ фунтовъ! Боже мой! что мнѣ дѣлать? къ кому обратиться за помощью? Кто мнѣ повѣритъ? И сроку только полгода. Все кончено, я пропащій человѣкъ!

Онъ всталъ и подошелъ къ сундуку, вдѣланному въ стѣнѣ подлѣ камина. Рука его такъ дрожала, что онъ съ трудомъ отперъ тяжелую желѣзную дверцу и вынулъ пергаментъ съ надписью на наружной сторонѣ: дѣло о закладной между Джервэзомъ-Леопольдомъ Винклифомъ, графомъ Кастлѣтауерсомъ и Оливеромъ Беренсомъ, эсквайромъ. Возвратившись на свое прежнее мѣсто, онъ развернулъ пергаментъ и прочелъ его очень внимательно отъ первой строчки до послѣдней. Чѣмъ дальше читалъ онъ, тѣмъ лицо его становилось мрачнѣе и щоки покрывались мертвою блѣдностью; когда же онъ дошелъ до подписи въ концѣ документа, то оттолкнулъ его отъ себя съ тяжелымъ вздохомъ.

-- Не къ чему придраться! промолвилъ онъ, съ болѣзненнымъ стономъ: -- нѣтъ ни малѣйшаго предлога, чтобъ отложить роковой день хоть на недѣлю! Какой я былъ дуракъ, какъ могъ я думать, что когда-нибудь буду въ состояніи возвратить эти деньги! Однако, что-жь мнѣ тогда было дѣлать? мнѣ нужны были деньги! Еслибъ завтра я опять очутился въ подобныхъ же обстоятельствахъ, то, видитъ Богъ, я сдѣлалъ бы то же самое, несмотря ни на какія послѣдствія.

Онъ снова всталъ, и взявъ со стола какое-то письмо, долго разсматривалъ подпись.

-- Оливеръ Беренсъ! промолвилъ онъ: -- смѣлый почеркъ, съ нѣмецкимъ оттѣнкомъ, но его очень легко перенять. Еслибъ я только рѣшился... Но, есть свидѣтели... нѣтъ, нѣтъ, это невозможно! Лучше бѣжать, чѣмъ подобный рискъ! Вѣдь въ крайнемъ случаѣ, всегда есть Америка.

И онъ снова опустился въ свое кресло, и подперевъ голову руками, погрузился въ глубокую, мрачную думу.