На террасѣ въ Кастельтауерсѣ.
Театръ дѣйствія -- широкая, мощеная терраса съ широкой же балюстрадой и массивными вазами изъ терракоты. На заднемъ планѣ возвышается старинный замокъ елисаветинской эпохи, красный кирпичный, съ узорчатыми шпицами на высокой кровлѣ, съ рѣзными гербами на фронтонѣ и съ золочеными флюгарками, блестящими на солнцѣ. Впереди отъ подножья террасы простирается громадный тѣнистый паркъ, пересѣкаемый журчащимъ ручейкомъ и богатый многими, уже полусгнившими дубами, насаженными во времена реставраціи Стюартовъ. Далѣе виднѣются зеленыя поля, сосновыя рощи, а на небосклонѣ симѣютъ высокія горы. На террасѣ стоятъ двое мужчинъ и одна женщина, кормящая изъ рукъ блестящаго пестраго павлина. Время дѣйствія -- второе апрѣля, теплое солнечное утро, мѣстность -- графство Сурей въ Англіи, помѣстье -- Кастельтауерсъ.
-- Какое лестное вниманіе вы оказываете этой птицѣ, синьора Колонна, сказалъ одинъ изъ мужчинъ, очень высокаго роста и воинственнаго вида, съ большимъ шрамомъ поперегъ лба, и съ легкой просѣдью въ густыхъ бакенбардахъ и бородѣ:-- она всегда отличалась чванствомъ и злостью, но со времени вашего пріѣзда, къ ней и не подходи -- такъ она возгордилась! Но берегитесь, я не могу видѣть безъ страху вашу ручку близь ея злого клюва.
-- Не бойтесь за меня, майоръ Воанъ, отвѣчала синьора: -- и пожалуйста не будьте несправедливы къ Сарданапалу; онъ совершенно измѣнился и нѣженъ, какъ голубокъ, со мною.
-- Вы очень хорошо сдѣлали, что прибавили послѣднее условіе, синьора, потому что мы всѣ можемъ засвидѣтельствовать, какъ вашъ любимецъ вымещаетъ свою злобу на другихъ, въ вашемъ отсутствіи. Напримѣръ, съ часъ тому назадъ онъ съ яростью напалъ на мою Гюльнару, и еслибъ я не прибѣжалъ во время, и моя лошадь не отличалась бы рѣдкимъ самообладаніемъ, то, конечно, между ними произошла бы опасная борьба.
-- Неужели? Вы заставляете меня еще больше гордиться моею побѣдой.
Офицеръ пожалъ плечами.
-- Фи! что значитъ одна лишняя медаль герою сотней битвъ, сказалъ онъ.
-- Вы ужь слишкомъ стали расточать комплименты, майоръ Воанъ.
-- Любезности Воана всегда пахнутъ порохомъ, произнесъ со смѣхомъ второй мужчина, стоявшій все это время молча, опершись на балюстраду.
-- Que veux tu mon cher? человѣкъ не можетъ сбросить съ себя двадцатилѣтнюю привычку, точно такъ же, какъ онъ не можетъ уничтожить загара съ своего лица.
Синьора Колонна взглянула на него, принимаясь кормить попугая на своей ладонѣ.
-- Мнѣ тѣмъ болѣе по сердцу ваши комплименты, майоръ Воанъ, что, какъ выражается лордъ Кастельтауерсъ, они пахнутъ порохомъ; вы знаете, какъ мнѣ близокъ этотъ запахъ. Не забывайте этого.
-- Я не люблю объ этомъ помнить, отвѣчалъ офицеръ, задумчиво крутя свой усъ.
-- И я также, прибавилъ лордъ Кастельтауерсъ вполголоса.
-- Отчего? воскликнула синьора, вспыхнувъ: -- развѣ это не ѳиміамъ итальянской свободы?
-- Хорошо, я съ вами не спорю, но этотъ ѳиміамъ слишкомъ крѣпокъ, чтобъ дамы дышали имъ иначе, какъ издали.
-- Но не тогда, когда онѣ могутъ принести пользу въ самомъ храмѣ, отвѣчала синьора Колонна съ гордой улыбкой:-- но довольно теоретическихъ отступленій; скажите, дѣйствительно Сарданапалъ набросился на вашу Гюльнару безъ всякаго вызова съ ея стороны?
-- Да, дѣйствительно.
-- Странно, что онъ можетъ быть такъ дикъ повременамъ.
-- Еще страннѣй, что онъ можетъ быть иногда такъ смиренъ и послушенъ, какъ теперь. Я полагаю, синьора Колонна, что у васъ есть какой-нибудь талисманъ, которымъ вы можете приручить самаго дикаго звѣря.
-- Можетъ быть, у меня и есть талисманъ; но въ такомъ случаѣ, могу ли я указать на васъ, какъ на примѣръ его успѣшнаго вліянія?
Майоръ Воанч, поклонился низко, почти до земли.
-- О! дщерь солнца и любви, сказалъ онъ съ смѣшной торжественностью:-- глаза раба твоего у ногъ твоихъ.
Испуганный ли поклономъ майора, или неожиданнымъ громкимъ звономъ колокола, призывавшаго всѣхъ обитателей Кастельтауерса къ завтраку, Сарданапалъ закинулъ назадъ голову, и огласилъ воздухъ свирѣпымъ крикомъ. Синьора Колонна быстро отдернула руку, и бросила на землю остатокъ пирожка, которымъ она кормила павлина. Лордъ Кастельтаеурсъ замѣтилъ движеніе ея руки, и поспѣшно бросился къ ней:
-- Я надѣюсь, что гадкая тварь васъ не укусила.
Она уже обвернула свою руку платкомъ, и медленно шла къ дому, словно ничего не случилось; но какая-то дрожь была замѣтна въ ея улыбкѣ, когда она отвѣтила:
-- Очень слегка, благодарствуйте. Но пожалуйста не сердитесь на Сарданапала, онъ вѣдь не хотѣлъ мнѣ сдѣлать вреда.
-- Не хотѣлъ! злобно воскликнулъ молодой человѣкъ: -- я его выучу другой разъ хотѣть. Позвольте мнѣ осмотрѣть вашу рану?
-- Это ничего, только маленькая царапина.
Лордъ Кастельтауерсъ вдругъ вскрикнулъ отъ ужаса, увидавъ на землѣ кусокъ пирога, весь обрызганный кровью.
-- Царапина этого не сдѣлаетъ. Ради-бога, Олимп... синьора, позвольте мнѣ взглянуть на вашу руку.
-- Право, ничего нѣтъ серьёзнаго, но чтобъ вы не воображали себѣ ужасовъ, то вотъ посмотрите.
Краска, показавшаяся на лицѣ ея, теперь исчезла, и она была блѣднѣе, чѣмъ обыкновенно. Она отвернула голову, ибо могла мужественно стерпѣть боль, но не выносила вида крови.
-- Что такое? спросилъ майоръ Воанъ, который, отвернувшись въ сторону послѣ своего низкаго поклона, не видѣлъ что случилось.
-- Подлая птица укусила синьору Колонну, отвѣчалъ лордъ Кастельтауерсъ, съ нескрываемымъ волненіемъ: -- посмотрите.
Хорошенькая, миленькая ладонь синьоры была полуоткрыта, и ни одинъ изъ ея тонкихъ пальцевъ не дрогнулъ. Майоръ Воанъ осмотрѣлъ рану однимъ взглядомъ опытнаго, привычнаго къ этому дѣлу человѣка.
-- Гм! некрасивый разрѣзъ, сказалъ онъ: -- но все же не такъ дуренъ, какъ отъ штыка. Если вы, синьора, послѣдуете за мной въ комнаты, то я вамъ перевяжу рану самымъ лучшимъ образомъ. Вы и не подозрѣваете, какой я отличный хирургъ. Но пока, Кастельтауерсъ, дайте мнѣ что-нибудь, чѣмъ обвязать руку синьоры.
Лордъ Кастельтауерсъ подалъ свой платокъ, и быстро отвернувшись, сунулъ окровавленный платокъ Олимпіи себѣ въ карманъ. Молодая дѣвушка этого не замѣтила, но мрачное облако показалось на лицѣ майора Воана.
-- Благодарствуйте, благодарствуйте, сказала Олимпія, когда перевязка была готова.
-- Вы не должны благодарить меня прежде, чѣмъ я окончу работу, синьора, отвѣчалъ майоръ, подавая ей руку:-- мы съ вами теперь пойдемъ, въ комнату экономки, и достанемъ все, что намъ нужно, а вы, Кастельтауерсъ, ступайте-ка прямо къ вашей матушкѣ, и разскажите ей о случившемся, а то, я знаю, она не любитъ, когда ее заставляютъ ждать за завтракомъ.
-- Правда. Это одна изъ особенностей моей матери. Я пойду, и все устрою. Что жь касается до Сарданапала...
-- Сарданапалъ долженъ быть прощенъ, прервала его Олимпія.
Лордъ Кастельтауерсъ покачалъ головой.
-- Я прошу, произнесла молодая дѣвушка, но такимъ тономъ, словно не просила, а повелѣвала.
Молодой человѣкъ почтительно снялъ шляпу.
-- Судъ приговорилъ подсудимаго къ смерти, сказалъ онъ съ театральною торжественностью: -- но такъ-какъ царица желаетъ воспользоваться своимъ правомъ помилованія, то судъ смягчаетъ наказаніе, и назначаетъ преступнику пожизненное заточеніе въ большой бесѣдкѣ, въ концѣ итальянскаго сада.
Въ эту минуту раздался второй звонъ колокола, и только что приговоренный преступникъ, снова издавъ громкій крикъ, взмахнулъ своимъ величественнымъ хвостомъ, и торжестенною поступью пошелъ по террасѣ. Молодые люди отправились всѣ вмѣстѣ къ дому.