Былъ канунъ новаго года. Около шести часовъ вечера Эмма Лерснеръ въ сопровожденіи Преле вышла изъ дому.
Когда они достигли улицы Фабриція, ихъ обогналъ небольшой, коренастый мужчина, вышедшій отъ закладчика Шульца. Онъ поражалъ своими большими рыжими усами. Мужчина этотъ былъ Эфраимъ Пельцеръ, извѣстный "агентъ". Когда онъ, обгоняя, заглянулъ имъ въ лица (онъ зналъ всѣхъ обитателей 17 номера въ Пескахъ такъ же хорошо, какъ старыхъ школьныхъ товарищей), то имъ овладѣло смутное безпокойство, ощущаемое преступникомъ, когда онъ видитъ, что враги окружаютъ то мѣсто, гдѣ скрыта его тайна. Что имъ обоимъ здѣсь нужно? Такимъ образомъ, онъ слѣдовалъ за ними, повинуясь скорѣе инстинкту, чѣмъ сознательному плану.
Они достигли самой населенной части города. Было уже половина девятаго. Великолѣпная погода,-- небольшой морозъ безъ малѣйшаго вѣтерка,-- вызвала массу народа на улицы, такъ какъ до встрѣчи новаго года оставалось еще много времени.
Эмма, не произнося ни слова, безостановочно шла впередъ. Преле съ сокрушеннымъ сердцемъ слѣдовалъ за ней, не замѣчая дороги. Эмма на много опередила его.
-- Куда вы идете?-- спросилъ онъ, останавливаясь.
-- Идите -- или отправляйтесь домой! Какъ хотите.
И Преле снова послѣдовалъ за нею, покачивая головой и вздыхая объ отвѣтственности, принятой имъ на себя.
Толпа становилась все гуще. Они находились теперь въ рабочемъ кварталѣ такъ называемаго Іоганнисштадта. Передъ дверьми одной изъ наиболѣе посѣщаемыхъ пивныхъ стояла, горячо разсуждая, толпа молодыхъ рабочихъ подъ руку съ дѣвушками.
Толпа была раздражена. Она направлялась въ танцовальную залу и вдругъ узнала, что музыка и танцы неожиданно запрещены, такъ какъ въ семействѣ одного высокопоставленнаго лица, квартира котораго соприкасалась съ помѣщеніемъ гостиницы, была тяжело больная.
-- Намъ какое дѣло до этого?-- раздавались дикіе крики.-- Если старуха не можетъ слышать, то пусть убирается! Мы можемъ страдать и умирать, до этого никому нѣтъ дѣла! Это стыдъ и позоръ! Полиція притѣсняетъ насъ! Она не успокоится, пока не раздавитъ насъ, раздавитъ, какъ собакъ!
При видѣ этой шумной толпы Эмма почувствовала какъ бы внезапное опьяненіе. Прежде чѣмъ Преле что-либо сообразилъ, она стояла уже среди недовольныхъ.
-- Ну, этой что еще надо?-- спросила одна изъ дѣвушекъ.
-- Эта, повидимому, одна изъ... Боже мой, какъ она вертитъ глазами! Можетъ быть, это родственница старухи! Довольно дерзка, какъ видно! Теперь она побѣжитъ и призоветъ полицію!
Въ то время, какъ работницы, бывшія всѣ почти съ непокрытыми головами и въ бѣдныхъ платьяхъ, при видѣ хорошенькой фигуры Эммы кричали такъ скорѣе изъ зависти, чѣмъ по дѣйствительному убѣжденію, какой-то человѣкъ съ длинными растрепанными волосами остановился передъ молодою дѣвушкой и коротко спросилъ ее, чего она ищетъ здѣсь и что значитъ, что она, ни съ того, ни съ сего, ворвалась въ ихъ кругъ.
-- Чего я здѣсь ищу?-- воскликнула Эмма такъ отчетливо и громко, что слова ея далеко разнеслись по воздуху.-- Васъ я ищу, васъ всѣхъ безъ исключенія! Говорите, къ какой партіи принадлежите вы?
-- Ага!-- вскричали работницы.-- Она хочетъ предать насъ! Гоните ее къ чорту, эту хитрячку!
-- Молчите!-- приказала она.-- Вы говорите, какъ безумные! Да, стойте и удивляйтесь: я докажу вамъ это! Извѣстно вамъ имя Отто Вельнера?
-- Вельнеръ?-- повторилъ тотъ же рабочій.-- Отто Вельнеръ, ранившій совѣтника? Онъ изъ нашихъ! Но лучше бы онъ не дѣлалъ этого, такъ какъ намъ онъ не помогъ, а себѣ повредилъ. Но онъ хорошій малый! Что же съ нимъ?
-- Ну, Отто Вельнеръ сегодня осужденъ!
-- Осужденъ?-- повторила толпа въ одинъ голосъ.-- Ого! Быстро!
-- Страшно быстро!-- вскричала Эмма.-- Онъ осужденъ и будетъ казненъ до наступленія новаго года!
-- Глупости!-- крикнулъ старый рабочій, подошедшій въ это время съ двумя другими.-- Это не можетъ быть такъ скоро! Приговоръ долженъ еще быть утвержденъ.
-- Но клянусь жизнью!-- воскликнула Эмма, простирая руки.-- Что знаете вы объ этомъ? По справедливости и закону, дѣйствительно, это не могло бы быть. Но здѣсь нѣтъ справедливости и закона. И развѣ бы я такъ отчаявалась, если бы я лгала? Вы должны спасти его, пока еще не поздно!
Толпа, собравшаяся вокругъ молодой дѣвушки, увеличивалась съ каждою минутой.
-- Фрейленъ Эмма,-- бормоталъ Преле,-- подумайте, что вы дѣлаете?
-- Замолчи, негодяй!-- крикнулъ какой-то бочаръ.-- Эта дѣвушка права, трусъ, глупый верблюдъ! Да здравствуетъ Отто Вельнеръ! Ура, ура!
Толпа подхватила этотъ крикъ. Чѣмъ тѣснѣе становилась все увеличивающаяся толпа, тѣмъ болѣе усиливалось воодушевленіе каждаго отдѣльнаго лица.
Вновь приходящіе на половину понимали, въ чемъ дѣло, но они слышали брань бочара и вторящихъ ему рабочихъ, восторженные крики толпы, и примыкали къ движенію.
Два полицейскіе, съ трудомъ пробивающіе себѣ дорогу сквозь толпу, очевидно, предугадывали, чѣмъ это должно кончиться.
-- Проходите! проходите!-- кричали блюстители порядка, сначала вѣжливо, но мало-по-малу раздражаясь безуспѣшностью своихъ усилій.
Насмѣшливый хохотъ и дерзкія слова въ рядахъ народной массы были отвѣтомъ.
Это увеличило раздраженіе полицейскихъ.
-- Вы арестованы!-- сказалъ первый, опуская руку на плечо одного изъ рабочихъ.
-- Я?-- спросилъ тотъ, вынимая изо рта трубку.-- За что? Я спокойно стою здѣсь.
-- Слѣдуйте за мною!-- прервалъ его полицейскій.
Его товарищъ подхватилъ арестованнаго подъ другую руку.
-- Выпустите меня!-- кричалъ рабочій.-- Всѣ стоящіе здѣсь свидѣтели, что я только что пришелъ.
-- Конечно!-- крикнули многіе вызывающимъ тономъ.
-- Все равно! Вы пойдете съ нами!
Арестованный сопротивлялся.
-- Чортъ возьми!-- пробормоталъ бочаръ, едва протолкавшійся къ мѣсту происшествія.-- Это еще что такое? Что, вамъ недостаточно Вельнера? Такъ одного за другимъ! Теперь баста! Знаете ли вы, что это значитъ? Это значитъ вотъ что!
Съ этими словами онъ схватилъ стоявшаго ближе полицейскаго за шиворотъ и встряхнулъ его такъ, что шапка слетѣла съ его головы. Въ одну секунду полицейскіе были обезоружены.
-- На здоровье!-- приговаривалъ бочаръ.-- А теперь убирайтесь... Но говорю вамъ, если вы не освободите Вельнера... Сію же секунду освободите его! А почему? Потому что это рѣшеніе народа! Оно должно быть исполнено! На то мы бочары!
Эти слова были сигналомъ во всеобщему гвалту.
-- Мы хотимъ отворить его тюрьму!-- кричалъ бочаръ.-- Вонъ та дѣвушка сказала. Она смѣлая дѣвушка, очень смѣлая. Она должна знать это. Идите, ребята! Сегодня канунъ новаго года! Впередъ! Мы освободимъ Вельнера!
Во время этой шумной сцены Эмма не произнесла ни слова. Она испугалась дикаго бѣгства съ крикомъ и свистомъ толпы, устремившейся внизъ по улицѣ. Но потомъ сердце ея забилось при мысли объ Отто, и какъ ни была она утомлена, она послѣдовала влеченію массы.
При выходѣ изъ верхней улицы Павла толпа наткнулась человѣкъ на двадцать полицейскихъ, высланныхъ сюда начальствомъ по телеграфному требованію. Они не могли противустоять натиску народной массы. Три или четыре рабочихъ были ранены въ схваткѣ, но не опасно. Это подлило масла въ огонь.
-- Они убиваютъ насъ!-- раздалось со всѣхъ сторонъ и толпа съ удвоенною силой устремилась впередъ.
-- Долой полицеймейстера!-- раздавалось отовсюду.-- Высылай къ намъ твоихъ мальчишекъ! Мы ужь зададимъ имъ. Долой полицеймейстера! Поздравляемъ Вельнера! Поздравляемъ Вельнера съ новымъ годомъ! Да здравствуетъ Вельнеръ! Ура, ура!
Такъ, или почти такъ, кричала толпа и все болѣе дикимъ и разъяреннымъ становился ея ревъ, такъ какъ въ полицейскомъ домѣ не было и признаковъ какого-либо движенія.
Самые смѣлые протолкались впередъ; два или три начали ломиться въ дверь, кто-то поднялъ съ мостовой камень и бросилъ его въ освѣщенное окно нижняго этажа, такъ что стекла разлетѣлись въ дребезги.
Вдругъ въ толпѣ раздался громкій голосъ:
-- Отъ стараго города приближается войско!
Внезапная тишина послѣдовала за этимъ возгласомъ. Эмма, дрожа, схватилась за руку Преле.
-- Ну, что?-- крикнулъ бочаръ.-- Солдаты за насъ. На то они и сыны отечества! Я знаю это. Я самъ служилъ. Я тоже сынъ отечества!
-- Не болтай глупостей!-- остановилъ его другой.-- Если войско идетъ, то благоразумнѣе было бы намъ убраться.
-- Глупости!-- отвѣтилъ бочаръ.-- Я лучше знаю. Солдаты... это по моей части! Не безпокойтесь! Я ужь устрою. Я скажу маленькую рѣчь, оттуда сверху. Вотъ вы увидите, какъ они будутъ повиноваться!
По прошествіи трехъ минутъ раздались равномѣрные шаги отряда, приближающагося въ площади. Во главѣ его ѣхалъ поручикъ. Его блестящая шпага какъ бы нетерпѣливо сверкала при свѣтѣ фонарей. Толпа невольно отступила назадъ.
Достигнувъ середины площади, отрядъ остановился. Офицеръ выѣхалъ впередъ мелкимъ галопомъ.
-- Это лейтенантъ фонъ-Клерво,-- сказалъ Преле Эммѣ.
Твердымъ, далеко разнесшимся голосомъ лейтенантъ отдалъ приказаніе: немедленно разойтись, въ противномъ же случаѣ онъ очиститъ площадь штыками. Мятежники еще на нѣсколько шаговъ отступили назадъ; затѣмъ остановились, въ рядахъ поднялся страшный крикъ, свистъ и брань.
Офицеръ повторилъ приказаніе, но шумъ заглушилъ его голосъ.
Секунду онъ колебался, потомъ повернулъ назадъ, коротко скомандовалъ что-то и отрядъ двинулся впередъ.
Теперь, при приближеніи сверкающихъ штыковъ, толпа обратилась въ бѣгство. Съ криками и проклятіями разсыпалась она въ разныя стороны. Только немногіе имѣли серьезное намѣреніе сопротивляться. Въ полчаса вся площадь была какъ бы выметена.
-- Батальонъ, стой!-- скомандовалъ лейтенантъ фонъ-Клерво, потомъ онъ обратился въ молодому подпоручику, командовавшему батальономъ, и съ улыбкой покручивая усы, сказалъ:-- Видите, я былъ правъ. Битва окончилась безъ кровопролитія, какъ та, извѣстная въ древности... вамъ, съ вашею, начитанностью, лучше знать, чѣмъ мнѣ, гдѣ и когда она происходила.
Отрядъ раздѣлился на три части, и каждая изъ нихъ направилась по одной изъ трехъ главныхъ улицъ.
И Эмма, не двигавшаяся до послѣдней минуты и, если бы это отъ нея зависѣло, такъ и оставшаяся бы стоять подобно статуѣ, благодаря Преле, чуть не несшему ее на рукахъ, очутилась въ толпѣ бѣглецовъ.
-- Я говорю,-- не переставалъ ворчать Преле,-- что все это глупости, ужасныя, страшныя глупости! Ахъ, фрейленъ, что-то будетъ, что-то будетъ! Если откроется, что это вы, а это должно открыться...
Вдругъ бѣгство пріостановилось. Отрядъ полицейскихъ, между которыми были и тѣ два, съ которыми такъ грубо обошелся бочаръ, бросился на встрѣчу толпѣ, чтобы схватить наиболѣе опасныхъ и отвести подъ страну. Послѣдовало семь или восемь арестовъ. Полицейскимъ было свыше приказано дѣйствовать какъ можно осторожнѣе и употребить свою власть только надъ зачинщиками, несомнѣнно виновными.
Преле хотѣлъ тихо и незамѣтно пробраться мимо полицейскихъ. Вдругъ чья-то рука опустилась на его плечо.
-- Вотъ они!-- воскликнулъ полицейскій, схватившій его.-- Онъ и его дерзкая сообщница.
-- Слава Богу!-- крикнулъ другой.
Преле поблѣднѣлъ. Нѣсколько любопытныхъ окружили на почтительномъ разстояніи эту странную сцену, такъ какъ дѣйствительно контрастъ между наружностью Эммы и оскорбительными словами полицейскаго былъ поразителенъ.
-- Что это значитъ?-- вскричалъ Преле, наконецъ, приходя въ себя.
-- Вы еще спрашиваете? Впередъ! И вы впереди всѣхъ,-- вы, притворщица, лицемѣрка! Дѣлаетъ еще такое лицо, какъ будто она и воды не замутятъ, а сама затѣяла весь этотъ скандалъ!... Молчите! Мнѣ кажется, мы уже знакомы съ вами,-- обратился онъ къ Преле.-- Недавно еще я сажалъ васъ подъ арестъ: это было въ Сѣверной улицѣ, гдѣ вы устроили скандалъ у церкви Ядвиги. Что, вы еще лжете? Ваше имя Преле, а эту дѣвушку зовутъ Лерснеръ... Не правда ли? Или какъ вы сказали, г. агентъ?
Съ послѣднимъ вопросомъ онъ обратился къ своему спутнику.
-- Лерснеръ, совершенно вѣрно,-- повторилъ тотъ.-- Это и такъ извѣстно, и другіе подтвердили это. Впередъ, мамзель! Ужъ вамъ покажутъ.
-- Не держите меня,-- сказала Эмма съ страшнымъ спокойствіемъ.-- Я пойду сама, если это нужно. Но этотъ человѣкъ невиненъ въ томъ, что произошло. Онъ отсовѣтывалъ мнѣ, не переставалъ останавливать меня.
-- Да, я слышалъ это!-- крикнулъ одинъ изъ рабочихъ.
-- Все равно, онъ пойдетъ тоже!
-- Зачѣмъ?-- спросилъ рабочій.-- Такъ какъ вы уже знаете его имя...
Случайно проходилъ мимо почтенный кузнецъ, знакомый одго изъ полицейскихъ. Онъ подошелъ и, услышавъ, въ чемъ дѣло, подтвердилъ показаніе перваго рабочаго. Онъ, кузнецъ, какъ разъ вышелъ изъ трактира въ то время, какъ начался шумъ. Онъ хорошо слышалъ, какъ этотъ высокій, широкоплечій мужчина отговаривалъ и предостерегалъ дѣвушку. Послѣ непродолжительнаго совѣщанія Фрицъ Преле былъ отпущенъ, хотя теперь онъ самъ высказывалъ желаніе сопровождать молодую дѣвушку.
Эмма, сознавая себя виновной, безмолвно слѣдовала за полицейскимъ. Смущенная и придавленная горемъ, она признала себя виновной во всемъ, въ чемъ ее обвиняли. Такъ какъ ея поступокъ былъ признанъ тяжелымъ преступленіемъ -- нарушеніемъ спокойствія страны, то нечего было и думать о томъ, чтобъ ее отпустили на свободу. Послѣ непродолжительнаго допроса ей объявили, что она останется подъ арестомъ, и тотчасъ, же отвели въ назначенную ей камеру, гдѣ она безъ чувствъ упала на полъ.