МІРОКЪ ГЕТТИ СОРРЕЛЬ.
Боюсь, что, обкладывая душистое блѣдное масло широкими листьями, изъ которыхъ оно выглядывало, какъ весенняя желтая роза изъ зеленой чашечки, Гетти гораздо больше думала о тѣхъ взглядахъ, которые бросалъ на нее капитанъ Донниторнъ, чѣмъ объ Адамѣ и его горѣ. Сіяющіе, восхищенные взгляды красиваго молодого джентльмена съ бѣлыми руками, съ золотой цѣпочкой на груди, въ изящномъ мундирѣ Окруженнаго ореоломъ безграничнаго богатства и величія, были для Гетти теплыми лучами, заставлявшими трепетать ея бѣдное сердечко и повторять все тотъ-же и тотъ-же безумный напѣвъ. Статуя Мемнона, насколько намъ извѣстно, никогда не издавала своей мелодіи даже отъ самаго сильнаго вѣтра и вообще, повинуясь какому-либо иному вліянію, кромѣ вліянія первыхъ недолговѣчныхъ утреннихъ лучей солнца, и намъ-бы слѣдовало пріучить себя къ той истинѣ, что хитраго устройства, сложный инструментъ, именуемый человѣческимъ сердцемъ, очень часто обладаетъ весьма ограниченнымъ музыкальнымъ регистромъ и не отвѣчаетъ ни малѣйшимъ колебаніемъ на прикосновенія, заставляющія другія сердца трепетать отъ восторга или корчиться отъ боли.
Гетти давно привыкла къ мысли, что ею любуются. Она не оставалась слѣпа къ тому факту, что молодой Люкъ Бриттонъ изъ Брокстона являлся по воскресеньямъ въ Гейслопскую церковь съ единственной цѣлью видѣть ее, и что онъ отважился-бы и на болѣе рѣшительные авансы, если бъ ея дядя мистеръ Пойзеръ, бывшій невысокаго мнѣнія о молодомъ человѣкѣ, отецъ котораго такъ безобразно запускалъ свою землю, не запретилъ ея теткѣ поощрять его ухаживанья. Не безызвѣстно ей было и то, что мистеръ Крегъ, садовникъ замка, былъ по уши въ нее влюбленъ; не такъ давно онъ даже сдѣлалъ признаніе, въ значеніи котораго нельзя было ошибиться, хоть оно и было пересыпано гиперболическими сравненіями съ клубникой и сладкимъ горошкомъ. Еще лучше еи было извѣстно, что Адамъ Бидъ -- высокій, статный, умный, честный Адамъ Бидъ, пользовавшійся такимъ авторитетомъ по всей ихъ округѣ,-- Адамъ Бидъ, котораго дядя ея былъ всегда радъ видѣть по вечерамъ, и про котораго онъ говорилъ, что "Адамъ гораздо дальше видитъ вглубь вещей, чѣмъ многіе изъ тѣхъ, кто считаетъ себя выше его",-- она прекрасно знала, что этотъ самый Адамъ, часто суровый къ другимъ и вовсе несклонный бѣгать за юбками, блѣднѣлъ и краснѣлъ отъ одного ея слова или взгляда. Сфера сравненій Гетти была невелика, но она не могла не видѣть, что Адамъ "настоящій" человѣкъ. Всегда и на все онъ зналъ, что отвѣтить; онъ научилъ ея дядю, какъ лучше подпереть навѣсъ, и буквально въ секунду починилъ маслобойку; онъ съ одного взгляда опредѣлялъ стоимость орѣшины, заваленной вѣтромъ; зналъ, откуда берется сырость въ стѣнахъ, и какъ уничтожать крысъ; писалъ красивымъ четкимъ почеркомъ и умѣлъ считать въ умѣ -- степень познаній, совершенно недоступная даже для богатѣйшихъ фермеровъ тѣхъ мѣстъ и въ тѣ времена. Далеко было до Адама этому олуху Люку Бриттону, который, когда она какъ-то разъ шла съ нимъ изъ Брекстона въ Гейслопъ, за всю дорогу только и нашелся сказать, что, "а наша сѣрая гусыня начала нестись". Ну, а мистеръ Крегъ, садовникъ, хоть и неглупый былъ человѣкъ, но какъ-то непріятно присѣдалъ, когда ходилъ, и говорилъ нараспѣвъ, и потомъ, по самой снисходительной оцѣнкѣ, ему было подъ сорокъ лѣтъ.
Гетти не сомнѣвалась, что дядя ея желалъ-бы видѣть съ ея стороны поощреніе надеждамъ Адама и былъ-бы очень радъ, еслибъ она вышла за него. Въ тѣ времена еще не существовало строгаго разграниченія между званіемъ фермера и солиднаго ремесленника, и въ тавернахъ такъ-же, какъ и у домашняго очага, нерѣдко можно было видѣть того и другого, распивающими вдвоемъ бутылочку элю, причемъ фермеръ вполнѣ удовлетворялся внутреннимъ сознаніемъ значенія своего капитала и вліянія въ дѣлахъ прихода, составлявшихъ противовѣсъ превосходству его собесѣдника въ искусствѣ вести разговоръ. Мартинъ Пойзеръ рѣдко посѣщалъ таверны, но онъ любилъ поболтать съ пріятелемъ за кружкой домашнаго пива, и хотя чувствовать себя оракуломъ, поучая какого-нибудь тупоумнаго сосѣда, не имѣющаго понятія, какъ извлечь наибольшую выгоду изъ земли, было въ своемъ родѣ очень пріятно, но не менѣе пріятно было разнообразія ради и самому поучиться у такого смышленнаго малаго, какъ Адамъ Бидъ. Поэтому за послѣдніе три года -- съ тѣхъ поръ, какъ на Большой Фермѣ подъ надзоромъ Адама строилась новая рига,-- онъ былъ тамъ всегда желаннымъ гостемъ, особенно зимними вечерами, когда вся семья -- хозяинъ и хозяйка, дѣти и слуги -- собиралась по патріархальному въ знаменитой кухнѣ и строго по чинамъ разсаживались вокругъ яркаго огонька. И вотъ уже по крайней мѣрѣ два года, какъ Гетти постоянно слышитъ отъ дяди. "Ничего, что Адамъ Бидъ наемный рабочій; придетъ день, когда онъ будетъ хозяиномъ,-- это такъ-же вѣрно, какъ то, что я сижу въ этомъ креслѣ. Мистеръ Бурджъ не дуракъ, что хочетъ взять его въ компаньоны и женить на своей дочери (если только правда, что люди болтаютъ). Женщина, которая за него выйдетъ, никогда не раскается". И мистрисъ Пойзеръ всегда отъ души соглашалась съ этимъ мнѣніемъ. "Конечно, кто говоритъ", прибавляла она, "хорошо выйти за богача, если не попадешь на дурака, который все размотаетъ. А много-ли толку, что карманъ набитъ деньгами, коли онъ дырявый? И какое удовольствіе кататься въ собственной коляскѣ на пружинахъ, когда на козлахъ сидитъ олухъ, который опрокинетъ тебя въ первую канаву? Я всегда говорила, что ни за что не выйду за человѣка, у котораго нѣтъ царя въ головѣ, потому зачѣмъ женщинѣ и умъ, если она на всю жизнь связана съ дуралеемъ, надъ которымъ всякій смѣется? Это все равно, что разодѣться въ парадное платье и усѣсться задомъ напередъ на осла".
Такія рѣчи, хоть онѣ и носили фигуральный характеръ, довольно недвусмысленно показывали, какого мнѣнія была мистрисъ Пойзеръ насчетъ домогательствъ Адама, и хотя весьма возможно, что они съ мужемъ взглянули-бы на дѣло совершенно иначе, будь Гетти ихъ дочерью,-- было ясно, что для племянницы, не имѣвшей гроша за душой, бракъ съ Адамомъ представлялся въ ихъ глазахъ какъ нельзя болѣе желательнымъ. И въ самомъ дѣлѣ, чѣмъ была-бы Гетти?-- наемной служанкой, не возьми ее дядя къ себѣ въ домъ и не держи онъ ее въ качествѣ помощницы ея тетки, здоровье которой послѣ рожденія Тотти настолько ослабѣло, что тяжелый трудъ сталъ ей уже не подъ силу и все, на что она была способна, это -- присматривать за прислугой и ходить за дѣтьми. Но Гетти никогда не подавала Адаму опредѣленныхъ надеждъ. Даже въ такія минуты, когда она особенно глубоко сознавала его превосходство надъ другими своими поклонниками, она ни на одинъ мигъ не думала о немъ, какъ о своемъ будущемъ мужѣ. Ей пріятно было чувствовать, что этотъ сильный, умѣлый человѣкъ, съ живыми глазами и острымъ умомъ,-- въ ея власти, и она-бы вознегодовала, еслибъ онъ обнаружилъ малѣйшую попытку ускользнуть изъ подъ ига ея кокетливой тиранніи и привязаться къ кроткой Мэри Бурджъ, которая была-бы признательна за самый ничтожный знакъ вниманія съ его стороны. "Мэри Бурджъ съ ея безкровнымъ лицомъ -- какая нелѣпость! Попробуй она надѣть клочекъ розовой ленточки, она будетъ желта, какъ подсолнечникъ, да и волосы у нея прямые, и плоскіе, какъ мотокъ нитокъ". И всякій разъ, когда случалось, что Адамъ по нѣскольку недѣль не являлся на Большую Ферму, или какъ нибудь иначе старался дать ей понять, что онъ рѣшился побороть свою глупую страсть, Гетти не жалѣла трудовъ, лишь-бы опять заманить его въ свои сѣти: тогда она становилась съ нимъ кротка, застѣнчиво-нѣжна, и дѣлала видъ, что его пренебреженіе глубоко ее огорчаетъ. Но выйти замужъ за Адама -- это совсѣмъ другое дѣло. Ничто на свѣтѣ не могло заставить ее рѣшиться на такой шагъ. Ея щечки не становились ни на волосъ краснѣе, когда при ней называли его имя, она не ощущала ни малѣйшаго трепета, когда видѣла его въ окно проходящимъ по межѣ, или неожиданно сталкивалась съ нимъ на тропинкѣ, пересѣкавшей ихъ лугъ. Когда глаза его останавливались на ней, она не испытывала ничего, кромѣ холоднаго торжества сознаніемъ, что онъ любитъ ее и нисколько не интересуется Мэри Бурджъ; онъ не могъ разбудить въ ней тѣхъ волнующихъ чувствъ, которыя составляютъ сладкое опьяненіе юной любви, какъ не можетъ изображеніе солнца на холстѣ разбудить весеннихъ соковъ въ тонкихъ волокнахъ растенія. Она видѣла въ немъ только то, чѣмъ онъ былъ,-- бѣднаго человѣка, который долженъ кормить своихъ стариковъ и долго еще не будетъ въ состояніи доставить ей даже той роскоши, къ какой она привыкла въ домѣ дяди. А грезы Гетти всецѣло сосредоточивались въ роскоши: сидѣть въ гостиной съ ковромъ, не носить другихъ чулокъ, кромѣ бѣлыхъ, имѣть большія, красивыя модныя серьги, платье, отдѣланное ноттингемскими кружевами, и духи, чтобъ отъ ея носоваго платка такъ-же хорошо пахло, какъ отъ платочка миссъ Лидіи Донниторнъ, когда она вынимала его въ церкви, и чтобъ не надо было рано вставать, и чтобъ никто ея не бранилъ.^Еслибъ Адамъ былъ богатъ и могъ доставить ей всѣ эти вещи, тогда....она полагала, что любила его достаточно, чтобы выйти за него. Но за послѣднія нѣсколько недѣль Гетти находилась во власти новыхъ ощущеній,-- смутныхъ, неосязаемыхъ, еще не сложившихся въ форму сознательныхъ надеждъ или ожиданій, но дѣйствовавшихъ на нее, какъ пріятное одуряющее зелье, подъ вліяніемъ котораго она ходила и работала какъ во снѣ, не чувствуя тяжести своего тѣла, не сознавая усталости, и видѣла окружающее сквозь какую-то мягкую, влажную дымку, какъ будто она жила не въ матеріальномъ мірѣ изъ камня и кирпича, а въ усовершенствованномъ отраженіи міра, какимъ намъ его показываютъ въ водѣ лучи солнца. Гетти сдѣлала открытіе, что мистеръ Артуръ Донниторнъ ищетъ случаевъ видѣть ее; что въ церкви онъ всегда садится такъ, чтобъ ему была видна вся ея фигура -- сидитъ ли она, или стоитъ; что онъ безпрестанно находитъ предлоги заворачивать на Большую Ферму и всякій разъ старается сказать что-нибудь такое, чтобы втянуть ее въ разговоръ и заставить взглянуть на него. Бѣдная дѣвочка была въ то время такъ-же далека отъ мысли, что молодой помѣщикъ можетъ когда-нибудь стать ея любовникомъ, какъ далека отъ надежды сдѣлаться императрицей хорошенькая дочка какого-нибудь булочника, которую молодой императоръ замѣтилъ въ толпѣ и отличилъ императорской, хотя и восхищенной улыбкой. И тѣмъ не менѣе, дочка булочника, возвратившись домой, грезитъ прекраснымъ молодымъ императоромъ и, взвѣшивая муку, быть можетъ, ошибается въ счетѣ, мечтая о томъ, какое было-бы блаженство имѣть его мужемъ. Такъ и бѣдную Гетти преслѣдовало одно и то-же лицо; во всѣхъ своихъ грезахъ -- во снѣ и на яву -- она видѣла его передъ собой: сіяющіе нѣжные взгляды проникали все ея существо, наполняя его какой-то странной, блаженной истомой. Глаза, бросавшіе на нее эти взгляды, не были и вполовину такъ хороши, какъ глаза Адама, смотрѣвшіе на нее иногда съ грустной, умоляющей нѣжностью; но въ пылкомъ воображеніи Гетти они нашли усерднаго посредника, который помогъ имъ проникнуть въ ея глупое сердечко, тогда какъ глаза Адама не находили къ нему путей. Вотъ уже, по крайней мѣрѣ, три недѣли вся ея внутренняя жизнь сводилась къ переживанію въ памяти того, что ей сказалъ Артуръ, или какъ онъ на нее посмотрѣлъ; вновь и вновь припоминала она свои ощущенія -- какъ она сперва слышала за окномъ или на дворѣ его голосъ, и какъ потомъ онъ входилъ въ комнату, и она чувствовала, что глаза его обращены на нее, и думала о томъ, что вотъ этотъ высокій человѣкъ, который смотритъ на нее сверху внизъ такимъ взглядомъ, что она какъ будто ощущаетъ его прикосновеніе, подходитъ къ ней все ближе въ своемъ изящномъ платьѣ изъ тонкой ткани, распространяющемъ такой пріятный слабый запахъ -- совершенно, какъ когда пахнетъ изъ сада благоуханіемъ свѣжихъ цвѣтовъ.... Безумныя мечты! Глупыя мысли!-- Но мы не должны забывать, что все это происходило шестьдесятъ лѣтъ тому назадъ и что Гетти была простая, необразованная крестьянская дѣвушка, для которой дворянинъ съ бѣлыми руками былъ ослѣпительнымъ видѣніемъ, недосягаемымъ, какъ олимпійскій богъ. До сегодняшняго дня она никогда не заглядывала въ будущее дальше ближайшаго срока, когда можно было ожидать на ферму капитана Донниторна, или слѣдующаго воскресенья, когда она увидитъ его въ церкви; но теперь она думала, что, можетъ быть, завтра, когда она пойдетъ въ замокъ, онъ постарается встрѣтиться съ ней, и -- "что, если онъ заговоритъ и проводитъ ее немного?".... и еще думала о томъ, что они будутъ одни.
Этого до сихъ поръ никогда не случалось, и теперь ея воображеніе не обращалось къ прошлому, а усердно работало надъ картинами будущаго -- того, что случится завтра:-- гдѣ именно, въ какомъ мѣстѣ парка она его увидитъ, какъ онъ къ ней подойдетъ, и какъ она надѣнетъ свою новую розовую ленточку, которой онъ еще не видалъ, и что онъ ей скажетъ, чтобы заставить ее отвѣтить на его взглядъ -- этотъ взглядъ, который она была готова съ утра до ночи, безъ конца, воскрешать въ своей памяти.
Въ такомъ душевномъ состояніи могла-ли Гетти удѣлить хоть крупицу сочувствія невзгодамъ Адама или надолго остановиться на мысли, что бѣдный старикъ Тіасъ утонулъ?
Юная душа, когда она купается въ этомъ сладкомъ чаду, бываетъ такъ-же мало отзывчива на чужія страданія, какъ бабочка, впивающая нектаръ цвѣтка: неодолимая преграда грезъ отдѣляетъ ее отъ всякихъ призывовъ извнѣ -- преграда невидимыхъ взглядовъ и неосязаемыхъ объятій.
Покуда ручки Гетти были заняты упаковкой масла, а голова наполнена волшебными картинами завтрашняго дня, Артуръ Донниторнъ, подвигаясь потихоньку рядомъ съ мистеромъ Ирвайномъ по дорогѣ къ долинѣ ручья, тоже лелѣялъ кое-какія неопредѣленныя ожиданія, пробѣгавшія въ его умѣ тоненькой струйкой подводнаго теченія въ то время, какъ онъ слушалъ разсказъ объ его бесѣдѣ съ Диной,-- ожиданія неопредѣленныя, это правда, но все-таки настолько живыя, что онъ вполнѣ ясно созналъ ихъ присутствіе, когда мистеръ Ирвайнъ неожиданно спросилъ:
-- Артуръ, что такъ околдовало васъ въ молочной мистриссъ Пойзеръ? Давно-ли вы сдѣлались любителемъ сырыхъ каменныхъ плитъ и крынокъ съ молокомъ?
Артуръ слишкомъ хорошо зналъ ректора, чтобы не быть увѣреннымъ, что всякая выдумка -- даже самая остроумная будетъ здѣсь безполезна, и потому сказалъ съ всегдашней своей прямотой.
-- Нѣтъ, мнѣ просто хотѣлось взглянуть на хорошенькую молочницу, на Гетти Соррель. Это настоящая Геба. Будь я художникъ, я бы нарисовалъ ее. Удивительно, какія хорошенькія дѣвушки попадаются между дочерьми этихъ фермеровъ, а вѣдь сами они такіе неуклюжіе уроды! Это круглое, румяное, пошлое лицо, какое постоянно видишь у здѣшнихъ мужчинъ,-- лицо, состоящее изъ однѣхъ щекъ, какъ у Мартина Пойзера,-- у женщинъ той-же семьи превращается въ самую очаровательную мордашку, какую только можно вообразить.
-- Все это прекрасно, и я ничего не имѣю противъ того, чтобы вы любовались Гетти съ артистической точки зрѣнія, но я вамъ не позволю поощрять ея тщеславіе и набивать ея глупую маленькую головку суетными мыслями. Вы этакъ совсѣмъ ее испортите; она вообразитъ себя красавицей, въ которую влюбляются благородные джентльмены, и едва-ли будетъ хорошей женой для бѣднаго человѣка,-- для честнаго Крега, напримѣръ, который -- я замѣтилъ -- бросаетъ на нее нѣжные взгляды. Эта кошечка и такъ уже достаточно самонадѣянна,-- ровно настолько, чтобы сдѣлать несчастнымъ своего мужа, какъ это предопредѣлено по законамъ природы всякому простому, скромному смертному, когда онъ женится на красавицѣ. Кстати о женитьбѣ: надѣюсь, что теперь, когда старикъ умеръ, нашъ другъ Адамъ женится и заживетъ сво имъ домкомъ. Теперь на его рукахъ остается только мать, и я подозрѣваю, что онъ уже столковался съ этой милой, скромной дѣвушкой Мэри Бурджъ,-- по крайней мѣрѣ, судя но тѣмъ намекамъ, которые недавно вырвались у старика Джонатана въ разговорѣ со мной. Впрочемъ, когда я заговорилъ объ этомъ съ Адамомъ, онъ какъ-то съежился и перемѣнилъ разговоръ. Должно быть, его любовныя дѣла идутъ несовсѣмъ гладко, а, можетъ быть, онъ выжидаетъ, когда улучшится его положеніе. Да, это -- независимый характеръ, и гордости у него на двоихъ,-- пожалуй, даже съ излишкомъ.
-- Это была-бы превосходная партія для Адама. Насиженное мѣстечко старика Бурджа какъ разъ пришлось-бы по немъ, и онъ расширилъ-бы дѣло -- за это я отвѣчаю. Мнѣ-бы очень хотѣлось, чтобъ онъ прочно устроился въ нашемъ приходѣ; тогда у меня былъ-бы готовый великій визирь, когда онъ мнѣ понадобится. Мы-бы съ нимъ безъ конца строили планы и придумывали всякія усовершенствованія... Но я, кажется, ни разу не видѣлъ этой дѣвушки, Мэри Бурджъ, или, можетъ быть не обращалъ на нее вниманія.
-- Вы можете ее видѣть въ воскресенье, въ церкви, они съ отцомъ сидятъ налѣво отъ каѳедры. Вы разсмотрите ее: кстати это не дастъ вамъ такъ много смотрѣть на Гетти Соррель. Знаете, какъ поступаю я въ трудныхъ случаяхъ жизни? Разъ я сказалъ себѣ мысленно, что я не въ состояніи купить собаку, которая меня соблазняетъ, я перестаю ее замѣчать, потому-что если она привяжется ко мнѣ и станетъ любовно заглядывать мнѣ въ глаза,-- борьба между ариѳметическимъ расчетомъ и искушеніемъ можетъ принять непріятно острый у характеръ. И во всѣхъ такихъ случаяхъ я горжусь моимъ благоразуміемъ, Артуръ, и, какъ человѣкъ старый, которому благоразуміе дешево достается, предлагаю вамъ позаимствоваться имъ у меня.
-- Благодарю. Очень можетъ быть, что когда-нибудь оно мнѣ пригодится, но пока, насколько мнѣ извѣстно, я не испытываю въ немъ нужды... Ахъ, батюшки! какъ однако вздулся ручей! Не проскакать-ли намъ легонькимъ галопомъ? теперь мы спустились съ холма.
Великое это преимущество діалога на лошадяхъ,-- что рысь или галопъ могутъ прервать его въ каждый данный моментъ, и, право, сидя въ сѣдлѣ, можно увильнуть отъ самого Сократа. Два друга были избавлены отъ необходимости продолжать бесѣду до самой той минуты, когда они остановили своихъ лошадей на узенькомъ дворикѣ у коттеджа Адама.