Клесмеръ получилъ записку Гвендолины въ ту минуту, когда онъ уѣзжалъ изъ Кветчама. Этотъ роскошный замокъ не могъ уже быть гостепріимнымъ кровомъ для него, послѣ одного событія, которое сильно возмутило благородныхъ хозяевъ, хотя исподволь подготовлялось на ихъ-же собственныхъ глазахъ.
По обыкновенію, въ Кветчамѣ въ это время было много гостей и, въ томъ числѣ, одинъ новый претендентъ на руку миссъ Аропоинтъ: молодой политическій дѣятель изъ аристократическаго рода, который ожидалъ въ будущемъ, титула пэра и считалъ своимъ долгомъ, для пользы общества, пріобрѣсть болѣе крупное состояніе для поддержки этого титула. Богатыя наслѣдницы бываютъ различны по наружности и характеру: слишкомъ рыжи или бѣлесоваты, слишкомъ длинны или коротки, слишкомъ капризны или апатичны, но во всякомъ случаѣ, никто не смѣетъ предполагать, чтобъ онѣ могли считать себя независимыми отъ своего состоянія и выдти замужъ не за того, кому, по мнѣнію родителей, всего приличнѣе передать ихъ состояніе. Однако, природа иногда настолько противорѣчитъ человѣческимъ желаніямъ, что даетъ богатымъ людямъ единственную дочь и еще одаряетъ ее при этомъ сильной волей и свѣтлымъ умомъ. Аропоинтовъ нерѣдко безпокоила слишкомъ большая самостоятельность въ характерѣ ихъ дочери. Она никакъ не хотѣла понять своей обязанности выдти замужъ за бѣднаго аристократа или члена нижней палаты, разсчитывающаго попасть въ пэры, а потому, къ величайшему неудовольствію родителей, упорно отказывала всѣмъ женихамъ. Это очень тревожило м-ра и м-съ Аропоинтъ, но, по обычной людямъ слѣпотѣ, имъ и въ голову не приходило безпокоиться о томъ, что ихъ Кеттъ можетъ влюбиться въ Клесмера, потому что мы часто удивляемся естественному результату нами-же подготовляемыхъ событій и неудачамъ нашихъ предположеній, къ осуществленію которыхъ мы не принимали никакихъ мѣръ. Родители удивляются невѣжеству своихъ сыновей, хотя они употребляютъ всѣ самыя дѣйствительныя и дорого стоющія средства для достиженія этого результата; мужья и жены приходятъ въ изумленіе отъ потери взаимной любви, хотя они ничего не сдѣлали для ея сохраненія, и каждый изъ насъ склоненъ удивляться тому, что его не уважаютъ сосѣди, когда онъ ничѣмъ не заслуживаетъ подобнаго уваженія. Такимъ образомъ, правда часто кажется намъ невѣроятностью и мы всегда ожидаемъ исполненія своихъ пустыхъ, ни на чемъ неоснованныхъ надеждъ. Теперь настала минута подобнаго удивленія и для Аропоинтовъ.
Если богатая невѣста и гордый независимый человѣкъ полюбятъ другъ друга, то имъ часто трудно-бываетъ придти къ соглашенію, даже и въ томъ случаѣ, когда подобный результатъ могъ бы быть достигнутъ, (исключая, конечно, случая, когда влюбленный ищетъ спасенія въ бѣгствѣ). Конечно, кратковременныя свиданія послѣ продолжительныхъ разлукъ вліяютъ чрезвычайно сильно на чувство, но еще могущественнѣе сила постояннаго общенія между любящими натурами особенно если влюбленные одарены одинаковыми способностями и находятся въ положеніи учителя и ученицы. Абеляръ и Элоиза знамениты въ исторіи среднихъ вѣковъ; но обстоятельства послужившія ихъ знаменитости, дѣйствуютъ и до сихъ поръ съ прежней силой. Мысль объ этомъ не пришла однако, въ голову Аропоинтамъ, когда они приглашали Клесмера въ Кветчамъ. Возможность имѣть въ своемъ домѣ первокласснаго музыканта составляетъ привиллегію богатыхъ людей, а талантъ Кетти требовалъ всякаго поощренія; къ тому же она желала серьезно позаняться музыкой во время своего пребыванія въ деревнѣ. Клесмеръ не былъ еще Листомъ, котораго обожали всѣ европейскія женщины, но даже и въ этомъ случаѣ ничто не давало бы повода подозрѣвать въ немъ желаніе предложить свою руку богатой невѣстѣ. Ни одинъ честный музыкантъ этого не сдѣлалъ-бы. Тѣмъ менѣе можно было предположить, чтобъ Кетти поощрила въ немъ подобную смѣлость. Крупная сумма денегъ, которую м-ръ Аропоинтъ долженъ былъ вручить ему при отъѣздѣ изъ Кветчама, дѣлала его столь-же безопаснымъ, какъ слугу котораго разсчитываютъ, а невозможность совершенія брака считается для порядочной молодой дѣвушки достаточной причиной для уничтоженія въ ея сердцѣ всякаго зародыша чувства. Но понятія Кетти о возможномъ и невозможномъ далеко разнились отъ понятій объ этомъ ея матери. Надо еще замѣтить, что положеніе Клесмера, по всей вѣроятности, казалось-бы окружающимъ болѣе опаснымъ въ томъ случаѣ, если-бы миссъ Аропоинтъ была всѣми признанной красавицей. Однако, такой взглядъ почти всегда оказывается несостоятельнымъ: могущество красоты обнаруживается не прежде, а послѣ пробужденія въ сердцѣ пламеннаго чувства. Никогда блескъ глазъ и прелесть улыбки не бываютъ такъ очаровательны, какъ при обнаруженіи живого, развитаго ума и сердца, сочувственно бьющагося для всего благороднаго; никогда походка и образъ женской фигуры не могутъ быть такъ граціозны, какъ при очевидномъ сознаніи ею, что въ комнатѣ находится любимый ею человѣкъ. Къ тому-же писанная красота часто прикрываетъ полное отсутствіе умственныхъ качествъ и вскорѣ пріѣдается; поэтому неудивительно, что Клесмеръ, чуткій поклонникъ красоты во всѣхъ ея проявленіяхъ, пламенно влюбился въ миссъ Аропоинтъ.
Съ своей стороны, Клесмеръ при болѣе близкомъ знакомствѣ съ нимъ, обнаруживалъ многія привлекательныя качества; природа щедро надѣлила его многими дарованіями, прибавивъ еще музыкальный талантъ, который царилъ надъ всѣми его другими способностями и выражался не только въ поразительной техникѣ, но и въ вдохновенномъ творчествѣ, придававшемъ всей его жизни твердое, опредѣленное направленіе. Его главные недостатки: гордость и рѣзкость часто встрѣчаются въ представителяхъ лучшихъ англійскихъ семействъ и они не грозили опаснымъ столкновеніемъ съ характеромъ Кетти, которая отливалась добротою, выдержанностью и твердой самоувѣренностью.
Почти съ самаго начала ихъ знакомства они поняли, что каждый изъ нихъ интересуется другъ другомъ, но какъ далеко простирался этотъ интересъ, ни кому изъ нихъ не было извѣстно. Клесмеръ не думалъ, чтобы миссъ Аропоинтъ могла смотрѣть на него, какъ на жениха, а Кетти полагала вообще, что она не въ состояніи ни въ комъ возбудить болѣе теплаго чувства, чѣмъ дружба, и ожидала предложенія только отъ человѣка, влюбленнаго въ ея богатство. Онъ очень хорошо сознавалъ, что если-бъ миссъ Аропоинтъ была бѣдной дѣвушкой, то онъ открыто сталъ-бы говорить ей о своей любви, вмѣсто того, чтобъ поднимать музыкальную бурю на фортепьяно или пускаться въ пламенныя разсужденія объ идеальныхъ предметахъ. Она-же, съ своей стороны, ясно понимала, что если-бъ Клесмеръ могъ попросить ея руки, то она нашла-бы тысячу причинъ для того, что-бы дать ему удовлетворительный отвѣтъ. Однако, въ послѣднее время чувство начало брать свое и Клесмеръ сталъ подумывать, не благоразумнѣе-ли было-бы не возвращаться болѣе въ Кветчамъ?
Между тѣмъ, на горизонтѣ появился новый человѣкъ: это былъ будущій пэръ, м-ръ Вольтъ, который въ частной жизни былъ довольно нейтральный человѣкъ, но за то имѣлъ весьма твердыя убѣжденія насчетъ политическаго положенія Бразиліи, острововъ Южнаго океана и страны по берегамъ Нигера; онъ старательно округлялъ свои парламентскія рѣчи и вообще отличался солидностью и мощью здороваго британца. Понимая, что онъ считалъ себя прекраснымъ женихомъ для богатой невѣсты, Кетти смотрѣла на него съ отвращеніемъ; что-же касается м-ра Вольта, то онъ былъ очень любезенъ съ нею и почти былъ увѣренъ въ своемъ успѣхѣ, не подозрѣвая, въ какой упрекъ ставилось ему его равнодушіе къ музыкѣ. На Клесмера онъ смотрѣлъ, какъ на существо, не имѣющее права голоса въ политическихъ дѣлахъ, и такъ-же мало обращалъ вниманія на пристрастіе миссъ Аропоинтъ къ музыкѣ, какъ на ея вѣроятную любовь къ стариннымъ кружевамъ. Поэтому онъ очень удивился, когда однажды послѣ обѣда Клесмеръ съ пламеннымъ краснорѣчіемъ и чрезмѣрнымъ маханіемъ рукъ сталъ нападать на недостатокъ идеализма въ англійской политикѣ, которая, въ сущности, руководствовалась, по его мнѣнію, только однимъ принципомъ: "Покупать дешево, продавать дорого". М-ръ Вольтъ удивился не легкомысленности его взгляда, а его правильному англійскому языку и строгой логикѣ, которая произвела-бы большой эффектъ на избирательномъ обѣдѣ. Въ силу этого впечатлѣнія, онъ въ тотъ-же вечеръ подошелъ къ Клесмеру, сидѣвшему за фортепьяно, и, принимая его за какого-нибудь политическаго изгнанника-поляка или чеха, занимающагося музыкой изъ за куска хлѣба, сказалъ:
-- Я не думалъ, что вы политическій дѣятель. Видно, что вы привыкли говорить публично и чрезвычайно краснорѣчиво, хотя я и не согласенъ съ вашими идеями. Судя по вашей защитѣ сантиментальной политики, я полагаю, что вы панславистъ.
-- Нѣтъ, я вѣчный жидъ,-- отвѣтилъ Клесмеръ, взглянувъ съ улыбкой на миссъ Аропоинтъ, и взялъ нѣсколько порывистыхъ аккордовъ.
М-ръ Вольтъ счелъ эту шутку оскорбительной, но не хотѣлъ отойти, такъ-какъ Кетти стояла подлѣ.
-- Г. Клесмеръ -- космополитъ,-- сказала молодая дѣвушка желая сгладить непріятное впечатлѣніе, произведенное его словами.-- Онъ мечтаетъ о сліяніи всѣхъ расъ и національностей.
-- Я сочувствую этому всею душою,-- отвѣтилъ м-ръ Вольтъ съ явнымъ желаніемъ сказать что-нибудь любезное;-- я всегда считалъ его слишкомъ талантливымъ человѣкомъ чтобъ онъ могъ оставаться исключительно музыкантомъ.
-- Вы сильно ошибаетесь, сэръ!-- съ жаромъ воскликнулъ Клесмеръ:-- никого нельзя считать слишкомъ талантливымъ для того, чтобы быть музыкантомъ, наоборотъ большинство людей недостаточно для этого талантливо. Великій артистъ не можетъ быть только музыкантомъ, какъ великій государственный человѣкъ не можетъ быть только политикомъ. Мы не ученыя собачки, сэръ, созданныя для забавы людей. Мы помогаемъ развитію націй и не менѣе другихъ общественныхъ дѣятелей характеризуемъ вѣкъ. Мы стоимъ на одной ступени съ законодателями, и повѣрьте, что говорить массѣ музыкальными звуками гораздо труднѣе, чѣмъ упражняться въ парламентскомъ краснорѣчіи.
Съ этими словами Клесмеръ всталъ и быстро вышелъ изъ комнаты. Миссъ Аропоинтъ покраснѣла, а м-ръ Вольтъ своимъ всегдашнимъ апатичнымъ тономъ замѣтилъ:
-- Вашъ піанистъ о себѣ слишкомъ высокаго мнѣнія.
-- Г. Клесмеръ не простой піанистъ,-- отвѣтила Кетти:-- онъ великій музыкантъ въ полномъ значеніи этого слова. Онъ стоитъ Шуберта и Мендельсона.
-- Вы, женщины, это лучше понимаете,-- произнесъ м-ръ Вольтъ, убѣжденный, однако, что Клесмеръ, выказавъ себя фатомъ, обнаружилъ всю пустоту своего дарованія.
Кетти всегда сожалѣла о подобныхъ выходкахъ со стороны Клесмера. Найдя удобную минуту, она сказала ему на другой день.
-- Зачѣмъ вы вчера такъ погорячились въ разговорѣ съ м-ромъ Вольтомъ? Онъ ничего не сказалъ вамъ оскорбительнаго.
-- Вы желаете, чтобъ я былъ съ нимъ любезенъ?-- спросилъ Клесмеръ съ сердцемъ.
-- Я полагаю, что съ нимъ слѣдуетъ держать себя только въ предѣлахъ простой вѣжливости.
-- Какъ? Вы охотно переносите всѣ плоскости этого политическаго осла, который ничего не цѣнитъ внѣ предѣловъ своей мелкой политики? Вы полагаете, что его монументальная тупость вполнѣ соотвѣтствуетъ достоинству англійскаго джентльмена?
-- Я этого не говорила.
-- Вы полагаете, что я не хорошо поступилъ и оскорбилъ этимъ васъ?
-- Можетъ быть, это ближе къ правдѣ,-- отвѣтила Кетти съ улыбкой.
-- Поэтому, значитъ, мнѣ лучше всего уложить свой чемоданъ и убраться отсюда.
-- Я для этого не вижу причины. Если вы можете критиковать мою оперу и я должна терпѣливо выслушивать ваши замѣчанія, то и вы не обращайте вниманія на мои критическіе отзывы о вашихъ выходкахъ.
-- Но дѣло въ томъ, что я обращаю вниманіе на ваше мнѣніе, и мнѣ больно, что, по-вашему, я долженъ былъ спокойно переносить его дерзость. Мою святыню и меня самого оскорбляютъ, а я долженъ молчать? Нѣтъ, извините; даже вы не можете понять чувствъ оскорбленной гордости артиста, который принадлежитъ къ совершенно иной породѣ чѣмъ вы.
-- Это правда,-- отвѣтила Кетти съ чувствомъ;-- артисты принадлежатъ къ другой, гораздо высшей породѣ.
Клесмеръ вскочилъ со стула, на которомъ сидѣлъ, и, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ по комнатѣ, сказалъ съ замѣтнымъ волненіемъ:
-- Благодарю васъ, вы дѣйствительно чувствуете благородно. Но все-же я думаю, что мнѣ лучше уѣхать. Я уже давно объ этомъ помышляю, но никакъ не могъ рѣшиться. Вы можете легко обойтись безъ меня: ваша опера теперь на-столько подвинулась впередъ, что пойдетъ дальше сама собою. А общество вашего м-ра Вольта для меня "wie die Faust ins Auge". Я уже и то запустилъ много приглашеній, а мнѣ давно надо ѣхать въ Петербургъ.
Кетти ничего не отвѣчала.
-- Вы согласны, что мнѣ лучше отсюда уѣхать?-- нетерпѣливо спросилъ Клесмеръ.
-- Конечно, если вы этого желаете и если это необходимо. Мнѣ остается только удивляться, какъ вы такъ много пожертвовали намъ изъ своего драгоцѣннаго времени. Вамъ вездѣ будетъ гораздо интереснѣе, чѣмъ здѣсь. Я всегда считала ваше пребываніе у насъ большой жертвой.
-- А для чего я приносилъ эту жертву?-- сказалъ Клесмеръ и, усѣвшись за фортепьяно, заигралъ подъ сурдинку переложенный имъ на музыку романсъ Гейне: "ich habe dich geliebt und liebe dich noch".
-- Это тайна,-- отвѣтила Кетти и въ волненіи стала рвать на мелкіе клочки бывшую у нея въ рукахъ бумажку.
-- И вы не можете себѣ этого объяснить?-- спросилъ Клесмеръ, переставая играть и скрещивая на груди руки.
-- Нѣтъ, не нахожу никакого объясненія.
-- Такъ я вамъ скажу. Я оставался здѣсь потому, что вы для меня единственная женщина въ мірѣ! Вы царица моего сердца.
Руки у молодой дѣвушки задрожали, а губы отказывались произнести хоть слово.
-- Это признаніе было-бы съ моей стороны непростительной дерзостью, если-бъ я на немъ, основывалъ что-нибудь. Но у меня нѣтъ никакой надежды, и я ничего не желаю. Вы мнѣ однажды сказали, что подозрѣваете въ каждомъ человѣкѣ, ухаживающемъ за вами, искателя приключеній, думающаго только о вашихъ деньгахъ. Не правда-ли, вы это сказали?
-- Можетъ быть,-- почти шопотомъ отвѣтила Кетти.
-- Это были горькія слова. Знайте-же, что одинъ человѣкъ, видѣвшій столько женщинъ, сколько цвѣтовъ бываетъ весной, любилъ васъ, а не ваши деньги. Вы ему должны повѣрить, потому что онъ никогда не можетъ на васъ жениться. Конечно этимъ воспользуется другой, но, прошу васъ, не отдавайте себя на съѣденіе такому чудовищу, какъ Вольтъ. Я теперь пойду укладываться и извинюсь передъ м-съ Аропоинтъ за мой внезапный отъѣздъ.
Съ этими словами онъ всталъ и поспѣшно направился къ дверямъ.
-- Въ такомъ случаѣ, возьмите съ собой вотъ эти ноты,-- сказала Кетти, указывая на груду рукописей, лежавшую на столѣ.-- Отчего я не могу выйти за человѣка, который меня любитъ и котораго я люблю?-- прибавила она неожиданно съ тѣмъ неимовѣрнымъ усиліемъ, котораго требуетъ для женщины прыжокъ съ погибающаго корабля въ спасательную лодку.
-- Это невозможно... вы никогда не преодолѣете всѣхъ преградъ. Я не стою такой жертвы и не приму ее. Всѣ сочтутъ подобный бракъ за mésaillanse для васъ, а меня обвинятъ въ самыхъ низкихъ намѣреніяхъ.
-- Вы боитесь этихъ обвиненій? А я ничего не боюсь, кромѣ разлуки съ вами.
Рѣшительное слово было сказано; желанная цѣль для обоихъ была ясно опредѣлена, и оставалось только выбрать средство для ея достиженія. Кетти избрала самый короткій и прямой путь. Она тотчасъ пошла въ библіотеку, гдѣ въ эту минуту находились ея родители, и просто объявила, что дала слово выйти замужъ за Клесмера.
Ударъ этотъ поразилъ миссъ Аропоинтъ въ самое сердце. Представьте себѣ положеніе Руссо, если-бъ, написавъ свое знаменитое сочиненіе о развращающемъ вліяніи цивилизаціи, онъ вдругъ очутился-бы между дикарями, которые предложили-бы ему вмѣсто завтрака кусокъ сырого мяса; или представьте себѣ положеніе Сенъ Жюста, если-бъ послѣ пламенной филиппики противъ всякаго неравенства или превосходства одного надъ другимъ ему поднесли-бы благодарственный адресъ за его посредственную рѣчь, ничѣмъ не выдающуюся надъ скучнѣйшими разглагольствованіями самыхъ неспособныхъ ораторовъ. Въ подобномъ-же положеніи оказалась теперь авторша "Тасса", видя, что ея родная дочь совершила то, чего она такъ краснорѣчиво требовала отъ Леоноры. Намъ очень трудно бываетъ практически придерживаться проповѣдуемой нами теоріи и соразмѣрять свои дѣйствительные шаги съ полетомъ нашего краснорѣчія. Уже давно рѣшено, что требованія литературы не могутъ быть согласны съ требованіями практической жизни. М-съ Аропоинтъ естественно желала всего лучшаго для себя и для своего семейства. Она не только чувствовала удовольствіе сознавать себя по литературному вкусу выше всѣхъ знакомыхъ дамъ, она хотѣла быть не ниже ихъ и во всѣхъ другихъ отношеніяхъ. Клесмеръ, какъ музыкантъ, пользовавшійся ея покровительствомъ, казался ей вполнѣ приличнымъ, а его странности -- даже оригинальными; но мысль о немъ, какъ о возможномъ зятѣ, привела ее въ ярость. Что скажетъ свѣтъ о ея Кетти, которую она выдавала всѣмъ за образецъ совершенства?
Въ первую минуту м-съ Аропоинтъ забыла все на свѣтѣ отъ злобы и поспѣшно произнесла:
-- Если Клесмеръ осмѣлился сдѣлать тебѣ предложеніе, то отецъ твой прикажетъ вытолкать его въ шею. Скажите-же что-нибудь, м-ръ Аропоинтъ.
Отецъ Кетти вынулъ сигару изо рта и медленно произнесъ;
-- Это невозможно, дитя мое.
-- Невозможно!-- воскликнула м-съ Аропоинтъ.-- Да ктоже думалъ, что это возможно! Ты скажешь, что убійство и и отрава также невозможны! Если ты, Кетти, разыгрываешь комедію,-- то это глупая шутка, а если говоришь серьезно, то ты сошла съума.
-- Я говорю серьезно и не сошла съума,-- твердо отвѣтила Кетти;-- Клесмеръ въ этомъ не виноватъ. Онъ никогда и не думалъ жениться на мнѣ. Я узнала, что онъ меня любитъ, и такъ-какъ я сама его люблю, то и объявила ему, что выхожу за него замужъ.
-- И безъ твоего признанія всякій подумаетъ, что ты ему сдѣлала предложеніе!-- воскликнула съ горечью м-съ Аропоинтъ;-- этотъ презрѣнный цыганъ или еврей никогда не осмѣлился-бы на такую дерзость.
-- Полноте мама,-- произнесла Кетти, вспыхнувъ,-- мы всѣ знаемъ, что онъ такой-же геній, какъ Тассъ.
-- Теперь не то время, и Клесмеръ не Тассъ!-- гнѣвно отвѣтила м-съ Аропоинтъ;-- твое замѣчаніе нисколько не остроумно, а доказываетъ только, какъ ты дерзка съ матерью.
-- Простите меня, мама, если я васъ оскорбила. Но я не хочу отказаться отъ своего счастья изъ уваженія къ идеямъ, которыхъ я вовсе не раздѣляю.
-- Замолчи, непокорная! Ты забыла, что ты единственное наше дѣтище и обязана передать въ достойныя руки наше громадное состояніе.
-- Что значатъ "достойныя руки"? Мой дѣдъ нажилъ это состояніе торговлей.
-- Неужели, м-ръ Аропоинтъ, вы ничего не отвѣтите и на это?
-- Я -- джентльменъ, Кетти, съ большимъ усиліемъ, промолвилъ м-ръ Аропоинтъ,-- и мы желаемъ, чтобы и ты вышла замужъ за джентльмена.
-- За человѣка, занимающаго видное мѣсто въ общественныхъ учрежденіяхъ страны,-- прибавила мать;-- женщина въ твоемъ положеніи имѣетъ серьезныя обязанности, а когда сталкиваются долгъ и личное чувство, послѣднее должно уступить первому.
-- Я этого не отрицаю,-- отвѣтила Кетти, которая становилась тѣмъ холоднѣе, чѣмъ болѣе горячилась ея мать,-- но говорить истину -- одно, а примѣнять ее -- другое. Люди часто называютъ священнымъ словомъ долга только то, что имъ нравится.
-- Такъ ты не считаешь своимъ долгомъ исполнять желанія своихъ родителей?
-- Да, до извѣстной степени. Но прежде, чѣмъ я откажусь отъ счастья всей моей жизни...
-- Кетти! Кетти! это не будетъ твоимъ счастьемъ,-- закричала м-съ Аропоинтъ.
-- Хорошо, но прежде, чѣмъ я откажусь отъ того, что считаю счастьемъ своей жизни, я должна убѣдиться въ уважительности приводимыхъ противъ него доводовъ. Необходимость выйти замужъ за аристократа или за человѣка, стремящагося сдѣлаться аристократомъ, я не признаю достаточнымъ мотивомъ. Если вы не укажете мнѣ болѣе важной причины и не объясните, что вы называете долгомъ, то я сочту себя вправѣ выйти замужъ за человѣка, котораго я люблю и уважаю.
-- Ты не понимаешь, Кетти, что долгъ всякой женщины не унижать себя, а ты унижаешь себя подобнымъ бракомъ. Скажите своей дочери, м-ръ Аропоинтъ, въ чемъ заключается ея долгъ.
-- Ты должна согласиться, Кетти,-- произнесъ м-ръ Аропоинтъ,-- что Клесмеръ не годится тебѣ въ мужья. Онъ не можетъ управлять большимъ имѣніемъ. Онъ человѣкъ непрактичный и, какъ иностранецъ, чуждъ всѣмъ нашимъ порядкамъ.
-- Я рѣшительно не могу понять вашихъ словъ. Англійская земля часто переходила въ руки иностранцевъ, голландскихъ шкиперовъ и различныхъ искателей приключеній. Почти каждый день приходится слышать, что ловкіе спекуляторы скупаютъ одно громадное помѣстье за другимъ. Какъ могу я помочь этому горю?
-- О бракѣ никогда не слѣдуетъ спорить, какъ о парламентскомъ вопросѣ. Мы должны дѣлать то, что дѣлаютъ другіе. Мы обязаны думать объ общественномъ благѣ.
-- Я не вижу, что тутъ общаго съ общественнымъ благомъ, папа. Почему богатая невѣста обязана передать состояніе, нажитое торговлей, непремѣнно въ руки аристократа? Мнѣ кажется, это просто глупое смѣшеніе ложныхъ понятій и пустое самолюбіе. Это скорѣе общественное зло, чѣмъ благо.
-- Твои слова, Кетти, чистѣйшій софизмъ,-- сказала м-съ Аропоинтъ;-- если ты не желаешь выйти замужъ за аристократа, то вѣдь это еще не причина бросаться на шею скомороху или шарлатану.
-- Я не понимаю, что вы хотите этимъ сказать.
-- Я вижу,-- отвѣтила мать со злобной ироніей,-- ты дошла до того, что мы перестаемъ понимать другъ друга.
-- Такой человѣкъ, какъ Клесмеръ, не можетъ жениться на твоемъ состояніи, Кетти,-- произнесъ м-ръ Аропоинтъ.-- Это немыслимо.
-- И этому никогда не бывать,-- прибавила м-съ Аропоинтъ.-- Гдѣ онъ? надо за нимъ послать.
-- Я не могу его позвать для того, чтобъ вы его оскорбляли, отвѣтила Кетти;-- это ни къ чему не поведетъ.
-- Но ты, вѣроятно, захочешь, чтобъ онъ зналъ, что, женясь на тебѣ, онъ не женится на твоемъ состояніи?
-- Конечно, если таково ваше намѣреніе, то ему надо объявить.
-- Сходи-же за нимъ.
Кетти вышла изъ комнаты и, зная, что не зачѣмъ предупреждать Клесмера,-- сказала ему просто:
-- Пойдемте.
-- Господинъ Клесмеръ,-- произнесла съ презрительной торжественностью м-съ Аропоинтъ, когда онъ показался въ дверяхъ,-- нечего вамъ повторять то, что произошло между нами и нашей дочерью. М-ръ Аропоинтъ передастъ вамъ наше рѣшеніе.
-- Вашъ бракъ совершенно немыслимъ,-- сказалъ м-ръ Аропоинтъ въ большомъ смущеніи:-- это дикій, безразсудный шагъ.
-- Вы низко воспользовались нашимъ довѣріемъ!-- воскликнула м-съ Аропоинтъ.
Клесмеръ поклонился съ выраженіемъ безмолвной ироніи.
-- Ваше притязаніе на ея руку просто смѣшно, и вамъ лучше тотчасъ-же отказаться отъ него и оставить нашъ домъ,-- сказалъ м-ръ Аропоинтъ.
-- Я не могу ни отъ чего отказаться безъ разрѣшенія вашей дочери,-- отвѣтилъ Клесмеръ:-- я далъ ей слово.
-- Нечего объ этомъ толковать!-- воскликнула м-съ Аропоинтъ.-- Мы никогда не согласимся на этотъ бракъ, а если Кетти обвѣнчается съ вами безъ нашего согласія мы лишимъ ее наслѣдства. Вы никогда не получите ея состоянія, прошу васъ этого не забывать!
-- Состояніе ея было единственной преградой для моей любви,-- произнесъ Клесмеръ,-- но я долженъ спросить у нея, не сочтетъ-ли она меня недостойнымъ подобной жертвы?
-- Это для меня не жертва,-- отвѣтила Кетти;-- мнѣ только больно сдѣтать непріятное папѣ и мамѣ. Я всегда считала богатство моимъ злымъ рокомъ.
-- Ты хочешь идти противъ нашей воли?-- воскликнула м-съ Аропоинтъ.
-- Я хочу выдти за того, кого люблю,-- отвѣтила твердо Кетти.
-- Пусть онъ не разсчитываетъ на нашу слабость, мы никогда тебѣ не простимъ,-- произнесла м-съ Аропоинтъ.
-- Я, по извѣстнымъ вамъ причинамъ, не могу отвѣчать на ваши оскорбленія,-- сказалъ Клесмеръ,-- но поймите, что ваше состояніе не имѣетъ для меня никакой цѣны. Я артистъ и не перемѣню своего положенія ни на какое другое. Я могу прилично содержать вашу дочь и не прошу ничего, кромѣ ея руки.
-- Все-же вы оставите нашъ домъ?
-- Сію минуту,-- отвѣтилъ Клесмеръ, и, поклонившись, вышелъ изъ комнаты.
-- Я не желаю, чтобъ между нами были какія-нибудь недоразумѣнія, мама,-- сказала Кетти;-- съ этой минуты я невѣста Клесмера и выйду за него замужъ.
М-съ Аропоинтъ ничего не отвѣтила и только махнула рукой.
-- Все это хорошо,-- произнесъ м-ръ Аропоинтъ послѣ ухода дочери;-- но что мы будемъ дѣлать съ нашимъ состояніемъ?
-- Мы можемъ его передать Гарри Брендалю, который долженъ принять нашу фамилію.
-- Да, и все прокутить въ нѣсколько лѣтъ.
Вотъ въ какомъ положеніи были дѣла въ Кветчамѣ, когда Клесмеръ выѣхалъ оттуда.