Представьте себѣ огромный, старинный домъ изъ сѣраго камня, покрытый красной черепицей, съ круглой башней въ одномъ концѣ, украшенной флюгеромъ въ видѣ пѣтуха. Со всѣхъ сторонъ окружаетъ его тѣнистая листва: спереди развѣсистый кедръ и шотландскія сосны съ обнаженными корнями, а сзади густые кустарники, свѣсившіеся надъ прудомъ, гдѣ плескается домашняя птица; далѣе простирается громадный лугъ, окаймленный старыми деревьями и каменными сторожками, походившими на маленькія тюрьмы. За предѣлами этого парка вся окрестная страна, нѣкогда тѣшившая глазъ сельской красотой, представляетъ безконечный рядъ угольныхъ копей, населенныхъ черными людьми, похожими на чертей въ шляпахъ съ воткнутыми въ тульи свѣчами, что особенно возбуждало страхъ четырехъ хорошенькихъ дѣтокъ м-съ Глашеръ, жившей тутъ въ Гадсмирѣ болѣе трехъ лѣтъ. Въ ноябрѣ, когда клумбы въ саду не пестрятъ цвѣтами, деревья потеряли свою роскошную листву и прудъ смотритъ мрачно, непривѣтливо, Гадсмиръ вполнѣ соотвѣтствовалъ чернымъ дорогамъ и чернымъ ямамъ, придававшимъ всей странѣ траурный видъ. Впрочемъ, м-съ Глашеръ не обращала на это вниманія, и это уединенное мѣстечко даже нравилось ей при теперешнихъ ея обстоятельствахъ. Разъѣзжая съ дѣтьми въ фаэтонѣ, запряженномъ парой лошадей, она не боялась встрѣтить тутъ аристократовъ. въ роскошныхъ экипажахъ, въ церкви ей не приходилось избѣгать любопытныхъ взглядовъ, такъ-какъ пасторъ и его жена или не знали ея исторіи, или не обнаруживали своего неодобренія, открыто признавая въ ней только вдову, арендовавшую Гадсмиръ. Вообще имя Грандкорта не имѣло никакого значенія въ округѣ, особенно въ сравненіи съ именами Флетчера и Гокоша, завѣдывавшихъ угольными копями.
Ровно десять лѣтъ тому назадъ бѣгство прелестной жены ирландскаго офицера съ молодымъ Грандкортомъ и послѣдовавшая затѣмъ дуэль надѣлали много шуму въ обществѣ. Если кто-нибудь теперь и вспоминалъ объ этой исторіи, то выражалъ только недоумѣніе, куда дѣвалась м-съ Глашеръ, которая впродолженіи нѣсколькихъ лѣтъ жила съ Грандкортомъ заграницей, поражая всѣхъ своей красотой и блескомъ. Было очень естественно и даже похвально въ глазахъ свѣта, что Грандкортъ, наконецъ, высвободился изъ ея сѣтей. Что-же касается до нея, то женщина, бросившая мужа и ребенка, должна была, конечно, со временемъ пасть еще ниже. Никто теперь не говорилъ о м-съ Глашеръ, подобно тому, какъ никто не вспоминалъ о бѣдной жертвѣ убійства, совершеннаго десять лѣтъ тому назадъ. Она была погибшимъ судномъ, для розысканія котораго никто не думалъ посылать экспедиціи; напротивъ, Грандкортъ, какъ годный къ плаванію корабль, мирно стоялъ въ гавани съ развѣвающимися флагами.
Но, въ сущности, онъ никогда не освобождался отъ сѣтей м-съ Глашеръ. Любовь къ ней была самой сильной и продолжительной страстью въ его жизни, и, хотя теперь она уже давно умерла, но оставила послѣ себя такой глубокій слѣдъ, что послѣ смерти ея мужа три года тому назадъ, онъ даже подумалъ, не жениться-ли на ней, согласно обѣщанію, данному имъ въ первое время ихъ любви когда Грандкортъ предлагалъ даже большую сумму за разводъ.
Годы произвели въ чувствахъ м-съ Глашеръ совершенно противоположную перемѣну. Сначала она была очень равнодушна къ мысли о бракѣ. Ей было совершенно достаточно того, что она освободилась отъ непріятнаго мужа и вела блестящую жизнь съ молодымъ, красивымъ, богатымъ и влюбленнымъ въ нее человѣкомъ. Она была страстная, пламенная женщина, любившая, чтобъ за нею ухаживали, и выведенная изъ терпѣнія пятилѣтней супружеской тираніей. Двусмысленное положеніе не мучило ее, и она не завидовала несчастной долѣ обманутой жены. Сначала въ ея веселой жизни было одно мрачное пятно: брошенный ребенокъ; но черезъ два года онъ умеръ и новыя дѣти мало-по-малу изгладили память о немъ. Однако, годы не только измѣнили очертанія шеи и щекъ м-съ Глашеръ, но и внушили ей непреодолимое желаніе выйдти замужъ за Грандкорта. Для себя она не боялась своего двусмысленнаго положенія, но оно непріятно отражалось на ея дѣтяхъ, которыхъ она любила горячо и преданно, какъ-бы находя въ этой любви себѣ оправданіе. Если-бъ Грандкортъ женился на ней, то ея дѣти не потерпѣли-бы отъ ея прошлой жизни: они увидали-бы свою мать окруженною почестями и заняли-бы въ свѣтѣ принадлежащее имъ мѣсто, а старшій сынъ сдѣлался-бы наслѣдникомъ отца. Ея любовь мало-по малу перешла въ эту жажду получить титулъ жены, и она не ожидала отъ свадьбы другого счастья, какъ удовлетворенія своей материнской любви и гордости. Для достиженія этого результата она готова была терпѣливо перенести все, и, зная упорную натуру Грандкорта, невыносившаго мольбы, она не приставала къ нему съ просьбами на ней жениться. Но это насилованіе своихъ чувствъ дорого стоило страстной женщинѣ, и въ сердцѣ ея накопилась сильная горечь. Въ матеріальномъ отношеніи она совершенно зависѣла отъ Грандкорта, который не назначилъ ей опредѣленнаго содержанія, хотя былъ очень щедръ; она-же, имѣя въ виду его обѣщаніе жениться, не настаивала ни на какомъ иномъ способѣ обезпеченія ея судьбы. Онъ рѣшительно объявилъ, что не назначитъ ей никакой постоянной суммы иначе, какъ въ завѣщаніи, и м-съ Глашеръ часто думала, что, если ей и не удастся выйдти замужъ за Грандкорта, то онъ могъ не имѣть законнаго сына и тогда, во всякомъ случаѣ, ея бѣдный мальчикъ, очень походившій на отца, получитъ большую часть его состоянія.
Однако ея бракъ съ Грандкортомъ вовсе не представлялся невозможностью, и даже Лушъ выражалъ готовность держать пари, что въ-концѣ-концовъ она одержитъ побѣду. Когда Грандкортъ обнаружилъ нѣкоторое желаніе воспользоваться своимъ пребываніемъ въ Дипло для ухаживанія за м-съ Аропоинтъ, Лушъ подумалъ было, что дѣло м-съ Глашеръ проиграно, но вскорѣ на сцену явилась Гвендолина, и м-съ Глашеръ со страстью и пламенной энергіей ухватилась за мысль Луша устранить эту новую опасность, создавъ въ головѣ молодой дѣвушки нравственную преграду къ ея свадьбѣ. Послѣ своего разговора съ Гвендолиной она узнала черезъ Луша объ ея отъѣздѣ и вѣроятномъ прекращеніи всякой опасности съ этой стороны, но ей ничего не было извѣстно о возобновленіи этой опасности и объ окончательномъ рѣшеніи Грандкорта жениться на Гвендолинѣ. Она нѣсколько разъ писала ему, но онъ болѣе обыкновеннаго медлилъ отвѣтомъ, и она думала, что онъ самъ намѣревался пріѣхать въ Гадсмиръ, утѣшая себя надеждой, что, оскорбленный неудачной любовью, онъ легко вернется къ своему старому намѣренію жениться на ней.
Отправляясь въ Гадсмиръ, Грандкортъ имѣлъ двѣ цѣли: объявить ей лично о предстоящей женитьбѣ, чтобъ разомъ покончить это дѣло, и взять у нея брилліанты его матери, которые онъ уже давно далъ ей на храненіе. Эти брилліанты не были особенно крупны, но все-же стоили нѣсколько тысячъ, и Грандкортъ, естественно, хотѣлъ ихъ видѣть на своей будущей женѣ. Онъ еще прежде нѣсколько разъ спрашивалъ ихъ у Лидіи подъ предлогомъ, что ихъ надо для безопасности положить въ банкъ, но она постоянно отказывала, ссылаясь на совершенную ихъ безопасность въ ея рукахъ, и, наконецъ, сказала: "Если вы женитесь на другой, то я передамъ ей ваши брилліанты". Въ то время Грандкортъ не имѣлъ причины очень настаивать на этомъ, а обычныя его стремленія выказывать свою власть, приводя окружающихъ его въ отчаяніе или возбуждая въ нихъ злобу, которую они не смѣли выразить, никогда не проявлялись въ отношеніи къ м-съ Глашеръ. Быть можетъ, несчастное положеніе этой женщины, всецѣло зависѣвшей отъ него, достаточно удовлетворяло его страсти повелѣвать, или его удерживалъ остатокъ ея прежняго вліянія надъ нимъ, но теперь жажда новаго ощущенія вполнѣ имъ овладѣла и онъ рѣшился пожертвовать ему всѣмъ, что еще оставалось отъ прошлаго.
М-съ Глашеръ сидѣла въ комнатѣ, гдѣ она обыкновенно проводила утро со своими дѣтьми. Большое четырехугольное окно выходило на широкую, песчаную дорогу и на зеленый лужокъ, незамѣтно спускавшійся къ ручейку, который извивался до пруда. На старинномъ, дубовомъ столѣ, кожаныхъ креслахъ и низенькой шифоньеркѣ изъ чернаго дерева разбросаны были дѣтскія платья, игрушки и книги, на которыя, снисходительно улыбаясь, смотрѣла со стѣны почтенная дама. Дѣти были всѣ въ сборѣ. Три дѣвочки сидѣли вокругъ матери у окна и казались миніатюрными портретами м-съ Глашеръ: черноокія брюнетки съ нѣжными чертами и яркимъ румянцемъ на щекахъ. Мальчикъ игралъ въ нѣкоторомъ разстояніи на коврѣ съ цѣлой коллекціей звѣрей изъ ноева ковчега, которыми онъ командовалъ повелительнымъ тономъ, убѣждаясь отъ времени до времени зубами въ прочности ихъ шкуры. Старшая дѣвочка, Жозефина, девяти лѣтъ, брала урокъ французскаго языка, а остальныя, съ куклами въ рукахъ сидѣли такъ смирно, что походили на статуэтки. М-съ Глашеръ была одѣта очень изящно, такъ-какъ она ожидала теперь Грандкорта каждый день. Ея лицо, несмотря на поблекшія черты, все еще поражало своимъ прекраснымъ профилемъ, рельефно выдѣлявшемся въ бархатномъ платьѣ темно-бронзоваго цвѣта и массивномъ золотомъ ожерельѣ, которое самъ Грандкортъ надѣлъ на ея лебединую шею много лѣтъ тому назадъ. Она, впрочемъ, уже не находила большого удовольствія въ туалетѣ, и, смотря на себя въ зеркало, только думала: "какъ я перемѣнилась". Но дѣти такъ-же пламенно цѣловали ея блѣдныя, впалыя щеки, какъ если-бъ онѣ сіяли блескомъ молодости, и ей этого было довольно. Давно уже любовь къ нимъ была единственной ея цѣлью въ жизни.
-- Подожди, дитя мое!-- промолвила она вдругъ, взглянувъ въ окно и прислушиваясь.-- Кажется, кто-то ѣдетъ.
-- Это мельникъ съ моимъ осломъ, мама!-- воскликнулъ маленькій Генлей, вскакивая съ пола.
Не получивъ отвѣта, онъ подошелъ къ матери и повторилъ то-же самое съ дѣтскимъ нетерпѣніемъ. Въ эту минуту дверь отворилась и слуга доложилъ:
-- М-ръ Грандкортъ.
М-съ Глашеръ встала съ нѣкоторымъ смущеніемъ; Гелней отвернулся отъ гостя, видимо разочарованный, что это не былъ мельникъ, а маленькія дѣвочки застѣнчиво подняли на него свои черные глазки. Никто изъ дѣтей не любилъ "мамина друга", и, когда Грандкортъ, пожавъ руку Лидіи, погладилъ по головкѣ Генлея, то этотъ непочтительный ребенокъ сталъ отбиваться кулаками отъ своего невѣдомаго отца. Дѣвочки смиренно перенесли его поцѣлуи, но всѣ были несказанно довольны, когда ихъ отправили въ садъ поиграть съ собаками.
-- Откуда вы пріхали?-- спросила м-съ Глашеръ, когда Грандкортъ положилъ шляпу на столъ.
-- Изъ Дипло,-- отвѣтилъ онъ медленно, садясь прямо противъ нея, но она тотчасъ замѣтила, что его взглядъ былъ невнимателенъ и равнодушенъ.
-- Вы устали?
-- Нѣтъ, я отдохнулъ на станціи, выпилъ кофе и покурилъ. Путешествія по желѣзной дорогѣ ужасно скучны.
Сказавъ это, Грандкортъ вынулъ изъ кармана платокъ, отеръ имъ лицо и, снова спрятавъ, устремилъ глаза на свои безукоризненно лоснившіеся сапоги, словно передъ нимъ былъ незнакомый человѣкъ, а не любимая имъ нѣкогда женщина, которая съ замираніемъ сердца ожидала отъ его словъ жизни или смерти. Впрочемъ, онъ въ дѣйствительности думалъ съ нѣкоторымъ безпокойствомъ о результатѣ этого свиданія; но волненіе упрямаго, привыкшаго повелѣвать человѣка, конечно, разнилось отъ волненія женщины, вполнѣ сознававшей свою зависимость.
-- Я ждала васъ,-- продолжала м-съ Глашеръ со своей обычной живостью и энергіей;-- я уже давно не имѣла отъ васъ никакихъ извѣстій. Вѣроятно, въ Дипло время кажется не такимъ безконечнымъ, какъ въ Гадсмирѣ.
-- Да,-- процѣдилъ Грандкортъ;-- но вѣдь вы аккуратно получали деньги.
-- Конечно,-- отвѣтила м-съ Глашеръ рѣзко и съ замѣтнымъ нетерпѣніемъ.
Ей казалось, что въ этотъ пріѣздъ Грандкортъ обращалъ на нее и на дѣтей меньше вниманія, чѣмъ прежде.
-- Да,-- прибавилъ онъ, не смотря на Лидію и медленно проводя рукою по своимъ бакенбардамъ,-- время для меня дѣйствительно летитъ очень быстро теперь, хотя оно прежде и казалось мнѣ безконечнымъ. Вы знаете, что со мною случилось много новаго?
Съ этими словами онъ впервые взглянулъ ей прямо въ глаза.
-- Я знаю!-- произнесла рѣзко м-съ Глашеръ.
-- Да, вамъ извѣстно, что я собираюсь жениться. Вы видѣли миссъ Гарлетъ.
-- Она вамъ сказала?
Щеки м-съ Глашеръ поблѣднѣли болѣе прежняго, быть можетъ, оттого, что глаза ея дико сверкали.
-- Нѣтъ, мнѣ сказалъ Лушъ,-- отвѣтилъ Грандкортъ тѣмъ-же медленнымъ, равнодушнымъ тономъ.
Каждое его слово казалось несчастной женщинѣ подготовленіемъ къ той пыткѣ, которой ей не суждено было избѣгнуть.
-- Боже милостивый! Скажите прямо, что вы на ней женитесь!-- воскликнула она, дрогнувъ всѣмъ тѣломъ.
-- Да, но вѣдь это должно было рано или поздно случиться, Лидія,-- продолжалъ онъ.
Пытка началась, медленная, жестокая...
-- Вы не всегда такъ думали.
-- Можетъ быть, но теперь думаю именно такъ.
Въ этихъ немногихъ словахъ м-съ Глашеръ ясно слышала свой смертный приговоръ. Всякое сопротивленіе съ ея стороны было немыслимо; просить, умолять было все равно, что стараться ея тонкими, нѣжными пальцами отворить запертую желѣзную дверь. Она не сказала ни слова, не проронила ни слезинки. Всѣмъ ея существомъ овладѣло холодное, безпомощное отчаяніе. Наконецъ, она безсознательно встала, и, подойдя къ окну, прижалась пылающимъ лбомъ къ холодному стеклу. Дѣти, игравшія невдалекѣ на дорожкѣ, увидавъ лицо матери, подумали, что она ихъ зоветъ, и бросились къ ней съ веселымъ смѣхомъ. Она вздрогнула и съ какимъ-то ужасомъ отогнала ихъ отъ себя; потомъ, какъ-бы утомленная этимъ усиліемъ, опустилась въ первое попавшееся кресло.
Между тѣмъ, Грандкортъ также всталъ и прислонился къ камину. Его очень сердила эта сцена, тѣмъ болѣе, что онъ не могъ избѣгнуть ея, а долженъ былъ довести ее до конца, чтобъ спасти себя въ будущемъ отъ подобныхъ непріятностей.
-- Все это для васъ не важно,-- произнесла, наконецъ, съ горечью м-съ Глашеръ;-- я и дѣти вамъ только помѣха. Вы думаете теперь, какъ-бы поскорѣе вернуться къ миссъ Гарлетъ.
-- Не дѣлайте себѣ и мнѣ излишнихъ непріятностей, Лидія. Зачѣмъ убиваться изъ-за того, чему нельзя помочь? Зачѣмъ меня терзать понапрасну своимъ отчаяніемъ? Я нарочно пріѣхалъ самъ, чтобъ объявить вамъ объ этомъ и лично удостовѣрить, что вы съ дѣтьми по-прежнему останетесь обезпечены. Вотъ и все.
Наступило молчаніе. Она не смѣла отвѣчать, но въ сердцѣ этой энергичной, пламенной, женщины, думавшей только о благѣ своихъ дѣтей, бушевали дикія страсти. Она желала теперь только одного: чтобъ этотъ бракъ сдѣлалъ несчастными вмѣстѣ съ нею также ея соперницу и Грандкорта.
-- Вамъ будетъ лучше,-- продолжалъ онъ;-- пока вы можете жить здѣсь, а потомъ я переведу на ваше имя значительную сумму и тогда поѣзжайте, куда хотите. Вамъ не на что жаловаться. Что-бы ни случилось, вы всегда будете обезпечены. Я не могъ васъ заранѣе предупредить, потому что все это случилось очень быстро.
Грандкортъ замолчалъ. Онъ не ожидалъ, чтобъ Лидія его поблагодарила, но все-же считалъ, что она должна быть довольна. Однако, видя ея безмолвіе, онъ продолжалъ.
-- Я никогда не давалъ вамъ повода опасаться моей скупости. Для меня проклятыя деньги не имѣютъ никакой цѣны.
-- Если-бѣ деньги были вамъ дороги, то, вѣрно, вы не давали-бы ихъ намъ,-- отвѣтила Лидія съ ядовитой ироніей.
-- Это дьявольски несправедливо,-- сказалъ Грандкортъ, понижая голосъ,-- и я вамъ совѣтую не говорить болѣе подобныхъ вещей.
-- Что-жъ, вы меня за это накажете, пустивъ по міру моихъ дѣтей?
-- Кто вамъ это говоритъ?-- промолвилъ Грандкортъ еще тише;-- но совѣтую вамъ не употреблять такихъ словъ, въ которыхъ послѣ вы сами раскаетесь.
-- Я привыкла къ раскаянію,-- съ горечью отвѣтила м-съ Глашеръ;-- но и вы, можетъ быть, раскаетесь. Вы уже раскаялись въ своей любви ко мнѣ.
-- Всѣ эти слова только помѣшаютъ намъ встрѣчаться впредь, а есть-ли у васъ кто-нибудь на свѣтѣ, кромѣ меня?
-- Правда.
Она произнесла это слово съ какимъ-то сердечнымъ воплемъ, но въ ту-же минуту въ ея сердцѣ блеснула мысль, что онъ, вѣроятно, не найдетъ воображаемаго счастья съ другой, а, испытавъ горе, возвратится къ ней, чтобъ вкусить хоть сладость воспоминанія о томъ времени, когда онъ былъ молодъ и счастливъ. Но нѣтъ: ему улыбалась жизнь, а страдать приходилось ей одной.
На этомъ окончился непріятный разговоръ. Грандкортъ долженъ былъ остаться въ Гадсмирѣ до вечера, такъ-какъ ранѣе не было поѣзда и ему нужно было переговорить съ Лидіей о второй цѣли своей поѣздки. Но этотъ разговоръ, какъ новую операцію, необходимо было отложить, чтобъ дать паціенту отдохнуть. Такимъ образомъ, ему пришлось провести нѣсколько часовъ и, отобѣдать съ м-съ Глашеръ; оба они чувствовали свое неловкое положеніе, и только Лидія находила нѣкоторое утѣшеніе въ красотѣ своихъ дѣтей, что, по ея мнѣнію, должно было возбудить въ Грандкортѣ укоры совѣсти. Онъ-же велъ себя совершенно прилично, игралъ съ маленькой Антоніей и даже снискалъ расположеніе Генлея обѣщаніемъ подарить ему прекрасное сѣдло съ уздечкою; только старшія двѣ дѣвочки чуждались его, несмотря на болѣе близкое съ нимъ знакомство въ прежніе годы. Между собою онъ и Лидія говорили только при слугахъ, и Грандкортъ въ глубинѣ своего сердца упрекалъ себя, зачѣмъ онъ отдалъ ей семейные брилліанты и теперь долженъ былъ унижаться до просьбы.
Наконецъ, обѣдъ кончился, и они снова остались одни. Грандкортъ взглянулъ на часы и небрежно произнесъ;
-- Я хотѣлъ спросить, Лидія: мои брилліанты у васъ?
-- Да, они у меня,-- отвѣтила она, вставая и рѣшившись не увеличивать гнѣвной выходкой зіяющей между ними бездны, а по возможности спокойно исполнить задуманный ею планъ.
-- Они здѣсь, дома?
-- Нѣтъ.
-- Вы, кажется, мнѣ говорили, что хранили ихъ при себѣ?
-- Тогда это было такъ, а теперь они въ Дудлейскомъ банкѣ.
-- Такъ выньте ихъ оттуда; я пришлю за ними.
-- Нѣтъ, они будутъ доставлены той, для которой вы ихъ назначаете.
-- Что это значитъ?
-- Я всегда говорила, что отдамъ брилліанты вашей женѣ, и сдержу слово. Она еще не жена ваша.
-- Какая глупость!-- воскликнулъ Грандкортъ съ презрѣніемъ.
Онъ не могъ придти въ себя отъ негодованія, что, благодаря его минутной слабости, Лидія имѣла надъ нимъ власть въ этомъ отношеніи, несмотря на свою полную отъ него зависимость. Она ничего не отвѣтила и онъ, вставъ съ креселъ, прибавилъ:
-- Брилліанты должны быть мнѣ возвращены до свадьбы.
-- А когда свадьба?
-- Десятаго. Нельзя терять времени.
-- А куда вы поѣдете послѣ свадьбы?
Онъ ничего не отвѣтилъ и еще болѣе нахмурился.
-- Вы должны назначить день, когда вы отдадите брилліанты мнѣ или моему посланному,-- сказалъ онъ послѣ нѣкотораго молчанія.
-- Нѣтъ, я этого не сдѣлаю. Они будутъ вручены ей. Я сдержу свое слово.
-- Вы хотите сказать,-- произнесъ Грандкортъ очень тихо,-- что вы не исполните моего желанія?
-- Да, не исполню,-- отвѣтила м-съ Глашеръ, сверкая глазами.
Не успѣла она произнести этихъ словъ, какъ уже поняла, что они могли ей повредить и уничтожить все, что было добыто ею долгимъ терпѣніемъ. Но слова были уже сказаны.
Грандкортъ находился въ самомъ непріятномъ положеніи: онъ не могъ прибѣгнуть къ насилію, которое ни въ какомъ случаѣ не возвратило-бы ему брилліантовъ, а единственная угроза, которая могла на нее подѣйствовать ему претила. Вообще онъ не любилъ не только энергичныхъ мѣръ, но даже рѣзкихъ словъ, и желалъ чтобы всѣ повиновались ему безъ всякихъ усилій съ его стороны. Впродолженіи нѣсколькихъ минутъ онъ пристально смотрѣлъ на м-съ Глашеръ и потомъ промолвилъ.
-- Чертовскія идіотки эти женщины!
-- Отчего вы не хотите сказать мнѣ, куда вы поѣдете послѣ свадьбы? Я могу вѣдь присутствовать на свадьбѣ и, такимъ образомъ, узнать, куда вы поѣдете,-- сказала Лидія, не гнушаясь единственной, опасной для Грандкорта угрозой.
-- Конечно, вы можете разыграть роль сумасшедшей,-- отвѣтилъ Грандкортъ съ презрѣніемъ,-- и, вы, вѣроятно, не думаете о послѣдствіяхъ и обо всемъ, чѣмъ вы мнѣ обязаны.
Онъ чувствовалъ теперь къ этой женщинѣ такое отвращеніе, какого еще никогда не испытывалъ. Онъ не могъ не сознаться, что она была въ состояніи сдѣлать ему много непріятностей и онъ самъ легкомысленно далъ ей къ этому поводъ. Его гордость сильно страдала и впродолженіи нѣсколькихъ минутъ онъ молчалъ, обдумывая, какъ лучше поступить. Наконецъ, онъ рѣшился прибѣгнуть къ часто употреблявшемуся имъ способу повліять на ея прямую, цѣльную натуру. Какъ выражался сэръ Гюго, Грандкортъ умѣлъ разыгрывать игру. Онъ болѣе не произнесъ ни слова, посмотрѣлъ на часы, позвонилъ и приказалъ заложить экипажъ, въ которомъ онъ пріѣхалъ. Послѣ ухода слуги онъ пересѣлъ на кресло въ другомъ углу комнаты и продолжалъ молчать, какъ-бы ожидая, что Лидія первая заговоритъ и подойдетъ къ нему.
А въ душѣ покинутой женщины, между тѣмъ, происходила сильная борьба. Она предвидѣла, что Грандкортъ уѣдетъ, не сказавъ ни слова, не взглянувъ даже на нее и оставивъ ее въ недоумѣніи, принесла-ли она вредъ своимъ дѣтямъ и себѣ своей горячностью. Но, несмотря на это, она не хотѣла отказаться отъ сладостной мести. Если-бъ она не была-бы матерью, то принесла-бы все въ жертву этому справедливому, по ея мнѣнію, чувству. Но теперь она должна была удовлетворить обоимъ враждующимъ стремленіямъ.
-- Зачѣмъ намъ разставаться врагами, Генлей?-- сказала она;-- я вѣдь прошу немногаго. Если-бъ я отказывалась возвратить вамъ вашу собственность, то вы могли-бы меня дѣйствительно возненавидѣть, но я прошу теперь только объяснить мнѣ, куда вы поѣдете послѣ свадьбы, а я уже приму мѣры, чтобъ брилліанты были доставлены ей безъ всякаго скандала, слышите -- безъ всякаго скандала.
-- Подобные безумные капризы дѣлаютъ женщину отвратительной,-- отвѣтилъ Грандкортъ;-- но къ чему говорить съ сумасшедшей?
-- Да, я глупа... Одиночество притупило мой умъ; будьте все-таки снисходительны,-- произнесла м-съ Глашеръ и вдругъ истерически, зарыдала;-- если вы сдѣлаете мнѣ одну эту уступку, то я буду очень смиренна и никогда не причиню вамъ никакихъ непріятностей.
Этотъ дѣтскій капризъ и слезы, совершенно несоотвѣтствовавшія ея обыкновенному поведенію, всегда отличавшемуся большимъ достоинствомъ, очень изумили Грандкорта. Но она теперь казалась болѣе склонной къ примиренію, и потому онъ, подойдя къ ней, сказалъ тихимъ, но повелительнымъ голосомъ:
-- Успокойтесь и выслушайте меня. Я никогда вамъ не прощу, если вы вторично ее увидите и сдѣлаете сцену.
Осушивъ слезы и собравшись нѣсколько съ силами, м-съ Глашеръ сказала:
-- Даю вамъ слово, что я не сдѣлаю ничего непріятнаго, если вы позволите мнѣ поступить по моему желанію. Я никогда не нарушала даннаго вамъ слова, а вы можете-ли про себя сказать то-же самое? Отдавая мнѣ брилліанты, вы не думали жениться на другой. Все-же я согласна вамъ ихъ возвратить и не упрекаю васъ, а только прошу: позвольте мнѣ поступить по своему. Кажется, я приняла ваше объясненіе хорошо? Вы меня лишаете всего, и, когда я прошу такой ничтожной милости, то вы и въ этомъ мнѣ отказываете. Но я хочу этого и поставлю на своемъ.
Грандкортъ видѣлъ, что онъ имѣетъ дѣло почти со сумасшедшей и могъ восторжествовать только сдѣлавъ уступку. Поэтому, когда слуга, объявилъ, что экипажъ готовъ, онъ сказалъ, насупивъ брови:
-- Мы поѣдемъ въ Райландсъ.
-- Брилліанты будутъ ей доставлены туда,-- отвѣтила рѣшительно м-съ Глашеръ.
-- Хорошо, я уѣзжаю.
Онъ даже не хотѣлъ пожать ея руки,-- такъ сильно она его оскорбила; но, поставивъ на своемъ, она готова была унизиться передъ нимъ ради дѣтей.
-- Простите меня, я никогда не буду болѣе васъ сердить,-- произнесла она, бросая на него умоляющій взглядъ, хотя въ глубинѣ своей души она сознавала, что не ей слѣдовало просить прощенья, а ему.
-- Сдержите свое слово,-- сказалъ Грандкортъ:-- вы своей безумной выходкой причинили мнѣ много горечи.
-- Бѣдный!-- произнесла Лидія съ саркастической улыбкой, но въ ту же минуту съ обычной перемѣнчивостью своей натуры рѣшилась нѣжными ласками примирить его съ собою.
Она положила ему руку на плечо, и онъ ее не отстранилъ: она такъ его напугала, что онъ теперь съ удовольствіемъ видѣлъ, что она покорно возвращается къ своему прежнему, зависимому положенію.
-- Закурите сигару,-- сказала она, вынимая портъ-сигаръ изъ внутренняго кармана его сюртука.
Среди подобныхъ выраженій обоюднаго страха другъ къ другу они разстались. Грандкортъ вынесъ изъ этого свиданія гнетущее впечатлѣніе, что его власть надъ окружающими лицами не была полной и неограниченной.