Вечеръ, составившій эпоху въ умственной жизни Спрокстонскихъ углекоповъ, разыгрался драмой и для Дебарри, ненавистниковъ велерѣчиваго Джонсона. Нѣсколько обстоятельствъ, случившихся въ Треби Миноръ, возбудили волненіе, распространившееся отъ столовой до конюшенъ; но никто не испыталъ такого душевнаго смятенія, какъ м. Скальзъ. Мы видѣли, какъ въ шесть часовъ почтенный буфетчикъ восторжествовалъ тонкой и оригинальной выходкой надъ противникомъ своимъ Христіаномъ. Часа черезъ два послѣ этого онъ былъ перепуганъ, огорченъ и окончательно упалъ духомъ; онъ былъ на чеку унизительнаго признанія; щеки его посинѣли; волосы торчали въ разныя стороны вслѣдствіе недостаточной остороншости пальцевъ; а изящныя бакенбарды, слишкомъ крѣпко примазанные, для того чтобы растрепаться, казались только печальнымъ воспоминаніемъ минувшаго счастья и блеска. Горе постигло его слѣдующимъ образомъ. Послѣ обѣдни въ это самое воскресенье, Филиппъ Дебарри предоставилъ остальному семейству ѣхать домой въ каретѣ, а самъ остался завтракать съ дядей Августомъ, чтобы поговорить съ нимъ насчетъ кое-какихъ дѣловыхъ писемъ. Онъ положилъ письма обратно въ бумажникъ, но бумажника обратно въ карманъ не положилъ, и въ заключеніе ушелъ домой, оставивъ пачку дѣловыхъ бумагъ и банковыхъ билетовъ на письменномъ столѣ дяди. Возвратясь домой, онъ тотчасъ же замѣтилъ свою оплошность и отправилъ Христіана съ запиской, прося дядю запечатать бумаги и вручить ихъ посланному. Это порученіе весьма не понравилось посланцу. Дѣло въ томъ, что м. Христіанъ, отличавшійся способностью падать на всѣ четыре лапы въ самыхъ критическихъ паденіяхъ, не былъ изъятъ отъ физическихъ страданій,-- обстоятельство, съ которымъ, какъ извѣстно, нѣтъ способа справиться иначе, какъ совершенно покориться ему или взвалить его на плечи другимъ. Онъ дѣлалъ все, что могъ: онъ принималъ дозы опіума, когда у него были припадки нервной боли, и утѣшался мыслью, что если страданія сдѣлаются невыносимы, то значительное увеличеніе дозы можетъ положить имъ конецъ разомъ. Онъ не былъ ни Катономъ, ни Гамлетомъ, хотя и заучивалъ ихъ монологи въ школѣ, но вѣроятно увеличилъ бы дозу въ случаѣ надобности, не припомнивъ этихъ художественныхъ произведеній. Почти равномѣрно съ болью онъ не терпѣлъ, чтобы кто-нибудь зналъ о его страданіяхъ: слабое здоровье уменьшаетъ личное достоинство человѣка, и онъ ни въ какомъ случаѣ не желалъ быть предметомъ того состраданія, которымъ онъ самъ казнилъ несчастныхъ, постоянно строившихъ кислыя рожи или "изнемогавшихъ".
Онъ нашелъ нужнымъ принять легенькую дозу послѣ обѣда, и несмотря на то, нисколько не почувствовалъ себя легче, когда отправился въ ректорство между тремя и четырьмя часами. Возвращаясь съ полновѣснымъ бумажникомъ въ заднемъ карманѣ сюртука, онъ почувствовалъ себя значительно хуже, и принялъ еще дозу. Зная, что наружность его не должна быть особенно привлекательна, ему не хотѣлось идти домой по большой дорогѣ. Люди ходили часто гулять къ паркъ по воскресеньямъ, и онъ желалъ избѣгнуть всякихъ встрѣчъ. Онъ хотѣлъ сдѣлать крюкъ, войдти въ домъ потихоньку и, передавъ пакетъ м. Дебарри, запереться въ своей комнатѣ. Но когда онъ добрался до скамейки подъ тѣнистыми смоковницами, онъ почувствовалъ себя такъ дурно, чти не могъ удержаться отъ искушенія прилечь и отдохнуть немножко. Онъ посмотрѣлъ на часы: было только пять; онъ исполнилъ порученіе довольно быстро, а м. Дебарри не было надобности особенно торопиться. Но меньше чѣмъ въ десять минутъ онъ крѣпко заснулъ. Нѣкоторыя условія его организма были причиной того, что опіумъ на этотъ разъ подѣйствовалъ на него сильнѣе.
Какъ Христіанъ ожидалъ, въ паркѣ было много гуляющихъ, но всѣ они толпились на главной аллеѣ. Скальзъ, ухаживая за одной молоденькой горничной леди, предпочелъ болѣе уединенную прогулку въ обществѣ этой прелестной нимфы. И случилось, что эта парочка набрела на спящаго Христіана -- зрѣлище, съ первой минуты доставившее Свальзу смутное удовольствіе, какъ случай выкинуть какую-нибудь тонкую штуку. Сыграть шутку, выставить кого-нибудь въ дуракахъ -- считалось наиболѣе утонченной формой остроумія въ низшихъ сферахъ Майора, и замѣняло для нихъ театральное представленіе: то, чего фарсу недоставало по части костюмовъ и декорацій, восполнялось въ дѣйствительности за тронутымъ за живое негодованіемъ жертвы, возбуждавшимъ всегда дружный хохотъ. А вотъ ненавистная выскочка Христіанъ попадается какъ нарочно; голова скатилась на плечо, и одна изъ фалдъ сюртука тяжело повисла за спинкой деревянной скамейки. На эту-то фалду и обратилось геніальное остроуміе Скальза. Приподнявъ палецъ, чтобы предупредить миссъ Черри, и шепнувъ ей: тише -- посмотрите -- я сейчасъ выкину штуку,-- онъ вынулъ изъ кармана ножъ, подкрался къ Христіану и отрѣзала, отвисшую фалду. Скальзъ ничего не зналъ о порученіи въ ректорство и, замѣтивъ что-то въ карманѣ, почелъ это нѣчто за большой портсигаръ. Тѣмъ лучше -- раздумывать было некогда. Онъ отбросилъ фалду какъ можно дальше и замѣтилъ, что она упала между вязами, тянувшимися вдоль аллеи, по которой они шли. Потомъ, подмигнувъ миссъ Черри, онъ убѣжалъ съ нею въ болѣе людную часть парка, не позволяя себѣ расхохотаться, пока не миновала опасность разбудить спящаго. А тутъ мысль о граціозномъ, сановитомъ м. Христіанѣ, вѣчно подтрунивавшемъ надъ чопорностью Скальза, о Христіанѣ, идущемъ домой съ одною только фалдой, доставила такое удовольствіе буфетчику, что прекрасная Черри даже возревновала его къ предмету шутки. Однако она нашла необходимымъ признать, что шутка была весьма удачной, хихикнула въ знакъ сочувствія и стала просить ввести ее въ секреть. Скальзъ объяснилъ ей, что Христіану захочется пробраться незалѣченнымъ, но что слѣдуетъ помѣшать ему въ этомъ; и просилъ ее вообразить фигуру, какую онъ будетъ строить, когда его станутъ спрашивать: эй, Христіанъ! гдѣ же у васъ фалда? Этотъ вопросъ войдетъ въ пословицу въ Манорѣ, гдѣ шутки обходятся безъ всякой соли; и пѣтушій гребешокъ Христіана будетъ срѣзанъ такъ ловко, что ему долго не придется вырости. Тутъ выйдетъ на сцену Скальзъ и со смѣхомъ разскажетъ свое драматично-остроумное участіе въ этой продѣлкѣ.
Когда Христіанъ проснулся, онъ съ недоумѣніемъ увидѣлъ, что уже наступили сумерки. Онъ вскочилъ на ноги, замѣтилъ, что ему чего-то недоставало, осмотрѣлся и скоро убѣдился, чего именно недоставало. Онъ не сомнѣвался въ томъ, что его обокрали, и тотчасъ же сообразилъ, какія изъ этого могутъ выйдти непріятныя послѣдствія. Что бы онъ ни придумалъ, для того чтобы объяснить это несчастное приключеніе м. Филиппу Дебарри,-- тотъ все-таки не преминетъ заподозрить своего до сихъ поръ безупречнаго комиссіонера въ чемъ-нибудь весьма непохвальномъ. И хотя Христіану настоящее положеніе не казалось особенно блестящимъ, онъ не видѣлъ пока впереди ничего лучшаго. Человѣкъ подъ пятьдесятъ лѣтъ, не устроившій себѣ прочнаго положенія, почти навѣрное не устроитъ его никогда. Люди къ этой норѣ почти всегда приходятъ къ убѣжденію въ томъ, что на этомъ свѣтѣ истинное достоинство сплошь и рядомъ остается непризнаннымъ. Онъ былъ такъ твердо увѣренъ въ томъ, что его ограбили, что не нашелъ нужнымъ искать пропажи въ потьмахъ. Онъ зналъ, что вѣроятно въ бумажникѣ м. Дебарри были очень важныя и цѣнныя бумаги, и что вина его усилится, если онъ будетъ откладывать сообщеніе несчастнаго факта. Онъ поспѣшилъ домой, благодаря наступившей темнотѣ, избѣгнувъ униженія, на которое расчитывалъ буфетчикъ. Да и самому Скальзу шутка стала казаться менѣе забавной, чѣмъ онъ предполагалъ. Особенно когда онъ замѣтилъ, что непоявленіе Христіана къ обѣду встревожило Дебарри, и услышалъ, что въ ректорство былъ отправленъ курьеръ съ какимъ-то очень важнымъ порученіемъ.-- Вѣроятно его задержалъ дядя, сказалъ м. Филиппъ; но все-таки это странно. Еслибъ онъ прежде не былъ такъ исправенъ, и еслибъ я не былъ увѣренъ въ томъ, что онъ не пьетъ, я подумалъ бы Богъ знаетъ что... Дѣло приняло не такой оборотъ, какого ожидалъ Скальзъ. Когда со стола было убрано, и главныя обязанности буфетчика окончились,-- всѣ узнали, что Христіанъ возвратился безъ фалды, страшно перетревоженный, что онъ немедленно пожелалъ переговорить наединѣ съ м. Дебарри и что его уже ввели въ столовую, гдѣ еще сидѣли мужчины. Скальзъ пришелъ въ смятеніе; въ отвисломъ карманѣ была стало-быть какая-нибудь собственность м. Дебарри. Онъ взялъ фонарь, приказалъ груму проводить его съ другимъ фонаремъ, и съ величайшей поспѣшностью добрался до роковаго мѣста въ паркѣ. Поискавъ подъ вязами -- онъ былъ увѣренъ въ томъ, что фалда полетѣла именно туда,-- онъ нашелъ карманъ, но уже пустымъ, и несмотря на дальнѣйшіе поиски, не нашелъ содержанія его, хотя сперва утѣшилъ-было себя тѣмъ, что оно выпало во время полета и лежитъ гдѣ-нибудь неподалеку. Онъ возвратился домой съ самымъ непріятнымъ ощущеніемъ въ желудкѣ -- главномъ центрѣ ощущеній буфетчика. На порогѣ ему попалась миссъ Черри, блѣдная и встревоженная, и шепнула, что если онъ не скажетъ всей правды, то она скажетъ; что послали за полиціей, что въ бумажникѣ г. Дебарри была бездна банковыхъ билетовъ и писемъ и разныхъ дѣдовыхъ бумагъ; что послали и за ректоромъ, и сейчасъ полиція придетъ и ихъ повѣсятъ. Мыслительныя способности Скальза не могли придумать никакого благовиднаго исхода. Онъ поддался внушеніямъ дамы сердца и преклонилъ колѣна, съ фалдой въ рукахъ, въ удостовѣреніе того, что онъ хотѣлъ только подшутить,-- и сознался во всемъ. Разсказъ его немножко успокоилъ Христіана, но не успокоилъ м. Дебарри, котораго больше тревожила потеря писемъ, чѣмъ банковыхъ билетовъ. Онъ не могъ безъ ужаса представить себѣ эти письма въ чужихъ рукахъ. Оставалось только поставить на ноги полицію и снова тщательно обыскать мѣсто, на которое указалъ Скальзъ. Вторичный обыскъ былъ также неудаченъ, какъ и первый, и немногимъ въ Манорѣ довелось спокойно поспать въ эту ночь.