Распространеніе непріязненныхъ объявленій, упомянутое Лайономъ и Феликсомъ, было однимъ изъ признаковъ приближенія выборовъ. Прибытіе ревизора въ Треби дало возможность желавшимъ заявить о своемъ усердіи очищеніемъ выборныхъ списковъ и примирить личное удовольствіе съ общественною обязанностью стояніемъ на улицахъ и ротозѣйничаніемъ у дверей.
Нелегко было требіанцамъ составить мнѣніе; одного факта общественнаго дѣятеля, чиновника съ незнакомымъ титуломъ было достаточно, чтобы пріудержать ихъ, заставить сильно призадуматься. Для Пинка, сѣдельщика, напримѣръ личность ревизора представлялась чѣмъ-то въ родѣ молодаго жирафа, котораго недавно показывали гдѣ-то въ окрестности: -- онъ смотрѣлъ на него во всѣ глаза, но разсуждать о немъ, критиковать его не осмѣливался. Пинкъ горой стоялъ за торизмъ; но онъ считалъ всякое сужденіе радикализмомъ, дерзостью, способной оскорбить дворянское сословіе или кого-либо изъ его приближенныхъ; во всѣхъ житейскихъ столкновеніяхъ присутствуетъ Немезида, дѣлающая всякое противорѣчіе или противодѣйствіе рискованнымъ, и даже биль о реформѣ былъ чѣмъ-то въ родѣ электрическаго угря, котораго преуспѣвающему торговцу лучше не трогать. Одни только паписты живутъ настолько далеко, что о лихъ можно говорить не стѣсняясь.
Но Пинкъ былъ охотникъ до новостей и собиралъ ихъ съ безукоризненнымъ безпристрастіемъ, помѣчая факты и отбрасывая коментаріи. Вслѣдствіе этого, лавочка его была такимъ постояннымъ прибѣжищемъ всѣхъ зѣвакъ, что для многихъ требіанцевъ удовольствіе поболтать стало нераздѣльнымъ отъ запаха кожи. Онъ имѣлъ удовольствіе самъ кроить, держать подмастерьевъ цѣлый день неотходно за работой и въ то же время выслушивать отъ своихъ посѣтителей, какъ Джерминъ черезъ-чуръ стоялъ за Лаброна при оцѣнкѣ Тоздова коттеджа, и какъ, въ мнѣніи нѣкоторыхъ горожанъ, такія придирки въ оцѣнкѣ собственности, такое злорадное стараніе оцѣнить ее ниже настоящей цѣны, было сквернымъ, инквизиторскимъ дѣломъ. Другіе толковали (изъ тѣхъ, чьи права на выборы были подвергнуты сильному сомнѣнію передъ "его честью"), что придираться изъ-за нѣсколькихъ фунтовъ просто нелѣпо -- что они безъ того стоятъ такъ высоко и почетно, что совершенно равнодушествуютъ къ титулу избирателя. Но, говоритъ Симсъ, аукціонистъ, все на свѣтѣ устроено только на пользу нотаріусовъ и адвокатовъ. Пинкъ безпристрастно замѣтилъ, что вѣдь надо же и адвокатамъ жить; но Симсъ, со свойственнымъ аукціонисту остроуміемъ, не нашелъ, чтобы слѣдовало быть и жить такому множеству адвокатовъ, и что вѣдь дѣти не родятся же адвокатами. Пинку показалось, что въ этомъ замѣчаніи есть нѣчто въ родѣ намека на заказы дамскихъ сѣделъ для дочерей адвокатовъ и, чтобы возвратиться къ прочной, надежной почвѣ факта, замѣтилъ, что смеркается.
Сумерки какъ будто усилились въ слѣдующую минуту появленіемъ высокой фигуры въ дверяхъ, при видѣ которой Пинкъ потеръ руками, улыбнулся, нѣсколько разъ усердно раскланялся, очевидно стараясь оказать должный почетъ почетному гостю, говоря при этомъ:
-- М. Христіанъ, сэръ, какъ ваше здоровье, сэръ?
Христіанъ отвѣчалъ со снисходительной фамильярностью:
-- Очень скверно, любезнѣйшій, по милости проклятыхъ подтяжекъ, которыми вы меня наградили. Полюбуйтесь-ка, они опять лопнули.
-- Очень жаль, сэръ. Потрудитесь оставить ихъ у меня?
-- Ужъ конечно придется оставить. Что новенькаго -- э? прибавилъ Христіанъ, садясь на краешекъ высокаго стула и похлопывая хлыстомъ по сапогу.
-- А мы, сэръ, отъ васъ ждемъ новенькаго, сказалъ Цинкъ, подобострастно улыбаясь.-- Вы вѣдь изволите состоять при главной квартирѣ -- э, сэръ? Я это сказалъ намедни м. Скадьзу. Онъ зашелъ за ремнями самъ и спросилъ почти то же и почти въ такихъ же выраженіяхъ, какъ вотъ вы сейчасъ, а я отвѣчалъ ему точно также. Не въ обиду вамъ, сэръ, а только такъ, между прочимъ разговоромъ.
-- Полно, Пинкъ, все это вздоръ, сказалъ Христіанъ.-- Вы все знаете. Вы, если хотите, можете сказать мнѣ, кто приклеиваетъ по угламъ объявленія Тренсома?
-- Что вы скажете, Симсъ? сказалъ Пинкъ, глядя на аукціониста.
-- Да то, что и вы и я, оба хорошо знаемъ, кто. Томми Траунсемъ -- полуумный старикашка. Кто здѣсь не знаетъ Томми? Я самъ не разъ Христа ради употреблялъ его въ дѣло.
-- Гдѣ его можно найдти? спросилъ Христіанъ.
-- Вѣроятнѣе всего въ Кросс-Кеѣ, у Поллардс-Энда, сказалъ Симсъ.-- А гдѣ онъ обрѣтается въ часы досуга, этого я вамъ сказать не могу.
-- А какой онъ былъ здоровый малый лѣтъ пятнадцать тому назадъ, когда онъ былъ носильщикомъ! сказалъ Цинкъ.
-- Да, онъ-таки не мало зайцевъ половилъ въ теченіе жизни, сказалъ Силсъ.-- Но онъ всегда былъ нетвердъ разсудкомъ, Мало ли чего онъ не городилъ! Онъ напримѣръ увѣрялъ, что имѣетъ права на наслѣдство Тренсомовъ.
-- Какъ, съ чего онъ это взялъ? сказалъ Христіанъ, узнавшій больше, чѣмъ ожидалъ.
-- Да вѣдь мало ли было тяжбъ изъ-за этого наслѣдства? Лѣтъ двадцать назадъ сказалъ Пинкъ,-- Томми тогда впервые и показался здѣсь -- высокій, чахоточный малый, вѣчно ругающій всѣхъ напропалую.
-- Онъ это такъ только, безъ всякаго умысла, примолвилъ Симсъ.-- Онъ непрочь выпить, и въ верхнемъ этажѣ у него несовсѣмъ ладно, вотъ онъ и перепуталъ имя Траунсемъ съ Тренсомъ. Такой ужъ у него на родинѣ, на сѣверѣ выговоръ. Вотъ вы, если увидите его, заговорите съ нимъ,-- сейчасъ замѣтите что-то странное въ выговорѣ.
-- Такъ стало-быть его можно всегда найдти въ Кросс-Кеѣ? переспросилъ Христіанъ, вставая со стула.-- Прощайте, Пинкъ, до свиданья.
Христіанъ тотчасъ же пошелъ къ Кворлену, типографщику, котораго онъ подбилъ выкинуть колѣнцо. Кворленъ былъ человѣкъ новый въ Треби, успѣвшій впрочемъ окончательно подорвать торговлю Доу, прежняго типографщика. Кворлень привезъ съ собою изъ ДуфФильда значительную долю остроумія и утверждалъ, что религія и шутки -- подспорья политики; на основаніи чего онъ съ Христіаномъ взялся шутки шутить, а религію предоставилъ ректору. Шутка въ настоящемъ случаѣ была чисто практической. Христіанъ, зайдя въ лавку, только сказалъ:-- Отыскалъ -- давайте объявленія; и взявъ подъ мышку начну въ черной кожаной сумкѣ, опять отправился въ потемнѣвшія улицы.
-- Положимъ, говорилъ онъ себѣ, идя вдоль улицы,-- положимъ, что изъ него можно вытянуть какую-нибудь тайну или какое-нибудь свѣдѣніе такое же полезное, какимъ можетъ быть тайна въ опытныхъ, умѣлыхъ рукахъ. Тогда добродѣтель восторжествовала бы. Но пожалуй, что въ старой пьянчугѣ проку окажется мало. Въ винѣ -- истина; можетъ быть и въ джинѣ и въ пивѣ тоже окажется доля правды; но насколько эта правда можетъ быть мнѣ полезна, это еще вопросъ Мало ли доводилось на своемъ вѣку выслушивать истинъ изъ полу-пьяныхъ людей, но ни одна изъ нихъ на стоила для меня и шести пенсовъ.
Кросс-Кей былъ трактиръ очень стариннаго покроя: пріемной была огромная кухня съ неровнымъ кирпичнымъ поломъ; узенькія оконца бросали интересный полусвѣтъ на буфетъ, уставленный оловянной и жестяной посудой и большими блюдами, говорившими какъ будто о лучшихъ дняхъ; двѣ скамьи были пододвинуты къ широкому очагу; массивный кранъ и различные крюки для вѣшанья котловъ говорили объ изобиліи во всѣхъ видахъ, но только во временахъ прошедшихъ. Одно изъ средствъ составить себѣ понятіе о нуждахъ и бѣдствіяхъ ближнихъ состоитъ въ томъ, чтобы пойдти посмотрѣть, какъ они веселятся и въ чемъ ищутъ развлеченій. Хозяинъ въ Кросс-Кеѣ смахивалъ лицомъ на кучку сморчковъ, а хозяйка была желтая, болѣзненная женщина съ полотенцемъ въ родѣ чалмы на головѣ; атмосфера слагалась изъ запаха плохаго эля, сквернаго табаку и очень остраго сыра. Астрея, возвратившись назадъ, низачто не избрала бы мѣстопребываніемъ Кросс-Кей. Однако у очага было много простора -- большое удобство для ломовыхъ и носильщиковъ -- много мѣста протянуть ноги; голова не упиралась въ бѣлую стѣну на разстояніи ярда, и свѣтъ не безпощадно падалъ на плохо-одѣтое безобразіе.
Но хоть что почтенное заведеніе не преминуло принять участіе въ политическомъ увлеченіи пьянствомъ,-- удовольствія, предлагаемыя имъ, не были въ эту раннюю пору вечера вкушаемы многочисленной компаніей. Передъ очагомъ дымилось только три или четыре трубки, но и этого было довольно для Христіана, потому что онъ увидѣлъ, что одну изъ нихъ курилъ прибиватель объявленій, у ногъ котораго была прислонена къ скамейкѣ большая плоская корзинка съ ручкой, наполненная объявленіями. Такая блестящая личность, какъ Христіанъ, была совершенной неожиданностью въ Кросс-Деѣ, и на него посмотрѣли съ нетерпѣливымъ молчаніемъ; но его никто не зналъ, и потому приняли за какого-нибудь знатнаго путешественника. Онъ объявилъ, что ему ужасно хочется пить, спросилъ шестипенсовую мѣрку водки и полную кружку воды и, наливъ нѣсколько капель джину въ свой стаканъ, пригласилъ Томми Траунсема, который сидѣлъ возлѣ него, помочь ему. Траунсемъ поспѣшилъ воспользоваться приглашеніемъ со всѣмъ проворствомъ, на которое были способны дрожавшія руки его. Онъ былъ высокій, широкоплечій старикъ, нѣкогда очень красивый по всей вѣроятности; но теперь щеки и грудь у него страшно впали, а руки и ноги постоянно дрожали.
-- Что это у васъ, хозяинъ,-- объявленьица? спросилъ Христіанъ, указывая на корзину.-- Вѣрно насчетъ аукціона?
-- Аукціона?-- нѣтъ, сказалъ Томми хриплымъ голосомъ и съ акцентомъ, рѣзко отличавшимся отъ говора всѣхъ требіанцевъ.-- Мнѣ до аукціоновъ дѣла нѣтъ; мое дѣло политика. Я вотъ теперь сажаю Траунсема въ парламентъ.
-- Вѣдь вотъ онъ какъ говоритъ: Траунсемъ, замѣтилъ хозяинъ, вынимая трубку изо рта и тихонько подсмѣиваясь.-- А вѣдь онъ хотѣлъ сказать Тренсомъ, сэръ. Вы, можетъ быть, не принадлежите къ этой партіи. Это, кандидатъ отъ рабочихъ, онъ за нихъ горой и доказываетъ, это не щадя для нихъ кармана и доставляя имъ всевозможныя удовольствія. Еслибъ у меня было двадцать голосовъ, я непремѣнно отдалъ бы одинъ Тренсому.
Хозяинъ выглянулъ изъ подъ-своего сморчковиднаго лба въ полной увѣренности, что крупная цифра двадцати подняла отчасти гипотетичную цѣнность его голоса.
-- Спилькинсъ, началъ Томми, махая хозяину рукой,-- полно вамъ, дайте джентльменамъ поговорить между собой. Джентльменъ хочетъ пора спросить меня насчетъ объявленій. Развѣ вы не слышали?
-- Ну такъ что же? Я говорилъ въ сообразности, сказалъ хозяинъ, присмирѣвъ и какъ будто съеживъ сморчки на лицѣ.
-- Все это очень можетъ быть, Спилькинсъ, отвѣчалъ Томми, но вы не я. Я знаю, что такое объявленіе. Это дѣло общественное, публичное. Я не простой прибиватель объявленій, хозяинъ; я пренебрегъ приклейкой десяти-гинейной награды за поимку овечьяго вора и всегда пренебрегалъ и буду пренебрегать подобной дребеденью. Я берусь только за объявленія политическія, главное за Траунсема; и членъ семьи, и мнѣ нельзя ей не подсобить. Я Траунсемъ, и похоронятъ меня за Траунсема; и если старый Никъ {Простонародное названіе черта въ Англіи.} вздумаетъ забрать меня за охоту на чужихъ владѣніяхъ, я скажу ему: Тебя стоитъ вздернуть на осину, старый Никъ; ничего-то ты не смыслишь: всякій заяцъ и всякая птица на землѣ Траунсемовъ принадлежитъ мнѣ по крови; а что повышаетъ семью, повышаетъ и Томми; и мы навѣрное попадемъ въ парламентъ -- помяните мое слово, хозяинъ. А я глава семьи и приклеиваю объявленія. Есть Джонсоны и Томсоны и Джексоны и Билльсоны; но я Траунсемъ. Что вы на это скажете, хозяинъ?
Обращеніе это, подкрѣпленное ударомъ кулака объ столъ, относилось къ Христіану, который отвѣчалъ, съ невозмутимой серіозностью:
-- Я скажу только то, что приклеиваніе объявленій дѣло весьма почтенное.
-- Нѣтъ, нѣтъ, сказалъ Томми, поматывая головой.-- Этого вы лучше не говорите. Это вы только такъ, нарочно. Но я все-таки непрочь пожать намъ руку; я вовсе не намѣренъ казнить всякаго, кто противорѣчитъ. Я добрый человѣкъ -- я изъ знатной семьи, только лишенный всѣхъ правъ состоянія. Я зато пойду прямо въ рай, на зло старому Нику.
Такъ какъ мечта о раѣ несомнѣнно свидѣтельствовала о томъ, что непривычная доза джину начала уже сказываться на продавцѣ объявленій, Христіанъ не хотѣлъ терять времени. Онъ положилъ руку на плечо Томми и сказалъ:
-- Я вотъ скажу вамъ кой-что, что вы, прибиватели объявленій, теряете всегда изъ виду. Вы должны были бы высматривать, гдѣ Дебарри вѣшаютъ свои объявленія, пойдти и сейчасъ же налѣпить на нихъ объявленія Тренсома. Я знаю, гдѣ понавѣшано гибель объявленій Дебарри. Пойдемте со мною, я вамъ покажу. Мы ихъ заклеимъ, потомъ вернемся и угостимъ компанію.
-- Урраа! крикнулъ Томми.-- Въ путь!
Онъ былъ изъ привычныхъ, ничѣмъ не сокрушимыхъ пьяницъ и очень нескоро терялъ голову, способность двигаться или обычную методичность говора. Люди думали часто, что Томми пьянъ, тогда какъ онъ только хватилъ "лишнюю чарочку", главнымъ образомъ вслѣдствіе довольства собою и судьбой своей, что не всегда характеризуетъ трезваго бритта. Онъ вытрясъ золу изъ трубки, поднялъ съ полу горшокъ съ клейстеромъ и корзинку и приготовился идти.
Хозяинъ и другіе присутствовавшіе заключили изъ этого, что они теперь что называется раскусили Христіана. Онъ былъ агентъ Тренсома и пришелъ въ видахъ объявленій Тренсома. Хозяинъ, приказывая своей желтой и вѣчно недовольной женѣ открыть дверь джентльмену, выразилъ надежду скоро опять его увидѣть.
-- Это тренсомское заведеніе, сэръ, замѣтилъ онъ въ томъ смыслѣ, что его посѣщаютъ люди, придерживающіеся этого цвѣта. Я исполню обязанность свою, какъ хозяинъ общественнаго заведенія, по мѣрѣ силъ своихъ, а обязанность моя состоитъ въ томъ, чтобы не поворачиваться спиною къ джентльменскимъ деньгамъ. Всякому джентльмену подобаетъ быть въ парламентѣ, и чѣмъ больше ихъ тамъ будетъ, тѣмъ лучше. И если кто мнѣ скажетъ, что довольно посадить туда двухъ, я скажу, что лучше шестерыхъ и увеличить соотвѣтственно число избирателей.
-- Да, да, сказалъ Христіанъ; вы человѣкъ толковый, хозяинъ. Вы стало быть не подадите ни одного голоса въ пользу Дебарри, э?
-- Нѣтъ, низачто, сказалъ хозяинъ, думая, что если отрицаніе умѣстной полезно, то чѣмъ больше вы его будете повторять, тѣмъ лучше будетъ.
Какъ только за Христіаномъ и его новымъ знакомымъ затворилась дверь, Томми сказалъ:
-- Ну, хозяинъ, если вы хотите быть моимъ вожатымъ, не будьте блуждающимъ огонькомъ, а не то я какъ разъ попаду не туда, куда слѣдуетъ. Потому я вотъ что скажу: если вамъ посчастливилось столкнуться съ Томми Траунсемомъ, не выпускайте его изъ рукъ.
-- Нѣтъ, нѣтъ, ужъ этого я конечно не сдѣлаю, сказалъ Христіанъ.-- Пойдемте вотъ хоть сюда сперва, къ стѣнѣ пивоварни.
-- Нѣтъ; вы меня держите крѣпко. Давайте мнѣ по шиллингу время отъ времени, и я вамъ поразскажу столько въ одинъ часъ, что вы отъ Спилькинса и въ недѣлю не услышите. Другаго такого какъ я мудрено и найдти. Я лѣтъ пятнадцать къ ряду таскалъ горшки,-- и какъ вамъ это понравится въ человѣкѣ, который могъ бы жить въ тренсомовской усадьбѣ и ставить силки на собственную свою дичь? Я такъ непремѣнно и дѣлалъ бы, сказалъ Томми, подмигивая Христіану въ потьмахъ, не затронутыхъ газомъ.-- Терпѣть не могу вашей стрѣльбы -- одинъ изъ двухъ непремѣнно мимо. Силки больше похожи на уженье. Забросишь крючокъ -- и только развѣ и рыбачить захочете идти на червяка, а другаго никакого препятствія джентльмену не предвидится. Вотъ это такъ забава по-моему, джентльменская, какъ быть должно.
-- Но если у насъ были права на наслѣдство Тренсомовъ, отчего же вы его не получили? Посовѣстились что ли? Или почему другому?
-- Какое! Все это суды, да адвокаты постарались. Вы вотъ душа добрая; я вамъ скажу, какъ было дѣло. Одни люди родятся землевладѣльцами, а другіе родятся только на то, чтобы отнимать у землевладѣльцевъ ихъ доброе; а суды имъ помогаютъ. А хитеръ, я вижу все насквозь, получше Спилькинса. Бывало Недъ Патчъ, разнощикъ, говаривалъ мнѣ: Безграмотный ты, Томми.-- Нѣтъ братъ, спасибо, отвѣчу я ему на это; не стану я ломать себѣ голову изъ-за этого.-- Любилъ я этого Неда. Не мало мы съ нимъ попировали вмѣстѣ.
-- Ли самъ вижу, что вы себѣ наумѣ, Томми. А почемъ же вы узнали, что вы были рождены землевладѣльцемъ?
-- А книги-то на что -- приходскія книги? сказалъ Томми, опять подмигнувъ и кивнувъ головой по старой привычкѣ,-- тамъ-то и можно увидѣть, кто кѣмъ родился. А всегда чувствовалъ въ себѣ, что я долженъ быть кто-нибудь особенный, да наконецъ и другимъ тоже казалось; и вотъ разъ, въ Литтльшау, гдѣ я держалъ хорьковъ и маленькую харчевню, подходитъ ко мнѣ какой-то разодѣтый господинъ и принимается меня шпиговать вопросами. Потомъ я узналъ отъ дьячка нашего, что онгь заходилъ и въ приходъ; я дьячку поднесъ; онъ мнѣ вывѣдалъ отъ пастора, что дескать имя Траунсемъ очень знатное и старинное имя. Я давай опять поджидать незнакомаго господина. И думаю себѣ: если дѣло идетъ о томъ, чтобы найдти владѣтеля для какого-нибудь стариннаго помѣстья, и если этотъ владѣтель я, меня призовутъ. А тогда не зналъ еще, что такое суды и адвокаты. Вотъ я ждалъ, ждалъ, наконецъ потерялъ терпѣніе. Я бросилъ все -- жена моя тогда ужъ отдала Богу душу -- и меня ничто не удерживало. Вотъ такъ-то я добрелъ помаленьку сюда, въ эти края --
-- Ага, вотъ мы пришли къ пивоварнѣ. Вотъ и стѣна. Ставьте на землю клейстеръ и корзинку. А вамъ помогу. Вы будете приклеивать, а я стану подавать вамъ объявленія, такъ что вы можете продолжать говорить.
Томми повиновался автоматически, увлекаясь рѣдкой случайностью отвести душу съ новымъ слушателемъ и жаждя поскорѣе продолжать исторію. Какъ только онъ отвернулся и нагнулся надъ горшкомъ съ клейстеромъ, Христіанъ проворно подмѣнилъ объявленія въ корзинкѣ Томми другими, бывшими у него въ мѣшкѣ. Объявленія Христіана были напечатаны не въ Треби: ихъ доставили изъ ДуфФильда цѣлымъ тюкомъ, "славно приправленнымъ пряными кореньями", какъ замѣтилъ Кворленъ,-- "прямо изъ-подъ пера человѣка-доки въ подобныхъ дѣлахъ". Христіанъ прочелъ первый листъ и думалъ, что они всѣ одинаковы. Онъ передалъ одинъ изъ нихъ Томми говоря:
-- Ну, дружище, наклеивайте это сверху, и продолжайте свою исторію. Что же было потомъ, когда вы перебрались въ эти края?
-- Что? А вотъ что: я поселился въ самой лучшей гостинницѣ, заказалъ себѣ отличный обѣдъ, потому что у меня было немножко денегъ въ карманѣ; принялся распрашивать, и мнѣ сказали: если вы Траунсемъ, то ступайте прямо къ адвокату Джермину; онъ завѣдуетъ всѣми тренсомскими дѣлами. Я и пошелъ, и говорю себѣ но дорогѣ: можетъ быть онъ и есть тотъ самый разодѣтый господинъ, который меня шпиговалъ. Но оказалось -- не тотъ. Я вамъ сейчасъ объясню, что за человѣкъ адвокатъ Джерминъ. Онъ будетъ стоять возлѣ васъ и держать васъ отъ себя на разстояніи трехъ ярдовъ. Онъ будетъ смотрѣть на васъ и ничего не говорить, пока у васъ со страха душа не уйдетъ въ пятки; потомъ примется грозить вамъ судомъ; потомъ начнетъ сожалѣть о васъ, давать вамъ денегъ, читать вамъ мораль, говорить, что вы, человѣкъ бѣдный, и что онъ хочетъ дать вамъ добрый совѣтъ -- что ужъ лучше вамъ не связываться съ законами и судами, а не то васъ втянетъ въ большое колесо и разорветъ въ клочки. Меня прошибъ холодный потъ, и я отъ души пожелалъ никогда больше не сталкиваться съ адвокатомъ Джерминомъ. Но онъ прибавилъ еще, что если я поселюсь въ этихъ краяхъ и буду вести себя хорошо,-- онъ будетъ моимъ защитникомъ и покровителемъ. Ужъ я ли не былъ догадливъ и хитеръ, но тутъ не поможетъ никакая хитрость, если вы не знаете законовъ. И этимъ-то самымъ закономъ можно застращать самаго что ни-на-есть умнѣйшаго человѣка.
-- Да, да, это правда. Ботъ еще объявленіе. И тѣмъ все и кончилось?
-- Все? сказалъ Томми, оборачиваясь и держа кисть съ клеемъ на-готовѣ.-- Очень ужъ вы прытки. Я подумалъ: брошу все это. Деньги у меня еще есть: куплю лотокъ и сдѣлаюсь разнощикомъ. Славная это жизнь. Буду ходить похарчевнямъ, видѣть людей, знакомиться, порой перехвачу пенни-другой барыша. Но какъ только я завернулъ въ Краснаго Льва и согрѣлся немножко капелькой джина, ко мнѣ въ голову точно вспрыгнуло что. Ахъ, Томми, Томми, подумалч. я, что же это ты надѣлалъ: ты точно крыса, попавшаяся хорьку на глаза. И тутъ мнѣ вспомнилось, какъ у меня было два хорька, и одинъ изъ нихъ, большой, убилъ того, который былъ поменьше. Я и говорю хозяйкѣ: Не знаете ли вы здѣсь адвоката, говорю я, который былъ бы не слишкомъ важенъ, а такъ-себѣ, средняго сорта. Она говоритъ: какъ же, знаю: вотъ онъ сидитъ теперь внизу, въ чистой комнатѣ.-- Будьте такъ добры, сказалъ я, сведите насъ какъ-нибудь вмѣстѣ. Она сейчасъ и крикни: м. Джонсонъ! И какъ бы вы думали?...
Тутъ сѣрые облака, постепенно утончавшіяся и разсѣивавшіяся, пропустили неожиданно лучъ луннаго свѣта и показали тощую фигуру старика и худое лицо его въ позѣ и съ выраженіемъ повѣствователя, увѣреннаго въ желаемомъ Эфектѣ на слушателя: онъ весь нагнулся немножко на сторону и протянулъ кисть съ клейстеромъ съ тревожнымъ намѣреніемъ ударить Христіана по рукаву въ данный моментъ. Христіанъ отодвинулся на безопасное разстояніе и сказалъ:
-- Это удивительно! Я право не знаю, что и думать.
-- Какъ бы вы думали, кто былъ Джонсонъ? повторилъ торжественно Томми.-- Джонсонъ былъ тотъ самый щеголеватый господинъ, который шпиговалъ меня распросами. И ужъ я же его прижалъ, просто засыпалъ вопросами. Онъ на все отвѣчалъ мнѣ какъ нельзя вѣжливѣе, и разсказалъ мнѣ, что такое законъ. Онъ сказалъ: Томми Траунсемъ вы, или нѣтъ, отъ этого для васъ самыхъ проку мало, потому что законъ противъ васъ. Вы можете волкомъ выть, а законъ и усомъ не поведетъ изъ-за васъ. И, говоритъ Джонсонъ, какой я вамъ благодѣтель, что говорю такія вещи. Потому что таковъ законъ. А если хотите знать законъ, обратитесь къ Джонсону. Я послѣ слышалъ, что онъ только помощникъ Джермина. Но я никогда не забуду того, что онъ мнѣ сказалъ. Я понялъ ясно, что еслибы законъ не былъ противъ меня, траунсемское помѣстье было бы моимъ. Но народъ здѣсь глупъ и необразованъ, и я пересталъ вовсе говорить о своемъ дѣлѣ. Чѣмъ больше правды вы имъ скажете, тѣмъ меньше они вамъ повѣрятъ. Я пошелъ, купилъ лотокъ, и --
-- Ну, теперь вотъ еще объявленіе, сказалъ Христіанъ.
-- Пересохло что-то въ горлѣ, хозяинъ.
-- Кончайте скорѣе и получите на выпивку поскорѣе.
Томми принялся за дѣло, а Христіанъ, продолжая ему помогать, сказалъ:
-- А долго ли у васъ продолжались сношенія съ Джерминомъ?
-- О, нѣтъ. Мы иногда встрѣчаемся и до сихъ поръ. Вотъ напримѣръ, недѣли двѣ тому назадъ, онъ встрѣтилъ меня на дорогѣ и заговорилъ со мною необыкновенно вѣжливо, приглашалъ меня къ себѣ въ контору; говоритъ, что дастъ мнѣ замятіе. А я былъ непрочь наклеивать объявленія, чтобы ввести семью свою въ Парламентъ. Только съ закономъ-то мудрено совладать. А своя семья все семья, кто бы вы сами ни были. Хозяинъ, до страсти пить хочу; голова идетъ кругомъ; ужъ заболтался черезъ мѣру.
Необычное возбужденіе памяти бѣднаго Томми вызвало реакцію.
-- Ладно, Томми, сказалъ Христіанъ, только-что замѣтившій между объявленіями нѣчто, что совершенно измѣнило ходъ его мыслей,-- можете возвратиться въ Кросс-Кей, если желаете; вотъ вамъ пол-кроны за труды. Я самъ не могу теперь пойдти съ вами; но вы потрудитесь передать мое почтеніе Спилькинсу и не забудьте наклеить остальныя объявленія завтра утромъ пораньше.
-- Да, да. Но вы не полагайтесь много на Спилькинса, сказалъ Томми, кладя деньги въ карманъ и выражая признательность этимъ совѣтомъ,-- онъ хотя человѣкъ не злой, но слабый. Онъ воображаетъ, что знаетъ все до тонкости, но въ сущности онъ умѣетъ только обсчитывать, да приписывать на васъ. Томми Траунсемъ добрая душа; и всегда когда вамъ вздумается дать мнѣ пол-кроны, я разскажу вамъ опять ту же исторію. Но только не теперь: горло пересохло. Ну, помогите мнѣ собрать весь мой прикладъ; вы помоложе меня. Такъ я скажу Спилькинсу, что вы зайдете въ другой разъ.
Лунный свѣтъ помогъ Христіану разглядѣть объявленія. Онъ зналъ, что они должны быть всѣ разныя, и перелистывалъ ихъ съ пол-дюжины въ разныхъ мѣстахъ всей груды, прежде чѣмъ отдать Томми. Вдругъ болѣе яркій лучъ свѣта указалъ ему на одномъ изъ листковъ имя, особенно для него интересное, тѣмъ болѣе что оно встрѣтилось на объявленіи, предназначенномъ для противодѣйствія выбору наслѣдника Тренсомовъ. Онъ поспѣшно заглянулъ въ листки, предшествовавшіе и слѣдовавшіе за этимъ, поразившимъ его листкомъ, чтобы выбрать изъ кипы, предназначенной для распространенія въ публикѣ, всего, что могло повредить лично ему, какъ эти листки, напримѣръ, въ которыхъ оказались намеки на Байклифа versus Тренсомъ. Ихъ было съ пол-дюжины; онъ скомкалъ ихъ и сунулъ къ себѣ въ карманъ, опустивъ все остальное въ корзину Томми.
Усердіе Христіана къ этой практической продѣлкѣ остыло и исчезло внезапно, какъ утренній лучъ солнца. Кромѣ этого открытія въ объявленіяхъ, въ разсказѣ стараго Томми были кое-какія свѣдѣнія, надъ которыми стоило призадуматься. Гдѣ теперь этотъ всевѣдущій Джонсонъ? Онъ можетъ быть до сихъ поръ все помогаетъ Джермину?
Христіанъ завернулъ къ Клюрлену, отдалъ ему черный мѣшокъ съ перехваченными объявленіями радикаловъ, сказалъ, что дѣло сдѣлано, и поспѣшилъ домой обдумать новую задачу.