Воскресный вечеръ, обѣщавшій сдѣлаться столь памятнымъ для спрокстонскихъ рудокоповъ, разыгрался цѣлой драмой и въ жилищѣ тѣхъ людей, которые столь непріятно поражали нравственное чувство м-ра Джонсона,-- въ семействѣ Дебари. Въ Большомъ Треби произошли обстоятельства, причинившія такое сильное волненіе въ замкѣ, что оно распространилось отъ столовой до конюшень; но въ цѣломъ домѣ никто не испыталъ столь сильного волненія и такихъ рѣзкихъ перемѣнъ въ настроеніи духа, какъ м-ръ Скэльсъ. Въ 6 часовъ по полудни фигура главнаго дворецкаго сіяла торжествомъ отъ радости, что ему удалось сыграть славную шутку съ своимъ соперникомъ, Христіаномъ. Но уже часа два спустя, онъ имѣлъ видъ испуганный, печальный и даже кроткій: онъ былъ готовъ къ унизительному признанію; щеки м-ра Скэльса приняли почти багровый оттѣнокъ; волосы сдѣлались совсѣмъ лежачими по недостатку должнаго вниманія къ нимъ со стороны пальцевъ своего обладателя, а прекрасные клубки бакенбардъ, слишкомъ твердые для такой уступки, представляли собою однакожъ только лишь грустное воспоминаніе о прошломъ блескѣ красоты своей. Такое печальное настроеніе м-ра Скэльса произошло по слѣдующему поводу.
Въ воскресенье утромъ, послѣ богослуженія, м-ръ Филиппъ Дебари отправилъ прочихъ членовъ своею семейства въ каретѣ домой, а самъ остался въ ректорскомъ домѣ, чтобы позавтракать съ своимъ дядей Аугустомъ, съ которымъ къ тому же хотѣлъ посовѣтоваться относительно нѣкоторыхъ писемъ,-- важнаго содержанія. Послѣ завтрака онъ спряталъ эти письма обратно въ свой бумажникъ, но забылъ его опустить въ карманъ и уѣхавъ, м-ръ Филиппъ оставилъ на письменномъ столѣ дяди пачку разныхъ бумагъ и банковыхъ билетовъ. По возвращеніи домой, онъ вспомнилъ о своемъ недосмотрѣ и сейчасъ же отправилъ Христіана съ запиской, въ которой просилъ дядю запечатать бумажникъ и прислать его съ тѣмъ же посланнымъ. Порученіе это, данное между тремя и четырьмя часами, было очень непріятно для этого послѣдняго. Дѣло въ томъ что м-ръ Христіанъ, всегда отличавшійся умѣньемъ прилаживаться къ обстоятельствамъ,-- умѣньемъ, которое даетъ возможность человѣку благополучно выходить изъ затрудненій въ самыхъ запутанныхъ случаяхъ,-- не былъ однакожь свободенъ отъ тѣлесныхъ недуговъ, составляющихъ, какъ извѣстно, обстоятельство такого рода, къ которому до сихъ поръ еще не открыто способа примѣняться такъ, чтобы можно было при немъ оставаться совершенно спокойнымъ или сваливать его на чужія плечи. Христіанъ дѣлалъ все, что могъ: въ припадкахъ нервныхъ болей онъ принималъ опіумъ, а въ отношеніи возможныхъ въ будущемъ случайностей, утѣшалъ себя тою мыслью, что при чрезмѣрномъ усиленіи боли, ей можно будетъ положить конецъ значительнымъ увеличеніемъ пріема лскарства. Онъ не былъ ни Катономъ, ни Гамлетомъ, и хотя когда-то въ пансіонѣ училъ ихъ монологи, но, вѣроятно, и безъ заучиванія принималъ бы опіумъ еще въ большомъ количествѣ. Послѣ самой болѣзни, ему больше всего не нравилось, чтобы кто-нибудь зналъ о ней: плохое здоровье уменьшало значеніе человѣка, какъ торговой цѣнности, къ тому же Христіанъ не любилъ быть предметомъ состраданія, какое онъ, случалось, и самъ оказывалъ любому бѣдняку, обезображенному или совсѣмъ сломленному болѣзнью.
Такъ и въ это воскресенье, въ полдень, онъ принялъ маленькую дозу опіума и еще не совсѣмъ оправился къ тому времени, когда нужно было идти къ ректору. Возвращаясь назадъ съ драгоцѣнной ношей,-- бережно спрятанной въ задній карманъ сюртука, Христіанъ почувствовалъ, что болѣзненное состояніе его усиливается, и хватилъ второй пріемъ опіума. Сознавая вполнѣ, что по наружности онъ смотритъ нѣсколько жалкимъ, и желая избѣгнуть встрѣчи съ слугами, которые по воскресеньямъ часто гуляли въ паркѣ,-- Христіанъ счелъ за лучшее подойдти къ дому не по большой дорогѣ, а рѣшился сдѣлать обходъ, незамѣтно войти въ домъ, передать посылку м-ру Дебари и за тѣмъ запереться у себя, пока не пройдетъ полчаса времени. Но достигнувъ по пути скамейки подъ нѣсколькими фиговыми деревьями, онъ почувствовалъ себя такъ дурно, что уступилъ искушенію прилечь на нее, надѣясь отдохнуть немного. Карманные часы его показывали пять; до сихъ поръ порученіе исполнено было скоро, а притомъ же самъ м-ръ Дебари не требовалъ особенной быстроты. Но менѣе, чѣмъ чрезъ десять минутъ Христіанъ погрузился въ глубокій сонъ. Но нѣкоторымъ особымъ условіямъ его организма, дѣйствіе опіума было сильнѣе, чѣмъ бываетъ обыкновенно.
Какъ онъ и предполагалъ, слуги дѣйствительно гуляли по парку, но не всѣ изъ нихъ выбирали для этаго наиболѣе посѣщаемую часть его М-ръ Скэльсъ, ухаживавшій за горничной леди, предпочелъ для прогулки съ этой привлекательной особой болѣе отдаленную тропинку. Случилось, что именно эта пара, изъ всѣхъ прочихъ, попала на спящаго Христіана; при видѣ его, м-ръ Скэльсъ въ первую минуту ощутилъ сильное удовольствіе, потому что подобная встрѣча доставляла ему случай показать свою изобрѣтательность. Вообще, если возможно было сыграть съ кѣмъ-нибудь штуку,-- если удавалось выставить того или другого изъ окружавшихъ его въ глупомъ видѣ, то это въ нижнихъ кругахъ обитателей замка Треби считалось верхомъ остроумія и постоянно замѣняло собою театральныя представленія: а если для какого-нибудь фарса требовалась еще болѣе или менѣе замысловатая костюмировка, то насмѣшка считалась еще болѣе колкою, и тѣмъ большій возбуждала смѣхъ. И вотъ, этотъ обидчикъ, этотъ невыносимо-гордый и надменный Христіанъ попадается въ такомъ положеніи, которое можно назвать сравнительно беззащитнымъ; голова его опустилась на плечо, задній конецъ сюртука съ какой-то тяжестью вывѣшивается изъ подъ угла скамейки. Этотъ-то конецъ сюртука и вдохновилъ изобрѣтательность м-ра Скэльса. Онъ приложилъ палецъ къ губамъ въ предостереженіе м-съ Черри, и, прошептавъ ей: "тише, будьте спокойны,-- мнѣ пришла на умъ отличная штука," вынулъ изъ кармана ножикъ, прокрался за спину спящаго Христіана и быстро отрѣзалъ висячую полу его сюртука. Скэльсъ ничего не зналъ о порученіи, данномъ Христіану, и, замѣтивъ, что въ карманѣ было нѣчто, подумалъ, что это, вѣроятно, большая сигарочница. Тѣмъ лучше -- ему медлить было некогда. Онъ бросилъ отрѣзанную фалду какъ можно дальше, замѣтивъ притомъ, что она упала между тѣми вязами, подъ которыми они гуляли. Потомъ, сдѣлавъ знакъ м-съ Черри слѣдовать за собой, онъ поспѣшилъ съ нею въ болѣе открытую часть парка, не рѣшаясь разразиться смѣхомъ, пока это было не вполнѣ безопасно, въ случаѣ пробужденія спящаго. А затѣмъ перспектива возвращенія къ домъ граціознаго, изящнаго Христіана, который всегда насмѣхался надъ самимъ Скэдьсомъ,-- возвращеніи съ одной только фалдой у сюртука, была для дворецкаго источникомъ такого наслажденія, что прекрасная Черри стала даже ревновать его къ этой шуткѣ; однакожъ она соглашалась, что это въ самомъ дѣлѣ забавно, по временамъ хихикала и обѣщала хранить все дѣло въ секретѣ. М-ръ Скэльсъ объяснилъ ей, что Христіанъ постарается пробраться домой незамѣченнымъ, но что этому должно помѣшать, и просилъ ее представить себѣ, какъ его фигура будетъ передергиваться, при вопросахъ встрѣчныхъ о томъ, что случилось. "Эй! Христіанъ, гдѣ же задняя часть вашего сюртука" подобныя слова обратятся въ Большомъ Треби въ пословицу, такъ какъ тамъ вообще хорошо запоминаются шутки, даже не особенно острыя; и пѣтушиный гребешокъ м-ра Христіана будетъ срѣзанъ такъ славно, что пройдетъ много времени пока онъ снова выростетъ. Скэльсъ шелъ, смѣясь, а между тѣмъ самому ему суждено было, представить собою прекрасный примѣръ жестокой насмѣшки, какія иногда судьба разыгрываетъ надъ людьми.
Христіанъ, проснувшись, былъ пораженъ, видя что наступили уже сумерки. Онъ вскочилъ, отряхнулся,-- увидѣлъ, что у него чего-то недостаетъ и скоро вспомнилъ, чего именно. Но сомнѣваясь, что его обокрали, онъ сразу понялъ, что послѣдствія будутъ въ высшей степени дурныя. Какъ ни объясняй причину этого происшествія, но м-ръ Филиппъ Дебарри неизбѣжно будетъ смотрѣть на своего, до сихъ поръ безупречнаго, фактотума съ новой, неблагопріятной точки зрѣнія, и хотя м-ръ Христіанъ не считалъ свое настоящее положеніе особенно блестящимъ, но все-таки до времени ничего лучшаго не могъ ожидать. Человѣкъ, которому уже около 30 лѣтъ и который не всегда бываетъ здоровъ, рѣдко поддается радужнымъ надеждамъ; онъ знаетъ, что часто и дѣйствительныя достоинства остаются на свѣтѣ неоцѣненными. Какъ только мысль, что онъ обокраденъ, овладѣла умомъ Христіана,-- то уже всякій осмотръ окрестной мѣстности и поиски въ темнотѣ,-- даже еслибы подобное намѣреніе и могло придти ему въ голову,-- очевидно показались бы ему напрасной тратой времени и силъ. Онъ зналъ, что въ бумажникѣ м-ра Дебари, весьма вѣроятно, могли заключаться важные и цѣнные предметы, и что промедленіемъ въ объявленіи несчастнаго происшествія онъ только увеличитъ свою вину. Онъ поспѣшно пошелъ въ домъ, избавленный наступившею темнотою отъ того удара для своего самолюбія, на который разсчитывалъ дворецкій. Между тѣмъ, уже и самому Скэльсу дѣло стало казаться менѣе шуточнымъ, чѣмъ онъ ожидалъ. Дворецкій замѣтилъ, что м-ръ Дебари былъ нѣсколько встревоженъ неявкою Христіана до обѣда,-- а сверхъ того м-ръ Скэльсъ узналъ, что послѣдняго посылали въ ректорскій домъ съ порученіемъ. Скэльсъ самъ слышалъ, какъ м-ръ Филиппъ говорилъ: "должно быть, дядя задержалъ его по какой-нибудь причинѣ, но это странно. Еслибы я зналъ этого человѣка за менѣе надежнаго при исполненіи порученій или замѣчалъ, что онъ много пьетъ, то это бы сильно меня безпокоило". По всякомъ случаѣ дѣло принимало не тотъ оборотъ, какой предполагалъ м-ръ Скэльсъ. Наконецъ, когда обѣдъ былъ уже убранъ и главныя обязанности дворецкаго исполнены,-- сдѣлалось извѣстно, что Христіанъ вернулся очень серьезный и даже взволнованный, безъ задней полы своего сюртука, что онъ немедленно просилъ позволенія говорить съ м-ромъ Дебари, и что даже теперь онъ еще ведетъ переговоры съ господами въ столовой. Скэльсъ былъ въ крайней тревогѣ: очевидно, что въ отрѣзанномъ карманѣ должна была заключаться вещь, принадлежавшая м-ру Дебари. Онъ взялъ фонарь, велѣлъ груму съ другимъ фонаремъ проводить себя и со всевозможною скоростью отправился на роковое мѣсто въ паркѣ. Онъ искалъ подъ вязами, въ той увѣренности, что отрѣзанный карманъ упалъ тамъ, и дѣйствительно нашелъ этотъ карманъ, но уже пустой; поиски того, что въ немъ находилось, остались тщетны, хотя дворецкій сначала и утѣшалъ себя той мыслью, что положенная туда вещь выпала изъ кармана и лежитъ гдѣ нибудь недалеко. Онъ вернулся съ фонарями, держа въ рукахъ фалду сюртюка и чувствуя весьма непріятное ощущеніе въ той части своего тѣла, въ которой сосредоточивалась большая часть ощущеній дворецкаго -- въ желудкѣ. Лишь только онъ вошелъ въ домъ, какъ встрѣтился съ бѣдной и встревоженной миссъ Черри; она отозвала его въ сторону и объявила, что если онъ ничего не намѣренъ говорить господамъ, то она скажетъ,-- что уже послали за констеблемъ, что въ отрѣзанномъ Скэльсомъ карманѣ, Христіанъ несъ бумажникъ м-ра Дебари, а въ этомъ бумажникѣ было безчисленное множество банковыхъ билетовъ и другихъ вещей, что послали за ректоромъ, что констебль придетъ и всѣ они будутъ повѣшены. Собственный разумъ м-ра Скэльса не бросалъ никакого свѣта насчетъ возможнаго исхода дѣла. Оробѣлый, держа въ рукахъ отрѣзанный кусокъ сюртука, какъ доказательство своей невинности въ чемъ бы то ни было другомъ, кромѣ простой шутки, онъ пошелъ и признался во всемъ. Его разсказъ облегчилъ немного Христіана, но не принесъ облегченія м-ру Дебарри, встревоженному главнымъ образомъ не столько потерей банковыхъ билетовъ, сколько утратой писемъ и возможностью такой случайности, что они попадутся въ руки человѣка, который вздумаетъ извлечь изъ нихъ личную выгоду. Но теперь ничего нельзя было сдѣлать, кромѣ того только, что ректоръ,-- который вмѣстѣ съ тѣмъ былъ и судьей, далъ должныя инструкціи констеблямъ, и что мѣстность въ паркѣ, указанная Скэльсомъ, была вновь тщательно обыскана. Однакожь, всѣ эти мѣры остались безуспѣшны, и мирный сонъ многихъ обитателей большаго Треби былъ сильно потревоженъ въ эту ночь.