Красивый домъ м-ра Джермина, находившійся почти за городомъ, былъ окруженъ садомъ, лужайкой и рощей тѣнистыхъ деревьевъ. Христіанъ, приближаясь къ этому домику, былъ совершенно спокоенъ: дѣло, по которому онъ шелъ,-- не входило, правда, въ кругъ его обязанностей, но онъ вообще былъ радъ каждому случаю показать себя м-ру Филипу Дебари человѣкомъ необходимымъ. Взглянувъ на длинную стѣну и на желѣзную рѣшетку дома Джермина, онъ сказалъ: "эти стряпчіе умѣютъ пробивать себѣ дорогу въ свѣтѣ, почти не расходуясь на вѣжливость. Обладая этимъ своимъ ловкимъ заколдованнымъ секретаремъ, называемымъ "законъ", они думаютъ, что каждый ихъ боится. У милорда Джермина, кажется, и дерзости и сладкія рѣчи одинаково всегда на гоговѣ. Онъ сладокъ съ виду, какъ крыса, и подобно крысѣ же, обладаетъ злыми зубами. Я хорошо знаю эту сволочь. Съ моею помощью откормились одинъ или двое подобныхъ людей." Сохраняя такое самоувѣренно-презрительное расположеніе духа, Христіанъ былъ введенъ лакеемъ въ кабинетъ Джермина, гдѣ стряпчій сидѣлъ, окруженный массивными дубовыми книжными шкафами и соотвѣтственной этому мебелью, отъ толстоногаго стола для книгъ до ручного календаря и бумажнаго станка. Это была такого рода комната, какую человѣкъ устраиваетъ себѣ, когда увѣренъ, что ему предстоитъ будущность долгая и уважаемая. Онъ сидѣлъ, опершись на спинку своего кожанаго кресла, у широкаго окна, которое выходило на лугъ, и только что снялъ очки, спустивъ вмѣстѣ съ тѣмъ на колѣни газету, такъ какъ за наступавшимъ мракомъ читать уже было нельзя.
Когда лакей отворилъ дверь и произнесъ: "м-ръ Христіанъ", Джерминъ сказалъ: "добрый вечеръ, м-ръ Христіанъ; садитесь", и указалъ ему на кресло, стоявшее противъ себя и противъ окна. "Зажгите свѣчи на полкѣ, Джонъ, не трогайте только экрана".
Больше Джерминъ ничего не говорилъ до ухода слуги; онъ, казалось, разсматривалъ какую-то бумагу, лежавшую передъ нимъ на столѣ. Когда дверь за вышедшимъ слугой затворилась, онъ всталъ, потирая руки, и обратился къ посѣтителю, который, казалось, не обращалъ вниманія на то, что весь свѣтъ падалъ на него, между тѣмъ какъ стряпчій оставался въ тѣни.-- Э -- ваше имя -- э -- Генри Скаддонъ?
По всему тѣлу Христіана пробѣжалъ трепетъ, который онъ быстро, почти въ тоже мгновеніе, постарался скрыть, показавъ видъ, что перемѣняетъ свою позицію на креслѣ. Онъ выпрямилъ ноги и растегнулъ сюртукъ. Но прежде, чѣмъ онъ успѣлъ что-нибудь вымолвить, Джерминъ продолжалъ медленно и выразительно.
-- Вы родились 16 декабря 1782 г. въ Блэкгетѣ. Отецъ вашъ торговалъ сукномъ въ Лондонѣ: онъ умеръ, когда вы только что достигли совершеннолѣтія, и оставилъ послѣ себя обширное заведеніе, вы промотали большую часть состоянія, не достигнувъ еще и 28-лѣтняго возраста и сверхъ того, вслѣдствіе попытки обмануть кредиторовъ, даже ваша личная неприкосновенность подверглась опасности. Потомъ вы сдѣлали подложную чеку на имя старшаго брата вашего отца, предполагавшаго сдѣлать васъ своимъ наслѣдникомъ.
Тутъ Джерминъ остановился на минуту и взялся за документъ, который лежалъ на столѣ. Христіанъ молчалъ.
-- Въ 1808 г. вы признали за лучшее оставить эту страну, переодѣвшись военнымъ, и были взяты въ плѣнъ французами. При размѣнѣ плѣнныхъ, вамъ представлялся случай вернуться въ отечество и даже въ нѣдра вашего собственнаго семейства. Вы были, однакожъ, такъ великодушны, что пожертвовали этою возможностью въ пользу одного своего товарища по плѣну, человѣка одинаковыхъ съ вами лѣтъ и наружности, который имѣлъ болѣе настоятельныя, чѣмъ вы, причины домогаться возвращенія на эту сторону пролива. Вы обмѣнялись другъ съ другомъ платьемъ, поклажей и именами, и онъ явился, вмѣсто васъ, въ Англію, подъ именемъ Генри Скаддона. Почти сейчасъ нее послѣ того, вы убѣжали изъ заточенія, притворившись сначала больнымъ, чѣмъ и удержали въ тайнѣ размѣнъ именъ; носился слухъ, что вы, т. е. вы, подъ именемъ своего товарища, потонули въ маленькой лодкѣ, стараясь догнать неаполитанскій корабль, ѣхавшій въ Мальту. И за всѣмъ тѣмъ я могу васъ поздравить, что этотъ слухъ ложенъ, а достовѣрно лишь то, что теперь, по истеченіи болѣе двадцати лѣтъ съ того времени, вы находитесь здѣсь въ совершенной безопасности.
Здѣсь Джерминъ сдѣлалъ длинную паузу, очевидно ожидая отвѣта. Наконецъ Христіанъ угрюмо возразилъ:
-- Э, сэръ, слыхалъ я исторіи, еще болѣе длинныя и еще торжественнѣе разсказанныя, хотя при всемъ томъ въ нихъ не было ни слова правды. Предположите, что я отвергаю ту подпорку на которой вы строите весь вашъ разсказъ. Положимъ, я говорю, что я вовсе не Гонри Скаддонъ.
-- Э -- въ такомъ случаѣ -- э, сказалъ Джерминъ безстрастно,-- вы потеряли бы тѣ выгоды, которыя -- э -- могутъ соединяться съ именемъ Генри Скаддона. Вмѣстѣ съ тѣмъ, еслибы для васъ было -- э -- неудобно допустить въ вашемъ лицѣ признаніе Генри Скаддона, то все-таки, несмотря на ваше отрицаніе, я удержу при себѣ всѣ свѣденія и документы, какіе уже собраны мною; ваше отрицаніе можетъ только прекратить настоящій нашъ разговоръ.
-- Хорошо, сэръ, еслибы мы допустили на минуту, что сдѣланное вами изложеніе дѣла вѣрно, какую выгоду можетъ изъ этого извлечь человѣкъ, называемый Генри Скаддонъ?
-- Выгода эта -- э -- существуетъ еще только въ предположеніи, но она можетъ быть значительна. Она можетъ избавить васъ отъ необходимости быть курьеромъ, или -- э -- лакеемъ, или вообще занимать такую должность, которая лишаетъ васъ возможности быть самому себѣ господиномъ. Съ другой стороны, тотъ фактъ, что я обладаю вашей тайной, вовсе не составляетъ неизбѣжнаго зла для васъ. Говоря проще, я не намѣренъ, э -- не имѣя въ виду никакой выгоды,-- наносить вамъ вредъ, а могу еще оказать значительную услугу.
-- За которую я долженъ заплатить тѣмъ или другимъ способомъ?-- сказалъ Христіанъ.-- Вы предлагаете мнѣ билетъ въ лотерею?
-- Именно. Дѣло, о которомъ идетъ рѣчь, не имѣетъ для васъ никакого интереса, кромѣ -- э -- того только, что оно можетъ доставить вамъ выгоду. Намъ, адвокатамъ, приходится имѣть дѣло съ запутанными вопросами, съ такими -- э -- юридическими тонкостями, которыя никогда -- э -- вполнѣ не бываютъ извѣстны даже сторонамъ, непосредственно заинтересованнымъ въ дѣлѣ, а тѣмъ менѣе постороннимъ. Еслибы мы условились, напримѣръ, чтобы вы продолжали удерживать двѣ трети имени, пріобрѣтеннаго по размѣну, и что вмѣстѣ съ тѣмъ согласились бы сдѣлать мнѣ одолженіе, давъ отвѣтъ на нѣкоторые вопросы по предметамъ, извѣстнымъ Генри Скаддону?
-- Очень хорошо. Продолжайте.
-- Какія вещи, изъ числа принадлежавшихъ вашему товарищу по плѣну, Морицу Христіану Байклифу, находятся еще у васъ?
-- Вотъ это кольцо, сказалъ Христіанъ, вертя около пальца изящный перстень съ печатью,-- его часы вмѣстѣ съ висѣвшими на нихъ бездѣлками, и ящикъ съ бумагами. Золотую табакерку я сбылъ, когда находился въ трудныхъ обстоятельствахъ. Платье все пошло въ ходъ, разумѣется. Мы обмѣнялись рѣшительно всѣмъ, къ тому же, нужно было дѣлать это на-скоро. Байклифъ думалъ, что мы вскорѣ опять встрѣтимся въ Англіи, онъ до неистовства хотѣлъ туда попасть. Но это было невозможно,-- я хочу сказать -- невозможно, чтобы мы скоро увидѣлись. Я не знаю, что съ нимъ потомъ сдѣлалось, а то я бы ему возвратилъ его бумаги, часы и прочее,-- хотя, вы знаете,-- я ему оказалъ услугу, и онъ это чувствовалъ.
-- Вы были вмѣстѣ въ Весулѣ до отправленія въ Бердюнь?..
-- Да.
-- Что еще вы знаете о Байклифѣ?
-- О, ничего особеннаго, сказалъ Христіанъ, послѣ минутнаго молчанія, постукивая тростью по своимъ сапогамъ.-- Онъ служилъ въ ганноверской арміи,-- былъ человѣкъ съ характеромъ, все принималъ къ сердцу, хорошимъ здоровьемъ не отличался. Онъ сдѣлалъ глупость, женившись въ Весулѣ; еще была чертовская возня съ родственниками дѣвушки; а когда плѣнниковъ отправили,-- имъ нужно было разстаться. Встрѣчались-ли они еще когда-нибудь,-- этого я не знаю.
-- Такъ бракъ былъ законный?
-- О, все -- какъ слѣдуетъ -- гражданское бракосочетаніе, церковное,-- все было. Байклифъ былъ глупецъ,-- добродушный, гордый, упрямый человѣкъ.
-- Долго-ли продолжался ихъ бракъ до вашего отъѣзда изъ Весуля.
-- Около трехъ мѣсяцевъ. Я былъ свидѣтелемъ на свадьбѣ.
-- А относительно жены вы больше ничего не знаете?
-- Послѣ отъѣзда ничего. Я хорошо зналъ ее прежде; хорошенькая Анета!-- имя ея было Анета Лодрю. Она происходила изъ хорошаго семейства, и родные готовили ей прекрасную партію. Но она была изъ числа тѣхъ кроткихъ, но дьявольски-упорныхъ созданій, которыя поставятъ на своемъ хотя разъ въ жизни -- въ выборѣ своего обладателя.
-- Байклифъ не былъ съ вами откровененъ относительно другихъ своихъ дѣлъ?
-- О, нѣтъ, это былъ человѣкъ, которому вы не рѣшились бы сдѣлать лишній вопросъ. Другіе ему все разсказывали, но онъ не платилъ за это взаимностью. Еслибы мадамъ Анета когда-нибудь нашла его опять, она нашла бы своего мужа и господина; но она сама была, что называется, порядочная болонка. Какъ бы то ни было, семейство Анеты заперло ее, какъ плѣнницу, чтобы не допустить ее до побѣга.
-- А, хорошо. Многое изъ того, что вы такъ обязательно разсказали, ненужно для моихъ цѣлей; я, собственно говоря, имѣю дѣло только съ заплесневѣлымъ юридическимъ казусомъ, который, быть-можетъ, придется когда-нибудь провѣтрить. Безъ сомнѣнія вы, въ своихъ собственныхъ интересахъ, будете сохранять полное молчаніе о томъ, что произошло между нами, а при надлежащемъ соблюденіи этого условія -- э -- возможно, что -- э -- лотерея, въ которой, по вашему же выраженію, вы приняли участіе,-- можетъ доставить вамъ выиграшъ.
-- И такъ, въ этомъ состоитъ все дѣло, которое вы имѣли до меня? спросилъ Христіанъ, вставая.
-- Все. Вы, разумѣется, тщательно сохраните всѣ бумаги и другіе предметы, съ которыми связано такъ много -- э -- воспоминаній.
-- О да. Еслибы была какая-нибудь вѣроятность, что Байклифъ вернется, то мнѣ было бы очень жаль, что я разстался съ табакеркой, но въ Неаполѣ обстоятельства были очень трудны. Какъ видите, я долженъ былъ наконецъ сдѣлаться курьеромъ.
-- Чрезвычайно пріятная жизнь для человѣка, обладающаго -- э -- дарованіями и -- э -- не имѣющаго дохода, сказалъ Джерминъ, вставая и доставая свѣчу, поставленную на бюро.
Христіанъ зналъ, что это означало, что его ухода ожидали, но все-таки медлилъ, положивъ руку на спинку кресла. Наконецъ онъ сказалъ, нѣсколько угрюмо:
-- Я думаю, вы достаточно проницательны, м-ръ Джорминъ, чтобы понять, что изъ меня нельзя дѣлать дурака?
-- Ну-э -- еще лучшей гарантіей для васъ можетъ быть, сказалъ Джерминъ, улыбаясь,-- что я не вижу пользы въ посягательствѣ на эту -- э -- метаморфозу.
-- Старый джентльменъ, который никогда не долженъ былъ чувствовать себя оскорбленнымъ мною, теперь умеръ, и я не боюсь кредиторовъ по истеченіи болѣе 20 лѣтъ.
-- Конечно нѣтъ;-- э -- могутъ только быть притязанія, не подкрѣпляемыя -- э -- юридическими доказательствами, но безпокойныя для человѣка, дорожащаго своей репутаціей. Но быть-можетъ вы, по счастію, свободны отъ подобныхъ опасеній.
Джерминъ подвинулъ свое кресло къ бюро, и Христіанъ, видя что настойчивость безполезна, сказалъ: "прощайте", и вышелъ изъ комнаты.
Джерминъ нѣсколько минутъ размышлялъ, опершись на спинку кресла, потомъ написалъ слѣдующее письмо:
"Любезный Джонсонъ! Изъ письма вашего, полученнаго сегодня утромъ, я узналъ, что вы намѣрены въ субботу возвратиться въ городъ.
"Пока вы еще тамъ, будьте такъ добры, повидайтесь съ Медвиномъ, который обыкновенно велъ дѣла съ Баттомъ и Коулеемъ, и между разговоромъ о другихъ предметахъ, косвеннымъ путемъ, разузнайте отъ него, относительно того старого дѣла 1810--11 г., подавалъ-ли Скаддонъ-alias Байклйфъ, или Байклифъ-alias Скаддонъ, до своего заключенія въ тюрьму,-- Батту и Коулею какого-нибудь повода думать, что онъ былъ женатъ и ожидалъ ребенка. Вопросъ, какъ вы знаете, не имѣетъ никакой практической важности, но я желаю написать извлеченіе изъ дѣла Байклифа; мнѣ нужно знать точное положеніе, въ какомъ оно находилось предъ прекращеніемъ тяжбы вслѣдствіе смерти истца, съ тою цѣлью, чтобъ м-ръ Гарольдъ Трансомъ мотъ, если желаетъ, убѣдиться, въ какой степени права Дурфи Трансома упрочены вслѣдствіе неудачи послѣдняго иска, а также и въ томъ, остается-ли хотя тѣнь вѣроятности на предъявленіе другого иска.
"Разумѣется, подобной вѣроятности нѣтъ и тѣни. Потому что еслибы даже Баттъ и Коулей и предполагали, что нашли какого-нибудь остающагося еще въ живыхъ представителя Байклифовъ, то имъ не пришло бы въ голову предъявлять новый искъ, съ тѣхъ поръ, какъ они представили доказательство, что послѣдняя жизнь, сохранявшаяся въ потомкѣ Байклифовъ, угасла до прекращенія иска, добрыхъ двадцать лѣтъ назадъ.
"Но все-таки, я считаю нужнымъ показать настоящему наслѣднику Дурфи-Трансомовъ точное положеніе фамильныхъ правъ на помѣстья. Поэтому, доставьте мнѣ отвѣтъ Медвина по вышеприведенному пункту.
"Я увижу васъ на будущей недѣлѣ въ Дуффильдѣ. Къ тому времени Трансомъ долженъ вернуться. Не обращая вниманія на то, что онъ былъ нѣсколько грубъ на дняхъ, продолжайте дѣлать, что признаете нужнымъ для его интересовъ. Его интересъ -- вмѣстѣ съ тѣмъ и мой,-- а мой,-- нѣтъ надобности повторять,-- нераздѣленъ съ интересомъ Джона Джонсона.
Преданный вамъ,
Маттью Джерминъ."
Запечатавъ это письмо и откинувшись опять на спинку своего кресла, стряпчій сказалъ самъ себѣ:
-- Теперь, м-ръ Гарольдъ, я запру это дѣло въ потаенный ящикъ, до тѣхъ поръ, пока вамъ не будетъ угодно принять какія-нибудь чрезвычайныя мѣры, которыя заставятъ меня выдвинуть его. Дѣло совершенно находится въ моей власти. Никто, кромѣ стараго Лайона, не знаетъ тайны рожденія дѣвушки. Никто, кромѣ Скаддона, не можетъ привести свѣденія относительно Байклифа, а Скаддона я держу въ рукахъ. Ни одна душа, кромѣ меня самого и Джонсона, который составляетъ часть меня самого, не знаетъ, что есть еще одно полумертвое существо, которое можетъ вскорѣ оставить дѣвушкѣ новыя права на наслѣдство Байклифа. Чрезъ Метурста я удостовѣрюсь, зналъ-ли Баттъ Коулей отъ Байклифа о прибытіи этой женщины въ Англію. Всѣ нити будутъ соединены въ моихъ рукахъ. Въ моей власти употребить факты въ дѣло или не дать имъ никакого хода.
-- И такъ, если м-ръ Гарольдъ доведетъ меня до крайности и станетъ угрожать мнѣ судомъ и раззореніемъ, у меня будетъ на готовѣ другая угроза, которая или спасетъ меня или обратится въ орудіе кары для него самого.
Стряпчій поднялся съ кресла, погасилъ свѣчи и всталъ спиной къ камину, смотря на сумрачный лугъ, обрамленный черной бахромой кустарниковъ, и все еще размышляя. Мысли его быстро пронеслись чрезъ прошлыя тридцать пять лѣтъ, наполненныя планами, болѣе или менѣе искусными, болѣе или менѣе пригодными къ обнаруженію. Даже тѣ изъ этихъ проектовъ, которые не боялись свѣта, не всегда можно было назвать невинными; каковы же были тѣ, которые признавалось болѣе благоразумнымъ скрыть. Можетъ-ли совѣсть человѣка не нуждаться въ бальзамѣ утѣшенія, когда человѣкъ этотъ принадлежитъ къ такой профессіи, въ которой многія дѣла, сами-по-себѣ вредныя, могутъ совершаться безъ опасенія безчестія; и когда обстоятельства заставили этого человѣка переступить ту черту, за которой съ открытіемъ его поступковъ, готово начаться даже безчестіе,-- что не безъизвѣстно ему самому, благодаря спеціальнымъ его познаніямъ.
Что касается до дѣлъ Трансомовъ, то это семейство крайне нуждалось въ деньгахъ, и на него, Джермина, возложена была обязанность доставать ихъ. Можно-ли было ожидать, что онъ не приметъ въ соображеніе своей собственной выгоды, когда онъ уже оказалъ услуги, никогда вполнѣ невознаградимыя? Еслибы дѣло пришло къ вопросу не о законѣ, а просто о правдѣ и неправдѣ, то наименѣе подлежащія оправданію дѣла совершены были имъ для тѣхъ же Трансомовъ. Чертовски непріятнымъ для него дѣломъ было -- арестовать и заключить въ тюрьму Байклифа, подъ именемъ Генри Скаддона, можетъ быть такимъ путемъ ускорилась и самая смерть этого человѣка. Но еслибъ это не было сдѣлано, благодаря усиліямъ и ловкости его, Джермина,-- онъ хотѣлъ бы знать, въ какомъ положеніи находились бы теперь Дурфи-Трансомы. А что касается до правды или неправды, то истина могла бы обнаружить, что и самымъ помѣстьемъ Дурфи, Трансомы обладали по милости юридической уловки, имѣвшей мѣсто сто лѣтъ назадъ, когда предокъ ихъ, старый Дурфи пріобрѣлъ свое неважное помѣстье.
Но сокровенный доводъ этого рода теперь, какъ и постоянно, соединялся у Джермина съ гнѣвомъ, съ раздраженіемъ по поводу того, что Гарольдъ, именно Гарольдъ Трансомъ, являлся вѣроятнымъ орудіемъ грядущаго испытанія, которое можно было считать неудачей, несчастіемъ, но никакъ не правосудіемъ, какое же правосудіе можетъ быть тамъ, гдѣ девяносто девять человѣкъ изъ сотни отъ него ускользаютъ? Стряпчій чувствокалъ, что начинаетъ ненавидѣть Гарольда, какъ никогда еще не ненавидѣлъ.
Въ это время третья дочь Джермина, высокая, стройная дѣвушка, завернувшись въ бѣлую шерстяную шаль, накинутую въ видѣ одѣяла, пробѣжала по лугу въ направленіи къ оранжереѣ, чтобы сорвать цвѣтокъ. Джерминъ былъ пораженъ страхомъ, не различивъ пробѣжавшей фигуры или, лучше сказать, смѣшавъ ее невольно съ другой, тоже высокой и закутанной въ бѣлое, которая иногда заставляла сильно биться его сердце болѣе тридцати лѣтъ тому назадъ. На мгновеніе онъ всецѣло вернулся къ тѣмъ отдаленнымъ годамъ, когда самъ онъ и другая особа, съ сіяющимъ взоромъ, не видѣли причинъ, почему бы имъ не дать волю своей страсти и своему тщеславію, и составляли планы жизни, полной наслажденія, вопреки всѣмъ неизмѣннымъ внѣшнимъ условіямъ. Причины тѣ постепенно раскрывались съ того времени въ теченіе всѣхъ этихъ лѣтъ, превратившихъ красиваго, стройнаго молодаго Джермина, (обладавшаго долей чувства) въ толстаго шестидесятилѣтняго стряпчаго, для котораго жизнь обратилась въ средство поддерживать себя среди своихъ собратій по профессіи и вести, какъ должно, дѣла,-- которые его обратили въ сѣдовласаго супруга и отца.