На слѣдующій день, предназначенный м-ромъ Лайономъ для открытія Эстеръ тяготившей его тайны, онъ, прежде чѣмъ сойдти внизъ, долго молился, чтобы пріобрѣсти необходимыя для такого важнаго дѣла -- твердость и мужество. Впередъ онъ не могъ опредѣлить, въ который именно часъ дня рѣшится его судьба: все зависѣло отъ распредѣленія ихъ занятій. Можетъ быть, придется ожидать времени, когда Лидди уйдетъ спать и они останутся одни. За завтракомъ Эстеръ сказала:
-- Сегодня праздникъ батюшка; всѣ мои ученики ушли въ Дугфильдъ, чтобы побывать въ звѣринцѣ. Что вы намѣрены дѣлать сегодня? Что вы не завтракаете? О Лидди, Лидди, яйца опять сварены круто. Я желала бы, чтобы до завтрака вы не читали "Путь печалей "; эта книга доводитъ васъ до слезъ и заставляетъ забывать яйца.
-- Они круты, это правда, но ваше сердце еще круче, миссъ Эсторъ.
-- Сомнѣваюсь, сказала Эстеръ,-- въ одномъ не могу сомнѣваться, въ томъ, что эти яйца могутъ служить подобіемъ развѣ только сердца какого нибудь закоснѣлаго жида, дрожащаго надъ своимъ золотомъ. Ихъ очень удобно употреблить вмѣсто мячика. Я бы совѣтовала вамъ подарить одно изъ нихъ Захарію, который воспользуется имъ съ этой цѣлію въ своихъ играхъ.
-- Зачѣмъ вы такъ вспыльчивы, моя милая. Мы люди смертные и можемъ умереть внезапно и предстать на судъ не успѣвъ покаяться -- замѣтила, грустно покачивая головою неугомонная Лидди.
-- Не въ пору болтаете вы, моя любезная Лидди, сказалъ м-ръ Лайонъ усталымъ голосомъ,-- не лучше-ли отправиться вамъ въ кухню.
-- Что вы намѣрены дѣлать сегодня, батюшка? опять спросила Эстеръ.-- Я буду сегодня праздновать.
М-ръ Лайонъ смутился отъ этого обыкновеннаго вопроса. Его тяготила необходимость признанія, между тѣмъ онъ чувствовалъ, что надо какъ можно скорѣе покончить съ труднымъ объясненіемъ.
-- Мнѣ нужно поговорить съ тобой объ очень важномъ дѣлѣ и я попросилъ бы тебя придти ко мнѣ на верхъ, сказалъ онъ дрожащимъ отъ волненія голосомъ.
Эстеръ удивило это предложеніе, она не могла сообразить, что-же такое, по мнѣнію ея отца, могло быть важнѣйшимъ его обычныхъ утреннихъ занятій?
Она скоро узнала. Неподвижно, но въ страшномъ волненіи, слушала она исторію своей матери и грустный разсказъ объ испытаніяхъ, такъ долго мучившихъ ея отчима.....
Для м-ра Лайона разсказъ этотъ былъ исповѣдью предъ любимой дочерью въ его грѣхахъ и слабостяхъ. На Эстеръ онъ произвелъ благопріятное впечатлѣніе; мысль ея какъ будто развилась отъ изображенія страданій, борьбы, счастія и горя, которыя до сихъ поръ были для нея темною загадкой. Открытіе, что пасторъ ей не отецъ, но что онъ всячески старался любить и лелѣять ее, какъ родную дочь, послужило только къ тому, что этотъ странный, утомленный жизнью, съ угловатыми манерами человѣкъ сталъ предметомъ ея еще большей, горячей привязанности. Быть можетъ, эта честная исповѣдь не такъ бы сильно на нее подѣйствовала, если бы въ ней не произошла, въ теченіе послѣднихъ двухъ мѣсяцевъ, глубокая нравственная перемѣна, благодаря знакомству ея съ Феликсомъ Гольтомъ, который пріучилъ ее не слишкомъ быть увѣренной въ непогрѣшимости ея собственныхъ дѣйствій,
Эстеръ сидѣла напротивъ отца и во все время его разсказа не пошевельнулась. Окончивъ свою длинную исповѣдь, м-ръ Лайонъ остановился на время и потомъ робко прибавилъ:
-- Это -- позднее раскаяніе въ прошлыхъ заблужденіяхъ, Эстеръ! Для меня нѣтъ оправданія и теперь мы должны стараться, чтобы наша привязанность укрѣпилась вѣрой. Притомъ же ты.....
Эстеръ встала и опустилась на деревянный стулъ, стоявшій подлѣ кресла отца,-- сюда, обыкновенно, онъ клалъ свои книги. Она хотѣла говорить, но слезы мѣшали ей. Обнявъ старика, она наконецъ проговорила сквозь рыданія: "Батюшка, батюшка, я недостаточно васъ любила,-- простите! я буду -- буду!"
Изумленіе и радость старика были до того велики, что онъ совсѣмъ растерялся. Онъ былъ готовъ просить прощенія у той, которая просила его для себя.
Такъ сидѣли они, не говоря другъ другу ни слова. Наконецъ Эстеръ пришла въ себя; поднявъ голову, она спокойно посмотрѣла на пастора; потомъ, взявъ своею маленькою ручкой его руку, промолвила:
-- Вы были честный труженикъ батюшка и были очень бѣдны. Матушка же была леди, привыкшая къ роскоши.
-- Правда моя милая, и я могъ предложить ей только жизнь бѣдняка.
Хотя м-ръ Лайонъ выражался довольно темно, но Эстеръ всегда хорошо понимала его. Теперь же она поняла его еще лучше. По почтенный старикъ, не замѣчая перемѣны, происшедшей въ ней въ послѣднее время, не совсѣмъ вѣрно понималъ ея характеръ. Подвергая частому анализу ея убѣжденія, бывшія нерѣдко причиною его безмолвной горести, онъ полагалъ, что его открытіе произведетъ на нее тяжелое впечатлѣніе; она будетъ недовольна замѣной знатнаго отца бѣднякомъ-отчимомъ. Но вышло совсѣмъ иначе, и честный Лайонъ бранилъ теперь въ душѣ самого себя за поспѣшное и поверхностное мнѣніе о качествахъ его дочери и ждалъ новаго объясненія. Его милая дочь возрасла въ его глазахъ до идеальной высоты.
-- Однако, это хорошая была жизнь, батюшка, сказала Эстеръ, поспѣшно вставая,-- блѣдныя щеки ея покрылись румянцемъ, умное вдохновеніе блистало въ ея глазахъ.-- Да, хорошая была это жизнь!
-- Какая жизнь, дитя мое?
-- Та, которая выпала на вашу долю, и которой долженъ слѣдовать всякій честный человѣкъ, во имя честной высокой идеи.
Немного погодя, она спокойно спросила:
-- Матушка ничего вамъ не говорила о моемъ первомъ отцѣ?
-- Говорила, моя милая, но очень немного. Она описывала его прекрасные глаза. Разсказывала, что онъ былъ добръ, благороденъ, происходилъ изъ знатной фамиліи..... Возьми эту шкатулку, въ ней ты найдешь письмо, кольцо и медальонъ. Это все, что осталось бѣдной женщинѣ на память о любимомъ ею человѣкѣ. Пересмотри ихъ, когда останешься одна, а теперь, ничего не скрывая, я разскажу тебѣ, имѣющія связь съ этими вещами послѣднія происшествія,-- хотя онѣ кажутся мнѣ крайне запутанными и сомнительными.
Онъ разсказалъ Эстеръ все, что произошло между нимъ и Христіаномъ. Надежда, что ея родной отецъ можетъ быть еще живъ, была для нея новымъ ударомъ. Она ничего не сказала объ этомъ теперь нѣжно-любимому отчиму, но многое перечувствовала, оставшись наединѣ.
-- Пожалуй, я отчасти повѣрилъ показаніямъ этого человѣка, заключилъ м-ръ Лайонъ.-- Но признаюсь, его присутствіе и тонъ его рѣчей дѣйствовали на меня крайне непріятно. На лицѣ его какъ будто отпечатано убѣжденіе, что для него никогда ничего не существовало болѣе священнаго, какъ удовольствія и роскошь. Онъ намекнулъ, что ты можешь получить наслѣдство, и таинственно замѣтилъ о какихъ-то намѣреніяхъ Джермина. Все это можетъ статься имѣетъ какія нибудь основанія, но я не намѣренъ вмѣшиваться въ это запутанное дѣло.
-- Конечно не надобно, горячо сказало Эстеръ.
Немного времени тому назадъ, извѣстіе о наслѣдствѣ, можетъ быть, побудило бы ее предаться пріятнымъ мечтаніямъ, но теперь, но нѣкоторымъ причинамъ, которыя она не могла высказать, оно заставило ее сильно тревожиться.