Наконецъ наступила знаменательная эпоха выборовъ въ сѣверномъ Ломширѣ. Дороги, ведущія въ Треби, были покрыты большимъ числомъ повозокъ, ѣздоковъ, простыхъ пѣшеходовъ, чѣмъ даже это бывало ежегодно въ ярмарочную пору. Въ Треби должны были вноситься въ списки многіе избиратели, самыя физіономіи которыхъ были совершенно неизвѣстны городу; всеобщее вниманіе до того было обращено на выборы, что тѣ личности, которые хотя и занимались дѣлами, имѣющими связь съ выборами, но сами не приходили записываться въ списокъ избирателей, уже не возбуждали къ себѣ со стороны обитателей Треби ни подозрѣнія, ни особаго любопытства. Извѣстно было, что никогда въ графствѣ не помнили такого полнаго раздробленія голосовъ, какое было теперь, и знали также, что будетъ жаркая борьба между Гарстиномъ и Трансомомъ. Главная квартира м-ра Джонсона была въ Дуффильдѣ; но несмотря на это, онъ постоянно повторялъ правило знаменитаго Путти,-- что способный избирательный агентъ долженъ быть вездѣсущъ; и независимо отъ всякаго соглашенія между нимъ и Джерминомъ, присутствіе м-ра Джонсона имѣло вообще сильное вліяніе на ходъ дѣлъ въ этотъ декабрскій день въ большомъ Треби.
Мелкій дождь, моросившій съ ранняго утра и замѣченный нѣкоторыми тори, которые выглядывали изъ оконъ своихъ спаленъ еще до шести часовъ, подавалъ имъ надежду, что въ концѣ концовъ наступающій день, можетъ быть, пройдетъ благополучнѣе, чѣмъ ожидали пессимисты. Дождь считался, нѣкоторымъ образомъ, на сторонѣ спокойствія и консерватизма; но вскорѣ разсѣявшіяся облака и мелкіе лучи декабрскаго солнца возобновили прежнія опасенія. Такъ какъ при реформированныхъ выборахъ уже были примѣры безпорядковъ и какъ при томъ прежнее довѣріе жителей требинскаго округа къ естественному ходу вещей отчасти было потрясено тѣмъ, что вновь пріѣхавшій сквайръ, носящій древнюю фамилію, явился радикальнымъ кандидатомъ,-- то на выборы многіе смотрѣли съ неопредѣленнымъ опасеніемъ, въ которомъ сказывалось,-- какъ бы эти выборы не послужили чѣмъ нибудь въ родѣ зажженнаго фитиля, потому что тутъ соберутся, вѣроятно, разныя вредныя личности, произойдутъ столкновенія, а вслѣдствіе того -- и тревога для людей почтенныхъ, которымъ ничего болѣе не оставалось, какъ только принять немного джина, въ видѣ средства предохранительнаго передъ выборами, и укрѣпляющаго -- послѣ нихъ. Арендаторы трансомскихъ земель были сравнительно-спокойны: м-ръ Гоффъ, изъ кроличьяго конца, человѣкъ бѣдный, доказывалъ, что "все одинъ молотъ" и что выборы были нисколько не хуже падежа овецъ; между тѣмъ м-ръ Доббсъ, имѣвшій, въ качествѣ человѣка богатаго, болѣе свѣтлый взглядъ на жизнь, разсуждалъ, что если радикалы опасны, то безопаснѣе будетъ взять ихъ сторону. Избиратели Дебари и Гарстина говорили, что одни только они имѣютъ право считать себя щитомъ противъ злокозненныхъ людей; а м-ръ Краудеръ, такъ только былъ въ состояніи привести въ порядокъ свои мысли, предлагалъ собрать всю фермерскую прислугу, вооруживъ ее вилами. Но люди, болѣе храбрые, даже отчасти радовались тому, что -- если будутъ угрожать насиліемъ, такъ они и сами могутъ воздать обидчикамъ тѣмъ же.
М-ръ Кроу, высшая полицейская особа въ Треби, секретно заучивалъ уже краткое воззваніе къ мятежной толпѣ на случай, еслибы оно понадобилось: ректоръ предупредилъ его, что первымъ долгомъ въ подобныхъ обстоятельствахъ должны быть мѣры не только противъ открытаго бунта, но и противъ подстрекательствъ къ нему. Ректоръ и его товарищъ судья думали, что было бы не худо на такой случай увеличить составъ полиціи нѣсколькими чрезвычайными констеблями, но потомъ убѣдились, что присутствіе на выборахъ людей, хотя и не требовавшихся безусловно для самой процедуры выборовъ, но преданныхъ, не можетъ быть признано возбужденіемъ мятежнаго духа. Благотворительные клубы изъ разныхъ концовъ города прислали своихъ представителей: одни изъ нихъ носили на себѣ оранжевыя повязки и шли съ знаменемъ торійскаго кандидата, другіе были украшены вигскимъ цвѣтомъ. Оранжевыя и темно-синія повязки шли съ пѣніемъ, наиболѣе приличнымъ настоящему случаю и эмблематически выражавшимъ ихъ убѣжденія. Не было только ни одного клуба съ радикальнымъ голубымъ цвѣтомъ: члены спрокстонскаго клуба надѣли темно-синій, а м-ръ Тшубъ украсился этимъ цвѣтомъ въ такихъ размѣрахъ, что издали былъ очень похожъ на какой-то огромный синій цвѣтокъ. Вообще казалось, что "эти славные ребята", представители прекраснаго учрежденія благотворительныхъ клубовъ, выставившіе девизу "будемъ продолжать братскую любовь",-- составляли гражданское войско, цѣль котораго была воодушевить избирателей двухъ здравомыслящихъ партій и поддержать въ нихъ мужество. Но съ другой стороны значительное число людей, неукрашенныхъ никакими повязками, углекоповъ и каменьщиковъ, которые въ качествѣ британскихъ подданныхъ, воспользовались своимъ правомъ быть въ Треби при настоящемъ случаѣ -- также имѣло видъ силы, только вѣроятно менѣе вѣжливой, чѣмъ гражданское войско клубовъ. Политическія мнѣнія этихъ людей оставались въ неизвѣстности, до тѣхъ поръ, пока само собой не уяснилось, кого они хвалили и на кого ворчали.
Такимъ образомъ дорога до самыхъ шалашей, гдѣ совершалось записываніе избирателей, была покрыта разнохарактернымъ народомъ; люди, которые тамъ были, къ какой бы партіи ни принадлежали, пользовались привилегіей выслушивать отъ противоположной партіи замѣчанія на счетъ самыхъ крупныхъ недостатковъ или излишествъ въ своемъ костюмѣ; въ этотъ день жители Треби,-- не подозрѣвая того, что имѣли за себя авторитетъ Цицерона,-- придерживались того мнѣнія, что тѣлесные недостатки противника служатъ законнымъ поводомъ къ насмѣшкѣ надъ нимъ; если притомъ еще замѣчали, что избиратель истощалъ все свое остроуміе, чтобъ сдѣлать свою наружность болѣе привлекательною, то брань и насмѣшки сыпавшіяся на него, выражались формулой, въ которой прилагательнымъ служили слова: тори, вигъ или радикалъ, смотря по надобности, а для существительнаго оставлялся пробѣлъ, наполнять который предоставлялось личному вкусу говорившаго.
Нѣкоторые изъ болѣе боязливыхъ людей предпочли вынести это испытаніе сколько можно раньше утромъ. Однимъ изъ самыхъ раннихъ былъ м-ръ Тимотей Розъ, джентльменъ фермеръ изъ Ликъ-Мольтона. Выходя изъ дому, онъ уже имѣлъ нѣкоторыя зловѣщія предчувствія и потому завернулъ самыя нѣжныя части своего тѣла въ фланель и надѣлъ два сюртука, въ видѣ брони, хотя и слабой. Но вспомнивъ съ нѣкоторымъ трепетомъ, что не было никакого средства защитить, какъ слѣдуетъ, голову, онъ еще разъ поколебался въ своемъ намѣреніи ѣхать на выборы; онъ еще разъ замѣтилъ м-ръ Розъ, что наступили тяжелыя времена, когда человѣкъ, владѣющій независимымъ состояніемъ, долженъ былъ подавать голосъ "волей-неволей"; наконецъ, побуждаемый тою мыслью, что, въ "такія времена", своимъ непоявленіемъ онъ можетъ бросить на себя дурной свѣтъ, м-ръ Розъ сѣлъ въ свою одноколку, взявъ съ собой рослаго кучера, которому приказалъ не терять себя изъ виду, на пути къ избирательнымъ спискамъ. Едва-ли было болѣе девяти часовъ, когда м-ръ Розъ, покончивъ свои обязанности и подвеселивъ себя глоткомъ вишневой водки въ "Маркизѣ-Гренби", отправился назадъ уже въ гораздо болѣе бодромъ расположенія духа и заѣхалъ къ м-ру Полэу, жившему при самомъ выѣздѣ изъ города. "Бывшій лондонскій житель, думалъ Розъ, человѣкъ опытный, онъ оцѣнитъ по достоинству разсудительность поступковъ его, м-ра Роза, и даже можетъ сообщить о томъ другимъ." М-ръ Полэъ наблюдалъ за пересадкой деревьевъ въ своемъ саду, когда вошелъ м-ръ Розъ.
-- Ну, м-ръ Полэнъ, сказалъ Розъ, бросая самодовольный взглядъ на свои красныя выпуклыя щеки,-- что, вы ходили уже подавать свой голосъ?
-- Нѣтъ; еще будетъ время, я скоро пойду.
-- Я такъ не потерялъ ни одного часа, не потерялъ минуты. Я сказалъ самъ себѣ, что если ужь дѣлать удовольствіе джентльменамъ, такъ дѣлать его сразу. Вы знаете, что я живу не у землевладѣльца, Полэъ,-- я поставленъ въ такое общественное положеніе, что могу считать себя независимымъ.
-- Именно такъ, мой дорогой сэръ,-- сказалъ Полэнъ, зажавъ нижнюю губу между большимъ и указательнымъ пальцами и дѣлая одинъ изъ тѣхъ невыразимыхъ жестовъ, которыми онъ, казалось, удерживалъ свое платье отъ поползновенія разсыпаться.
-- Пойдите, повидайтесь съ м-ссъ Полэнъ.
-- Нѣтъ, нѣтъ, благодарю васъ. М-ссъ Розъ ждетъ меня домой.
-- И такъ, повторяю, я человѣкъ независимый и думаю, что не мое дѣло показывать расположеніе къ однимъ больше, чѣмъ къ другимъ; потому мнѣ, кажется, слѣдуетъ вести дѣло сколько можно ровнѣе. Еслибы я былъ чей-нибудь арендаторъ,-- тогда, конечно, я долженъ бы былъ подавать голосъ за своего землевладѣльца,-- это понятно. Но теперь я всѣмъ желаю добра; и если одинъ кандидатъ въ парламентъ получитъ въ окончательномъ результатѣ перевѣсъ передъ другимъ, то никто не вправѣ сказать, что этому я причиной; потому что когда вы подаете голосъ за обоихъ, вы только уравниваете дѣло. Такъ и я далъ одинъ голосъ Дебари и одинъ Трансому, да и Гарстину я вовсе не желаю зла, только не могу пособлять нечетному кандидату; къ тому же говорятъ, что онъ зависитъ отъ Дебари.
-- Боже меня сохрани, сэръ, отъ подобнаго поступка,-- сказалъ м-ръ Полэнъ, закашливаясь отъ смѣху,-- развѣ вы не понимаете, что нисколько не хуже бы сдѣлали, оставаясь дома и вовсе не подавая голосъ, чѣмъ посылать въ парламентъ радикала, котораго предпочли благоразумному вигу!
-- Ну, мнѣ очень жаль, что вы возражаете противъ моего поступка, Полэнъ,-- сказалъ м-ръ Розъ, нѣсколько сконфуженный, не смотря на внутреннюю теплоту отъ спиртуознаго подкрѣпленія.-- Я думалъ, что вы согласитесь со мной, потому что вы человѣкъ разсудительный. По моему мнѣнію, самое большее, что можетъ сдѣлать независимый избиратель,-- это стараться понравиться всѣмъ партіямъ, а если не удастся, такъ остается пожелать, чтобы удалось въ другой разъ, прибавилъ м-ръ Розъ, торопливо пожимая руку Полэну и садясь опять въ свою одноколку.
Въ то время, когда м-ръ Тимотей Розъ оставилъ городъ,-- на Королевской улицѣ и на базарной площади, гдѣ стояли шалаши со списками избирателей,-- волновалась толпа. Избирателей до сихъ поръ еще было мало, и тѣ бравые ребята, которые въ это утро пришли издалека или наканунѣ долго просидѣли за виномъ, нуждались еще въ подкрѣпленіи своихъ физическихъ и нравственныхъ силъ. Каждое общественное заведеніе въ Треби, не исключая и почтеннаго, хотя мрачнаго "Кривого ключа", кипѣло многочисленной, безпрестанно приливающей и отливающей толпой посѣтителей. И не то, чтобъ при этомъ были какіе-нибудь кутежи: продолжать ихъ послѣ того какъ разъ уже попали въ печать, казалось совѣстно; впрочемъ пьянство шло успѣшно, хотя и подъ другимъ названіемъ.
Бѣдный Томми Траунсемъ, завтракая здѣсь громаднымъ количествомъ хлѣба и запивая его какою-то жидкостью, которую только изъ приличія можно было назвать "виномъ", болѣе чѣмъ когда нибудь пренебрегалъ житейскими невзгодами и чувствовалъ себя героемъ дня. На его шляпѣ былъ приколотъ громадный свѣтло-голубой бантъ; нѣсколько серебряныхъ денегъ лежало въ грязномъ маленькомъ холстяномъ мѣшкѣ, который самъ казалось, удивлялся такому изобилію. По какой-то причинѣ, непонятной для самого Томми, за наклеиваніе афишъ ему заплатили въ конторѣ Джермина необыкновенно щедро, не смотря даже на то, что поддавшись ловкому обману, онъ потерялъ свои афиши и вмѣсто нихъ наклеилъ принадлежавшія Дебари; впрочемъ Томми догадался, что такая щедрость, была простымъ признаніемъ его достоинства, кдкъ "старшаго члена фамиліи, лишеннаго своихъ правъ," а вмѣстѣ съ тѣмъ служила и оцѣнкою его помощи, въ дѣлѣ достиженія этой фамиліей мѣста въ парламентѣ. При такихъ обстоятельствахъ Томми, безъ сомнѣнія, долженъ былъ держаться на первомъ планѣ всякій разъ, какъ шла рѣчь объ этомъ предметѣ, и придавать своимъ присутствіемъ особое значеніе каждому голосу, который подавался за Трансома. Усвоивъ себѣ такой взглядъ, онъ купилъ полпииты той жидкости, которую мы назвали особаго рода "виномъ," и поспѣшилъ опять на площадь, чувствуя себя расположеннымъ благосклонно, и даже нѣсколько въ покровительственномъ тонѣ, ко всѣмъ политическимъ партіямъ;-- небольшая доля предпочтенія партіи Трансома не шла далѣе того, насколько это требовалось отъ Томми, сознаніемъ его сомойныхъ узъ.
Между тѣмъ среди постоянно-увеличиваншейся толпы не вездѣ замѣтно было стремленіе группироваться на той оконечности Королевской улицы, которая выходитъ на базарную площадь.
Для нѣкоторыхъ центромъ притяженія служилъ другой конецъ той же улицы, близь гостинницы "Семи звѣздъ". Эта гостинница была мѣстомъ сбора приверженцевъ Гарстина и вмѣстѣ съ тѣмъ такимъ пунктомъ, мимо котораго непремѣнно нужно было проходить многимъ избирателямъ, входившимъ въ городъ съ восточной стороны. Естественно, здѣсь виднѣлся исключительно темно-синій цвѣтъ, и Пэкъ, рослый спрокстоноцъ, ходилъ туда и сюда, гдѣ только была возможность привлечь избирателей къ джентльмену, которому принадлежала главная доля въ спрокстонскихъ рудникахъ. Боковые переулки и выходы изъ Королевской улицы были достаточно многочисленны, чтобы предотвратить всякую давку, въ случаѣ еслибы встрѣтилась надобность очистить дорогу. Переулки эти имѣли отличную репутацію. Два изъ нихъ издавали запахъ вина; изъ одного былъ боковой входъ въ винные и водочные погреба м-ра Тиліота; у другого часто выгружались кипы сыра м-ра Муската, а нѣкоторые изъ переулковъ имѣли тотъ пріятный видъ довольства, который составлялъ одну изъ характеристическихъ особенностей Треби.
Между десятью и одинадцатью часами избиратели стали прибывать быстрѣе, и вскорѣ вся эта мѣстность оживилась. Восклицанія, сарказмы и божба, которыя для многихъ изъ публики, казалось, имѣли ароматъ остроумія, стали подкрѣпляться болѣе практическими доводами, шутливость которыхъ была уже сомнительна. Въ толпѣ замѣтна была наклонность заграждать дорогу избирателямъ, въ которую бы сторону они ни шли, до тѣхъ поръ, пока послѣдніе не уплачивали чего-то въ родѣ пошлины. Трудно было замѣтить, кто первый подалъ примѣрь перехода отъ словъ къ дѣлу. По мнѣнію нѣкоторыхъ, это былъ Джакобъ Куффъ, торійскій нищій, извѣстный посѣтитель кабаковъ, употреблявшій свои досуги на изобрѣтеніе какихъ нибудь забавныхъ затѣй; но извѣстно вообще, что во время общаго волненія едва-ли можно ставить вопросъ кто былъ зачинщикомъ движенія. Да и притомъ нѣтъ необходимости, чтобъ въ житейскихъ дѣлахъ былъ всегда именно одинъ зачинщикъ. Вѣрно впрочемъ одно, что м-ръ Тшубъ, который желалъ сдѣлать для всѣхъ замѣтнымъ, что онъ подавалъ голосъ только за Гарстина, былъ въ числѣ первыхъ, сдѣлавшихся замѣтными даже нѣсколько сверхъ своего желанія: шляпа его была сброшена и измята въ интересѣ Дебари торіями, враждебными коалиціи. Съ другой стороны, нѣкоторые говорили, что въ это самое время м-ръ Цинкъ, сѣдельникъ, остановленный на дорогѣ и вынужденный объявить, что шелъ подавать голоса за Дебари, увидѣлъ все свое платье выпачканнымъ мѣломъ, и самъ былъ втиснутъ въ боковой переулокъ, а такъ какъ изъ него не было задняго выхода, то м-ръ Пинкъ и долженъ быль оставаться тамъ все время плѣнникомъ, трепеща отъ страха, и въ этотъ день уже вовсе не ходилъ подавать голосъ.
Другая торійская шутка отличалась большимъ вкусомъ. Большинство трансомскихъ арендаторовъ явились всѣ вмѣстѣ изъ гостинницы "Барана," имѣя во главѣ мѣстнаго судью, м-ра Бенкса. Бѣдный Гоффъ шелъ самымъ послѣднимъ, и его истомленный, меланхолическій взоръ и походка, туловищемъ впередъ, внушили шутнику Куфу мысль, что съ фермеромъ можно съиграть штуку. М-ра Гоффа отдѣлили отъ его товарищей и загородили дорогу; спрашивали у самаго его уха, сколько у него лошадей, коровъ, жирныхъ свиней; потомъ стали перетаскивать бѣдняка отъ одного человѣка къ другому, и, сложивъ руки въ видѣ трубокъ, оглушали несчастнаго криками, чтобъ онъ подавалъ голосъ за Дебари. Такимъ образомъ меланхолическаго Гоффа продолжали подгонять, пока онъ не достигъ наконецъ избирательныхъ списковъ, окончательно смущенный; непосредственной причиной его тревоги было то, что на обратномъ пути придется еще больше вытерпѣть. Пришедши къ избирательнымъ спискамъ послѣ другихъ фермеровъ, отъ которыхъ онъ отсталъ, Гоффъ удивилъ всѣхъ присутствующихъ, знавшихъ его за фермера Трансомовъ, сказавъ: "Дебари" и былъ вытолкнутъ назадъ среди криковъ и хохота.
Вслѣдствіе подобныхъ сценъ, шутки становились все крупнѣе и угрожали принять серьезный характеръ. Тори начали сознавать, что на ихъ шутки отвѣчаютъ шутками болѣе тяжелаго свойства и что большая часть толпы не показывала расположенія къ здоровымъ политическимъ мнѣніямъ, а скорѣе предпочитала раздавать по сторонамъ здоровые удары и пинки. Замѣтно увеличилось число рабочихъ, пильщиковъ и другихъ въ домашнемъ костюмѣ, безъ сомнѣнія, не принадлежавшихъ къ партіи порядка. Вскорѣ они поспѣшили оказать вниманіе окружающимъ лавкамъ; вниманіе это выразилось въ видѣ шутливаго метанія въ эти лавки различныхъ предметовъ; властямъ, смотрѣвшимъ на толпу изъ большаго окна "Маркиза Гренби," принесли извѣстіе, что у одного джентльмена, ѣхавшаго верхомъ на другой конецъ улицы, чтобъ вотировать за Гарстина, поворотили лошадь и спугнувъ ее, пустили галопомъ опять по прежнему направленію.
М-ръ Кроу и его подчиненные, а равно и всѣ чрезвычайные констебли чувствовали, что необходимо было принять какую нибудь энергическую мѣру, что, въ противномъ случаѣ, напугаютъ всѣхъ избирателей и подачу голосовъ придется отложить.
Ректоръ рѣшился выѣхать верхомъ въ толпу въ сопровожденіи констеблей, и послалъ къ м-ру Линтону, который находился въ гостинницѣ Барана, приглашеніе сдѣлать тоже самое. "Джекъ-охотникъ" былъ увѣренъ, что добрые ребята не замышляютъ ничего дурного, но все-таки имѣлъ мужество пойти на встрѣчу всякимъ тѣлеснымъ непріятностямъ и выѣхалъ въ своихъ черныхъ штиблетахъ съ цвѣтными отворотами, обращаясь къ толпѣ съ увѣщаніями.
Было около двѣнадцати часовъ, когда послѣдовала эта поѣздка констебли и гражданскія власти испытали самыя примирительныя мѣры, которыя, казалось, увѣнчались успѣхомъ. Толпа быстро стала рѣдѣть: самыя буйныя лица исчезли или казались исчезнувшими, потому что сдѣлались спокойны; метательные снаряды болѣе не летали, и вдоль Королевской улицы очищенъ былъ довольно свободный проходъ для избирателей. Гражданскія начальства вернулись въ свои жилища, а констебли заняли приличные наблюдательные посты. М-ръ Уэсъ, принадлежавшій къ партіи Дебари, заявилъ ректору, что было бы благоразумнѣе послать въ Дуффильдъ за отрядомъ войска съ тѣмъ, чтобъ оно остановилось въ Гэзеркотѣ, въ трехъ миляхъ отъ Треби: въ городѣ было такъ много предметовъ собственности, что не мѣшаетъ оградитъ ее отъ опасности. Но ректоръ зналъ, что къ такимъ средствамъ осторожный и умный начальникъ не долженъ прибѣгать, пока признаки серьезныхъ безпорядковъ не возобновились. Онъ былъ человѣкъ смѣлый и охотно вѣрилъ, что его собственнаго авторитета совершенно достаточно для поддержанія повсемѣстнаго спокойствія въ Треби.