Въ первые дни слѣдующаго апрѣля, почти чрезъ годъ послѣ только-что описанной нами сцены разставанія, хотя и очень сомнительнаго, мы опять видимъ Магги въ Красномъ-Оврагѣ. Она только-что входитъ туда сквозь группу сосенъ. Но теперь не вечеръ, какъ въ прежнее ея посѣщеніе, а ранніе часы полудня. Холодный весенній воздухъ заставляетъ ее кутаться въ широкую шаль и ускоряетъ ея шаги, хотя она и попрежнему ежеминутно повертывается, чтобъ любоваться своими любимыми деревьями. Ея взглядъ нѣсколько-оживленнѣе прошлогодняго, а чудная улыбка мелькаетъ на ея губкахъ, какъ-будто она готовитъ кому-нибудь, кого она ждетъ, веселую, забавную рѣчь. Тотъ, кого она ждала, не заставилъ себя долго ждать.
-- Возьмите вашу "Коринну", сказала Магги, вынимая изъ-подъ шали книгу.-- Вы правы были, говоря, что она мнѣ не сдѣлаетъ никакого добра; но вы ошиблись, полагая, что я бы желала быть на ея мѣстѣ.
-- Не-уже-ли, Магги, вы не желали бы быть десятой музой? отвѣчалъ Филиппъ, взглянувъ на нее такимъ взглядомъ, какимъ мы смотримъ на расходящіяся черныя, тяжелыя тучи, обѣщающія намъ опять зрѣлище свѣтлаго, голубаго неба.
-- Ни за что! смѣясь, подхватила Магги.-- Музы, я думаю, очень незавидныя богини: онѣ обязаны всегда таскать съ собою свитки пергамента и музыкальные инструменты. Притомъ, еслибъ я была музой и носила съ собою арфу, то, вы знаете, въ нашемъ климатѣ надо было бы непремѣнно всегда имѣть ее въ зеленомъ футлярѣ, а это съ моею памятью невозможно: я бы на всякомъ шагу теряла его.
-- Такъ вы раздѣляете мою нелюбовь къ Кориннѣ?
-- Я не кончала книги, сказала Магги: -- какъ только я дошла до того мѣста, гдѣ является эта блондинка, читающая книгу въ паркѣ, я кинула книгу и рѣшилась болѣе не читать. Я предвидѣла, что эта бѣлокожая дѣвушка отниметъ у Коринны ея любовь и сдѣлаетъ ее несчастной. Я рѣшилась болѣе не читать книгъ, въ которыхъ все счастье выпадаетъ на долю блондинокъ. Я начинаю имѣть противъ нихъ предубѣжденіе. Еслибъ вы теперь могли мнѣ дать какой-нибудь романъ, въ которомъ бы и брюнетки были бы счастливы. Это мнѣ необходимо для равновѣсія. Я хочу непремѣнно отомстить за всѣхъ этихъ Ребеккъ, Флоръ, Макъ-Анверъ, Минъ и всѣхъ другихъ несчастныхъ черноволосыхъ дѣвушекъ. Такъ-какъ вы мой наставникъ, то вы должны спасти меня отъ предубѣжденій и пристрастій; вы такъ много всегда противъ этого говорите.
-- Можетъ-быть, вы сами лично отомстите за всѣхъ брюнетокъ, лишивъ вашу кузину Люси всѣхъ ея поклонниковъ. У ней навѣрно теперь есть какой-нибудь прекрасный обожатель; онъ теперь у ногъ ея, онъ рабъ ея. Но достаточно вамъ показаться -- и вашъ свѣтъ совершенно затмитъ и уничтожитъ мерцающій блескъ вашей хорошенькой, маленькой кузины.
-- Филиппъ, нехорошо принимать за серьёзное всякую шутку, отвѣчала Магги, нѣсколько обидясь:-- зачѣмъ примѣнять тотчасъ къ жизни всякій вздоръ, который сорвется съ языка? Точно, я въ своихъ старыхъ платьяхъ, безъ всякаго таланта или знанія, могу быть соперницею моей хорошенькой Люси, имѣющей столько прекрасныхъ дарованій, такъ отлично-образованной и которая въ десять разъ красивѣе меня. Ужь я не говорю о томъ, была ли бы я такъ подла, чтобъ желать быть ея соперницею. Къ-тому же, я никогда не бываю у тётки Динъ, когда у нихъ гости. Милая же Люси только изъ доброты сердца и любви ко мнѣ иногда къ намъ пріѣзжаетъ и заставляетъ меня повременамъ и ее посѣщать.
-- Магги, сказалъ съ удивленіемъ Филиппъ: -- это на васъ не походитъ: все брать за чистую монету. Вѣдь я пошутилъ. Должно-быть, вы были сегодня утромъ въ Сент-Оггсѣ и потому что-то скучны.
-- Ну, если вы это сказали шуткой, такъ плохая она шутка, улыбаясь, замѣтила Магги.-- Я приняла ее за выговоръ; я думала, что вы хотите напомнить мнѣ, что я надменна и желаю, чтобъ всѣ меня обожали. Нѣтъ, право не потому я сочувствую блондинкамъ, что у меня самые черные волосы, а потому, что онѣ несчастны, а я всегда сочувствую несчастью. Еслибъ блондинка была покинута своимъ любовникомъ, я бы ее любила; я всегда, читая романы, на сторонѣ покинутой любви.
-- Такъ вы никогда не имѣли бы духу покинуть любовника? спросилъ Филиппъ, нѣсколько краснѣя.
-- Право не знаю, отвѣчала Магги, нѣсколько запинаясь; потомъ, улыбнувшись, она прибавила:-- впрочемъ, кажется, я могла бы отвергнуть его, еслибъ онъ былъ очень надменный; и то еслибъ онъ впослѣдствіи смирился сердцемъ, то я бы возвратила ему свою любовь.
-- Я часто думалъ, Магги, сказалъ Филиппъ съ нѣкоторымъ усиліемъ:-- что вы скорѣе бы полюбили именно такого человѣка, котораго никакая другая женщина не полюбила бы.
-- Это зависѣло бы отъ того, за что другіе не любили бы его, смѣясь, отвѣчала Магги.-- Онъ могъ бы быть очень-непріятенъ; онъ бы напримѣръ, могъ ходить всегда со стеклышкомъ въ глазу и строить отъ этого очень смѣшныя рожи, какъ молодой Тори. Я не думаю, чтобъ другія женщины любили это, но я все-таки не чувствую никакого сожалѣнія къ нему. Мнѣ никогда не жаль надменныхъ людей; по-моему, они находятъ счастье въ своемъ собственномъ высокомѣрія.
-- Но положимъ, Магги, что это былъ бы человѣкъ вовсе-ненадменный и гордиться ему было бы не чѣмъ, еслибъ онъ имѣлъ какой-нибудь физическій недостатокъ и при всемъ томъ видѣлъ въ васъ звѣзду своей жизни, любилъ бы, обожалъ бы васъ до того, что считалъ бы высшимъ счастіемъ васъ видѣть хоть на минуту...
Филиппъ остановился, онъ боялся, чтобъ это признаніе не уничтожило всего его счастія; онъ чувствовалъ тотъ же самый страхъ, который мѣшалъ ему высказаться такъ долго. Онъ вдругъ постигъ, что было безуміе высказать все, что онъ сказалъ. Магги обходилась съ нимъ, особенно сегодня, такъ непринужденно и равнодушно.
Но теперь она была далека отъ равнодушія. Пораженная необычайнымъ чувствомъ, слышавшемся въ каждомъ словѣ Филиппа, она повернулась къ нему, и чѣмъ-долѣе онъ говорилъ, тѣмъ болѣе-и-болѣе измѣнялось ея лицо. Она вся вспыхнула и дрожь пробѣжала по всему ея тѣлу. Это бываетъ всегда, когда человѣкъ слышитъ новость, заставляющую его взглянуть вѣрно на прошедшее, представлявшееся ему до-тѣхъ-поръ въ неясныхъ мечтаніяхъ. Она молчала и, пройдя нѣсколько шаговъ, сѣла на близь-стоявшій старый пень, точно какъ-будто у ней не было силы стоять. Она вся дрожала.
-- Магги, воскликнулъ Филиппъ, котораго каждая минута молчанія все болѣе-и-болѣе тревожила:-- я дуракъ! Забудьте, что я сказалъ; я буду доволенъ, если все можетъ остаться попрежнему.
Отчаяніе, съ которымъ Филиппъ произнесъ эти слова, заставило Магги сказать что-нибудь:
-- Я такъ удивлена, Филиппъ, я никогда не воображала... и слезы заглушили ея слова.
-- Вы меня теперь ненавидите, вы думаете, что я наглый, надменный дуракъ? воскликнулъ съ жаромъ Филиппъ.
-- О, Филиппъ! сказала Магги:-- какъ можете вы такъ думать, точно я не была бы благодарна за всякую любовь. Но я никогда не воображала, чтобъ вы меня любили. Мнѣ казалось такъ невозможно, мнѣ грезилось какъ сонъ, какъ сказка, что меня кто-нибудь можетъ полюбить.
-- Такъ вы не отворачиваетесь отъ моей любви? сказалъ Филиппъ, садясь подлѣ нея и взявъ ее за руку. Неожиданная надежда мелькнула въ его головѣ.-- Любите ли вы меня? спросилъ онъ тихо.
Магги поблѣднѣла. На такой прямой вопросъ было трудно отвѣчать; но глаза ея встрѣтились съ глазами Филиппа, которые въ эту минуту сіяли умолявшей любовью и сдержанной слезою. Она начала говорить не колеблясь, но съ простою, чудною нѣжностью дѣвушки.
-- Я думаю, я не могла бы никого любить болѣе васъ, хотя я и не могу именно сказать, зачѣмъ я васъ люблю. Она остановилась и черезъ минуту продолжала:-- но, милый Филиппъ, гораздо-лучше намъ объ этомъ болѣе не говорить. Вы знаете, что если откроютъ нашу дружбу, то мы не можемъ остаться друзьями. Я никогда не думала, что хорошо дѣлаю, поддаваясь желанію васъ видѣть, хотя это было во многихъ отношеніяхъ такъ дорого мнѣ. Теперь опять мнѣ сдается, что это не кончится добромъ.
-- Но, вѣдь, не было же отъ этого никакого зла, Магги. А еслибъ вы и прежде руководились этимъ страхомъ, то вы бы еще прожили одинъ скучный годъ въ совершенномъ онѣмѣніи, тогда-какъ по-крайней-мѣрѣ теперь вы очнулись и походите на то, что вы были прежде.
Магги покачала головою.
-- Конечно, проговорила она:-- мнѣ было очень-пріятно разговаривать съ вами, читать ваши книги, ждать съ нетерпѣніемъ нашей прогулки, когда я могла передать вамъ все, что я думала вдали отъ васъ; но я какъ-то теперь никогда не могу быть спокойна: я все думаю о жизни, о свѣтѣ, о другихъ людяхъ, и какъ-то домъ мой мнѣ постылъ, и мнѣ досадно, и мнѣ отъ души жаль, что я могла дойдти до того, что мнѣ наскучили отецъ и мать. Мнѣ кажется то, что вы называете онѣмѣніемъ, гораздо-лучше, ибо тогда нѣмы и мои себялюбивыя желанія.
Филиппъ, между-тѣмъ, всталъ и нетерпѣливо ходилъ взадъ и впередъ.
-- Нѣтъ, Магги, сказалъ онъ: -- вы имѣете, какъ я уже прежде старался вамъ доказать, очень-превратныя понятія о томъ, что такое побѣда надъ собою, надъ своими чувствами и желаніями. То, что вы называете побѣдой надъ собой, то-есть насильственное заглушеніе органовъ слуха и зрѣнія въ-отношеніи всѣхъ предметовъ, исключая одного избраннаго вами, не есть въ подобномъ существѣ, какъ вы, побѣда надъ собою -- нѣтъ, это только развитіе мономаніи.
Онъ сказалъ эти слова съ видимымъ раздраженіемъ; но, кончивъ, опять сѣлъ подлѣ Магги и взялъ ея руку.
-- Не думайте, Магги, началъ онъ:-- теперь о прошедшемъ, думайте только о нашей любви. Если дѣйствительно ваше сердце влечетъ васъ ко мнѣ, то нечего намъ унывать: всѣ препятствія уничтожатся сами собою современемъ. Намъ остается только ждать; я могу жить въ надеждѣ на будущее. Посмотрите на меня, Магги, и повторите, что вы можете меня любить. Не отворачивайтесь отъ меня, не смотрите на это расколотое дерево, это дурной признакъ.
Магги повернулась къ нему и, взглянувъ на него своими черными глазами, грустно улыбнулась.
-- Скажите мнѣ, Магги, хоть одно доброе словечко, а то, право, вы были ко мнѣ добрѣе въ Лортонѣ. Вы тогда -- помните? спросили, радъ ли я былъ бы, еслибъ вы меня поцаловали. Вы никогда не исполнили своего обѣщанія.
Воспоминаніе о пріятномъ дѣтствѣ отвратило вниманіе Магги на минуту отъ настоящаго; оно даже какъ-бы сдѣлало ей настоящее не столь страннымъ. Она поцаловала его почти такъ просто и спокойно, какъ прежде, когда ей было двѣнадцать лѣтъ. Филиппъ вспыхнулъ отъ счастья и тотчасъ съ недовольствомъ сказалъ:
-- Магги, вы, кажется, недовольно-счастливы, вы, изъ сожалѣнія ко мнѣ, принуждаете себя говорить, что вы меня любите.
-- Нѣтъ, Филиппъ, сказала Магги, качая головою, какъ, бывало, ребенкомъ: -- нѣтъ, я говорю правду. Это чувство ново мнѣ и непостижимо; но я не думаю, чтобъ я могла кого-нибудь любить болѣе васъ. Я бы такъ желала всегда съ вами жить, чтобъ сдѣлать васъ счастливымъ. Я всегда была счастлива, когда была съ вами. Одно только есть на свѣтѣ, чего я для васъ не сдѣлаю: я никогда не позволю себѣ сдѣлать, что можетъ оскорбить отца. Этого вы никогда не должны и просить у меня.
-- Нѣтъ, Магги, я ничего нѣ буду просить; я все перенесу; я готовъ ждать цѣлый годъ втораго поцалуя, если только я буду знать, что занимаю у васъ въ сердцѣ первое мѣсто.
-- Нѣтъ, сказала Магги съ улыбкою: -- такъ долго я васъ не заставлю ждать. Потомъ, опять принявъ прежній серьёзный видъ, она прибавила, вставая съ своего мѣста.-- Но, что бъ и вашъ отецъ сказалъ, Филиппъ? О! намъ невозможно быть болѣе какъ братъ и сестра и то тайными, какъ мы были до-сихъ-поръ. Откажемся лучше отъ всякой мысли о другихъ отношеніяхъ.
-- Нѣтъ, Магги, я отъ васъ отказаться не могу, конечно, исключая тотъ случай, если вы дѣйствительно во мнѣ не видите ничего болѣе, какъ вашего брата. Скажите мнѣ всю правду.
-- Увѣряю васъ, я говорю правду. Имѣла ли я когда болѣе счастья, какъ быть съ вами, съ самаго малолѣтства, въ тѣ дни, когда еще Томъ меня любилъ? А умъ вашъ совершенно замѣняетъ мнѣ цѣлый міръ: вы всегда можете все растолковать мнѣ. Мнѣ, кажется, никогда не наскучило бы быть съ вами.
Говоря это, Магги, шедшая рука-въ-руку съ Филиппомъ, ускорила шагъ, ибо она чувствовала, что имъ пора разстаться; но это чувство заставляло ее еще болѣе позаботиться, чтобъ не оставить какимъ-нибудь ненарочно-сказаннымъ словомъ непріятное впечатлѣніе въ Филиппѣ. Эта была одна изъ тѣхъ опасныхъ минутъ, когда говоришь въ одно и то же время и искренно и обманчиво, когда чувство, поднявшись выше своего обыкновеннаго уровня, оставляетъ на берегахъ знаки, до которыхъ впослѣдствіи никогда не доходитъ.
Поровнявшись съ соснами, они остановились, чтобъ проститься.
-- Такъ жизнь моя будетъ полна надежды, Магги, говорилъ Филиппъ:-- я, вопреки всему, буду счастливѣйшій человѣкъ въ свѣтѣ? Мы теперь принадлежимъ другъ другу навсегда, все-равно, живемъ ли мы вмѣстѣ или порознь?
-- Да, Филиппъ, я бы желала никогда не разставаться, я бы желала васъ сдѣлать очень-счастливымъ.
-- Я чего-то другаго жду... посмотримъ получу ли ожидаемое.
Магги улыбнулась; въ глазахъ у ней сіяли слезы; она наклонила голову и поцаловала блѣднаго юношу, взглядъ котораго выражалъ умолявшую, робкую любовь, любовь, похожую на любовь женщины.
Была и у Магги минута совершеннаго счастія, минута увѣренности, что если и была въ этой любви жертва съ ея стороны, то тѣмъ самымъ эта любовь дѣлалась чище и драгоцѣннѣе.
Поцаловавъ Филиппа, она отвернулась отъ него и поспѣшила домой, чувствуя, что съ этой минуты настаетъ въ ея жизни новая эпоха. Ея прежнія грезы и мечтанія должны будутъ все болѣе-и-болѣе давать мѣсто думамъ, желаніямъ и заботамъ о жизни дѣйствительной.