Недѣли три спустя, въ одинъ вечеръ Томъ возвращался домой ранѣе-обыкновеннаго. Огромныя каштановыя деревья были въ полномъ цвѣту; поля были покрыты густою травою: это былъ лучшій сезонъ дорнкотской мельницы. Переходя мостъ, онъ взглянулъ съ глубоко-укоренившеюся привязанностью на почтенный домъ, выложенный изъ краснаго кирпича, который весело и привѣтливо выглядывалъ изъ зелени, несмотря на пустоту своихъ комнатъ и грусть обитателей. Много пріятности въ блескѣ сѣро-голубыхъ глазъ Тома, когда онъ устремляетъ ихъ въ окошки родительскаго дома. Маленькая морщина надъ бровями никогда не изглаживается; она ему къ лицу; она свидѣтельствуетъ о силѣ воли, но теряетъ свое рѣзкое выраженіе, когда на устахъ Тома блуждаетъ улыбка. Его мѣрная походка ускоряется и на губахъ едва-примѣтно обнаруживается сдержанная улыбка.
Въ гостиной въ эту минуту ни чьи глаза не были обращены на мостъ и сидѣвшіе въ ней, ничего не ожидая, молчали. Мистеръ Тёливеръ сидѣлъ въ своемъ креслѣ, усталый отъ длинной прогулки верхомъ и задумавшись, лѣниво глядѣлъ на Магги, которая, нагнувшись, что-то работала, покуда мать разливала чай.
Они всѣ съ удивленіемъ взглянули другъ на друга, когда послышались знакомые шаги.
-- Что случилось, Томъ? сказалъ отецъ его.-- Ты ранѣе-обыкновеннаго пришелъ домой.
-- Да мнѣ тамъ нечего было дѣлать, я и ушелъ. Здравствуйте, матушка!
Томъ подошелъ къ матери и поцаловалъ ее -- признакъ необыкновенно-хорошаго расположенія. Во всѣ эти три недѣли онъ почти не смотрѣлъ и не говорилъ съ Магги; но это прошло незамѣтно для родителей, которые привыкли къ тому, что онъ вообще мало говорилъ дома.
-- Батюшка, сказалъ Томъ, когда они кончали пить чай:-- знаете ли вы навѣрно, сколько денегъ лежитъ въ жестяномъ ящикѣ?
-- Только сто-девяносто-три фунта, сказалъ мистеръ Тёливеръ.-- Ты меньше приносилъ это послѣднее время; но молодые люди любятъ дѣлать все по-своему, хотя я никогда не дѣлалъ, что мнѣ вздумалось бы, не бывъ еще въ лѣтахъ.
Онъ говорилъ несовсѣмъ-рѣшительнымъ голосомъ.
-- Увѣрены ли вы, что тамъ столько, батюшка? сказалъ Томъ: -- я бы желалъ, чтобъ вы потрудились принести жестяной ящикъ внизъ. Я все думаю не ошиблись ли вы.
Мистеръ Тёливеръ любилъ открывать жестяной ящикъ и пересчитывать деньги; это всегда было событіемъ въ его скучной жизни.
-- Не уходите изъ комнаты, матушка, сказалъ Томъ, замѣтивъ что она собиралась тоже удалиться.
-- А Магги можетъ идти, сказала мистрисъ Тёливеръ: -- потому-что надо кому-нибудь убрать вещи.
-- Какъ она хочетъ, отвѣчалъ Томъ равнодушно.
Это былъ острый ножъ для Магги. Ей вдругъ сердце шепнуло, будто Томъ объявитъ отцу, что можно заплатить долги и онъ готовъ объявить эту новость безъ нея! Однакожъ она вынесла подносъ и сейчасъ же вернулась назадъ. Она была сильно обижена, но въ эту минуту она заглушила свои чувства.
Томъ придвинулся къ углу стола поближе къ отцу, когда принесли жестяной ящикъ, поставили его на столъ и открыли. Красные лучи заходившаго солнца освѣтили въ одно время и старый пасмурный взглядъ черноглазаго отца, и сдержанную радость на лицѣ красиваго юноши. Мать и Магги сидѣли за другимъ концомъ стола, одна терпѣливо ожидая конца, а другая горя нетерпѣніемъ.
Мистеръ Тёливеръ считалъ деньги, вынимая и раскладывая ихъ въ порядкѣ на столѣ. Бросивъ бѣглый взглядъ на Тома онъ сказалъ:
-- Вотъ, теперь, ты видишь, я былъ правъ.
Онъ пріостановился, глядя на деньги съ горькимъ уныніемъ.
-- Еще слишкомъ триста недостаетъ. Нескоро я соберу столько денегъ. Потерять эти сорокъ-два фунта на хлѣбѣ была плохая шутка. Четыре года мнѣ стоило собрать эти деньги. Не знаю, хватитъ ли меня на землѣ еще на столько... Надо надѣяться, что ты за меня выплатишь, продолжалъ старикъ дрожащимъ голосомъ: -- если ты съ годами не перемѣнишь мнѣнія... Да, кажется, тебѣ скоро придется меня хоронить.
Онъ жалобно взглянулъ въ лицо Тому, какъ-будто желая съ его стороны опроверженія.
-- Нѣтъ, батюшка, сказалъ Томъ, энергически опровергая отцовскія слова, хотя въ голосѣ его слышалось маленькое колебаніе:-- вы проживете еще, чтобъ видѣть всѣ долги уплаченными. Вы сами уплатите ихъ своими руками.
Тонъ его голоса выражалъ нѣчто болѣе, чѣмъ рѣшимость или надежду. Легкое электрическое сотрясеніе пробѣжало но жиламъ мистера Тёливера; онъ вопросительно устремилъ глаза на Тома, покуда Магги, не въ силахъ удержать свой порывъ, бросилась къ отцу и опустилась возлѣ него на колѣни. Томъ помолчалъ немного и продолжалъ:
-- Нѣсколько времени назадъ, дядя Глегъ мнѣ одолжилъ немного денегъ; я пустилъ ихъ въ оборотъ, который удался. У меня теперь въ банкѣ триста-двадцать фунтовъ.
При послѣднихъ словахъ онъ былъ уже въ объятіяхъ матери, которая, со слезами на глазахъ, говорила:
-- О! сынъ мой, я была увѣрена, что когда ты выростешь, ты все устроишь.
Но отецъ его молчалъ; полнота чувствъ отняла у него способность говорить.
Оба, Томъ и Магги, на минуту сильно испугались, чтобъ потрясеніе, причиненное радостью, не имѣло пагубныхъ послѣдствій. Однакожъ вскорѣ слезы облегчили разстроеннаго старика. Широкая грудь его начала судорожно подыматься, мускулы лица пришли въ движеніе и онъ громко зарыдалъ. Слезы понемногу совсѣмъ его успокоили. Онъ присѣлъ; свободное дыханіе мало-по-малу возстановилось и наконецъ, приподнявъ глаза, онъ взглянулъ на жену и сказалъ тихимъ голосомъ:
-- Бесси, приди, поцалуй меня; нашъ молодецъ сдѣлалъ хорошее дѣло. Ты теперь опять можешь зажить спокойнѣе.
Когда онъ поцаловалъ ее и подержалъ съ минуту ея руку, его мысли опять возвратились къ деньгамъ.
-- Я бы очень желалъ взглянуть на деньги, Томъ, сказалъ онъ, вертя пальцами на столѣ лежавшія монеты.-- Я, кажется, былъ бы покойнѣе.
-- Вы ихъ завтра увидите, батюшка, сказалъ Томъ.-- Мой дядя Динъ назначилъ завтрашній день кредиторамъ собраться у "Золотаго Льва" и онъ для нихъ заказалъ обѣдъ къ двумъ часамъ. Дядя Глегъ вмѣстѣ съ нимъ будутъ тамъ. Объ этомъ объявляли въ субботу въ "Вѣстникѣ".
-- Такъ Уокимъ объ этомъ знаетъ! сказалъ мистеръ Тёливеръ, съ блиставшими торжествомъ глазами.-- А! продолжалъ онъ, протяжнымъ горловымъ голосомъ, вынимая свою табакерку -- единстыенную роскошь, которую онъ сохранилъ, и, постарому, прихлопнувъ по ней съ прежнимъ недовѣрчивымъ видомъ: -- я отдѣлаюсь отъ него теперь, хотя придется оставить старую мельницу. Я думалъ, что здѣсь придется и умирать, но я не могу... Есть у насъ стаканъ водки въ домѣ, или нѣтъ ничего, Бесси?
-- Да, отвѣчала мистрисъ Тёливеръ, доставая свою весьма-уменьшенную связку ключей: -- есть немного: сестра Динъ мнѣ принесла, когда я была больна.
-- Достань ее мнѣ, давай сюда. Я чувствую Маленькую слабость. Томъ, мой другъ, сказалъ онъ, голосомъ громче прежняго, когда онъ выпилъ немного водки съ водой: -- ты имъ рѣчь скажешь. Я скажу имъ, что это ты выработалъ большую часть денегъ. Они увидятъ, наконецъ, что я честный человѣкъ и что у меня сынъ честный. А! Уокимъ былъ бы немало радъ имѣть такого сына, какъ мой, прекраснаго, прямого молодца, вмѣсто того, несчастнаго, криваго существа! Ты сдѣлаешь дорогу на свѣтѣ, мой другъ; ты, можетъ-быть, доживешь до того дня, что увидишь Уокима съ сыномъ ступенькой, или двумя ниже тебя. Очень можетъ быть, что тебя возьмутъ въ долю, такъ-какъ твой дядя былъ прежде тебя -- ты на хорошей дорогѣ; а тогда ничто не помѣшаетъ тебѣ разбогатѣть... А если ты когда-нибудь будешь богатъ довольно, постарайся достать назадъ старую мельницу.
Мистеръ Тёливеръ опрокинулся на спинку своего кресла; его разсудокъ, такъ долго бывшій подъ гнетомъ горькихъ неудачъ и лишеній, вдругъ преисполнился великой радостью и рисовалъ передъ нимъ картины довольства и благополучія. Однакожъ, какое-то предчувствіе шептало ему, что этимъ благополучіемъ не придется ему пользоваться.
-- Дай мнѣ руку, мой другъ! сказалъ онъ, вдругъ протягивая свою руку.-- Великое счастіе, когда человѣкъ можетъ гордиться добрымъ сыномъ. Мнѣ это выпало на долю.
Эта минута была счастливѣйшая въ жизни Тома; даже Магги позабыла на-время свои несчастья. Томъ былъ очень-добръ и Магги, въ минуту справедливаго уваженія и благодарности, простила ему вину, которую онъ загладилъ своимъ великодушіемъ, между-тѣмъ, какъ отъ него она не имѣла права ждать того же. Она не завидовала Тому въ этотъ вечеръ, хотя, казалось, у отца она уже была на второмъ планѣ.
Было много толковъ и перетолковъ передъ тѣмъ, что легли спать. Мистеръ Тёливеръ, очень-натурально, захотѣлъ слышать всѣ подробности ромовыхъ коммерческихъ спекуляцій, и слушалъ съ напряженнымъ вниманіемъ и удовольствіемъ. Ему любопытно было знать, что было говорено при каждомъ случаѣ, если возможно, даже что было думано; и Боба Джекинса участье въ дѣлѣ вызвали въ немъ особенныя изліянія пріязни. Исторія юности Боба, по мнѣнію мистера Тёливера, обѣщала огромную будущность, которую всегда можно угадать въ молодости великихъ людей.
По счастью, интересъ разсказа и всѣхъ подробностей могъ слегка скрыть торжество, одержанное надъ Уокимомъ, которое, вѣроятно, было бы причиной новой вспышки со стороны старика. Несмотря на это, отъ времени до времени, чувство его непріязни выражалось словами и неожиданными восклицаніями.
Въ тотъ вечеръ мистеръ Тёливеръ легъ очень-поздно спать и во снѣ еще видѣлъ различныя вещи. Въ половинѣ шестаго утра, когда мистрисъ Тёливеръ начинала уже вставать, онъ вдругъ вскочилъ съ постели съ какимъ-то удушливымъ крикомъ и, какъ угорѣлый, сталъ смотрѣть на стѣны спальни.
-- Что съ вами, мистеръ Тёливеръ? спросила его жена.
Онъ взглянулъ на нее съ удивленнымъ видомъ и наконецъ сказалъ:
-- А! я сонъ видѣлъ... Что, развѣ я нашумѣлъ?... Мнѣ показалось, что я его поймалъ.