Больной все время находился въ состояніи такого безучастія ко всему окружающему, что не обращалъ никакого вниманія на тѣхъ, кто входилъ къ нему въ комнату, или выходилъ изъ нея. Въ это утро онъ, по обыкновенію, лежалъ тихо, не открывая глазъ, и Магги шепнула теткѣ, что едва-ли отецъ замѣтитъ ихъ присутствіе.
Онѣ вошли, стараясь не производить шума, и г-жа Моссъ стала у изголовья, между тѣмъ какъ Магги заняла свое старое мѣсто на краю кровати и положила свою руку на руку отца.
Затѣмъ вошли такъ же тихо г. Глеггъ съ Томомъ и начали подбирать къ старой дубовой конторкѣ ключъ изъ той связки, которую Томъ взялъ изъ письменнаго стола отца. Имъ удалось безъ особаго шума отпереть конторку, стоявшую какъ разъ противъ кровати Тулливера, и приподнять ея крышку желѣзною подпоркою.
-- Вотъ жестяной ящичекъ,-- прошепталъ г. Глеггъ.-- Вынь его, Томъ; но сначала я посмотрю эти бумаги: тутъ, вѣроятно, купчая на мельницу и усадьбу.
Г. Глеггъ вынулъ бумаги и, къ счастію, немного отступилъ, когда желѣзная подпорка вдругъ скользнула вбокъ и тяжелая крышка захлопнулась съ ужаснымъ стукомъ.
Должно быть въ этомъ звукѣ было нѣчто такое, что произвело особенное дѣйствіе на больного и на время возвратило жизнь его парализованнымъ членамъ. Конторка эта принадлежала еще его отцу и дѣду и открывалась только въ торжественныхъ случаяхъ. Звуки, производимые давно знакомыми предметами, если они связаны съ какими-нибудь воспоминаніями, нерѣдко затрагиваютъ самыя глубокія струны нашего сердца. Глаза всѣхъ обратились на больного -- онъ приподнялся на постели и устремилъ ясный, пристальный и вполнѣ сознательный взглядъ на конторку, на бумаги въ рукахъ Тома, и Глегга, державшаго жестяной ящичекъ.
-- На что вамъ эти бумаги?-- спросилъ онъ тѣмъ рѣзкимъ тономъ, какой былъ ему обыченъ въ минуты раздраженія.-- Поди сюда, Томъ. Зачѣмъ вы роетесь въ моей конторкѣ?
Томъ повиновался не безъ трепета: въ первый разъ отецъ узналъ его. Больной продолжалъ подозрительно всматриваться въ Глегга и въ документы,
-- Что здѣсь происходитъ?-- сказалъ онъ рѣзко.-- Зачѣмъ вы роетесь въ моихъ бумагахъ? Развѣ Уэкемъ захватилъ уже все мое?.... Что же вы мнѣ не говорите въ чемъ дѣло?-- прибавилъ онъ съ нетерпѣніемъ.
-- Нѣтъ, нѣтъ, другъ Тулливеръ,-- успокоительно отвѣтилъ Глеггъ.-- Мы пришли только взглянуть, что у васъ тутъ въ конторкѣ. Вы, вѣдь, были больны, и намъ пришлось немножко похозяйничать. Но мы надѣемся, что вы скоро поправитесь и всѣмъ распорядитесь сами.
Тулливеръ задумчиво поглядѣлъ на окружающихъ: на Тома, на Глегга и на Магги; потомъ, вдругъ, почувствовавъ, что кто-то сидитъ у его изголовья, повернулъ голову и увидѣлъ сестру.
-- Ахъ, Гритти, -- сказалъ онъ тѣмъ ласковымъ, слегка печальнымъ голосомъ, какимъ обыкновенно говорилъ съ нею:-- Ты тоже здѣсь? Какъ же ты оставила дѣтей?
-- Ахъ, братецъ!-- воскликнула добрая г-жа Моссъ, слишкомъ взволнованная, чтобы соблюдать благоразуміе.-- Благодарю Бога, что вижу тебя въ памяти: я уже не надѣялась, что ты придешь въ себя.
-- Какъ? развѣ у меня былъ ударъ?-- спросилъ Тулливеръ, тревожно взглядывая на Глегга.
-- Вы упали съ лошади, и это потрясло васъ немного; вотъ и все,-- отвѣтилъ Глеггъ.-- Но будемъ надѣяться, что вы скоро поправитесь.
Больной опустилъ глаза и помолчалъ нѣсколько минутъ. Потомъ на лицо его легла тѣнь, онъ посмотрѣлъ на Магги и сказалъ, понизивъ голосъ.
-- Ты взяла письмо, дѣвчоночка?
-- Да, папа,-- сказала она, цѣлуя его. У нея было такое чувство, точно отецъ ея воскресъ изъ мертвыхъ.
-- А гдѣ-же мать?-- спросилъ онъ озабоченнымъ голосомъ.
-- Она внизу съ тетями. Позвать ее?
-- Да, да. Бѣдная Бесси!-- И глаза его перешли на Тома, когда Магги вышла изъ комнаты.
Тебѣ придется кормить и мать, и сестру, если я умру. Томъ, знай, что тяжело тебѣ будетъ. Но постарайся выплатить всѣ долги. И помни: я взялъ у Луки 500 рублей, безъ росписки. Ему заплати прежде всѣхъ.
Дядя Глеггъ невольно покачалъ головой и выразилъ на лицѣ своемъ огорченіе; но Томъ съ твердостью отвѣтилъ:
-- Хорошо, папа. А нѣтъ-ли у тебя росписки отъ дяди Мосса на три тысячи рублей? Мы и пришли-то за нею. Что прикажешь съ нею сдѣлать?
-- Ахъ, я радъ, что ты напомнилъ!-- сказалъ Тулливеръ.-- Мнѣ никогда не хотѣлось настойчиво требовать этихъ денегъ, чтобы не огорчать тетю. Будь готовъ потерять ихъ, если Моссы не смогутъ заплатить,-- а на это трудно надѣяться! Росписка въ этомъ ящикѣ. Я всегда желалъ тебѣ добра, Гритти,-- обратился больной къ сестрѣ,-- но знаешь, ты огорчила меня тѣмъ, что вышла за Мосса.
Въ эту минуту Магги вернулась съ матерью, которая была очень взволнована извѣстіемъ, что мужъ ея совершенно пришелъ въ себя.
-- Ну, Бесси,-- сказалъ онъ, когда она его поцѣловала,-- прости меня, если ты бѣднѣе, чѣмъ могла ожидать. Но въ этомъ виноватъ судъ, а никакъ не я,-- прибавилъ онъ сердито.-- Виноваты негодяи! Томъ, помни вотъ что: если когда-нибудь представится тебѣ случай, отплати Уэкему. Если ты этого не сдѣлаешь, то будешь негоднымъ сыномъ. Его-бы можно отхлестать хлыстомъ... но за это пойдешь подъ судъ... судъ для того и существуетъ, чтобы заступаться за негодяевъ...
Возбужденіе больного росло, лицо его зловѣще краснѣло. Г. Глеггъ собирался сказать что-то успокоительное, но Тулливеръ заговорилъ съ женою.
-- Какъ-нибудь все заплатимъ, Бесси, и тебѣ останется обстановка. Сестры тебѣ помогутъ... и Томъ выростетъ... хотя не знаю, чѣмъ онъ будетъ... Я сдѣлалъ что могъ... далъ ему образованіе... а дѣвчоночка выйдетъ замужъ... но это -- плохое дѣло...
Временное улучшеніе миновало, и съ послѣдними словами бѣднякъ опять впалъ въ безчувственное состояніе.
Послали за докторомъ Турибулемъ; когда онъ услышалъ о случившемся, то сказалъ, что такое возвращеніе всѣхъ способностей, хотя кратковременное, все-таки подаетъ надежду на выздоровленіе, указывая, что въ организмѣ нѣтъ непоправимыхъ поврежденій.
Происшествія этого дня уяснили Тому, во-первыхъ, что росписку дяди Мосса слѣдуетъ уничтожить, а вовторыхъ, что Лукѣ нужно выплатить долгъ, за неимѣніемъ другихъ, изъ его собственныхъ и сестриныхъ денегъ, находившихся въ сберегательной кассѣ. Такія дѣла Томъ понималъ гораздо быстрѣе, чѣмъ тонкости классическаго стиля или математическихъ доказательствъ.