Черезъ пять дней послѣ смерти Рафля м-ръ Бэмбриджъ стоялъ подъ воротами двора "Зеленаго Дракона". Онъ только-что вышелъ изъ гостинницы и зналъ, что, остановясь здѣсь, навѣрное соберетъ около себя публику. М-ръ Гопкинсъ, смиренный хозяинъ лавки съ краснымъ товаромъ напротивъ гостинницы, первый поддался искушенію поговорить съ мужчиной, что ему рѣдко удавалось, такъ-какъ его покупателями были преимущественно женщины. М-ръ Бэмбриджъ заговорилъ съ м-ромъ Гопкинсомъ нехотя: онъ понималъ, что для Гопкинса, конечно, большая честь говорить съ нимъ, но ему-то не подъ стать тратить свое краснорѣчіе передъ какимъ-нибудь Гопкинсомъ. Скоро, однако, около него собрался кружокъ болѣе почтенныхъ личностей, и м-ръ Бэмбриджъ пустился разсказывать о своей поѣздкѣ на сѣверъ, откуда онъ только-что вернулся, о великолѣпныхъ конскихъ заводахъ, которые онъ тамъ видѣлъ, и о драгоцѣнныхъ пріобрѣтеніяхъ по части лошадей, которыя онъ тамъ сдѣлалъ.
Разговоръ шелъ самый оживленный, когда къ кучкѣ подошелъ Франкъ Гоули. Онъ, конечно, не сталъ-бы компрометировать своего достоинства посѣщеніемъ "Зеленаго Дракона", но, проходя случайно по Гай-Стриту и замѣтивъ на противуположной сторонѣ Бэмбриджа, подошелъ къ нему, чтобы узнать, досталъ-ли онъ ему лошадь для одноколки. Бэмбриджъ попросилъ его осмотрѣть сѣрую лошадь, которую онъ купилъ въ Билькли. Если эта лошадь не придется по вкусу м-ру Гоули, то онъ, Бэмбриджъ, не понимаетъ толку въ лошадяхъ,-- предположеніе, очевидно, безсмысленное. М-ръ Гоули остановился въ раздумьѣ, какой ему день назначить для осмотра лошадей; въ эту минуту мимо разговаривавшихъ проѣхалъ какой-то господинъ верхомъ.
-- Бюльстродъ! замѣтили нѣсколько голосовъ такимъ-же равнодушнымъ тономъ, какимъ-бы они сказали: роверстонскій дилижансъ. М-ръ Гоули подарилъ Бюльстрода небрежнымъ взглядомъ въ спину, но на лицѣ Бэмбриджа появилась, при видѣ банкира, саркастическая гримаса.
-- Вотъ кстати, сказалъ онъ, понижая голосъ.-- Знаете-ли, что въ Билькли мнѣ удалось не только достать вамъ лошадь, м-ръ Гоули, но и узнать очень любопытную исторію на счетъ Бюльстрода. Знаете-ли, какимъ образомъ онъ разбогатѣлъ? Я могу даромъ сообщить объ этомъ джентльменамъ, охотникамъ до курьезныхъ исторій. Если-бы всякому воздавалось по заслугамъ, Бюльстроду приходилось-бы теперь молиться Богу не здѣсь, а въ Ботанибеѣ.
-- Какъ такъ? спросилъ м-ръ Гоули, закладывая руки въ карманы и подходя подъ самые ворота. Если Бюльстродъ оказывается мазурикомъ, то онъ, м-ръ Гоули, можетъ гордиться своимъ даромъ прозорливости.
-- Мнѣ разсказалъ обо всемъ одинъ старый пріятель Бюльстрода. Въ первый разъ я увидѣлъ его на аукціонѣ у Ларчера, но тогда я не зналъ, кто это такой... онъ проскользнулъ у меня сквозь пальцы: вѣроятно, отправился къ Бюльстроду. Онъ говорилъ мнѣ тогда, что можетъ содрать съ Бюльстрода сколько угодно, что онъ знаетъ всѣ его тайны. Въ Билькли онъ разболтавъ мнѣ все за стаканомъ водки. Одно только въ немъ непріятно, что онъ ужь черезчуръ хвастунъ; всему надо знать мѣру.
И м-ръ Бэмбриджъ скорчилъ презрительную гримасу.
-- Какъ зовутъ этого человѣка? Гдѣ онъ? спросилъ м-ръ Гоули.
-- Я оставилъ его въ "Сарациновой Головѣ"; зовутъ его Рафль.
-- Рафль? вскричалъ м-ръ Гопкинсъ.-- Я вчера поставлялъ траурныя матеріи для его похоронъ. Его вчера похоронили въ Ловикѣ. М-ръ Бюльстродъ шелъ за гробомъ. Похороны были очень приличныя.
Это извѣстіе произвело сильное впечатлѣніе на публику. М-ръ Бэмбриджъ разразился ругательствами, а м-ръ Гоула, наморщивъ лобъ, выдвинулся впередъ и воскликнулъ:
-- Какъ? гдѣ онъ умеръ?
-- Въ Стон-Кортѣ. Ключница говорила мнѣ, что онъ съ родни Бюльстроду. Онъ пріѣхалъ въ пятницу совсѣмъ больной.
-- Въ среду я пилъ вмѣстѣ съ нимъ, замѣтилъ м-ръ Бэмбриджъ.
-- Призывали къ нему доктора? продолжалъ допрашивать м-ръ Гоули.
-- Да, м-ра Лейдгата. М-ръ Бюльстродъ просидѣлъ надъ больнымъ цѣлую ночь. Онъ умеръ на третій день утромъ.
-- Ну, Бэмбриджъ, обратился Гоули къ торговцу лошадьми,-- разскажите намъ, что говорилъ вамъ этотъ человѣкъ про Бюльстрода.
Публики набралось уже порядочно; присутствіе клерка городского совѣта свидѣтельствовало, что рѣчь идетъ о чемъ-то интересномъ; при всей этой публикѣ м-ръ Бэмбриджъ разсказалъ именно то, разоблаченія чего такъ боялся Бюльстродъ и что считалъ уже погребеннымъ вмѣстѣ съ Рафлемъ.
Скоро эта исторія стала извѣстна всему Миддльмарчу. М-ръ Франкъ Гоули взялъ на себя обязанность слѣдователя и отправилъ клерка въ Стон-Кортъ подъ предлогомъ покупки сѣна, на самомъ-же дѣлѣ за тѣмъ, чтобы повыспросить у м-съ Абэль подробности о Рафлѣ и его болѣзни. Онъ узналъ этимъ путемъ, что м-ръ Гартъ привезъ Рафля въ Стон-Кортъ въ своей одноколкѣ. Воспользовавшись первымъ удобнымъ случаемъ, м-ръ Гоули зашелъ въ контору къ Калэбу спросить его, не возьметъ-ли онъ на себя роль третейскаго судьи по одному дѣлу, и между прочимъ разговорился съ нимъ о Рафлѣ. Калэбъ не позволилъ себѣ сказать ни одного слова, которое могло-бы бросить тѣнь на Бюльстрода, но вынужденъ былъ признаться, что не завѣдуетъ болѣе его дѣлами. М-ръ Гоули вывелъ изъ этого факта то заключеніе, что Рафль разсказалъ все Гарту и Гартъ послѣ его разсказа отказался отъ завѣдыванія дѣлами Бюльстрода; догадку эту онъ высказалъ тогда-же м-ру Толлеру. Переходя изъ устъ въ уста, она скоро потеряла форму простой догадки и пошла въ ходъ за извѣстіе, исходящее непосредственно отъ самого Гарта, такъ что самый добросовѣстный историкъ призналъ-бы Калеба за главнаго виновника разглашенія позора Бюльстрода.
М-ръ Гоули скоро убѣдился, что ни въ разоблаченіяхъ, сдѣланныхъ Рафлемъ, ни въ обстоятельствахъ, сопровождавшихъ смерть его, не было ничего, что могло-бы подвергнуть Бюльстрода отвѣтственности передъ закономъ. Онъ съѣздилъ въ Ловикъ посмотрѣть метрическую книгу и потолковать объ этой исторіи съ м-ромъ Фэрбротэромъ. Того также не мало удивило извѣстіе о разоблаченіи позорной для Бюльстрода тайны его прошлой жизни, хотя онъ никогда не позволялъ себѣ увлечься своей антипатіей до построенія какихъ-нибудь догадокъ. Но разговоръ съ м-ромъ Гоули навелъ Фэрбротэра на очень грустныя соображенія. Въ умѣ его промелькнула мысль, что такъ-какъ Бюльстродъ имѣлъ причины бояться Рафля, то этимъ страхомъ объясняется щедрость его къ своему доктору. Не допуская мысли, чтобы Лейдгатъ сознательно поддался на подкупъ, Фэрбротиръ тѣмъ не менѣе предчувствовалъ, что неожиданное сцѣпленіе обстоятельствъ можетъ серьезно повредить его репутаціи. Гоули, очевидно, еще не зналъ о томъ, что Лейдгатъ расплатился со всѣми своими долгами, и викарій тщательно избѣгалъ малѣйшихъ намековъ на этотъ предметъ.
М-ръ Гоули уѣхалъ отъ него съ убѣжденіемъ, что приглашеніе Лейдгата лечить Рафля служило свидѣтельствомъ въ пользу Бюльстрода. Но слухъ о томъ, что Лейдгатъ не только избавился отъ описи, но и уплатилъ всѣ свои долги, не замедлилъ распространиться въ Миддльмарчѣ. Въ толкахъ и коментаріяхъ, во обыкновенію, недостатка не было. Проницательные люди тотчасъ-же увидѣли знаменательную связь между этимъ фактомъ и желаніемъ Бюльстрода обуздать языкъ Рафля. Догадаться, что Лейдгатъ получилъ деньги отъ Бюльстрода, было не хитро даже и при отсутствіи всякихъ положительныхъ доказательствъ. А тутъ были и положительныя доказательства въ лицѣ банковаго клерка и самой простодушной м-съ Бюльстродъ, разсказавшей о займѣ, сдѣланномъ Лейдгатомъ у ея мужа, м-съ Плаймдэль, которая, въ свою очередь, передала объ этомъ своей невѣсткѣ, урожденной Толлеръ, а отъ той узналъ объ этомъ весь городъ. Дѣло показалось миддльмарчцамъ настолько серьезнымъ, такъ близко затрогивающимъ ихъ общественные интересы, что по поводу его стали устраиваться обѣды; дамы чаще прежняго собирались съ работами другъ къ другу на чай; во всѣхъ ресторанахъ, начиная съ "Зеленаго Дракона" и кончая "Долдономъ", было замѣтно оживленіе, котораго не въ состояніи былъ возбудить вопросъ о томъ, пройдетъ или не пройдетъ билль о реформѣ въ палатѣ лордовъ.
Всѣ были убѣждены, что щедрость Бюльстрода къ Лейдгату исходила изъ мотивовъ самого неблаговиднаго свойства. М-ръ Гоули пригласилъ къ себѣ избранное общество и между прочимъ докторовъ Толлера и Вренча, спеціально съ цѣлію изслѣдовать вѣроятныя причины смерти Рафля. Онъ сообщилъ докторамъ всѣ подробности болѣзни, описанныя м-съ Абэль, и удостовѣреніе Лейдгата въ томъ, что больной умеръ отъ бѣлой горячки. Оба доктора, державшіеся старой системы леченія этой болѣзни, не нашли въ переданныхъ имъ подробностяхъ ничего, что могло бы подать фактическій поводъ къ подозрѣнію. Но нравственный поводъ оставался: Бюльстродъ, очевидно, имѣлъ самыя серьезныя основанія желать избавленія себя отъ Рафля и въ эту критическую минуту онъ оказалъ Лейдгату пособіе, въ которомъ тотъ давно уже нуждался. Если даже деньги были даны только съ цѣлью завязать Лейдгату ротъ относительно скандальнаго прошлаго Бюльстрода, то и въ такомъ случаѣ этотъ фактъ бросалъ самый невыгодный свѣтъ на молодого доктора, котораго и прежде уже упрекали въ угодничествѣ передъ банкиромъ съ цѣлью добиться вліятельнаго положенія и подорвать кредитъ старшихъ собратій своихъ по профессіи.
Поэтому, не смотря на отсутствіе всякаго положительнаго указанія на насильственную смерть Рафля, избранное общество, собравшееся у м-ра Гоули, разошлось, порѣшивъ, что дѣло имѣетъ "очень некрасивый видъ".
Весь городъ толковалъ о дѣлѣ Бюльстрода. Положительнаго никто ничего не зналъ, за то для догадокъ открывалось широкое поле.
Такое положеніе дѣла было особенно по сердцу м-съ Доллопъ, остроумной содержательницы трактира "Танкардъ" въ Слаутер-Лэнѣ. Она передавала своимъ посѣтителямъ за несомнѣнную истину, будто Бюльстродъ сказалъ разъ, что его душа такъ черна, что если-бы волосы на головѣ его знали, какія мысли закрадываются ему въ душу, онъ-бы вырвалъ ихъ всѣ до одного.
-- Странно, замѣтилъ м-ръ Лимпъ, задумчивый башмачникъ съ подслѣповатыми глазами и пискливымъ голосомъ,-- я читалъ въ "Трубѣ", что это сказалъ герцогъ Веллингтонъ.
-- Очень можетъ быть, согласилась м-съ Доллопъ.-- Если одинъ негодяй выразился такимъ образомъ, то другому оно было тѣмъ естественнѣе.
-- Я слышалъ, замѣтилъ м-ръ Кробби, стекольщикъ, знавшій всегда кучу новостей,-- что Бюльстродъ хотѣлъ убѣжать отсюда.
-- Волей-неволей онъ долженъ будетъ уѣхать, вмѣшался парикмахеръ Дилль.-- Я бралъ сегодня Флечера, клерка Гоули, и онъ говоритъ, что они всѣ рѣшили прогнать м-ра Бюльстрода. Всѣ джентльмены въ одинъ голосъ говорятъ, что они охотнѣе сядутъ за одинъ столъ съ каторжникомъ, чѣмъ съ нимъ. И я вполнѣ согласенъ съ ними, говорилъ мнѣ Флечеръ, можетъ-ли перевариться пища, когда рядомъ съ вами сидитъ человѣкъ, тычащій всѣмъ въ носъ своею набожностью, находящій, что для него мало десяти заповѣдей, тогда какъ на самомъ дѣлѣ онъ хуже всякаго галерника.
-- Для города будетъ невыгодно, если деньги Бюльстрода уйдутъ изъ него, замѣтилъ м-ръ Лимпъ робко.
-- Да вѣдь деньги-то не останутся у него, какъ я слышалъ, наговорилъ снова стекольщикъ.-- Говорятъ, что кто-то можетъ взять ихъ у него, если дѣло дойдетъ до суда.
-- Пустяки! возразилъ парикмахеръ,-- Флечеръ говоритъ, что это вздоръ, что если-бы даже было доказано, какъ дважды два четыре, чей сынъ молодой Владиславъ, то все-таки онъ не получилъ-бы ни пенни.
-- Превосходно! вознегодовала м-съ Доллопъ.-- Если у насъ такіе законы, то мнѣ остается только благодарить Господа за то, что онъ взялъ въ себѣ моихъ дѣтей. Значитъ, все равно, кто-бы ни былъ вашимъ отцомъ и вашей матерью. Но я удивляюсь, м-ръ Дилль, какъ вы, съ вашимъ умомъ, повѣрили одному адвокату, не поговоривъ съ другимъ. Извѣстно, что законъ всегда имѣетъ двѣ стороны, если не больше, иначе, ктоже-бы сталъ судиться! Къ чему-же законы, если все равно, чей вы сынъ. Флечеръ можетъ говорить, что ему угодно, для меня его слова ровно ничего не значатъ.
М-ръ Диллъ любезно усмѣхнулся; онъ очень снисходительно относился къ трактирщицѣ, которой былъ иного долженъ.
-- Если дойдетъ до суда, такъ тутъ дѣло будетъ посерьезнѣе денегъ. Въ домѣ у Бюльстрода умеръ этотъ несчастный; я слыхалъ, что было время, когда онъ былъ джентльменомъ почище Бюльстрода.
-- Еще-бы! поддакнула м-съ Доллопъ,-- и гораздо болѣе общительнымъ человѣкомъ. Когда м-ръ Бальдвинъ, сборщикъ податей, пришелъ ко мнѣ и говоритъ: "Бюльстродъ разжился кражей и мошенничествомъ", я ему прямо отвѣчала: меня это нисколько не удивляетъ; я не могла глядѣть на него равнодушно съ того самаго времени, когда онъ пріѣзжалъ въ Слоутер-Лэнъ купить домъ около меня; когда у людей такой цвѣтъ лица, какъ у выходцевъ съ того свѣта, и они пялятъ на васъ глаза, какъ будто хотятъ видѣть васъ насквозь, такъ это уже не спроста. М-ръ Бальдвинъ можетъ засвидѣтельствовать, что я ему это говорила.
-- И говорила совершенно справедливо, замѣтилъ м-ръ Краббы.-- Я слышалъ, этотъ Рафль былъ крѣпкій, краснощекій человѣкъ и превеселый собутыльникъ, а теперь онъ лежитъ уже на ловикскомъ кладбищѣ; я слыхалъ, что есть люди, которые знаютъ о его смерти болѣе, чѣмъ-бы слѣдовало.
-- Еще-бы, подхватила м-съ Доллопъ съ легкимъ оттѣнкомъ презрѣнія къ несообразительности м-ра Крабби.-- Человѣка завлекаютъ въ уединенный домъ; люди, которые могутъ содержать госпиталь и сидѣлокъ для половины округа, сидятъ надъ нимъ сами день и ночь; къ нему никого не пускаютъ, кромѣ доктора, который ровно ничего не смыслитъ и не имѣетъ ни копейки за душой, и вдругъ послѣ этого у него оказывается столько денегъ, что онъ уплачиваетъ весь свой долгъ сполна мяснику Бейльсу, у котораго забиралъ безъ денегъ больше года; и послѣ этого мнѣ еще станутъ говорить, что, кажется, что-то не ладно. Я и сама могу сообразить, въ чемъ дѣло.
М-съ Доллопъ обвела все общество гордымъ взглядомъ. Слова ея встрѣтили шумное одобреніе со стороны болѣе мужественнихъ посѣтителей ея трактира; но м-ръ Лимпъ, отпивъ глотокъ изъ своего стакана, сложилъ руки и сжалъ ихъ между колѣнъ, уставившись неподвижно въ одну точку, какъ будто сила краснорѣчія м-съ Доллопъ изсушила его мозгъ, такъ что его нужно было поскорѣе смочить виномъ.
-- Отчего они не вырыли трупъ и не потребовали слѣдователя? сказалъ красильщикъ.-- Это часто дѣлаютъ. Если тутъ было что-нибудь не чисто, все-бы сейчасъ вышло на свѣжую воду.
-- Ну, нѣтъ, м-ръ Джонасъ! возразила м-съ Доллопъ съ жаромъ.-- Я знаю, каковы доктора; они такъ хитро устраиваютъ дѣла, что ничего не разберешь. Не даромъ этотъ докторъ Лейдгатъ рѣзалъ людей, которые еще не успѣли остыть. Онъ знаетъ такія снадобья, которыхъ вы не различите ни глазами, ни носомъ. Я сама видѣла капли, прописанныя нашимъ клубнымъ докторомъ Гамбитомъ,-- прекраснѣйшій человѣкъ,-- накапаешь ихъ въ стаканъ воды, все равно что ихъ и нѣтъ, а на завтра васъ и пройметъ. Такъ тутъ, значитъ, и толковать нечего. Я говорю только, слава Богу, что этого доктора Лейдгата не сдѣлали нашимъ клубнымъ докторомъ.
Подобнаго рода толки дошли и до ловикскаго пастората, и до Типтон-Грэнжа, и до семейства Винци; всѣ друзья м-съ Бюльстродъ сожалѣли о бѣдной Геріэтъ, а Лейдгатъ и не подозрѣвалъ, отчего всѣ такъ странно поглядываютъ на него; Бюльстродъ также былъ вполнѣ увѣренъ, что тайна его схоронена. Онъ никогда не былъ въ особенно короткихъ отношеніяхъ съ своими сосѣдями и потому теперь не замѣчалъ въ нихъ никакой перемѣны. Къ тому-же онъ нѣсколько разъ уѣзжалъ изъ города по дѣламъ: онъ рѣшился остаться въ Миддльмарчѣ.
-- Мы съѣздимъ недѣль на шесть въ Чельтенгамъ, въ нынѣшнемъ мѣсяцѣ или въ будущемъ, говорилъ онъ женѣ.-- Этотъ городъ представляетъ всевозможныя удобства, какъ въ религіозномъ отношеніи, такъ и въ отношеніи климата. Поѣздка туда освѣжитъ насъ.
Онъ продолжалъ заботиться о своемъ душевномъ спасеніи, рѣшившись сдѣлаться еще набожнѣе, чтобы загладить грѣхъ, въ которомъ онъ, впрочемъ, признавалъ себя виновнымъ чисто условно и, моля Бога о прощеніи, постоянно приговаривалъ: "Если я согрѣшилъ". О госпиталѣ онъ болѣе не говорилъ ни слова съ Лейдгатомъ, боясь обнаружить слишкомъ внезапную перемѣну въ своихъ планахъ тотчасъ послѣ смерти Рафля. Втайнѣ онъ былъ убѣжденъ, что Лейдгатъ подозрѣвалъ, что его предписанія были умышленно нарушены, и догадывался отчасти почему. Но Лейдгатъ ничего не могъ знать навѣрно, и потому Бюльстродъ тщательно избѣгалъ всего, что могло дать новую пищу неопредѣленнымъ подозрѣніямъ доктора. Относительно его онъ чувствовалъ себя совершенно безопаснымъ.
Между тѣмъ представители избраннаго мидльмарчскаго общества задумали привести въ исполненіе весьма энергическую мѣру.
Въ городской ратушѣ долженъ былъ собраться митингъ по одному санитарному вопросу, выступившему на первый планъ когда обнаружился въ городѣ первый холерный случай. Со времени изданія парламентскаго акта, разрѣшавшаго установленіе новыхъ налоговъ для проведенія различныхъ санитарныхъ мѣръ, въ Мидльмарчѣ былъ учрежденъ комитетъ для наблюденія за приведеніемъ этихъ мѣръ въ исполненіе. Въ настоящую минуту стоялъ на очереди вопросъ, на какія средства пріобрѣсть за городомъ землю подъ новое кладбище: путемъ-ли налога или частной подписки. Митингъ былъ публичный и на него ожидали всѣхъ, кто пользовался какимъ-нибудь значеніемъ въ городѣ.
М-ръ Бюльстродъ былъ членомъ комитета и въ двѣнадцать часовъ вышелъ изъ банка, чтобы идти на митингъ, гдѣ думалъ подать голосъ за частную подписку. Занятый своими личными дѣлами, онъ за послѣднее время отстранился отъ всякой общественной дѣятельности; въ этотъ день ему предстояло снова занять положеніе человѣка дѣятельнаго и вліятельнаго въ вопросахъ, касавшихся города, гдѣ онъ думалъ жить до самой смерти. По дорогѣ онъ встрѣтилъ Лейдгата, тоже идущаго на митингъ; они пошли вмѣстѣ, разговоривая о предметѣ предстоящаго митинга, и вмѣстѣ вошли въ залу.
Всѣ вліятельныя лица въ городѣ были уже тамъ. За столомъ, однакожъ, оставались незанятыя мѣста; Бюльстродъ и Лейдгатъ направились къ нимъ. М-ръ Фэрбротэръ сидѣлъ неподалеку отъ м-ра Гоули, всѣ доктора были на лицо, пасторъ, м-ръ Тезигеръ, занималъ предсѣдательское мѣсто, м-ръ Брукъ сидѣлъ по правую руку отъ него.
Лейдгатъ замѣтилъ, что когда онъ и Бюльстродъ заняли свои мѣста, всѣ присутствовавшіе многозначительно переглянулись.
Митингъ открылся рѣчью предсѣдателя, доказывавшаго всю выгоду пріобрѣтенія путемъ частной подписки участка земли такихъ размѣровъ, чтобы впослѣдствіи на немъ можно было хоронить не только умершихъ отъ холеры, но и всякихъ другихъ покойниковъ. Затѣмъ Бюльстродъ поднялся съ своего мѣста и попросилъ слова. Лейдгатъ снова замѣтилъ, что всѣ переглянулись. Въ то-же время всталъ м-ръ Гоули и сказалъ громкимъ голосомъ:
-- Г. предсѣдатель, я прошу позволенія до начала преній сказать нѣсколько словъ по частному вопросу, который я и многіе изъ присутствующихъ здѣсь джентльменовъ считаемъ вопросомъ первостепенной важности, такъ-какъ онъ затрогиваетъ общественную совѣсть.
М-ръ Тезигеръ далъ свое согласіе оратору, м-ръ Бюльстродъ сѣлъ, а м-ръ Гоули продолжалъ:
-- Я буду говорить, г. предсѣдатель, не только отъ своего имени, но отъ имени и по просьбѣ весьма многихъ изъ моихъ согражданъ, сидящихъ тутъ-же за столомъ. Мы всѣ желаемъ, чтобы м-ру Бюльстроду предложено было,-- я теперь обращаюсь уже лично къ нему,-- отказаться отъ общественныхъ должностей, которыя онъ занимаетъ не просто въ качествѣ плательщика налоговъ, но и въ качествѣ джентльмена. Есть извѣстнаго рода поступки, извѣстнаго рода дѣянія, не наказуемые по закону, хотя за самомъ дѣлѣ они хуже многихъ изъ проступковъ, караемыхъ имъ. Честные люди и джентльмены, не желающіе имѣть ничего общаго съ людьми, совершающими подобныя дѣянія, должны обороняться отъ нихъ собственными средствами; я и друзья мои или, вѣрнѣе, кліенты мои по настоящему дѣлу рѣшились прибѣгнуть въ подобнаго рода оборонѣ. Я не говорю, чтобы м-ръ Бюльстродъ совершилъ какое-нибудь преступленіе, но я приглашаю его публично опровергнуть скандальныя свѣденія, сообщенныя лицомъ уже умершимъ въ его собственномъ домѣ,-- свѣденія о томъ, что онъ втеченіи нѣсколькихъ лѣтъ былъ участникомъ одного грязнаго предпріятія и пріобрѣлъ себѣ богатство нечестными путями, или-же въ случаѣ, если онъ не можетъ этого опровергнуть, сложить съ себя должности, которыя были предоставлены ему только какъ джентльмену среди джентльменовъ.
Глаза всѣхъ присутствующихъ были обращены на Бюльстрода, который переживалъ въ эти минуты страшный нравственный кризисъ. Лейдгатъ, самъ потрясенный страшнымъ разоблаченіемъ, которое бросало такой ужасный свѣтъ на услугу, оказанную ему Бюльстродомъ, при взглядѣ на помертвѣлое лицо банкира, почувствовалъ, что приливъ ненависти къ этому человѣку парализуется въ немъ заботливостью врача о больномъ.
И такъ все было кончено для Бюльстрода: онъ былъ опозоренъ, вынужденъ опустить глаза передъ тѣми, кого до сихъ поръ постоянно обличалъ; Богъ отрекся отъ него передъ лицомъ людей, оставилъ его беззащитнымъ на жертву злораднаго презрѣнія людей, давно ненавидѣвшихъ его; всѣ сдѣлки съ совѣстью оказались напрасными: онѣ обращались теперь противъ него-же самого... все это промелькнуло въ его головѣ, охватывая сердце ужасомъ. Но инстинктъ самосохраненія былъ силенъ въ этомъ человѣкѣ. Еще м-ръ Гоули не успѣлъ окончить своей рѣчи, какъ Бюльстродъ рѣшилъ, что отвѣтитъ ему и что отвѣтъ его будетъ вызовомъ.
Мертвое молчаніе воцарилось въ залѣ, когда Гоули сѣлъ на свое мѣсто; всѣ смотрѣли на Бюльстрода. Онъ сидѣлъ неподвижно, отклонившись къ спинкѣ стула, онъ не рискнулъ встать и ухватился обѣими руками за кресло, когда началъ говорить. Но голосъ его былъ внятенъ, хотя нѣсколько хриплъ, и онъ отчетливо произносилъ каждое слово, хотя останавливался послѣ каждой фразы, какъ будто у него не хватало воздуха. При началѣ своей рѣчи онъ обратился къ м-ру Тезигеру, а потомъ взглядъ его устремился на м-ра Гоули.
-- Я обращаюсь къ вамъ, сэръ, какъ къ христіанскому священнику съ протестомъ; вы не можете дать свое одобреніе поступку, вызванному ядовитою ненавистью ко мнѣ. Враги мои готовы вѣрить всякому пасквилю, распущенному обо мнѣ разнузданнымъ языкомъ. Ихъ совѣсть возмущается противъ меня. Клевета, которой я сдѣлался жертвою, обвиняетъ меня въ нечестныхъ поступкахъ -- (здѣсь Бюльстродъ возвысилъ голосъ) -- но кто-же является противъ меня обвинителемъ? Неужели люди, которые сами ведутъ жизнь нехристіанскую, скандальную,-- люди, употребляющіе гнусныя орудія для достиженія своихъ цѣлей,-- люди, профессія которыхъ состоитъ изъ крючкотворства, которые тратятъ свое состояніе на чувственныя наслажденія, тогда какъ я отдаю все, что я имѣю, на служеніе благороднѣйшимъ цѣлямъ этой жизни и будущей!
Слово "крючкотворство" вызвало въ залѣ ропотъ и свистки, которые не умолкали до конца рѣчи банкира. М-ръ Гоули, ж-ръ Толлеръ, м-ръ Чичли и м-ръ Гакбютъ разомъ вскочили съ своихъ мѣстъ, чтобы отвѣчать, но м-ръ Гоули успѣлъ заговорить первый.
-- Если вы намекаете на меня, сэръ, то я предлагаю вамъ я всякому, кто этого пожелаетъ, прослѣдить мою дѣятельность. На ваше обвиненіе въ нехристіанскомъ образѣ жизни я скажу, что ненавижу ваше лицемѣрное ханжество; что-же касается до способа, какимъ я трачу свое состояніе, то я скажу одно: въ принципы мои не входитъ поддерживать воровъ, отнимать у людей слѣдующее имъ по нраву наслѣдства, въ видахъ служенія религіи, и розигривать роль аскета. Я не хвастаюсь особеннымъ ригоризмомъ, у меня нѣтъ особенныхъ мѣрокъ для оцѣнки вашихъ поступковъ, сэръ. Но я опять-таки приглашаю васъ или дать удовлетворительное объясненіе относительно ходящихъ про васъ скандальныхъ слуховъ, или-же сложить съ себя должности, такъ какъ мы не намѣрены долѣе имѣть васъ своимъ товарищемъ. Повторяю, сэръ, мы не хотимъ работать съ человѣкомъ, репутація котораго загрязнена не только ходящими о немъ слухами, но и недавними его поступками.
-- Позвольте, м-ръ Гоули, вмѣшался предсѣдатель.
М-ръ Гоули, съ пѣною у рта, нетерпѣливо поклонился и сѣлъ, засунувъ руки въ карманы.
-- М-ръ Бюльстродъ, я полагаю, неудобно продолжать здѣсь этотъ споръ, сказалъ м-ръ Тезигеръ, обращаясь къ блѣдному, дрожавшему банкиру.-- Въ виду заявленія, сдѣланнаго м-ромъ Гоули согласно общему желанію, я нахожу, что вы обязаны очистить себя, если возможно, отъ ходящихъ на вашъ счетъ клеветъ. Я, съ своей стороны, готовъ предоставить вамъ полную возможность объясниться. Но я вынужденъ сознаться, что ваше поведеніе въ настоящую минуту несовмѣстимо съ принципами, которые вы старались отождествить съ собою,-- принципами, которые я обязанъ отстаивать. Приглашаю васъ въ настоящую минуту, какъ вашъ священникъ, какъ человѣкъ, надѣющійся, что вы возстановите себя во всеобщемъ уваженіи, оставить эту залу и не мѣшать очереднымъ занятіямъ.
Послѣ минутнаго колебанія Бюльстродъ взялъ съ полу шляпу и медленно поднялся съ мѣста, но тотчасъ-же ухватился дрожащею рукою за спину кресла. Лейдгатъ видѣлъ, что у него не достанетъ силы выйти безъ посторонней помощи. Что ему было дѣлать? Могъ-ли онъ оставить безпомощнымъ человѣка въ такомъ положеніи. Онъ всталъ, подалъ руку м-ру Бюльстроду и вывелъ его изъ залы. Страшно тяжело было ему выполнять этотъ долгъ простого состраданія. Онъ чувствовалъ, что этимъ онъ самъ какъ будто свидѣтельствуетъ о союзѣ своемъ съ Бюльстродомъ,-- союзѣ, все значеніе котораго теперь въ первый разъ представилось ему въ томъ свѣтѣ, въ какомъ другіе смотрѣли на него. Онъ понялъ теперь, что этотъ человѣкъ, безпомощно опирающійея на его руку, далъ ему 1000 фунтовъ, какъ взятку, что въ леченіи Рафля были умышленно сдѣланы какія-нибудь упущенія, и что весь городъ знаетъ о томъ, что онъ получилъ отъ Бюльстрода деньги, и знаетъ, что эти деньги были взяткой.
Потрясенный этимъ страшнымъ открытіемъ Лейдгатъ тѣмъ не менѣе считалъ своею нравственною обязанностью проводить Бюльстрода до самаго дома.
Вопросъ, по поводу котораго собрался митингъ, былъ разрѣшенъ весьма скоро и уступилъ мѣсто оживленнымъ толкамъ по поводу Бюльстрода и Лейдгата. М-ръ Брукъ, слыхавшій объ этомъ дѣлѣ только мелькомъ и сильно встревоженный тѣмъ, что скомпрометировалъ себя, поддерживая Бюльстрода, разспросилъ обо всемъ досконально и нашелъ нѣкоторое утѣшеніе въ разговорѣ съ Фэрбротэромъ о томъ печальномъ свѣтѣ, которое это дѣло бросаетъ на Лейдгата. М-ръ Фэрбротэръ собирался обратно въ Ловикъ пѣшкомъ.
-- Садитесь ко мнѣ въ коляску, предложилъ м-ръ Брукъ.-- Я ѣду къ м-съ Казобонъ. Она вчера вечеромъ вернулась изъ Іоркшейра. Ей будетъ очень пріятно повидаться съ вами.
Они поѣхали; м-ръ Брукъ продолжалъ болтать безъ умолку; онъ высказывалъ надежду, что поведеніе Лейдгата не было такъ черно, какъ кажется; Лейдгатъ казался такимъ недюжиннымъ человѣкомъ, когда пріѣхалъ къ нимъ въ городъ съ письмомъ отъ своего дядюшки, сэра Годвина. М-ръ Фэрбротэръ не говорилъ почти ни слова, онъ былъ мраченъ; хорошо зная человѣческую слабость, онъ не былъ увѣренъ, что Лейдгатъ не палъ подъ гнетомъ тяжелой крайности.
Доротея вышла къ нимъ на встрѣчу.
-- Мы въ тебѣ, моя милая, прямо съ санитарнаго митинга, заговорилъ м-ръ Брукъ.
-- А что, м-ръ Лейдгатъ былъ тамъ? спросила Доротея. Лицо ея дышало здоровьемъ и оживленіемъ.-- Мнѣ нужно съ нимъ повидаться по поводу госпиталя. Я обѣщалась м-ру Бюльстроду поговорить съ нимъ.
-- О, милая моя, отвѣчалъ м-ръ Брукъ,-- мы принесли очень дурныя новости, понимаешь, очень дурныя новости.
Они пошли по дорожкѣ, которая вела къ пасторату, такъ какъ Фэрбротэру хотѣлось сейчасъ-же вернуться домой; Брукъ дорогой разсказалъ Доротеѣ печальную исторію, волновавшую теперь весь городъ.
Она слушала съ самымъ живымъ участіемъ и два раза заставила повторить себѣ все, что касалось Лейдгата. Дослушавъ до конца, она помолчала нѣсколько минутъ, но когда они дошли до воротъ пастората, она обернулась въ м-ру Фэрбротэру и сказала съ жаромъ:
-- Вы вѣдь не вѣрите, что м-ръ Лейдгатъ способенъ на какую-нибудь низость? Я этому никогда не повѣрю. Разузнаемъ всю правду и очистимъ его въ глазахъ общества.