ГЛАВА LIV
Въ то самое утро, когда м-ръ Рафль уѣхалъ изъ Стон-Корта, Доротея вернулась въ Ловикъ. Три мѣсяца прогостила она въ Фрешитѣ, но, наконецъ, ей надоѣло сидѣть по цѣлымъ часамъ надъ ребенкомъ Целіи и любоваться имъ; сидѣть-же въ одной съ нимъ комнатѣ и не обращать на него вниманія -- значило серьезно разсердить Целію.
Целія находила превосходнымъ, что у Доротеи нѣтъ своихъ дѣтей и что ея вдовство совпало съ рожденіемъ маленькаго Артура..
-- Додо такой человѣкъ, что не интересуется ничѣмъ своимъ, говорила Целія мужу.-- Да, наконецъ, если-бы у нея и родился ребенокъ, онъ не могъ-бы быть такимъ прелестнымъ, какъ Артуръ. Не могъ-бы, Джемсъ?
-- Конечно, если-бы онъ былъ похожъ на Казобона, отвѣчалъ сэръ Джемсъ уклончиво. У него было свое собственное мнѣніе насчетъ изумительныхъ качествъ его первенца.
-- Да, могло-бы и такъ случиться! Это истинная милость Божія, что Додо овдовѣла. Она можетъ любить нашего ребенка, какъ своего собственнаго.
Поэтому, когда Целія узнала, что Доротея собирается вернуться въ Ловикъ, она сильно вознегодовала.
-- Ну что ты будешь дѣлать въ Ловикѣ, Додо? принялась она убѣждать сестру.-- Ты сама говорила, что все тамъ такъ чисто и въ такомъ порядкѣ, что тамъ тебѣ не о чемъ заботиться и ты навѣрное соскучишься, а здѣсь ты можешь расхаживать съ м-ромъ Гартомъ въ Типтонѣ по всѣмъ заднимъ дворамъ. Дядюшка уѣхалъ, и Гартъ все будетъ дѣлать по-твоему. Джемсъ также всегда исполняетъ всѣ твои желанія.
-- Я буду часто пріѣзжать къ вамъ и мнѣ легче будетъ замѣтить, какъ ростетъ твой сынокъ, отвѣчала Доротея.
-- Ты никогда не увидишь, какъ я его купаю, а это самое интересное.
Она надулась; ей казалось, что нужно имѣть слишкомъ черствое сердце, чтобы уѣхать отъ малютки безъ крайней необходимости.
-- Милая кисанька, я нарочно для этого пріѣду какъ-нибудь на ночь, но теперь мнѣ хочется пожить одной у себя дома. Мнѣ нужно поближе познакомиться съ Фэрбротэрами и поговорить съ м-ромъ Фэрбротэромъ о томъ, что можно сдѣлать для Мидльмарча.
Доротея не чувствовала болѣе нравственной необходимости переламывать свою волю. Ее тянуло въ Ловикъ и она не считала себя обязанной давать кому-бы то ни было отчетъ въ своихъ дѣйствіяхъ. Но всѣ были недовольны ея отъѣздомъ. Сэръ Джемсъ до того огорчился, что даже предлагалъ переѣхать всѣмъ лучше на нѣсколько мѣсяцевъ въ Чельтенгамъ; отвергнуть такое предложеніе ему казалось рѣшительно невозможныхъ.
Вдовствующая леди Читамъ только-что вернулась изъ Лондона, куда ѣздила повидаться съ дочерью, и настаивала на томъ, чтобы, по крайней мѣрѣ, м-съ Виго была выписана въ компаньонки въ Доротеѣ: она находила, что молодой вдовѣ въ высшей степени неприлично жить одной въ Ловикѣ.
-- Вы сойдете съ ума однѣ въ этомъ домѣ, моя милая, убѣждала Доротею м-съ Кадваладеръ въ интимномъ разговорѣ.-- Вамъ будутъ чудиться привидѣнія. Намъ и безъ того трудно содержать свои мозги въ порядкѣ и называть всякую вещь такъ, какъ всѣ ее называютъ. Для младшихъ сыновей и женщинъ, неимѣющихъ состоянія, сойти съ ума даже разсчетливо: по крайней мѣрѣ, ихъ пристроятъ куда-нибудь. Но вамъ-то не для чего сходить съ ума. Вамъ надоѣдаетъ наша добрая старушка, но вѣдь вы станете невыносимы и для себя, и для окружающихъ, если будете постоянно ровыгрывать роль королевы въ трагедіи и смотрѣть на все съ возвышенной точки зрѣнія. Запершись въ вашей ловикской библіотекѣ, вы, пожалуй, вообразите, что можете повелѣвать стихіями; вамъ непремѣнно нужно искать общества людей, которые-бы не повѣрили вамъ, если-ли вы вздумали ихъ въ этомъ убѣждать. Это самое отрезвляющее лекарство.
-- Мнѣ нерѣдко случалось называть нѣкоторыя вещи не тѣми именами, какъ звали ихъ окружавшіе меня люди, отвѣчала Доротея гордо.
-- Но, вѣроятно, вы убѣждались потомъ, что были неправы,-- это уже доказательство здраваго ума.
Доротея замѣтила шпильку, но она ее нисколько не уколола.
-- Нѣтъ, отвѣчала она,-- я и до сихъ поръ убѣждена, что люди во многомъ ошибаются, и что вовсе не нужно быть сумасшедшимъ, чтобы дойти до такого убѣжденія; большинству людей обыкновенно приходится отказываться отъ своего мнѣнія.
М-съ Кадваладеръ не сказала ни слова болѣе, но при первомъ удобномъ случаѣ заговорила о Доротеѣ съ мужемъ.
-- Всего-бы лучше, говорила она,-- выдать ее поскорѣе замужъ, если-бы только можно было ввести ее въ подходящее общество. Читамы ни за что не согласятся на это. Но, по-моему, ей необходимъ мужъ. Если-бы мы не были такъ бѣдны, я пригласила-бы къ намъ лорда Тритона. Онъ современемъ будетъ маркизомъ, а изъ нея выйдетъ отличная маркиза: она еще похорошѣла съ тѣхъ поръ, какъ ходитъ въ траурѣ.
-- Милая Элеонора, оставь бѣдняжку въ покоѣ. Подобныя мѣры никогда ни къ чему не ведутъ, отвѣчалъ добродушный ректоръ.
-- Какъ ни къ чему не ведутъ? А позволь узнать, какъ-же устраиваются браки, какъ не посредствомъ сближенія мужчины съ женщиною? Стыдно ея дядюшкѣ, что онъ, какъ нарочно, теперь уѣхалъ и бросилъ Грэнджъ. Непремѣнно нухно было-бы приглашать подходящихъ хениховъ въ Фрешитъ и Грэнджъ. А едва-ли найдется для нея болѣе подходящая партія, какъ лордъ Тритонъ: онъ постоянно строитъ сумасбродные планы о томъ, какъ-бы осчастливить все человѣчество. Онъ приходится какъ-разъ подъ-стать м-съ Казобонъ.
-- Предоставь м-съ Казобонъ самой выбрать, кого она пожелаетъ, Элеонора.
-- Ерунда! вы, умники, всегда болтаете чушь! Изъ кого-же ей выбирать? Женщина обыкновенно выходитъ замужъ за перваго, котораго ей удастся поймать -- вотъ и весь выборъ. Запомни хорошенько мои слова, Гемфри. Если родственники м-съ Казобонъ не позаботятся пристроить ее, дѣло кончится хуже, чѣмъ съ Казобономъ.
-- Пожалуйста, Элеонора, не затрогивай этого предмета! Это больное мѣсто сэра Джемса, Ему будетъ въ высшей степени непріятно, если ты безъ всякой нужды заговоришь съ нимъ объ этомъ.
-- Я никогда объ этомъ не говорю. Целія сама разсказала мнѣ всю исторію съ завѣщаніемъ, отъ начала до конца; я не просила ее разсказывать.
-- Ну да, я знаю, но они хотятъ замять эту исторію; молодой человѣкъ, какъ я слышалъ, уѣзжаетъ отсюда.
М-съ Кадваладеръ промолчала и только три раза многозначительно мотнула головой; въ темныхъ глазахъ ея свѣтилась насмѣшка.
Доротея настояла на своемъ, несмотря на всѣ просьбы и увѣщанія, и въ концѣ іюня ставни Ловикъ-Майора растворились, и солнце заглянуло въ библіотеку, освѣтивъ ряды черновыхъ матеріяловъ для сочиненія покойнаго Казобона, какъ освѣщало какую-нибудь поляну, усѣянную камнями, безмолвными памятниками забытой вѣры. Доротея обошла всѣ комнаты и перебрала въ умѣ всѣ полтора года своей замужней жизни; ей казалось, что мысленно она говоритъ съ мужемъ и онъ ее слушаетъ. Придя въ библіотеку, она не успокоилась, пока не разложила матеріялы по порядку, какъ онъ самъ-бы сдѣлалъ, еслибы былъ живъ. Она переносила на покойнаго то состраданіе, которое было стимуломъ всѣхъ ея поступковъ при его жизни. Подъ вліяніемъ какого-то суевѣрнаго чувства, она взяла "Синоптическую таблицу въ руководство м-съ Казобонъ", положила ее въ конвертъ, запечатала и надписала на внутренней сторонѣ конверта: "Я не могла воспользоваться ею. Неужели вы не видите теперь, что я не могла подчинить свою душу вашей, заставить себя безполезно трудиться надъ тѣмъ, во что я не вѣрю",-- и положила конвертъ въ свой письменный столъ. Но въ этомъ добровольномъ затворничествѣ, среди воспоминаній о прошломъ, въ душѣ Доротеи росло все сильнѣе и сильнѣе желаніе, послужившее главнымъ мотивомъ ея пріѣзда въ Ловикъ,-- желаніе повидаться съ Вилемъ Владиславомъ. Она не предвидѣла ничего хорошаго отъ этого свиданія, сознавая всю свою безпомощность; руки ея были связаны, она была лишена возможности улучшить его неблистательную участь, но ее влекло къ нему неудержимой силой. Доротея не лгала, когда говорила, что желаетъ ближе познакомиться съ Фербротэрами и переговорить съ новымъ ректоромъ, но она, вмѣстѣ съ тѣмъ, помнила очень хорошо, что ей говорилъ Лейдгатъ о Вилѣ Владиславѣ и маленькой миссъ Нобль, и разсчитывала, что Виль будетъ продолжать посѣщать семейство Фэрбротэровъ въ Ловикѣ. Въ первое-же воскресенье, еще не входя въ церковь, она уже представляла его себѣ на томъ-же мѣстѣ, на которомъ видѣла въ послѣдній разъ, одного на священнической скамьѣ; но когда она вошла, скамья оказалась пустою.
На недѣлѣ она нѣсколько разъ бывала въ гостяхъ у семейства ректора, но ни разу ей не удавалось услышать ни слова о Вилѣ, а между тѣмъ м-съ Фэрбротеръ говорила, казалось, обо всѣхъ и обо всемъ.
-- Вѣроятно, нѣкоторые изъ мидльмарчскихъ слушателей проповѣдей м-ра Фербротера станутъ приходить слушать его и въ Ловикъ, какъ вы думаете? спросила ее Доротея, презирая самую себя за такіе подходы.
-- Конечно, станутъ, если они умны, м-съ Казобонъ, отвѣчала старушка.-- Я вижу, что вы умѣете цѣнить проповѣди моего сына. Дѣдъ его съ моей стороны былъ великолѣпный священникъ, а отецъ служилъ по адвокатурѣ, но это ему не мѣшало быть человѣкомъ примѣрной честности; оттого-то мы и остались бѣдняками. Говорятъ, что фортуна женщина и потому калризна; но если она женщина, то, во всякомъ случаѣ, добрая женщина, и часто отпускаетъ свои блага по заслугамъ, какъ, напримѣръ, вамъ, м-съ Казобонъ.
И м-съ Фэрбротеръ снова углубилась въ свое вязанье, вполнѣ довольная своимъ краснорѣчіемъ. Но, къ сожалѣнію, оно не удовлетворило Доротею, ей не того было нужно. Бѣдняжка, она даже незнала, въ Мидльмарчѣ-ли еще Виль, а спросить было не у кого, кромѣ Лейдгата. Но для того, чтобы повидаться съ Лейдгатомъ, нужно было или послать за нимъ, или съѣздить къ нему. Ей приходило на мысль, что, можетъ быть, Владиславъ, узнавъ о странной припискѣ къ завѣщанію м-ра Казобона, рѣшилъ, что лучше имъ не видаться. Но "я хочу его видѣть" побѣждало всякія соображенія. И свиданіе, дѣйствительно, состоялось, но свиданіе чисто офиціальное, совсѣмъ не такое, какого ждала Доротея.
Разъ утромъ, часовъ въ 11, Доротея сидѣла у себя въ будуарѣ, передъ нею лежалъ планъ ея владѣній и другія бумаги, по которымъ она хотѣла сообразить въ точности цифру своихъ доходовъ и выяснить себѣ положеніе своихъ дѣлъ. Она еще не принималась за работу, а сидѣла сложа руки на колѣняхъ и задумчиво смотрѣла въ окно. Вдовій чепецъ, обрамлявшій ея лицо, и платье сильно молодили ее, тѣмъ болѣе, что румянецъ снова вернулся на ея щеки, а глаза свѣтились какою-то дѣтскою искренностью.
Появленіи Тантрипъ съ докладомъ, что пришелъ м-ръ Владиславъ и проситъ позволенія войти, вывело ее изъ ея мечтательнаго полузабытья.
-- Я сейчасъ выйду, сказала она, быстро вставая,-- проводите его въ гостиную.
Гостиная была самая нейтральная комната въ ея домѣ, съ ней связывалось менѣе всего супружескихъ воспоминаній.
Вилю не долго пришлось ждать свиданія съ Доротеей. Но встрѣча ихъ далеко не походила на ту первую встрѣчу въ Римѣ, когда Виль былъ такъ смущенъ, а Доротея совершенно спокойна. На этотъ разъ Виль чувствовалъ себя безконечно несчастнымъ, но совершенно владѣлъ собою; Доротея-же, напротивъ, была въ такомъ волненіи, что даже не могла его скрыть. Уже подходя въ двери, она почувствовала, какъ тяжела будетъ эта встрѣча, которой она такъ страстно желала; когда-же Виль подошелъ въ ней, лицо ея покрылось густою краской. Оба долго молчали. Она протянула ему руку, и затѣмъ они сѣли у окна другъ противъ друга. Вилю сдѣлалось крайне неловко; перемѣну въ обращеніи Доротеи съ нимъ онъ не могъ объяснить себѣ однимъ ея вдовствомъ; другихъ-же поводовъ въ этой перемѣнѣ онъ не зналъ и остановился на мысли, что ея родственники возстановили ее противъ него, заронивъ въ ней подозрѣніе на счетъ чистоты его намѣреній.
-- Надѣюсь, что вы не сочтете мой приходъ дерзостью, началъ онъ, наконецъ,-- я не могъ уѣхать отсюда, не простившись съ вами.
-- Дерзостью? Полноте. Мнѣ было-бы очень больно, если-бы вы не захотѣли повидаться со мной.-- (въ тонѣ Доротеи зазвучала ея привычная искренность).-- Вы скоро уѣзжаете?
-- Да, скоро. Думаю ѣхать въ Лондонъ и заняться адвокатурой, говорятъ, она подготовляетъ во всякой общественной дѣятельности. Скоро откроется широкое поле для этой дѣятельности, и я намѣренъ посвятить себя ей. Бывали примѣры, что люди безъ связей и денегъ пріобрѣтали себѣ почетное положеніе.
-- И это дѣлало имъ тѣмъ болѣе чести, подхватила Доротея съ жаромъ.-- У васъ такія блестящія способности. Дядюшка говорилъ мнѣ, какъ хорошо вы говорите рѣчи, какъ ясно излагаете свои мысли. Вы возстаете противъ всякой несправедливости. Я этому такъ рада. Когда мы познакомились въ Римѣ, я думала, что васъ интересуетъ только поэзія и искуство, только то, что украшаетъ жизнь людей обезпеченныхъ. Теперь я вижу, что вы сочувствуете всему человѣчеству.
Смущеніе Доротеи пропало, она снова была прежней Доротеей и глядѣла Вилю прямо въ глаза съ выраженіемъ самого задумчиваго довѣрія.
-- Такъ вы одобряете мое намѣреніе уѣхать отсюда на долго и не возвращаться, пока я не составлю себѣ имени? сказалъ Виль, стараясь примирить свою непреклонную гордость съ страстнымъ желаніемъ добиться отъ Доротеи выраженія теплаго чувства.
Доротея не сразу отвѣтила; она отвернулась отъ него и глядѣла въ окно, на кусты ровъ, которыя столько разъ зацвѣтутъ и отцвѣтутъ безъ него. Это было, можетъ быть, нѣсколько безтактно, но Доротея забыла въ эту минуту о приличіи, она думала только о печальной необходимости разстаться, съ Вилемъ. Съ первыхъ-же словъ его, ей показалось, что она все поняла; ему извѣстны послѣднія распоряженія м-ра Казобона, и они были для него такимъ-же ударомъ, какъ для нея. Онъ никогда не питалъ къ ней ничего кромѣ дружбы, никогда не имѣлъ въ мысляхъ ничего, что-бы оправдывало оскорбленіе, нанесенное ея мужемъ ихъ взаимнымъ чувствамъ; эту дружбу онъ сохранилъ и до сихъ поръ. Подавивъ тяжелый вздохъ, Доротея отвѣтила, наконецъ, спокойнымъ голосомъ, слегка дрогнувшимъ на послѣднихъ словахъ:
-- Да, вы хорошо сдѣлаете. Мнѣ будетъ очень пріятно услышать, что ваши достоинства признаны, наконецъ. Но будьте терпѣливы. Можетъ быть, вамъ придется долго ждать.
Виль рѣшительно не понималъ послѣ, какъ онъ не упалъ въ ея ногамъ, когда она произнесла это "долго" съ легкимъ дрожаніемъ въ голосѣ. Его удержалъ, по всей вѣроятности, ея глубокій трауръ.
-- Я ничего не буду знать о васъ, а вы забудете обо мнѣ, сказалъ онъ.
-- Нѣтъ. Я васъ никогда не забуду. Я никогда не забываю своихъ знакомыхъ. У меня ихъ никогда не было много, да вѣроятно, и не будетъ. А въ Ловикѣ у меня довольно мѣста для воспоминаній, не правда-ли?
Она улыбнулась.
-- Боже мой! вскричалъ Виль страстно и, вскочивъ со стула, отошелъ къ мраморному столу и прислонился къ нему. Кровь бросилась ему въ лицо; глядя на него, можно было подумать, что онъ сердится. Ему казалось, что онъ и Доротея превращаются, мало по малу, въ мраморныя статуи, тогда какъ сердца ихъ бьются горячимъ чувствомъ. Но положеніе было безвыходное. Онъ считалъ унизительнымъ для себя окончить это свиданіе признаніемъ въ любви, которое могло быть перетолковано въ желаніе получить ея состояніе. Къ тому-же онъ боялся и впечатлѣнія, которое произведетъ такое признаніе на Доротею.
Она глядѣла на него въ смущеніи, думая, что онъ обидѣлся чѣмъ нибудь въ ея словахъ. И тутъ-же ей пришло въ голову, что онъ, вѣроятно, нуждается въ деньгахъ, и что она не въ состояніи помочь ему. Если-бы дядя былъ здѣсь, можно было-бы устроить это какъ-нибудь черезъ него. И подъ вліяніемъ мысли, что Виль нуждается въ деньгахъ, тогда какъ она несправедливо пользуется его частью, она сказала:
-- Не хотите-ли вы взять вотъ этотъ великолѣпный миніатюръ вашей бабушки. Съ моей стороны было-бы не хорошо удержать его, если вы желаете имѣть его. Онъ замѣчательно похожъ на васъ.
-- Вы слишкомъ добры, отвѣчалъ Виль раздраженнымъ тономъ.-- Нѣтъ, онъ мнѣ не нуженъ. Таскать съ собою свой собственный портретъ ни мало не утѣшительно. Утѣшительно было-бы, если-бы другіе пожелали его имѣть.
-- Я думала, что вамъ дорога память о ней... я думала... Доротея пріостановилась на минуту, она вспомнила, что не кстати затрогивать исторію теіушки Джуліи, и затѣмъ докончила: -- я думала, что вамъ пріятно будетъ имѣть этотъ портретъ, какъ семейное воспоминаніе.
-- А на что оно мнѣ, когда у меня нѣтъ ничего другого? Человѣкъ, у котораго за плечами одна котомка, носитъ свои воспоминанія въ головѣ.
Виль говорилъ раздраженныхъ тономъ: его вывело изъ терпѣнія, что въ такую минуту ему предлагаютъ портретъ бабушки. Но Доротея увидѣла въ его словахъ оскорбительный для себя намекъ. Она встала и сказала гордо, съ легкимъ оттѣнкомъ негодованія:
-- Не имѣя ничего, вы счастливѣе меня, м-ръ Владиславъ.
Тонъ, которымъ она произнесла эти слова, показывавшій, что она считаетъ свиданіе конченнымъ, изумилъ Виля. Онъ подошелъ къ ней; глаза ихъ встрѣтились; оба глядѣли другъ на друга съ серьезнымъ недоумѣніемъ. Вилю никогда и въ умъ не приходило, что онъ имѣетъ какія-либо права на наслѣдство, доставшееся Доротеѣ, и потому онъ рѣшительно не могъ понять, что происходило въ ея душѣ въ эту минуту.
-- До сихъ поръ я не чувствовалъ себя несчастнымъ отъ того, что ничего не имѣлъ, сказалъ онъ, наконецъ,-- но бѣдность хуже чумы, когда она разлучаетъ насъ съ тѣмъ, что намъ всего дороже.
Эти слова затронули чувствительную струну въ сердцѣ Доротеи; гнѣвъ ея простылъ, и она отвѣчала грустнымъ, сочувственнымъ тономъ:
-- У всякаго свое горе. Два года тому назадъ я этого не понимала,-- не понимала, что горе можетъ явиться такъ неожиданно, связать насъ по рукамъ и по ногамъ и заставить молчать, когда мы хотѣли-бы говорить. Я относилась нѣсколько презрительно къ женщинамъ за то, что онѣ не умѣютъ сами создать себѣ подходящую обстановку и приносить какую-нибудь пользу. Я очень любила поступать такъ, какъ я хочу, но теперь почти отказалась отъ этого, докончила она улыбаясь.
-- Я никогда не откажусь отъ нрава поступать такъ, какъ я хочу, но мнѣ очень рѣдко удается это, отвѣчалъ Виль.
Онъ стоялъ въ двухъ шагахъ отъ нея, борясь съ самыми противуположними чувствами: ему хотѣлось добиться несомнѣннаго доказательства ея любви и въ то-же время онъ боялся положенія, въ которое поставитъ его такое доказательство.
Въ эту минуту вошелъ слуга и доложилъ: "Сэръ Джемсъ Читамъ въ библіотекѣ, сударыня. "
-- Попросите сэра Джемса сюда, сказала Доротея.
Виль и она почувствовали, какъ будто по нимъ пробѣжала одна и та-же электрическая искра; въ обоихъ заговорило гордое желаніе идти на перекоръ мнѣнію свѣта, и они ждали прихода сэра Джемса, не глядя другъ на друга. Пожавъ Доротеѣ руку, сэръ Джемсъ слегка кивнулъ головою Владиславу, который отвѣтилъ такимъ-же кивкомъ, потомъ подошелъ въ Доротеѣ и сказалъ:
-- Позвольте проститься съ вами, м-съ Казобонъ, по всей вѣроятности, надолго.
Доротея протянула ему руку и дружески попрощалась съ нимъ. Сознаніе, что сэръ Джемсъ не цѣнитъ Виля и грубо обошелся съ нимъ, пробудило въ ней рѣшимость и чувство собственнаго достоинства: смущеніе ея совершенно исчезло, и когда Виль вышелъ, она такъ спокойно обратилась въ сэру Джемсу съ вопросомъ: "Ну, что Целія?", что онъ принужденъ былъ подавить свою досаду и держать себя такъ, какъ будто ничего непріятнаго для него не произошло. Впрочемъ, иначе онъ и не могъ поступить. Ему было такъ непріятно даже мысленно сопоставить рядомъ Доротею и Владислава, какъ людей, любящихъ другъ друга, что онъ не хотѣлъ выдавать своею досадою, что возможность такой комбинаціи приходила ему въ голову. Если-бы его спросили, почему это было-бы ему такъ непріятно, онъ, вѣроятно, въ первую минуту не нашелся-бы ничего сказать, кромѣ: "помилуйте, такой человѣкъ, какъ этотъ Владиславъ..." Подумавъ, онъ, конечно, сказалъ-бы, что приписка м-ра Казобона къ завѣщанію, налагающая на Доротею какъ-бы наказаніе въ томъ случаѣ, если-бъ она рѣшилась на бракъ съ Вилемъ, дѣлаетъ всякія сношенія между ними неприличными. Негодованіе его было тѣмъ сильнѣе, что онъ чувствовалъ, что не имѣетъ права вмѣшиваться.
Но, самъ того не подозрѣвая, онъ былъ силою въ эту минуту. Войдя въ комнату, онъ явился воплощеніемъ тѣхъ мотивовъ, которые заставляли Виля держаться въ сторонѣ отъ Доротеи.