Если бы граф де Бармон мог сквозь толстые дубовые доски, обитые железом, увидеть выражение лица коменданта, когда тот вышел из его комнаты, он не стал бы так громко провозглашать свою победу и не считал бы себя столь близким к освобождению. Едва только у майора исчезла необходимость опасаться проницательного взгляда пленника, как его лицо немедленно приняло выражение циничной злобы, которое невозможно передать, глаза засверкали мрачным огнем, а на тонких бледных губах мелькнула насмешливая улыбка.
Наступила ночь, и темнота сгущалась с каждой минутой. Майор вернулся в свою комнату, надел толстый плащ, надвинул на глаза шляпу и позвал своего помощника. Тот явился немедленно. Это был человек лет сорока, с умным лицом, черты которого выражали кротость, даже доброту.
-- Я сейчас еду в Антиб, -- сказал ему комендант, -- куда меня призывают важные дела; вероятно, мое отсутствие продолжится несколько дней. На это время я поручаю вам командование крепостью. Наблюдайте в особенности затем, чтобы заключенный не смог, если захочет -- чего, впрочем, я не думаю -- попытаться бежать. Эти попытки, хотя, как правило, не удаются, но роняют авторитет коменданта крепости.
-- Буду наблюдать с величайшим старанием, господин майор.
-- Есть у нас в гавани какая-нибудь рыбачья лодка? Я предпочел бы не брать лодок из крепости -- гарнизон у нас совсем маленький.
-- Кажется, лодка рыбака Мигеля, в которой вы обычно ездите, час тому назад находилась в гавани, но, может быть, он отправился по своему обыкновению бросить невод.
-- Гм! -- сказал майор. -- Даже если и так, я не хочу заставлять бедного человека терять время. Эти рыбаки небогаты; каждая минута, отнятая у них, лишает их и без того ничтожной прибыли, которую может им принести продолжительная и трудная ночь.
Офицер поклонился, по-видимому разделяя филантропические мысли своего начальника, хотя на лице его отразилось удивление от подобных слов майора.
-- Нет ли здесь других лодок? -- спросил майор, принимая равнодушный вид.
-- Люгер контрабандистов готовится в эту минуту выйти в море.
-- Хорошо; предупредите хозяина, что я собираюсь отправиться на его судне, и, пожалуйста, поспешите, я тороплюсь.
Офицер ушел исполнить приказание. Майор взял несколько бумаг, вероятно важных, из надежно запертой железной шкатулки, спрятал эти бумаги в карман, закутался в плащ и вышел из крепости; по дороге часовые отдавали ему честь.
-- Ну что? -- спросил он офицера, который шел ему навстречу.
-- Я говорил с хозяином; он ждет вас.
-- Благодарю. Теперь возвращайтесь в крепость и внимательно наблюдайте за пленником до моего возвращения.
Простившись с офицером, майор пошел к набережной, где его ждала шлюпка с люгера. Как только комендант взошел на люгер, поставили паруса, и хозяин почтительно приблизился к майору.
-- Куда мы направляемся, господин комендант? -- спросил он, снимая шляпу.
-- А-а! Это вы, Нико? -- спросил комендант, который, часто имея дело с контрабандистами, знал большинство по именам.
-- Як вашим услугам, господин комендант, -- вежливо ответил хозяин.
-- Скажите мне, -- продолжал майор, -- не хотите ли вы заработать десять луидоров?
Моряк расхохотался.
-- Вы, верно, смеетесь надо мной, господин комендант, -- сказал он.
-- Вовсе нет, -- нетерпеливо произнес майор, -- вот вам доказательство, -- прибавил он, вынимая из кармана горсть золота. -- Я жду ответа.
-- Вам известно, господин комендант, что десять луидоров -- сумма порядочная для такого бедного человека, как я. Я вовсе не прочь заработать желтенькие; что я должен сделать?
-- О, Боже мой! Дело очень простое -- доставить меня на Сент-Онорат, где мне хочется погулять.
-- Это ночью-то? -- удивленно спросил хозяин судна. Майор прикусил губу, понимая, что сказал глупость.
-- Я большой любитель всего живописного и хочу полюбоваться видом монастырских развалин при лунном свете.
-- У всякого свой вкус, -- отвечал хозяин, -- и так как вы мне платите, господин комендант, то мне до этого нет никакого дела.
-- Это правда. Везите же меня на Сент-Онорат, высадите на берег в вашей шлюпке и ждите в море. Вы согласны?
-- Вполне.
-- Я очень люблю уединение и непременно хочу, чтобы никто из ваших людей не сходил на остров, пока я буду там.
-- Весь экипаж останется на люгере, не беспокойтесь.
-- Хорошо, вот вам деньги.
-- Благодарю.
Легкий люгер понесся по волнам к острову Сент-Онорат, мрачные очертания которого вырисовывались на горизонте.
Путь был недолгим для такого легкого судна, как этот люгер. Скоро юркое суденышко оказалось напротив острова. Хозяин велел лечь в дрейф и спустить шлюпку на воду.
-- Господин комендант, -- сказал он, почтительно снимая шляпу и останавливая майора, который ходил взад и вперед по палубе, -- шлюпка ждет вас.
-- Уже? Прекрасно! -- ответил майор.
В ту минуту, как он спускался в шлюпку, хозяин люгера остановил его.
-- Есть у вас пистолет?
-- Пистолет? -- повторил майор, обернувшись. -- Зачем? Ведь этот остров пуст.
-- Абсолютно.
-- Стало быть, я не подвергаюсь никакой опасности.
-- Ни малейшей; я задал вопрос совсем не потому.
-- Почему же?
-- Сейчас темно, луны нет, в десяти шагах невозможно ничего разглядеть; как же я узнаю, что вы вернулись на люгер, если вы не предупредите меня сигналом?
-- Да, правда! Как же быть?
-- Вот пистолет; он не заряжен, но на полке есть порох.
-- Благодарю, сказал майор, взяв пистолет и заткнув его за пояс.
Он спустился в шлюпку, которая прыгала на волнах, и четыре сильных матроса взялись за весла.
-- Счастливого пути! -- сказал хозяин.
Майору показалось, что это пожелание было произнесено насмешливым тоном, но он не придал этому никакого значения и стал всматриваться в очертания приближавшегося острова. Скоро нос шлюпки заскрипел по песку, -- они добрались. Майор сошел на берег и, приказав матросам возвращаться на судно, закрыл лицо плащом и удалился большими шагами, сразу исчезнув в темноте.
Однако вместо того, чтобы выполнять приказание, три матроса в свою очередь сошли на берег и отправились вслед за майором, стараясь держаться так, чтобы их не было заметно, а четвертый остался караулить шлюпку, спрятав ее за узким рифом и прикрепив к обломку скалы. После чего он с ружьем в руке вышел на берег и стал на одно колено, устремив глаза в темноту, в позе охотника, подстерегающего дичь.
Между тем майор продолжал свой путь в направлении развалин, величественный силуэт которых начинал уже вырисовываться на фоне темного неба, приняв из-за окружающего мрака еще более таинственный вид. Майор, убежденный, что его приказание исполнено беспрекословно -- он не имел никакой причины не доверять хозяину люгера, всегда старавшемуся ему угодить, -- шел, не оборачиваясь, не принимая никаких мер предосторожности, которые он считал бесполезными, и абсолютно не подозревал, что несколько человек следовали за ним и внимательно наблюдали за всеми его поступками. По легкости, с какой он находил дорогу в темноте, нетрудно было догадаться, что он не в первый раз посещает это место, казавшееся таким уединенным и пустынным.
Углубившись в развалины, де л'Урсьер миновал монастырь, заваленный обломками, и, пробравшись сквозь камни и терновник, вступил в монастырскую церковь, великолепный образчик чистейшего римского стиля, купол которой обрушился; среди разбитых колонн остались только хоры и клирос.
Внимательно осмотрев окружающие его предметы, будто ожидая увидеть кого-то, майор решился наконец три раза хлопнуть в ладоши. В ту же самую минуту в двух шагах от него возникла человеческая фигура. Появление было таким внезапным, что майор вздрогнул и сделал шаг назад, молниеносно положив руку на эфес шпаги.
-- А-а! -- насмешливо сказал незнакомец. -- Уж не принимаете ли вы меня за привидение, что так испугались?
Этот человек был закутан в толстый плащ, складки которого полностью скрывали его, а шляпу с перьями и широкими полями он опустил на лицо так, что его решительно нельзя было узнать. Только ножны длинной рапиры, приподнимающие плащ, показывали, что, кто бы ни был этот человек, он пришел на свидание не безоружным.
-- Я к вашим услугам, милостивый государь, -- сказал майор, поднося руку к шляпе, но не снимая ее.
-- И, без сомнения, готовы мне служить, -- улыбаясь, произнес незнакомец.
-- А это смотря по обстоятельствам, -- невежливо ответил майор, -- времена изменились.
-- Та-ак! -- сказал незнакомец все так же с насмешкой. -- А что же нового? Очень хотелось бы узнать от вас.
-- Вы и сами все прекрасно знаете.
-- Все равно, скажите мне, что же это за важные новости вдруг изменили наши дружественные отношения?
-- Нечего тут насмехаться. Я вам служил -- вы мне платили, мы квиты.
-- Может быть... Но продолжайте. Вы мне хотите предложить, вероятно, какое-то новое условие?
-- Я ничего не хочу вам предлагать, я пришел, потому что вы изъявили желание меня видеть, вот и все.
-- А вашим пленником вы все еще довольны?
-- Больше прежнего; это очаровательный молодой человек, который, конечно, не заслуживает своей несчастной участи. Я искренне сочувствую ему.
-- Черт побери! Стало быть, все обойдется дороже... Я не учел вашего сочувствия; я вижу, что ошибся.
-- Что вы хотите сказать? -- вскричал майор, приняв обиженный вид.
-- Именно то, что говорю. Вы не обманете меня вашей совестливостью, вы хватаете обеими руками вот уже полтора года. Кардинал умер и король при смерти -- вот что вы хотите мне сообщить, не правда ли? Грядет новое царствование, и вполне вероятно, что из духа противоречия новое правительство пойдет наперекор предшествовавшему и первой его заботой будет раскрыть темницы. Вы хотели мне сказать еще, что граф де Бармон, имеющий при дворе преданных друзей, скоро должен быть освобожден. Я знаю все это так же хорошо, как вы, и даже лучше вас, но что мне за дело!
-- Как, что за дело?
-- Конечно, если у графа де Бармона есть преданные друзья, то есть также и смертельные враги; запомните это хорошенько.
-- Ну и что же из этого?
-- А то, что через четыре дня вы получите приказ, подписанный самим Людовиком Тринадцатым.
-- Что же будет заключаться в этом приказе?
-- О, Боже мой! Так, ничего особенного, просто-напросто граф будет немедленно переведен с острова Сент-Маргерит в Бастилию, а тот, кто попадает в Бастилию, -- прибавил незнакомец мрачным голосом, заставившим майора невольно вздрогнуть, -- навсегда вычеркивается из числа живых и выходит оттуда только мертвым или сумасшедшим. Понимаете ли вы меня теперь?
-- Да, я понимаю. Но откуда вам знать, не убежит ли граф за эти четыре дня, о которых вы говорите?
-- О! При таком коменданте, как вы, эта случайность кажется мне невероятной.
-- Э-э! Рассказывают весьма необыкновенные вещи о побеге пленников...
-- Но меня одно успокаивает относительно этого побега.
-- Что же?
-- Граф сам объявил, что не согласится никогда бежать и не хочет быть свободным.
-- Вы ошибаетесь, теперь он передумал и хлопочет через своих друзей об освобождении.
-- А-а! Вот оно что! -- сказал незнакомец, бросив на майора взгляд, молнией сверкнувший в темноте.
Комендант поклонился. Наступило молчание, во время которого не слышалось другого шума, кроме полета ночных птиц в развалинах.
-- Прекратим пустую болтовню, -- сказал незнакомец твердым голосом, -- сколько вы хотите за то, чтобы пленник не убежал до получения приказа короля?
-- Двести тысяч, -- грубо ответил майор.
-- Не правду ли я сказал, что все обойдется дорого? -- насмешливо заметил незнакомец.
-- Дорого или нет, а это моя цена, и я ничего не сбавлю.
-- Хорошо, вы получите эти деньги.
-- Когда?
-- Завтра.
-- Это слишком поздно.
-- Что? -- надменно спросил незнакомец.
-- Я сказал, что это слишком поздно, -- невозмутимо повторил майор.
-- Когда же вы хотите их получить?
-- Сейчас.
-- Неужели вы думаете, что я ношу при себе двести тысяч?
-- Я этого не говорю, но я могу отправиться с вами в Антиб, где вы и отсчитаете мне всю сумму.
-- Все бы хорошо, если бы не одно обстоятельство.
-- Какое же?
-- Если я вам назначил свидание здесь, если я прихожу сюда переодетый и один, то, вероятно, у меня есть на то причины.
-- Причины остаться неизвестным...
-- Вы очень проницательны. Однако мы можем договориться.
-- Не вижу, каким образом, если только вы не согласитесь на мое требование.
-- Вы знаете толк в брильянтах, ведь мы до сих пор иначе и не имели дело.
-- Знаю немного.
-- Вот этот брильянт стоит сто тысяч экю, возьмите его.
Он подал футляр из черной шагреневой кожи. Майор быстро схватил его.
-- Но каким образом я удостоверюсь, что вы не обманываете меня?
-- Трогательное доверие, -- рассмеялся незнакомец.
-- Дела должны оставаться делами; я рискую своей шкурой, чтобы услужить вам.
-- Насчет вашей шкуры не беспокойтесь. На этот счет вам нечего беспокоиться; но я исполню ваше желание.
Вынув из-под плаща потайной фонарь, он направил свет на брильянт. Майору было достаточно одного взгляда, чтобы удостовериться в размерах награды, назначенной ему.
-- Вы довольны? -- спросил незнакомец, пряча фонарь обратно под плащ.
-- Вот доказательство, -- ответил майор, пряча футляр и подавая незнакомцу связку бумаг.
-- Что это? -- спросил незнакомец.
-- Бумаги, очень важные для вас в том отношении, что вы почерпнете из них сведения о друзьях графа и о средствах, к которым они могут прибегнуть, чтобы вернуть ему свободу.
-- Право, -- вскричал незнакомец, с живостью схватив бумаги, -- я не жалею, что так дорого заплатил за ваше содействие! Теперь мы все сказали друг другу.
-- Похоже.
-- Прощайте же! Когда вы мне понадобитесь, я вас предупрежу.
-- Вы уже уходите?
-- Что же еще делать в этом совином гнезде? Кажется, пора каждому из нас возвращаться к тем, кто его ждет.
Слегка махнув майору рукой, незнакомец повернулся и исчез за развалинами алтаря. В ту же секунду незнакомца схватили несколько человек, схватили так быстро, что он не только не смог сколько-нибудь защититься, но и очутился связанным и с кляпом во рту, прежде чем опомнился от удивления, вызванного этим нападением. Безмолвные враги бросили его в таком виде, катающимся по земле в бессильной ярости, и исчезли в темноте, не заботясь более о нем. Майор после некоторой нерешительности также собрался уйти и медленно направился к берегу. Там, по совету Нико, он выстрелил из пистолета в воздух, после чего продолжал продвигаться медленными шагами. Шлюпка подплыла к нему, майор молча сел и через двадцать минут снова очутился на судне, где Нико почтительно принял его, держа шляпу в руке. Шлюпку подняли, люгер распустил паруса и поплыл с попутным ветром.