Донья Долорес держалась с графом де ля Соль до того холодно, что о свадьбе и думать было нечего. Очень вежливая, даже любезная, она повела себя так, что граф вынужден был оставаться в рамках строгих приличии, не позволяя себе даже намека на вольность. Каково же было его удивление, когда девушка прислала ему письмо с просьбой прийти на свидание. Граф представить себе не мог, что побудило донью Долорес так поступить, и он терялся в догадках, тем более после того, что увидел ночью.
Терзаемый любопытством, молодой человек насилу дождался назначенного часа, хотя не хотел себе в этом признаться.
Случись такое во Франции, он знал бы, как себя вести.
Но холодность доньи Долорес и ночная сцена, свидетелем которой граф невольно оказался, исключали всякую мысль о любовном свидании. Может быть, девушка попросит его немедленно уехать, отказавшись от ее руки?
Поистине противоречив человек по своей природе. Граф, которому претил предстоящий брак и который твердо решил объясниться по этому поводу с доном Андресом де ля Крус, чтобы все кончить и поскорее вернуться во Францию, сейчас был неприятно поражен таким оборотом дела и испытывал гнев и стыд. В нем заговорило оскорбленное самолюбие.
Он, граф Людовик де ля Соль, молодой, красивый, богатый, известный своим умом и элегантностью, член жокей-клуба, законодатель мод, победитель женских сердец, славившийся на весь Париж, не вызвал в этой провинциалке ничего, кроме неприязни и холодного равнодушия. Было отчего прийти в отчаяние. На какой-то момент граф даже вообразил, что влюблен в кузину, готов был поклясться, что останется глух к ее мольбам и слезам и потребует немедленного заключения брака.
Но в следующую секунду настроение его изменилось. Он бросил взгляд в зеркало, довольно улыбнулся и подумал, что бедную кузину можно только пожалеть.
Она не сумела оценить всех его достоинств, помешало дурное воспитание, упустила свое счастье, променяв графа бог знает на кого.
Граф пересек двор и направился в комнаты доньи Долорес.
Во дворе он заметил оседланных лошадей, но не придал этому никакого значения.
У дверей стояла индианка с неправильными чертами лица, но хорошенькая. Она с улыбкой поклонилась графу и жестом пригласила его войти.
Граф последовал за служанкой. Они прошли несколько со вкусом обставленных комнат, наконец, служанка подняла занавеску из белого шелка с вышитыми по краям большими цветами и, не говоря ни слова, ввела графа в прелестный будуар, убранный в китайском стиле.
Донья Долорес полулежала в гамаке и, весело смеясь, дразнила маленького толстого попугайчика. Ни разу граф не видел кузину такой прекрасной. Поклонившись, он замер на пороге с выражением такого неподдельного восхищения, что донья Долорес разразилась громким смехом.
-- Простите, кузен, -- произнесла она, -- но у вас такое лицо, что я не могла удержаться!
-- Смейтесь, смейтесь, кузина, -- сказал молодой человек веселым тоном, которого никак от себя не ожидал. -- Я счастлив, что вижу вас в добром расположении духа.
-- Идите же сюда, кузен, садитесь на эту бутакку, рядом со мной, -- и она указала своим розовым пальчиком на кресло.
Молодой человек сел и обратился к девушке:
-- Кузина, -- сказал он, -- я явился по вашему приглашению, которым вы меня удостоили.
-- Благодарю вас за любезность, и особенно за точность, кузен! -- ответила донья Долорес.
-- Я готов выполнить любое ваше желание, кузина, но, к сожалению, мне редко выпадает счастье видеть вас.
-- Это упрек, кузен?
-- О нет! Я не смею вас ни в чем упрекать, располагайте мною, как вам будет угодно.
-- О, дорогой кузен! Если бы мне вдруг взбрело в голову испытать вашу преданность, я, наверняка, была бы посрамлена.
-- Наконец-то, -- подумал про себя молодой человек, а вслух произнес: -- Угождать вам во всем -- мое искреннее желание. Слово джентльмена, чего бы вы ни потребовали, я готов выполнить.
-- Ловлю вас на слове, дон Людовик, -- ответила девушка, с обворожительной улыбкой наклонившись к нему.
-- Приказывайте, кузина, и вы убедитесь, что я самый преданный ваш раб.
Девушка минуту подумала, соскочила с гамака и села на стул, ближе к графу.
-- Кузен! -- произнесла она. -- Окажите мне услугу!
-- Наконец-то, кузина, я могу быть вам полезным!
-- Но услуга сама по себе пустяковая!
-- Тем хуже!
-- Боюсь, вам будет неинтересно.
-- Какое это имеет значение, если я смогу вам угодить? -- Благодарю вас, кузен. Так вот. Через несколько минут мне надо кое-куда съездить, но я не хочу брать в сопровождающие никого с гасиенды. Ехать одной мне нельзя. Дороги не безопасны. Вы согласны меня сопровождать?
-- Я счастлив, кузина, поехать с вами, но плохо знаю страну и могу сбиться с пути.
-- Об этом не беспокойтесь. Я -- дочь своей страны и пятьдесят лье могу проехать, не рискуя ни погибнуть, ни заблудиться.
-- В таком случае, кузина, все в порядке. Благодарю вас за оказанную мне честь и готов выполнить любое ваше приказание.
-- Это я, кузен, должна благодарить вас за вашу любезность. Лошади оседланы, наденьте мексиканский костюм, он вам очень к лицу, велите вашему слуге сопровождать вас и непременно захватите оружие. Через десять минут я вас жду.
Граф поклонился девушке, которая ответила ему обворожительной улыбкой, и вышел.
-- Как приятно сопровождать мою очаровательную кузину, да еще на любовное свидание! -- воскликнул граф, оставшись один. -- Но отказать ей невозможно. Эта плутовка необыкновенно хороша. Особенно сегодня. Клянусь Богом, такой я ее еще не видел. Надо поостеречься, не то, чего доброго, могу влюбиться, если это уже не случилось. -- Последние слова граф произнес со вздохом.
Вернувшись к себе, граф приказал Рембо собираться в путь, а сам надел тяжелые серебряные шпоры, набросил сарапе, взял двухствольное ружье, прямую саблю, пару шестиствольных пистолетов и вышел во двор. Рембо тоже надел на себя целый арсенал.
Таким образом господин и слуга, в случае надобности, могли бы оказать сопротивление по меньшей мере пятнадцати бандитам.
Донья Долорес уже сидела на коне и разговаривала с отцом.
Дон Андрес де ля Крус радовался, глядя на молодых людей.
-- Вы собрались на прогулку? -- обратился он к графу, -- желаю удачи!
-- Сеньорита оказала мне честь, взяв в провожатые, -- ответил граф.
-- Выбор ее безупречен.
После этого обмена любезностями граф поклонился донье Долорес и сел на коня.
-- Доброго пути! -- произнес дон Андрес. -- Будьте осторожны. Молодчики Хуареса гуляют по окрестностям.
-- Не беспокойтесь, отец, -- ответила донья Долорес, -- с таким провожатым, как мой кузен, ничего не страшно.
-- Возвращайтесь пораньше!
-- Непременно, отец!
Дон Андрес махнул на прощание рукой, и молодые люди покинули гасиенду.
Граф и донья Долорес ехали рядом. Рембо, как и положено слуге, в нескольких шагах позади.
-- Должна признаться вам, кузен, что это я вас провожаю, а не вы меня.
-- Лучшего проводника и желать нечего, -- ответил граф.
-- А теперь, кузен, я открою вам один секрет.
-- Секрет?
-- Да, секрет. Вы настолько любезны, что мне стыдно вас обманывать.
-- А разве вы меня обманули, кузина?
-- Причем самым недостойным образом, -- смеясь, ответила донья Долорес. -- Мы едем с вами в одно место, где нас ждут.
-- Вы хотели сказать, вас ждут?
-- Нет, именно вас.
-- Ничего не понимаю. Ведь у меня в этой стране нет знакомых.
-- Вы в этом уверены, дорогой кузен? -- насмешливо спросила девушка.
-- По-моему, это так.
-- Вот-вот, вы уже засомневались.
-- А вы, кажется, уверены в своих словах?
-- Совершенно верно. Тот, кто вас ждет, не просто знакомый, а добрый ваш друг.
-- Ну, я совсем запутался! Продолжайте, прошу вас.
-- К тому, что я сказала, можно добавить всего несколько слов. К тому же мы скоро приедем, и я не хочу оставлять вас в неведении.
-- С вашей стороны это очень любезно, кузина, клянусь вам. И с величайшим нетерпением жду объяснений.
-- Придется кое о чем вам напомнить, раз у вас такая короткая память. В этой чужой для вас стране вы встретили только одного человека, который выказал вам свое расположение, но вы успели его забыть. Так что позвольте мне усомниться в вашем постоянстве.
-- Ваши упреки вполне справедливы. Есть у меня в Мексике один друг, но мне в голову не могло прийти, что вы говорите о нем.
-- Значит, я не ошиблась?
-- Нет.
-- А часто ли вы о нем вспоминаете?
-- Часто. И очень хочу увидеться.
-- Как его зовут, вашего друга?
-- Он назвался Оливье, но я не решился бы утверждать, что это его настоящее имя. Девушка едва заметно улыбнулась.
-- Позвольте спросить, почему вы о нем так плохо думаете?
-- Нисколько, кузина. Но сеньор Оливье личность неординарная, судя по его поступкам. И мое предположение вполне естественно.
-- Так это или не так, не могу вам сказать. Одно я знаю, что он ждет вас.
-- Странно! -- заметил молодой человек.
-- Почему же? Наверняка, он хочет вам сообщить что-то важное. Так, по крайней мере, я поняла.
-- Он вам об этом сказал?
-- Прямо не сказал, но, беседуя со мной нынче ночью, изъявил желание как можно скорее вас видеть.
Все это девушка произнесла с такой наивной небрежностью, что граф был совершенно сбит с толку и с минуту смотрел на нее с недоумением.
Донья Долорес словно не замечала его удивления, приставив руку ко лбу козырьком, смотрела на равнину.
-- Ну, -- произнесла она через минуту, указывая в известном направлении пальцем, -- видите вы двоих, сидящих рядом в тени деревьев? Один из них дон Оливье. Поспешим же!
-- Как вам будет угодно! -- ответил граф, пришпорив коня.
Они поскакали галопом, а те двое, заметив всадников, пошли им навстречу.