Долорес и Кармен были в саду одни. Укрывшись в глубине рощи, где цвели апельсины, лимоны и гранаты, они вели задушевную беседу. Донья Мария, сославшись на нездоровье, осталась дома. Но скорее всего она просто хотела дать возможность девушкам посекретничать, а заодно прочесть письмо от дона Хаиме, доставленное надежным человеком.
Девушки, оставшись одни, принялись поверять друг другу свои нехитрые тайны. Предметом разговора, как вы могли догадаться, была любовь. Но изливая душу друг другу, они мысли не могли допустить, чтобы объясниться с молодыми людьми -- гордость не позволяла.
Девушкам, чистым и наивным как дети, было чуждо кокетство, присущее представительницам, так называемых цивилизованных наций, которые зачастую превращают любовь в жестокую игру. По странной случайности разговор девушек принял тот же оборот, что и разговор между графом и Домиником несколько дней назад.
-- Долорес! Ты смелее меня и лучше знаешь дона Людовика, который к тому же с тобой в родстве, почему ты так холодна с ним?
-- Увы, моя дорогая, -- ответила донья Долорес, -- положение обязывает меня быть сдержанной. Кроме графа Людовика, у меня не осталось родных, много лет назад родители нас обручили.
-- Как могли родители обручить детей без их согласия, заведомо обрекая их на несчастливую жизнь?
-- В Европе, говорят, это принято. К тому же мы, женщины, должны безропотно подчиняться мужчинам, словно рабыни.
-- Да, это так, но если бы мы воспротивились этому...
-- В этом случае мы вызвали бы только презрение, испортили бы себе репутацию.
-- Значит, ты готова вопреки голосу сердца согласиться на этот чудовищный брак?
-- Что я могу тебе сказать! Сама мысль об этом браке повергает меня в отчаяние, но выхода я не вижу. Граф покинул Францию с единственной целью жениться на мне. Мой отец перед смертью взял с него слово жениться на мне. Что же я могу сделать, если обстоятельства против меня?
-- А почему бы тебе не объясниться с графом? -- с жаром возразила Кармен. -- Может быть, тогда все решится как нельзя лучше?
-- Возможно, но подобное объяснение не может исходить от меня. Граф столько добра сделал мне после смерти отца, что я не могу отплатить ему неблагодарностью и отказом на его весьма лестное для меня предложение!
-- О, значит, ты любишь его, Долорес? -- с досадой вскричала Кармен.
-- Нет, не люблю, -- ответила донья Долорес, -- но, может быть, и он меня не любит. Судя по его поведению, это именно так!
-- Я уверена, он меня, меня любит! -- перебила ее Кармен.
-- Дорогая моя, -- с улыбкой ответила Долорес, -- когда речь идет о любви, ни в чем нельзя быть уверенной, даже несмотря на клятвы и уверения. Допустим, граф меня любит или не любит, но можно предположить, что я его люблю, и в обоих случаях я должна ждать, когда граф сам со мной объяснится, а это непременно произойдет, и очень скоро. И тогда, клянусь тебе, Кармен, я все выскажу ему откровенно, и если не услышу от него столь же откровенного признания, мне придется покориться своей судьбе. Вот все, что я могу тебе обещать. Принять другое решение мне не позволяет мое женское достоинство.
-- Дорогая Долорес, я очень страдаю и желала бы другого исхода, но понимаю, что в сложившихся обстоятельствах это для тебя единственный выход. Не сердись на меня за мою горячность -- поверь, мне очень тяжело!
-- А мне разве легче? Разве я счастлива? Я, может быть, еще несчастнее тебя!
В это время раздались шаги.
-- Кто-то идет, -- сказала донья Долорес.
-- Это граф! -- воскликнула Кармен.
-- Откуда ты знаешь? Девушка покраснела.
-- Мне сердце подсказывает, -- тихо прошептала она.
-- Он как будто один?
-- Да, один!
-- О, Боже! Не случилось ли чего-нибудь?
-- Не дай Бог!
Граф и в самом деле пришел один. Он поклонился девушкам и стоял в ожидании, пока его пригласят подойти. Донья Долорес с улыбкой протянула ему руку, а донья Кармен потупилась, чтобы скрыть смущение.
-- Милости просим, граф, -- сказала донья Долорес, -- что-то вы сегодня поздно!
-- Я счастлив, что вы заметили мое невольное опоздание; мой друг, дон Доминик, с утра отправился по делам лье за два от города, и мне пришлось исполнить некоторые его поручения, вот причина задержки.
-- Причина уважительная, и мы вас прощаем -- я и Кармен, -- а теперь садитесь, поболтаем немного.
-- С большим удовольствием!
Граф сел рядом с девушками и, вежливо поклонившись, сказал:
-- Позвольте мне, донья Кармен, выразить вам мое глубочайшее почтение и справиться о вашем драгоценном здоровье.
-- Благодарю вас за внимание, кабальеро, -- ответила донья Кармен. -- Слава Богу, я совершенно здорова, чего, к сожалению, не могу сказать о моей матушке.
-- Разве донья Мария больна? -- взволнованно спросил молодой человек.
-- Надеюсь, ничего опасного, но все же она предпочла остаться дома.
Граф моментально встал.
-- Быть может, я пришел не во время, -- я удаляюсь...
-- Нет, кабальеро, вы нам не чужой. Вы родственник и жених доньи Долорес, -- на последних словах она сделала ударение. -- А уж сколько услуг вы нам оказали, и говорить нечего. Поэтому достойны самой глубокой нашей признательности. Что бы ни случилось, всегда будете желанным гостем, -- добавила с улыбкой донья Кармен.
-- Вы смущаете меня, сеньориты, превознося мои ничтожные заслуги.
-- Будем ли мы иметь удовольствие видеть у нас вашего друга?
-- Не позднее чем через час, он будет здесь. Но вы уходите от нас, донья Кармен?
-- С вашего разрешения я вас покину на несколько минут, надеюсь, донья Долорес не даст вам скучать. Пойду проведаю маму.
-- Идите, сеньорита, и будьте любезны передать донье Марии мое самое горячее сочувствие и огорчение по случаю ее недомогания.
Девушка с улыбкой поклонилась и упорхнула, словно птичка.
Оставшись наедине, донья Долорес и граф ощутили неловкость. Оба чувствовали, что надо, наконец, объясниться. Но если женщине трудно сказать любящему ее человеку о своей нелюбви, то еще сложнее это сделать мужчине.
Несколько минут оба молчали, украдкой поглядывая друг на друга. Наконец граф решил, что вряд ли в ближайшее время снова наступит столь благоприятный момент для объяснения, и, сдерживая волнение, начал:
-- Привыкаете ли вы потихоньку к вашему положению затворницы, на которое вас обрекли несчастливые обстоятельства нашей жизни?
-- Я примирилась со своей судьбой и, если бы не печальные воспоминания, была бы совершенно счастлива.
-- Рад за вас.
-- Донья Мария и донья Кармен меня обожают, заботятся обо мне. Есть у меня преданные друзья. Чего же еще желать в этом мире, где полное счастье недостижимо?
-- Завидую вашей философии, но на правах родственника и... друга считаю своим долгом предупредить вас, что, как бы ни были вы довольны своим нынешним положением, оно не может длиться вечно, вы не можете жить постоянно в этой милой семье, мало ли по какой причине вам придется расстаться с ней.
-- Вы правы, -- прошептала Долорес.
-- Вы сами знаете, -- продолжал граф, -- что судьба людей в этой несчастной стране полна превратностей, особенно судьба девушек, таких красивых, как вы. На каждом шагу их подстерегают опасности. Я ваш родственник, если не самый близкий, то, во всяком случае, самый преданный. Надеюсь, вы в этом не сомневаетесь?
-- Бог мой, конечно, не сомневаюсь! Я полностью доверяю вам и глубоко признательна за все, что вы для меня сделали.
-- Только признательны? -- произнес граф, сделав ударение на последнем слове.
Донья Долорес ласково на него взглянула.
-- Как еще я могу назвать свое чувство, если не признательностью?
-- Извините, но наше положение настолько необычно, что я, право, боюсь обидеть вас каким-нибудь неосторожным словом.
-- Не надо бояться! Вы мой друг, и, что бы вы ни сказали, я со вниманием выслушаю.
-- Вы меня называете другом, но ваш отец хотел...
-- Да! -- взволнованно прошептала донна Долорес. -- Отец хотел устроить мою судьбу, но смерть ему помешала.
-- Ваша судьба зависит от вас одной, -- возразил граф. Девушка с минуту подумала и сказала, бледнея:
-- Воля отца для меня закон. И если вы пожелаете, я выполню его волю.
-- Нет! -- вскричал граф. -- Я поклялся дону Андресу сделать все, что возможно, для вашего счастья. Вашу руку я мог бы принять только вместе с вашим сердцем. Но я никогда не сделаю вас несчастной, не заставлю выйти замуж против вашего желания.
-- Благодарю вас, -- ответила донья Долорес, опустив голову, -- вы добры и благородны!
Молодой человек нежно взял ее за руку.
-- Долорес, позвольте мне считать вас сестрой!
-- О, да! -- ответила девушка едва слышно.
-- Ведь я для вас только друг?
-- Увы, это так!
-- Дальнейшие объяснения излишни, вы свободны!
-- Что вы хотите сказать? -- робко спросила донья Долорес.
-- Я хочу сказать, что возвращаю вам ваше слово, но оставляю за собой право заботиться о вашем счастье и благополучии.
-- Неужели это возможно?
-- Вы не любите меня, Долорес, ваше сердце принадлежит другому. Наш брак принес бы несчастье нам обоим. Бедное дитя, в ваши юные годы вы и так перенесли много горя. Будьте же счастливы с тем, кого любите! Я сделаю все, чтобы ваш союз был поскорее заключен.
-- Ax! -- в слезах вскричала девушка, сжимая руку графа. -- Почему я люблю не вас, такого великодушного и достойного человека!
-- Сердце нам не подвластно. Но, может быть, все к лучшему! Осушите ваши слезы, дорогая Долорес, и поверьте мне ваши сердечные тайны, которые, впрочем, я и так знаю.
-- Неужели? -- вскричала девушка. -- Откуда же?
-- Он не был так скромен, как вы, дорогая Долорес, и во всем признался.
-- Он меня любит! Возможно ли это?
-- Сейчас он сам вам ответит, -- сказал граф, услышав торопливые шаги.
В тот же момент появился Доминик.
-- Ax! -- воскликнула Долорес, в изнеможении опустившись на скамью, с которой было встала.
-- О Боже! -- вскричал, бледнея, Доминик. -- Что случилось?
-- Ничего особенного, донья Долорес разрешает вам объясниться.
-- Это правда? -- прошептал Доминик, опускаясь перед девушкой на колени.
-- О мой друг! Зачем вы выдали мою тайну? -- произнесла она с упреком.
-- Дорогая Долорес! Ведь вы не доверили мне своей тайны. Я сам о ней догадался, -- ответил граф.
-- Изменник! -- воскликнула девушка, погрозив пальцем. -- Но погодите! Теперь и ваша тайна раскрыта! Она убежала, оставив молодых людей одних. Доминик, удивленный, хотел броситься за ней следом,
но граф его удержал.
-- Останься, у девушек свои секреты. Чего тебе еще надо -- ты теперь знаешь, что она тебя любит!
-- О друг мой! -- вскричал Доминик. -- Я счастливейший из людей!
-- Эгоист, -- мягко заметил граф, -- только о себе думаешь, а я мучаюсь и теряю надежду.
Донья Долорес убежала, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя от смущения.
На пороге она столкнулась с доньей Кармен и порывисто обняла ее. Видя, что подруга взволнована, донья Кармен отвела Долорес в ее комнату.
Прошло довольно много времени, прежде чем Долорес успокоилась и рассказала подруге о том, что произошло в саду.
Донья Кармен очень обрадовалась этой новости. Не будет больше недомолвок, и они могут свободно мечтать о будущем. Они уверены в любви молодых людей, и нет больше препятствий на пути к их счастью.
Так рассуждала донья Кармен, уговаривая Долорес успокоиться.
Девушки не скрывают своих чувств от молодых людей, но сами ни за что не объяснятся в любви из гордости.
Кармен была на несколько лет старше Долорес и умела владеть своими чувствами. Она посмеялась над слабостью подруги и уговорила ее не раскаиваться в случившемся.
Совершенно успокоившись, девушки отправились в сад, но молодых людей там уже не застали.