Дон Хаиме, стоя за дверью, слышал весь разговор до последнего слова.
Как только дон Мельхиор и дон Антонио встали, дон Хаиме быстро вышел из коридора, чтобы не попасться им на глаза, проскользнул в загон для скота, взобрался на загородку и стал ждать.
Прошло несколько минут. Все было тихо. Тогда дон Хаиме снова пробрался в коридор.
Дойдя до двери и заглянув в щель, он увидел, что дона Мельхиора и дона Антонио нет, а дон Фелиппе все подливает себе вина. Раздумывать было некогда. Дон Хаиме сунул лезвие ножа в замочную скважину, открыл дверь и тихо подошел к герильеро.
Остальное мы уже знаем.
Дон Фелиппе не был труслив, но направленные прямо на него револьверы пригвоздили его к месту.
Дон Хаиме воспользовался замешательством герильеро, быстро запер дверь, вернулся, положил револьверы на стол, сел и распахнул плащ.
-- Теперь поговорим, -- сказал он.
Он произнес эти слова очень тихо, но герильеро, увидев черную маску на лице незнакомца, в ужасе вскричал:
-- Эль Рахо!
-- А, -- насмешливо произнес дон Хаиме, -- вы меня узнали?
-- Что вам нужно? -- спросил дон Фелиппе.
-- Мне много чего нужно, -- ответил дон Хаиме, -- но давайте все по порядку, нам некуда торопиться.
Герильеро опять наполнил кубок вином и залпом его осушил.
-- Будьте осторожны, -- заметил дон Хаиме, -- испанское вино крепкое, оно может ударить в голову, а вам сейчас лучше сохранять хладнокровие.
-- Вы правы, -- проворчал герильеро, схватил бутылку и запустил ее в стену. Во все стороны полетели осколки. Дон Хаиме стал с улыбкой свертывать сигарету.
-- Память, вижу, у вас хорошая, не забыли меня!
-- Да, я запомнил нашу встречу в Лас-Кумбрес.
-- И чем она кончилась, тоже запомнили? Герильеро ничего не ответил, лишь побледнел.
-- Значит, забыли! Я могу вам напомнить!
-- Не стоит, -- ответил дон Фелиппе. -- Я помню, вы мне сказали тогда...
-- Не продолжайте, -- прервал его дон Хаиме, -- я вам дал обещание и сдержу его.
-- Тем лучше, -- заявил дон Фелиппе. -- Не все ли равно, когда умереть, сегодня или завтра. Я готов помериться с вами силами.
-- Я рад, что вы настроены столь решительно, -- холодно ответил дон Хаиме, -- но пока умерьте свой пыл, на все все время. Сейчас речь пойдет совсем о другом.
-- О чем же? -- удивился герильеро.
-- А вот о чем, -- с улыбкой ответил дон Хаиме и, наклонившись к дону Фелиппе, сказал:
-- За сколько вы хотели продать вашим благородным друзьям письмо сеньора Бенито Хуареса, которое вам велено было передать им?
Дон Фелиппе в ужасе перекрестился.
-- Успокойтесь, я вовсе не дьявол, просто мне многое известно, особенно о вас. Я знаю, например, о вашей сделке с неким доном Диего; более того, я могу повторить слово в слово весь разговор, который вы вели час назад в этой комнате с доном Мельхиором де ля Крус и доном Антонио Касебар. А теперь к делу. Я хочу, чтобы вы мне отдали, понимаете, отдали, а не продали письмо сеньора Хуареса, а кстати, и другие бумаги, которые находятся при вас, я полагаю, в них много интересного.
Герильеро уже оправился от испуга и твердым голосом спросил:
-- Что вы намерены с этими бумагами делать?
-- Это уже вас не касается.
-- А если я не отдам их?
-- Я возьму силой, -- спокойно ответил дон Хаиме.
-- Кабальеро, -- с достоинством произнес дон Фелиппе, -- такому храброму, как вы, не пристало угрожать безоружному. У меня только сабля, а вы можете разом уложить двенадцать человек.
-- Вы были бы правы, -- возразил дон Хаиме, -- если бы я собирался пустить в ход револьверы, чтобы заставить вас отдать мне бумаги, напрасно беспокоитесь -- мы честно сразимся. Будем драться на саблях, это вам даст некоторое преимущество.
-- Вы не шутите?
-- Слово чести! Я привык сводить счеты честно.
-- Это вы называете сводить счеты? -- произнес дон Фелиппе с иронией.
-- А как же иначе?
-- Но почему вы так меня ненавидите?
-- Я питаю к вам ненависти не больше чем к любому другому человеку вашего сорта, -- сказал дон Хаиме. -- Вам тогда захотелось увидеть мое лицо. Но я вас предупредил, что это будет стоить вам жизни. Возможно, я позабыл бы вас, но вот вы снова встретились на моем пути. В ваших руках очень ценные для меня бумаги, и я решил во что бы то ни стало добыть их. Не отдадите добром, придется мне вас убить. Даю вам на размышление пять минут.
-- Мое решение неизменно, вы завладеете этими бумагами только после моей смерти!
-- В таком случае вы умрете!
Он разрядил револьверы, взял саблю и спросил:
-- Вы готовы?
-- Готов! -- ответил дон Фелиппе поднявшись. -- Но прежде чем драться, я хочу обратиться к вам с просьбой.
-- Говорите!
-- Ведь наш бой кончится смертью одного из нас? Не так ли?
-- Совершенно верно, -- сказал дон Хаиме, отшвырнув в сторону маску.
-- Допустим, это буду я.
-- Именно так и случится.
-- Возможно, -- холодно произнес дон Фелиппе. -- Обещайте тогда выполнить мою просьбу.
-- Обещаю, если только это возможно.
-- Благодарю вас. Вот о чем я вас хотел попросить. У меня есть мать и сестра, совсем еще юная. Живут они бедно в маленьком домике недалеко от канала Лас-Вегас. В бумагах вы найдете их точный адрес.
-- Продолжайте!
-- Мне бы хотелось, чтобы мое имущество после смерти перешло к ним.
-- Я позабочусь об этом. Но где оно, ваше имущество?
-- В Мехико. Все мои деньги помещены в одном из английских банков. Вы представите мои документы, и вам выдадут всю сумму. Еще при мне имеются векселя на пятьдесят тысяч пиастров в разные иностранные банки в Мехико. По ним тоже надо получить деньги и передать матери и сестре. Клянетесь вы сделать это?
-- Клянусь!
-- Я вам верю. Но у меня есть еще просьба. Мы, мексиканцы, не очень хорошо владеем саблями и шпагами, так как дуэли у нас запрещены. Наше оружие -- нож. Не согласитесь вы драться на ножах?
-- Дуэль на ножах к лицу скорее бандитам, а не кабальеро. Но раз вы просите, я согласен.
-- Весьма вам признателен. Итак, да поможет мне Бог!
-- Аминь, -- произнес с улыбкой дон Хаиме.
Мексиканцы, смелые от природы, в то же время очень боятся смерти. Но не колеблясь могут поставить жизнь на карту, если иного выхода нет, и тогда относятся к смерти с философским спокойствием.
Мексиканские законы запрещают дуэль, даже офицерам, поэтому нигде не происходит столько убийств, как в Мексике, ибо нет иного пути отомстить за нанесенное оскорбление. Правда, выходцы из нижних слоев дерутся на ножах. Эта дуэль имеет свои законы и их следует строго соблюдать. Дуэлянты между собой договариваются о длине лезвия, глубина раны зависит от степени оскорбления.
Дон Фелиппе и дон Хаиме отстегнули сабли и взяли каждый по длинному ножу. Такие ножи мексиканцы носят обычно в голенище правого сапога. Сняв плащи, они обернули их вокруг левой руки так, чтобы свисал один конец, короткий. Левой рукой парируют удары. Затем они встали в позицию, слегка расставив ноги и подавшись вперед, выставив вперед левую руку и пряча нож под плащом.
И вот начался бой не на жизнь, а на смерть.
Дон Фелиппе отлично владел этим опасным оружием. Он не раз подступал вплотную к противнику, и дон Хаиме чувствовал, как нож вонзается ему в тело. Но он дрался спокойно, изматывая силы противника и выжидая момент, когда с ним можно будет покончить одним ударом.
Противники то наскакивали друг на друга, то останавливались, изнемогая от усталости, и снова начинали драться с удвоенной яростью. Весь пол был в крови.
Неожиданно дон Фелиппе прыгнул подобно ягуару на противника, но поскользнулся и потерял равновесие. Дон Хаиме воспользовался случаем и вонзил нож ему в грудь.
Несчастный испустил слабый стон и упал, как подкошенный.
Дон Хаиме склонился над ним и увидел, что нож проник в сердце. Дон Фелиппе был мертв.
-- Бедняга, -- произнес дон Хаиме, -- ты сам этого хотел!
Дон Хаиме обшарил все карманы убитого, взял бумаги, надел маску и, кое-как закутавшись в свой продырявленный плащ, покинул ранчо. Он вышел из дому тем же путем, что и пришел. Поэтому часовой не заметил его. Дон Хаиме крикнул, подражая сове, и почти тотчас же появился Лопес, ведя лошадей.
-- В Мехико! -- вскричал дон Хаиме. -- На сей раз, я полагаю, месть у меня в руках!
Охваченный радостью после успешно завершенного дела, дон Хаиме не чувствовал боли от полученных ран, к тому же раны были легкие.