VI

И СНОВА ГРАФ ДЕ СЕНТ-ИРЕМ

Капитан Ватан не ошибся: в отель епископа Люсонского вошла действительно Диана де Сент-Ирем, скрывшая на несколько часов под костюмом пажа свою красоту.

Выйдя из отеля, молодая женщина легко вспрыгнула на лошадь, подведенную Магомом, и они уехали скорой рысью.

Дни в ноябре коротки; хотя было еще не поздно, но улицы уже были пусты; в то время дурные мостовые и плохое освещение заставляли жителей рано прятаться по домам; поздними вечерами жизнь столицы сосредотачивалась исключительно в домах.

Вероятно, опасаясь какого-нибудь ночного нападения, Магом почти ни на шаг не отставал от госпожи. Диана ехала задумавшись, но думы ее были не грустного свойства, судя по улыбке, время от времени скользившей по ее губам.

-- Магом!-- позвала она наконец лакея.-- Исполнил ты мои поручения?

-- Мне не посчастливилось, госпожа; несмотря на все старания, я ничего не смог выяснить.

-- Так ты не узнал, кто эта женщина? -- спросила она, слегка сдвинув брови.

-- Нет, госпожа,-- отвечал он, виновато опустив голову.

-- Глупец!-- Диана презрительно пожала плечами.

-- Мне кажется, сам сатана мешает нам,-- продолжал Магом,-- во всем этом есть какое-то колдовство.

-- Болван!

-- Может быть, госпожа!

-- Ты веришь в подобную ерунду?

-- Приходится, когда на твоих глазах происходят такие вещи.

-- Объясни, пожалуйста; клянусь, ты начинаешь выводить меня из себя.

-- О, объяснить недолго! Четыре раза я преследовал эту женщину, и четыре раза, когда я протягивал руку, чтобы сорвать с нее красную маску, она вдруг исчезала, как призрак.

-- Ну, это пустяк! Ты был пьян, либо одурел от страха.

-- Ни то ни другое, госпожа. Вина, вы знаете, я не пью; а страха не может существовать для человека, который не верит в загробную жизнь и знает, что звезде Альдебаран, управляющей мирами, нет никакого дела до ничтожных атомов, называемых людьми.

-- Ну, перестань, пожалуйста, говорить об этих глупостях; помни одно: ты должен во что бы то ни стало отыскать эту женщину и узнать, кто она; слышишь, Магом?

-- Слышу, госпожа,-- с сомнением покачал головой Магом,-- но боюсь, что это невозможно.

-- Невозможного ничего нет!-- гордо возразила Диана.

-- Для вас, госпожа, конечно: вы знатны, сильны, молоды, хороши, и все мужчины -- рабы ваши.

-- Так ты отказываешься повиноваться мне?

-- О нет! Я только не надеюсь добиться того, чего вы хотите.

-- Но, однако, когда ты встречал эту женщину, была она одна или с кем-нибудь?

-- Кажется, одна.

-- А в ее костюме ты не заметил ничего особенного?

-- Ничего, госпожа. Она была так закутана в плащ и укрыта капюшоном, что невозможно было рассмотреть ее костюма.

-- Одним словом, мне не суждено ничего узнать!-- девушка презрительно поглядела на цыгана, ехавшего возле нее со смиренно опущенной головой.

Они помолчали.

-- Госпожа!-- сказал Магом.

-- Чего тебе?

-- Госпожа, зато я узнал кое-что другое.

-- А,-- рассеянно произнесла она,-- что такое?

-- Я уверен, что за вами следят.

-- Ого! За мной? Следят?

-- Да, госпожа.

-- Но кого же может интересовать то, что я делаю?

-- Не знаю, госпожа, но это верно.

-- Когда же ты это заметил?

-- Сегодня, госпожа, часа два тому назад. Я по вашему приказанию ждал вас с лошадью; едва вы успели завернуть за угол улицы Пули и пошли по площади Рояль, из-за дерева вышел какой-то господин, закутанный в плащ, с надвинутой на глаза шляпой, и пошел за вами под арки. Я дал подержать лошадей одному из игравших на дороге мальчишек и пошел за незнакомым господином. Через несколько минут я увидел, как он шептался с каким-то другим человеком, но того я хорошо разглядел и не забуду; это был, скорее, какой-нибудь tire laine или шалопай с Нового Моста, чем господин. Они поговорили и вошли в богатый отель в двух шагах от того места, где стояли.

-- Ты знаешь, чей это отель?

-- Да, госпожа; я спросил, и мне сказали, что это отель епископа Люсонского.

-- Что!-- вскричала, вздрогнув Диана.-- Ты больше ничего не узнал, Магом?

-- Ничего, госпожа; я боялся, что мальчишка прозевает лошадей, и вернулся взять их у него.

-- Ах, глупый! Что за важность --лошади! Я бы могла новых купить, и дело с концом! Ты должен был следить за этими двумя людьми, узнать, кто они.

-- После этого я видел их в толпе, но они нас не заметили, теперь я спокоен: они нас не преследуют.

-- Да что из этого? Ведь и мы не можем следить за ними. Ты, пожив в Мовере, совсем потерял ловкость и догадливость.

-- Это правда, госпожа. Клянусь исправить все свои оплошности.

-- Дай Бог! Будь же вдвое зорче прежнего; наше положение становится очень опасным; малейшая неловкость может погубить нас.

-- Будьте спокойны, госпожа.

В это время они подъехали к дому, где жил Жюль де Сент-Ирем. Диана спрыгнула с лошади, достала из кармана ключ и, отперев дверь, вошла. В то время всегда так делали: привратников не было. Диана жила на одном этаже с братом в кокетливо убранной квартире из трех или четырех комнат; секретная дверь в спальне вела в квартиру Жака. Таким образом, они всегда могли видеться, не возбуждая подозрений, и в случае крайней опасности имели возможность скрыться от врагов.

Знаком велев камеристкам следовать за собой, она вошла в уборную и уже хотела переодеться в женское платье, как за перегородкой послышался легкий шорох. Диана прислушалась и сказала камеристкам, что раздумала.

-- Я сначала отдохну немного; можете уйти.

Девушки ушли.

Диана вошла в спальню. На подушках, небрежно развалившись, сидел ее брат.

-- Наконец-то ты, сестрица!-- сказал он, нисколько не удивившись костюму молодой женщины.-- Давно ты вернулась?

-- Нет,-- она села возле него,-- я приехала минут пять тому назад. Ты меня ждал?

-- Нет, но рад, что ты вернулась.

-- Отчего же?

-- Признаюсь, я не люблю, когда ты по вечерам бродишь по улицам одна.

-- Со мной был Магом.

-- Это правда; но, несмотря на его храбрость и желание оградить тебя, ему все-таки не справиться, если нападут двое-трое.

-- Что у тебя за мысли!

-- Милая Диана! Ты такая смелая, что я всегда в душе боюсь за тебя, когда ты уезжаешь.

-- Ты шутишь!

-- Клянусь душой, и не думаю! Я одну тебя люблю на свете; случись что-нибудь с тобой, право, я, кажется, никогда не утешусь.

-- Ну, так успокойся,-- она засмеялась,-- видишь, я здорова и невредима! У тебя и впрямь не было другой причины радоваться моему возвращению?

-- Нет.

-- И тебе даже не интересно, где я была?

-- Ведь мы условились, Диана, что я должен предоставлять тебе полную свободу действий?

-- Но я думала, ты не прочь узнать, что меня заставило выехать сегодня в мужском костюме?

-- Ах, сестрица, я так привык к твоим причудам,-- возразил он, смеясь,-- что всего от тебя ожидаю.

-- Даже то, что я привезла тебе тысячу пистолей?

-- А?.. Что?.. Что ты говоришь, милочка? -- Что у меня есть тысяча пистолей.

-- Для меня?

-- Dame! Конечно; или ты, может быть, откажешься?

-- Я откажусь от тысячи пистолей? Разве ты забыла, Диана, что я проиграл вчера все, до последнего экю, в "Эпе-де-буа"?

-- Конечно, помню, братец, поэтому-то и хочу наполнить твой кошелек.

-- Ах, Диана, душечка! Неужели я откажусь? Ты, наверное, нашла клад. Скажи, где ты взяла столько денег?

-- Что тебе за дело, если они перед тобой? -- И Диана высыпала золото на подушку.

-- О, как хороши эти золотые монеты!-- вскричал, рассмеявшись, молодой человек.-- И это все наше?

-- Да, с одним условием.

-- Знаю, знаю, при этом всегда есть условие. Какое же?

-- Ты, конечно, понимаешь, что мне было очень трудно добиться денег, милый Жак?

-- Конечно; я давно знаю, что добиться денег страшно трудно.

-- Так вот, видишь ли, лицо, от которого я получила их, знает тебя... и обвиняет в мотовстве.

-- О, какая клевета! Потому что я играю...

-- Именно в этом-то и обвиняет тебя тот человек, Жак.

-- Но, сестрица, я ведь дворянин! Как же мне отставать от знатных товарищей? Не могу же я держаться между ними, как какой-нибудь tire-laine... Они играют, и я играю. Что тут дурного?

-- Я, Жак, и не вижу в том ничего дурного, и, поверь, не я упрекаю тебя.

-- Знаю; это тот, другой?

-- Да.

-- Что же от меня требуется?

-- Пусть... помни, что не я тебе говорю... Пусть, сказал мне этот человек, граф де Сент-Ирем пореже ходит в рестораны и поменьше кутит, его оргии недостойны дворянина; пусть лучше побольше занимается делом, которое на себя взял. Я не хочу, прибавил он, так дорого платить человеку, до сих пор не оказавшему мне никакой существенной услуги.

-- Он сказал "платить"?

-- Да, братец.

-- Гм! Это слово резко звучит в ушах дворянина; а я ведь, кажется, один раз не задумался рискнуть жизнью.

-- Да, но без всякого результата.

-- Ну, хорошо, хорошо, не стану огорчать такого любезного человека; мне довольно двухсот пистолей; возьми остальное. Клянусь, если проиграю на этот раз, на всю жизнь покончу с картами!

-- На клятву пьяницы и игрока нельзя положиться, братец,-- Диана с улыбкой покачала головой.

-- Ну, ей-Богу, ты уж слишком требовательна, Диана! Чего же тебе еще нужно? Я ведь даю клятву. Если она окажется невозможной, так и всякий другой ее бы не сдержал.

Девушка звонко расхохоталась.

-- Боюсь, что ты неисправим, Жак!

-- Да ведь и я боюсь,-- отвечал он, опуская деньги в карман.-- Но скажи, наконец, что мне в самом деле надо делать?

-- Видел ты графа дю Люка?-- спросила Диана.

-- Pardieu! Мы с ним особенно дружны теперь.

-- Ты уверен, что он не признал в тебе своего противника в "Эпе-де-буа"?

-- Как ты наивна, Диана!

-- Я?-- удивилась она такому замечанию.

-- Sang-Dieu! Конечно, ты! Хотя я был загримирован очень искусно, но, признаюсь, немножко беспокоился на этот счет, и знаешь ли, что придумал? В одно прекрасное утро я отправился в гостиницу "Шер-Ликорн", где живет граф, и прехладнокровно сказал ему: "Милый граф, я пришел извиниться перед вами". Граф был ошеломлен. "Несколько дней тому назад,-- продолжал я,-- случай заставил меня быть секундантом одного человека, которого ни я, ни вы не знали; вы дрались с ним, и мне таким образом пришлось быть в числе ваших противников".-- "Решительно ничего подобного не помню, милый мой Сент-Ирем,-- приветливо отвечал граф,-- вы, верно, ошибаетесь".-- "Нисколько; вы не помните этого, потому что я был переодет... дело касалось репутации одной дамы, вы позволите, конечно, умолчать об этом..." -- "О!" -- воскликнул граф, махнув в знак согласия.-- "Так вы не сердитесь на меня?" -- "В доказательство моей дружбы вот моя рука!" -- "Я очень счастлив, милый граф!" -- вскричал я, горячо пожав протянутую руку. С этой минуты, милая сестрица, мы с ним лучшие друзья. Да, этот граф дю Люк делает быстрые успехи, он теперь один из первых между нашими утонченными!

-- Ты ловко вывернулся.

-- Не правда ли? А между тем одна вещь меня сильно беспокоит. Во время нашего разговора с графом в комнате находился какой-то капитан -- огромный, худой, как скелет, с закрученными усами и физиономией только что снятого с петли висельника. Пока я говорил, он насмешливо прищуривал один глаз и улыбался исподтишка. Когда я вышел, он тихонько пошел за мной и на лестнице вдруг сказал, положив руку на мое плечо и дерзко посмотрев мне прямо в глаза: "Хорошо разыграно, граф! Только советую вам больше не повторять этого и быть осторожным". -- "Что это значит?" -- гордо спросил я его. "Только то, что я говорю. Не забывайте! Честь имею кланяться!" Он повернулся на каблуках и ушел. Я был сильно озадачен.

-- Гм! Это серьезно, братец. Что же это был за человек?

-- Какой-то капитан Ватан... презабавное имя... отлично владеет шпагой и рапирой. Никто не знает, откуда он явился; не знаю, почему он -- неразлучный спутник графа. Мы с ним в отличных отношениях, только я ему не доверяю; впрочем, он веселый собеседник, здорово пьет и, кажется, совсем позабыл о том, что между нами было, поскольку никогда больше на это не намекает.

-- Все равно, будь осторожен, братец, и следи за ним.

-- Я ни на минуту не теряю его из виду, когда мы бываем вместе.

-- А теперь, Жак, дай мне переодеться.

-- Напротив, останься как есть,-- удержал он ее.-- Мы с тобой вместе отправимся сейчас; мне нужен смышленый, расторопный паж, и лучше тебя я никого не найду.

-- Куда же мы пойдем? -- После узнаешь, любопытная.

-- А! Так у тебя есть от меня секреты?-- улыбнулась Диана.

-- Нет, я готовлю тебе сюрприз.

-- Хорошо, я в твоем распоряжении.

Граф свистнул. Вошел Лабрюер.

-- Ты и Магом возьмете факелы и мушкеты; вы пойдете с нами.

Лакей поклонился и вышел.

Граф взял длинную рапиру, заткнул за пояс два пистолета и завернулся в плащ.

-- Вот, девочка,-- сказал он сестре,-- возьми кинжал; ведь все может случиться.

-- Так это у нас военная экспедиция? -- поинтересовалась она.

-- Может быть; пойдем!

Девушка снова завернулась в плащ, надела шляпу, и они вышли.