XIV.

Весною.

Маркъ рѣшилъ, не теряя времени, воспользоваться приглашеніемъ Долли и въ извощичьей каретѣ отправился въ Кенсингтону Паркъ-Гарденсъ въ самомъ радужномъ настроеніи духа. Но дорогою сомнѣніе и уныніе снова овладѣли имъ. Мабель навѣрное уже позабыла его; когда онъ позвонилъ, онъ далеко не ликовалъ.

Онъ спросилъ миссъ Дороти Лангтонъ и назвалъ себя "м-ромъ Эрнстономъ". Его ввели въ небольшую комнату, гдѣ онъ нашелъ Долли одну и въ очень степенномъ и спокойномъ расположеніи духа.

-- Подайте сюда чаю, Чампіонъ,-- сказала она слугѣ,-- и кэкъ... вы, конечно, любите кэкъ?-- обратилась она къ Марку, какъ бы спохватись. Мамаши и Мабель нѣтъ дома. Онѣ поѣхали съ визитами или еще куда-то,-- прибавила она,-- такъ что намъ никто не помѣшаетъ.

Сердце у Марка упало при этомъ извѣстіи. Онъ совсѣмъ не того ожидалъ. Но Долли усѣлась снова на стулъ съ такимъ рѣшительнымъ видомъ и убѣжденіемъ, что, наконецъ, она имѣетъ дѣло съ лицомъ компетентнымъ въ волшебныхъ дѣлахъ, что Маркъ не рѣшился ее разочаровывать, хотя знакомство его съ этимъ предметомъ было самое ограниченное.

-- Начинайте,-- спокойно произнесла Долли, въ то время, какъ Маркъ безсмысленно уставился глазами въ свою шляпу.

-- Да, но скажите мнѣ, что вы собственно хотите узнать о волшебницахъ и волшебникахъ?

-- Все рѣшительно,-- отвѣчала Долли повелительнымъ тономъ особы, привыкшей, чтобы всѣ ея желанія исполнялись.

-- Ну вотъ,-- продолжалъ Маркъ, прокашливаясь,-- они пляшутъ по вечерамъ и въ лунныя ночи, какъ вамъ извѣстно, живутъ въ цвѣтахъ и играютъ всякаго рода штуки съ людьми, то-есть,-- прибавилъ онъ, сообразивъ, что не слѣдуетъ поддерживатъ суевѣрія въ дѣтяхъ,-- это было прежде, но теперь уже больше этого не бываетъ.

-- Какъ же могла эта дѣвочка, про которую вы писали, съѣсть волшебнаго принца?

-- То былъ послѣдній,-- вывернулся Маркъ.

-- Но почему онъ былъ превращенъ въ сахарнаго принца? Вѣрно онъ дурно себя велъ?

-- Именно.

-- Что же такое онъ сдѣлалъ? Солгалъ?

-- Именно,-- обрадовался Маркъ,-- страшно солгалъ.

-- Кому солгалъ?-- не унималась Долли, и Маркъ подумалъ, что она пренесносная дѣвчонка, не смотря на то, что такая хорошенькая.

-- Онъ... онъ сказалъ, что королева фей косая.

-- И она, значитъ, превратила его въ сахаръ?

-- Разумѣется.

-- Но вы сказали, что онъ былъ послѣдній волшебный принцъ?-- приставала Долли.

-- Неужели?-- переспросилъ злополучный Маркъ,-- я хотѣлъ сказать, что онъ былъ послѣдній, кромѣ царицы фей.

-- Но кто же тогда разсказалъ эту исторію?-- неумолимо допрашивала Долли, и Маркъ окончательно спасовалъ.

-- Мнѣ кажется, вы сами не много знаете о волшебникахъ и волшебницахъ,-- строго замѣтила она.-- Должно быть, вы все, что знали, и разсказали въ этой исторіи. Но по крайней мѣрѣ вы вполнѣ увѣрены, что сахарный принцъ, котораго я съѣла, не былъ волшебнымъ?

-- О! да!-- съ убѣжденіемъ сказалъ Маркъ.

-- Ну и прекрасно,-- съ облегченіемъ вздохнула Долли.-- И вы никакой другой волшебной исторіи не знаете, кромѣ этой?

-- Никакой,-- поспѣшно объявилъ Маркъ, въ смертельномъ страхѣ, что она заставитъ разсказывать ей сказки.

-- Если такъ,-- объявила Долли,-- то мы можемъ пить чай.

Тутъ дверь отворилась.

-- Ахъ! это не Чампіонъ!-- закричала Долли,-- это Мабель. Когда та успѣла вернуться, Мабель?

И Маркъ повернулся въ двери, чтобы убѣдиться, что самыя радостныя его надежды осуществились и онъ снова стоить лицомъ въ лицу съ Мабель.

Она вошла въ свѣтломъ весеннемъ платьѣ и показалась ему еще прелестнѣе, чѣмъ въ зимнемъ мѣховомь одѣяніи. Поцѣловавъ Долли, она взглянула на него и глаза ея сказали, что она его узнала.

-- Вотъ м-ръ Эрнстонъ, Мабъ,-- представила Долли.

Румянецъ на щекахъ Мабель заигралъ сильнѣе. Авторъ книги, необыкновенно заинтересовавшей ее, оказывался тотъ самый молодой человѣкъ, который не счелъ нужнымъ сдѣлать имъ визитъ. Вѣроятно, еслибы онъ зналъ, кто написалъ ему, онъ и теперь не пріѣхалъ бы. Отъ этой мысли манеры ея стали невольно холоднѣе и сдержаннѣе.

-- Мы уже встрѣчались съ м-ромъ Эрнстономъ,-- сказала она, подавая ему руку безъ перчатки.-- Онъ, по всей вѣроятности, забылъ, когда и гдѣ именно, но ты, Долли, конечно, помнишь?

Во Долли была такъ поглощена заботой о своей собакѣ въ день столкновенія поѣздовъ, что не успѣла хорошенько разглядѣть и запомнить наружность ея спасителя.

-- Когда я видѣла его, Мабель?-- шепнула она.

-- О, Долли, неблагодарная дѣвочка! неужели ты забыла, кто вынесъ Фриска изъ вагона, когда поѣзды столкнулись.

Но Долли повѣсила носъ и опустила длинныя рѣсницы, и теребила пальцы въ припадкѣ застѣнчивости, нападающей иногда на самыхъ бойкихъ дѣтей.

-- Ты помнишь, что даже не поблагодарила его тогда,-- продолжала Мабель:-- поблагодари хоть теперь.

-- Благодарю васъ за то, что вы спасли мою собаку,-- пробормотала скороговоркой Долли, не поднимая глазъ на Марка. И Мабель, видя, что она такъ смущена, посовѣтовала ей сбѣгать за Фрискомъ, чтобы собачка могла лично поблагодарить своего спасителя. Долли съ радостью ухватилась за этотъ предлогъ, чтобы убѣжать изъ комнаты.

Маркъ, конечно, всталъ съ мѣста при входѣ Мабель и стоялъ теперь въ углу около драпированнаго камина. Мабель стояла по другую сторону камина, разсѣянно перебирая рукой бахрому драпировки и глядя въ коверъ подъ ногами. Оба съ минуту молчали. Маркъ чувствовалъ холодность ея обращенія.

"Она помнитъ, какъ была невѣжлива со мной,-- думалъ онъ,-- и слишкомъ горда, чтобы показать это".

-- Вы должны извинить Долли,-- сказала, наконецъ, Мабель, находя, что если Маркъ рѣшилъ быть надутымъ и непріятнымъ, то нѣтъ резона ей быть такою же.-- У дѣтей, какъ вы знаете, короткая память. Но еслибы вы желали, чтобы васъ благодарили, то мы бы раньше увидѣли васъ.

"Довольно нахально,-- подумалъ Маркъ.-- Меня удивляетъ одно только,-- прибавилъ онъ вслухъ,-- что вы помните это; вы благодарили меня на мѣстѣ происшествія больше, нежели я того заслуживалъ. Но конечно еслибы я могъ узнать ваше имя или гдѣ вы живете... если припомните, мы разстались очень внезапно и вы не дали мнѣ позволенія...

-- Но я послала вамъ записку съ кондукторомъ,-- сказала она,-- я сообщала вамъ въ ней нашъ адресъ и просила васъ пріѣхать познакомиться съ мамашей и позволить Долли какъ слѣдуетъ поблагодарить васъ.

Значитъ, она не была горда и невѣжлива. Онъ почувствовалъ сильную радость при этой мысли и стыдъ, что такъ неправильно истолковалъ ея поведеніе.

-- Еслибы я получилъ эту записку... надѣюсь, что вы повѣрите мнѣ, что тогда я бы давно уже былъ у васъ. Но я спрашивалъ про васъ у этого стараго лгуна кондуктора, но онъ... (тутъ Маркъ вспомнилъ вздоръ, который нагородилъ ему кондукторъ) наговорилъ мнѣ какихъ-то нелѣпостей и никакой записки не передавалъ.

Слова Марка были, очевидно, искренни, и когда она услышала ихъ, то холодность и сдержанность исчезла; недоразумѣніе было разсѣяно.

-- Какъ бы то ни было, а вы у насъ, вопреки всѣмъ кондукторамъ,-- сказала она съ веселымъ смѣхомъ.-- И теперь у насъ есть новая причина благодарить васъ.

И въ простыхъ, откровенныхъ выраженіяхъ, она высказала ему, какое удовольствіе доставило ей чтеніе "Иллюзіи". И тутъ только, выслушивая ее, Маркъ почти впервые почувствовалъ вполнѣ всю низость своего обмана и пожелалъ такъ, какъ еще до сихъ поръ не желалъ, чтобы онъ въ самомъ дѣлѣ написалъ эту книгу.

Но это породило въ немъ только большее нежеланіе говорить о ней; онъ поблагодарилъ ее въ краткихъ и формальныхъ выраженіяхъ и попытался рѣзче, чѣмъ когда-либо въ подобныхъ случаяхъ, перевести разговоръ на другое. Мабель же была того мнѣнія, и вполнѣ основательно, что даже генію непозволительно такъ безцеремонно относиться къ ея мнѣнію и слегка обидѣлась, хотя и объяснила это себѣ застѣнчивостью черезъ-чуръ скромнаго человѣка.

-- Я забыла, конечно,-- замѣтила она обиженнымъ тономъ,-- что вамъ, должно быть, страшно надоѣло говорить объ этомъ.

Она угадала, но онъ тоже понялъ, что его рѣзкость обидѣла ее и постарался загладить свою ошибку.

-- Не думайте этого,-- серьезнымъ тономъ произнесъ онъ,-- но увѣряю васъ, что очень тяжело постоянно слушать похвалы.

-- И вамъ въ самомъ дѣлѣ непріятно говорить объ "Иллюзіи"?

-- Я буду откровененъ съ вами, миссъ Лангтонъ; да, мнѣ это непріятно. Потому что, видите ли, а все время чувствую... надѣюсь, что могу написать лучше.

-- И мы всѣ городимъ вздоръ, когда хвалимъ васъ?-- спросила Мабель невиннымъ тономъ, но съ лукавымъ блескомъ въ глазахъ.

-- Я знаю, что это можетъ показаться самонадѣяннымъ съ моей стороны, но право же, когда я слышу всѣ эти комплименты на счетъ книги, которая стоила мнѣ такъ мало труда, то мнѣ становится страшно, что слѣдующее мое произведеніе, надъ которымъ я много и усиленно работаю, вдругъ пройдетъ незамѣченнымъ или хуже того.

Этого нельзя было принять за притворную скромность, и хотя Мабель нашла такую щепетильную чувствительность нѣсколько преувеличенной, но Маркъ только больше понравился ей.

-- Я думаю, что вамъ не слѣдуетъ этого бояться,-- сказала она,-- но какъ бы то ни было, а я не буду больше безпокоить васъ. А теперь пойдемте въ гостиную, я васъ представлю мамашѣ.

Миссисъ Лангтонъ задремала-было послѣ утомительныхъ визитовъ, но проснулась и была достаточно любезна съ Маркомъ, когда узнала, кто онъ такой.

-- Вы были очень добры, что отвѣтили моей дѣвочкѣ на ея глупое письмо,-- сказала она.-- Конечно, я не хочу сказать, что сама исторія, о которой писала вамъ Долли, глупа, но дѣти часто забираютъ въ голову такія нелѣпости... Ты была такая же, когда была въ лѣтахъ Долли, моя милая Мабель... Но вотъ я не помню, чтобы когда-либо интересовалась такими пустяками. Говорятъ, что вы написали такую удивительную книгу, м-ръ Эрнстонъ. Я ее еще не читала. Мое слабое здоровье, знаете, мнѣ не позволяетъ много читать! Но право же мнѣ страшно разговаривать съ вами; вы, должно быть, такой умный. Мнѣ кажется, что надо быть такимъ умнымъ и такимъ терпѣливымъ, чтобы написать книгу.

-- О, Мабель, подумай только,-- вбѣжала въ эту минуту Долли, съ которой совсѣмъ соскочилъ давишній конфузъ.-- Фрискъ опять сбѣжалъ изъ дому. Онъ вчера еще пропалъ, я вабила сказать объ этомъ. И потому м-ръ Эрнстонъ не увидитъ его.

Тутъ Мабель объяснила матери, что препрославленный авторъ "Иллюзіи" былъ вмѣстѣ съ тѣмъ и спасителемъ собаки Долли.

-- Вы не должны больше рисковать такой драгоцѣнной жизнью, какъ ваша,-- внушительно сказала миссисъ Лангтонъ и поблагодарила его въ торопливыхъ и сбивчивыхъ выраженіяхъ, доказывавшихъ, что она позабыла, за что именно ей слѣдуетъ его благодарить.

Въ эту минуту появился и Колинъ.

-- Здравствуй, Мабель! здравствуйте, мамаша! Да, я причесалъ голову и вымылъ руки. Здравствуй, Долли. Какъ? м-ръ Ашбёрнъ здѣсь?-- выпучилъ онъ глаза, тряся Марка за руку.

-- Мнѣ слѣдовало бы раньше объяснить,-- сказалъ Маркъ удивленной компаніи,-- что Эрнстонъ мой литературный псевдонимъ, и что я имѣю удовольствіе быть преподавателемъ вашего сына въ школѣ св. Петра.

Мабель весело засмѣялась.

-- М-ръ Ашбёрнъ,-- сказала она,-- я жду, въ какой еще новой роли вы появитесь въ слѣдующую минуту. Еслибы вы знали, какъ я васъ боялась, когда помогала Колину приготовлять латинскій урокъ. Я представляла васъ себѣ такимъ страшнымъ.

-- Я таковъ и есть какъ оффиціальное лицо. Я увѣренъ, что вашъ братъ подтвердитъ это.

-- Не думаю,-- отвѣчала Мабель,-- онъ очень цѣнитъ васъ.

-- Это правда, сэръ,-- замѣтилъ пріободрившійся Колинъ,-- я очень цѣню васъ, съ извѣстныхъ сторонъ,-- прибавилъ онъ добросовѣстно.

Когда Маркъ сталъ прощаться, миссъ Лангтонъ спросила его адресъ, имѣя въ виду пригласить его въ непродолжительномъ времени. Молодой человѣкъ, въ нѣкоторомъ родѣ знаменитость и вполнѣ приличный во всѣхъ отношеніяхъ, могъ быть очень полезенъ и какъ танцоръ на танцовальныхъ вечерахъ, и какъ пріятный собесѣдникъ на скучныхъ званыхъ обѣдахъ.

Мабель протянула ему руку на прощанье такъ дружелюбно и довѣрчиво, какъ она рѣдко это дѣлала относительно людей, которыхъ еще мало знала. Но ей нравился м-ръ Ашбёрнъ, который фигурировалъ въ нѣкоторомъ родѣ какъ герой, когда она видѣла его въ послѣдній разъ, а теперь оказывался тѣмъ самымъ "щеголемъ" учителемъ, къ которому, сама того не сознавая, она прониклась отчасти такимъ же мальчишескимъ восхищеніемъ, какое чувствовалъ къ нему Колинъ, и который въ концѣ концовъ написалъ книгу, поразившую ея воображеніе.

Вдобавокъ ко всему этому онъ былъ красивъ, очень красивъ; его темные глаза выражали явное удовольствіе отъ того, что онъ ее видитъ и съ нею разговариваетъ... что также говорило въ его пользу. Манеры у него были пріятныя и веселыя, и Мабель съ удовольствіемъ слушала похвалы матери ушедшему Марку.

-- Премилый молодой человѣкъ, душа моя, стоить только взглянуть на него, чтобы сразу увидѣть, что онъ геній, и при этомъ такъ простъ и ненатянутъ. Право, это истинный кладь да нашихъ вечеровъ.

-- Я открыла его, мамаша,-- вмѣшалась Долли:-- еслибы не я, онъ бы къ вамъ не пріѣхалъ. Но я въ немъ разочаровалась; онъ такъ мало со мной разговаривалъ и, кромѣ того, я не думаю, чтобы онъ много зналъ про волшебниковъ и волшебницъ.

-- Не будь неблагодарна, Долли,-- замѣтила Мабель,-- кто спасъ Фриска?

-- О, да, конечно, онъ; я это знаю; но не потому, чтобы онъ любилъ Фриска, а потому... я не знаю, почему.

-- Потому что онъ добрый молодой человѣкъ,-- наставительно произнесла миссисъ Лангтонъ.

-- Нѣтъ, не потому; онъ вовсе не такъ добръ. Онъ не такъ добръ, какъ былъ бѣдный Винцентъ, но, конечно, добрѣе Гарольда. Но онъ не любитъ собакъ, и не любитъ меня, и я его не люблю,-- заключила Долли довольно сердито.