Гарольдъ Каффинъ дѣлаетъ открытіе.
Гарольдъ Каффинъ не особенно успѣшно подвизался въ своей новой карьерѣ съ тѣхъ поръ, какъ мы съ нимъ разстались. Напротивъ того, его разочарованіе на этотъ счетъ было полное. Онъ поступилъ на сцену вслѣдствіе сумазбродныхъ похвалъ добрыхъ знакомыхъ, совсѣмъ упустивъ изъ виду, что отъ всякаго рода любителей требуется гораздо меньше, чѣмъ отъ настоящихъ спеціалистовъ. Красивая наружность и безусловное самообладаніе были почти единственными его качествами, если не считать прекраснаго голоса и хорошихъ манеръ, что въ настоящее время далеко уже не такая рѣдкость у актеровъ, какъ было прежде. Общій приговоръ его собратовъ по ремеслу былъ: "умный малый, но не артистъ".
Каффинъ не былъ такой человѣкъ, чтобы упорнымъ трудомъ пробить себѣ дорогу, не смотря на невыгодныя условія. Онъ разсчитывалъ на немедленный успѣхъ и быстрое обогащеніе, но дѣйствительность разочаровала и обезкуражила его. Онъ скоро могъ бы сбиться съ пути истиннаго и превратиться въ гуляку, не особенно разборчиваго на средства къ жизни, еслибы у него не было цѣли, заставлявшей его высоко держать свое знамя въ обществѣ. И цѣль эта была Мабель Лангтонъ. Теперь, когда Гольройдъ сошелъ съ его пути, надежды его овладѣть сердцемъ и рукой этой дѣвушки, выказывавшей ему постоянную холодность и тѣмъ еще болѣе разжигавшей его любовь и самолюбіе, ожили. Но не одна только любовь и самолюбіе дѣлали для него желательнымъ бракъ съ Мабель. Отецъ ея былъ богатый человѣкъ и у Мабель было значительное приданое. Поэтому онъ съ нетерпѣніемъ искалъ какого-нибудь занятія болѣе почетнаго и выгоднаго, чѣмъ театръ, такъ какъ очень хорошо зналъ, что отецъ Мабели не считалъ его въ настоящее время выгоднымъ женихомъ для дочери.
Ему посчастливилось увѣрить какого-то дѣльца изъ своихъ пріятелей въ своей дѣловитости и практичности и тотъ предложилъ ему бросить сцену и вступить съ нимъ въ ассоціацію для какого-то выгоднаго предпріятія. Предпріятіе процвѣтало, пріятель его отлично руководилъ имъ, а Каффинъ забралъ въ руки пріятеля и будущее ему улыбнулось. Онъ могъ теперь считать, что худшія препятствія для женитьбы на Мабель устранены съ его пути.
Времени у него было теперь довольно, и въ одно прекрасное утро онъ рѣшилъ отправиться въ Кенсингтонъ-Паркъ-Гарденсъ и сообщить Мабель о своихъ новыхъ планахъ.
Ему объявили, что ни миссисъ, ни Миссъ Лангтонъ нѣтъ дома.-- Но миссъ Долли дома,-- прибавилъ Чампіонъ, хорошо знавшій Каффина.
-- Хорошо, я повидаюсь съ миссъ Долли,-- сказалъ Каффинъ, разсчитывая, что пока онъ будетъ сидѣть съ Долли, Мабель вернется.
Онъ вошелъ въ комнату и засталъ Долли какъ разъ на томъ, что она отрываетъ почтовую марку съ письма.
-- Эге! госпожа шалунья, что это вы творите?-- спросилъ онъ въ дверяхъ.
-- Это вовсе не шалость,-- отвѣчала Долли, не удостоивая повернуться въ его сторону.-- Зачѣмъ вы пришли, Гарольдъ?
-- Чтобы имѣть удовольствіе побесѣдовать съ вами, Долли. (Долли сдѣлала при этихъ словахъ гримасу).-- Но что это такое вы дѣлаете съ этими ножницами и письмомъ, смѣю васъ спросить?
Долли была въ смиренномъ и покойномъ настроеніи, потому что наканунѣ обидѣла Колина и онъ до сихъ поръ еще не простилъ ей. Случилось это такъ. День былъ праздничный и Колинъ пригласилъ къ себѣ товарища, главнымъ образомъ затѣмъ, чтобы показать ему свои сокровища и пуще всего, чтобы товарищъ высказалъ, какъ экспертъ, свое мнѣніе о достоинствахъ коллекціи иностранныхъ почтовыхъ марокъ, собранной Колиномъ. Къ несчастію для Колина, Долли совсѣмъ поработила его пріятеля. Восхищенная его внезапнымъ интересомъ къ совсѣмъ не мальчишескимъ играмъ, она увела его за собой показывать домъ своей куклы и пріятель былъ такъ низокъ, что измѣнилъ товарищу и послѣдовалъ за ней. Долли безъ всякаго кокетства, такъ какъ она не была скороспѣлкой въ этомъ отношеніи, монополизировала гостя, обрадованная, что нашелся мальчикъ, который, въ противность Колину, удостоивалъ интересоваться ея дѣлами, но когда тотъ ушелъ, негодованіе Колина обрушилось на невинную Долли. Она сдѣлала это нарочно. Она знала, что онъ пришелъ посмотрѣть на его почтовыя марки! И какой интересъ могъ онъ находить въ ея куклахъ! А она продержала его все время въ дѣтской и заставила даромъ потерять время. Она очень дурно поступила и такъ далѣе, пока Долли не расплакалась отъ огорченія и раскаянія.
И вотъ теперь она ухватилась за случай загладить свою вину самымъ подходящимъ, какъ ей казалось, образомъ. Но всего этого она не сказала Каффину.
-- Знаете ли вы толкъ въ почтовыхъ маркахъ?-- спросила она.-- Какъ вы думаете, рѣдкая вотъ эта?-- подала она ему сорванную съ письма марку.
-- Покажите письмо,-- сказалъ Каффинъ и Долли подала ему.
Онъ поднесъ его къ окну и слегка вздрогнулъ.
-- Когда его принесли?-- спросилъ онъ.
-- Сейчасъ,-- отвѣчала Долли,-- за минуту или за двѣ до вашего прихода. Я услышала, что пришелъ почтальонъ, побѣжала къ ящику и увидѣла вотъ это, а такъ какъ ящикъ не былъ запертъ, то я его вынула и сорвала марку. Отчего вы такъ на меня строго глядите, Гарольдъ? Это письмо къ Мабель; она на меня не разсердится.
Каффинъ все еще стоялъ у окна. Онъ получилъ весьма чувствительный ударъ и старался справиться съ собой и освоиться съ фактомъ, о которомъ свидѣтельствовало письмо, находившееся въ его рукахъ.
Письмо было изъ Индіи, на немъ приклеена почтовая марка изъ Коломбо и адресъ написанъ рукой Винцента Гольройда. Каффинъ случайно зналъ его почеркъ. Еслибы нужно было еще другое доказательство, то онъ имѣлъ его, такъ какъ прижавъ тонкую бумагу конверта въ письму, прочиталъ нѣсколько просвѣчивавшихъ словъ. А именно: "Больше не напишу, пока вы...", и ниже полная подпись Гольройда.
И письмо только-что пришло. Онъ могъ заключить одно только: что по какой-то необыкновенной случайности Гольройдъ не погибъ, какъ о немъ думали. Онъ живъ и -- болѣе опасный соперникъ, чѣмъ когда-либо. Въ этомъ письмѣ, кто знаетъ, онъ, можетъ быть, дѣлаетъ предложеніе!
"Безполезно говорить съ Мабель, если она увидитъ это письмо. Чортъ бы его побралъ! Почему онъ не утонулъ! Вотъ моя вѣчная незадача! Что теперь дѣлать"?..